|
Литературный критик Ю. Селезнев, говоря о
поэзии Н. Рубцова, заметил: «Мало кому из поэтов не мечталось сказать о себе
столь просто, убежденно и столь пророчески: “Я буду жить в своем народе”.
Сказать не в поэтическом запале, но всем складом и духом своего творчества»
[Селезнев 2008].
Николай Рубцов (1936-1971) - продолжатель поэзии А. А. Фета, Ф. И. Тютчева
И. А. Бунина, С. А. Есенина. Его стихи не предназначались для чтения на
эстраде и стадионах, где надо кричать и скандировать. Стихи Н. Рубцова
обращены к душе человеческой. В них нашли отражение глубокая любовь и
подлинный интерес к русской природе («У сгнившей лесной избушки...»,
«Природа», «В старом парке» и др.) и русской деревне («Листья осенние»,
«Зимняя песня», «Тихая моя родина» и др.), которые в его поэзии неразрывно
связаны между собой:
В этой деревне огни не погашены.
Ты мне тоску не пророчь!
Светлыми звездами нежно украшена
Тихая зимняя ночь. («Зимняя песня») .
Скиталец по жизни (рано остался без родителей, воспитывался в детском доме)
и по натуре (служил на флоте, жил в Вологде, на Алтае, в Москве,
Ленинграде), поэт постоянно искал кров, где может найти приют и уют вечно
ищущая душа. Этим поискам посвящено стихотворение Н. Рубцова «Русский
огонек» (1965):
Погружены
в томительный мороз,
Вокруг меня снега оцепенели.
Оцепенели маленькие ели,
И было небо темное, без звезд.
Какая глушь! Я был один живой.
Один живой в бескрайнем мертвом поле!
Вдруг тихий свет (пригрезившийся, что ли?)
Мелькнул в пустыне,
как сторожевой...
Я был совсем как снежный человек,
Входя в избу (последняя надежда!),
И услыхал, отряхивая снег:
- Вот печь для вас и теплая одежда...
- Потом хозяйка слушала меня.
Но в тусклом взгляде
Жизни было мало,
И, неподвижно сидя у огня,
Она совсем, казалось, задремала…
Как много снимков на Руси
В такой простой и бережной оправе!
И вдруг открылся мне
И поразил
Сиротский смысл семейных фотографий.
Огнем, враждой
Земля полным-полна,
И близких всех душа не позабудет...
- Скажи, родимый,
Будет ли война? —
И я сказал: - Наверное, не будет.
- Дай бог, дай бог...
Ведь всем не угодишь,
А от раздора пользы не прибудет... –
И вдруг опять:
- Не будет, говоришь?
- Нет, - говорю, - наверное, не будет.
- Дай бог, дай бог...
И долго па меня
Она смотрела, как глухонемая,
И, головы седой не поднимая,
Опять сидела тихо у огня.
Что снилось ей?
Весь этот белый свет,
Быть может, встал пред нею в то мгновенье?
Но я глухим бренчанием монет
Прервал ее старинные виденья...
- Господь с тобой! Мы денег не берем!
- Что ж, - говорю, — желаю вам здоровья!
За все добро расплатимся добром,
За всю любовь расплатимся любовью...
Спасибо, скромный русский огонек,
За то, что ты в предчувствии тревожном
Горишь для тех, кто в поле бездорожном
От всех друзей отчаянно далек,
За то, что, с доброй верою дружа,
Среди тревог великих и разбоя
Горишь, горишь, как добрая душа,
Горишь во мгле - и нет тебе покоя...
Название стихотворения и его заключительные строки порождают двойной
ассоциативный ряд: заглавие соотносится с известной песней М. Исаковского
«Огонек», а финал — с романсом «Гори, гори, моя звезда...» (сл. В. Чуевского,
муз. Булахова). Занимая ключевую позицию в тексте стихотворения, название
передает замысел автора. Закономерное сопоставление с произведением М.
Исаковского позволяет провести параллели: огонек - дом, тепло, уют.
Определение – эпитет «русский» добавляет сему родной, такой, где тебя
всегда ждут. Суффикс субъективной оценки -ек- также характеризуется
двойственной семантикой: с одной стороны , огонек – это что-то маленькое,
слабое, требующее охраны, нуждающееся в защите; с другой – что-то бесконечно
дорогое человеку, ведущее его к свету, добру и дарящее надежду. Параллелизм
синтаксических конструкций повтор глагольных форм в заключительных строках
стихотворения Н. Рубцова и популярного романса дают возможность
рассматривать строки Рубцова как естественное продолжение империтива-мольбы.
Происходит расширение временно́го пространства, обусловливающее
метафорическое преобразование номинаций. На базе прямого сопоставления огня
с душой (Горишь, горишь, как русская душа происходит образное слияние
(Горишь во мгле — и нет тебе покоя…( ср. устойчивые обороты покой души,
душевный покой и т. п.
Текст стихотворения «Русский огонек» распадается на три части: в первой поэт
представляет нам одинокого странника в безлюдной глуши; во второй рисует
картину встречи лирического героя с русской женщиной — хранительнице
домашнего очага; в третьей рассуждает о смысле человеческого существования.
Лирический герой стихотворения (как впрочем, и всего творчества Н. Рубцова)
- путник, затерянный во времени и пространстве. Он один «в бескрайнем
мертвом поле». Традиционная лексема поле, усиленная эпитетами, рисующая
картину безжизненного пространства, передает внешнюю реальность. Однако в
нее врывается внутреннее состояние героя, созвучное миру природы: темнота,
глушь и оцепенение окружающего мира отражают душевный мир уставшего от
скитаний (не случайно мороз томительный!). Как в природе все мрачно, сжалось
и застыло (Оцепенели маленькие ели, / И было небо темное, без звезд), так и
в душе лирического героя поселились одиночество и страх. Но поэт
противопоставляет путника мертвому безмолвию. По словам героя он был один
живой. Рефрен усиливает утверждение, выделяя контраст «мертвый - живой», на
котором построено все стихотворение.
На фоне застывшего пространства (статика достигается за счет повтора глагола
оцепенели), для обозначения которого поэт использует лексему пустыня,
появляется тихий свет как символ надежды. Эта надежда призрачна, ведь свет
только мелькнул, он кажется путнику пригрезившимся. Но автор возвращает
лирического героя из нереальности в действительность. Компаратив как
сторожевой выделяет символические семы в значении лексемы огонь - это оружие
в борьбе за выживание человека и одновременно домашний очаг (не случайно
свет тихий), в котором так нуждается заблудшая душа.
С помощью многоточия поэт неоднократно прибегает к фигуре умолчания, тем
самым расширяя смысловую палитру стихотворного текста и позволяя читателю
самостоятельно домыслить недосказанное. Так, многоточие в конце первой части
стихотворения дает возможность поэту объединить в эмоциональном состоянии
лирического героя неуверенность и надежду. Сравнение в составе предиката (Я
был совсем как снежный человек) и вставная конструкция (последняя надежда!)
подчеркивают изолированность, отчужденность героя от мира людей и его тягу к
человеческому теплу. Неоднократное использование бытийного глагола в формах
прошедшего времени {было, был) не только является средством композиционного
членения стихотворения, но и выделяет этапы в жизни лирического героя.
Интересно в этом отношении графическое оформление первой части текста:
разрыв первой и последней строк «играет» на усиление содержательной стороны
стихотворения в целом. Краткое страдательное причастие погружены
«обрывается» - разрывается связь между людьми; отделяется компаратив как
сторожевой — восстанавливается их духовная близость, поскольку огонь -
своеобразная «охранная грамота» общности душ человеческих (ср.
метафорическое выражение огонь души).
Вторая часть текста - рассказ странника, - в которой индивидуальное
перерастает в общечеловеческое, личные впечатления порождают философские
обобщения. Появляется «берегиня» русского огонька, русской души. Автор не
дает подробного описания внешности героини, у нее нет имени, потому что она
собирательный образ русской женщины, на долю которой выпало немало
страданий. Отсюда и тусклый взгляд, в котором жизни мало. Поэт поднимает
тему сиротства, столь важную лично для него:
Как много желтых снимков на Руси
В такой простой и бережной оправе!
И вдруг открылся мне
И поразил
Сиротский смысл семейных фотографий...
Прием типизации героини позволяет читателю увидеть бесчисленное множество
русских женщин, состарившихся среди семейных снимков («возраст» фотокарточек
передан цветовым эпитетом желтые, в котором актуализирована темпоральная
сема). Их счастье закончилось в сороковые годы, когда война и похоронки
оборвали веру, надежду, любовь. Заключительная строка отрывка построена на
антитезе, переходящей в оксюморон (сиротский - семейных). Героиня
стихотворения продолжает жить воспоминаниями о прошлой жизни (старинные
виденья), и больше всего ее тревожит вопрос: «Будет ли война?».
Художественное пространство расширяется, выходя за пределы крестьянской избы
и достигая вселенских масштабов:
...Огнем, враждой
Земля полным-полна,
И близких всех душа не позабудет...
Потеряв родных, простая русская женщина лучше других понимает весь ужас и
бессмысленность кровопролития. Н. Рубцов вводит в текст стихотворения
диалоговую форму, чтобы передать своеобразие речи человека из народа. Отсюда
и междометные формы «- Дай бог, дай бог...», звучащие рефреном и образующие
кольцевую композицию строфы. Замена официально-вежливого вас на близко
родственное ты (использование в качестве предикатов односоставных
определенноличных предложений глагольных форм 2-го лица ед. числа) и
введение обращения родимый свидетельствуют о том, что хозяйка приняла гостя,
и он стал для нее своим (происходит сближение человеческих душ).
Лирический герой, пришедший из мира, полного огня и вражды, не может дать
однозначного, уверенного ответа на вопрос хозяйки. Теперь
пространственно-временное расширение происходит в сознании героини
стихотворения:
Что снилось ей?
Весь этот белый свет,
Быть может, встал пред нею в то мгновенье?
Смещению пространственно-временных пластов способствует ритмический рисунок
стихотворения. Оно написано разностопным ямбом (трехстопный сочетается с
пятистопным) с включением стоп пиррихия, мужская рифма соседствует с
женской, парная рифмовка сменяется перекрестной. Ритмическое многоголосье
позволяет услышать не только частный диалог, но и внутренний голос
лирического героя, перерастающий в философские размышления автора.
Герой возвращает хозяйку к действительности бренчанием монет. Но
гостеприимство русской души нельзя оплачивать деньгами (не случайно
бренчание монет глухое), а введение обобщающего местоимения мы (Мы денег не
берем!) объединяет всех, кто готов бескорыстно помогать нуждающимся. И
устами лирического героя поэт формулирует главную заповедь русской души:
За все добро расплатимся добром!
За всю любовь расплатимся любовью...
Вновь появляется фигура умолчания Многоточие здесь оказывается
актуализатором содержания, средством, заставляющим читателя остановиться и
задуматься над смыслом сказанного. Этому способствуют и синтаксический
параллелизм в построении кульминации стихотворного текста, а также прием
анафоры.
Заключительная часть стихотворения представляет собой своеобразный вывод,
подчеркивающий основную мысль текста. Лирический герой, выражая позицию
автора, благодарит русский огонек готовность помочь одиноким и отчаявшимся,
за способность согреть человеческую душу. Вновь актуализируется
метафорическая сема огонь - душа: огонь- символ жизни; душа жива, пока
способна «гореть», т. е. чувствовать и сопереживать.
Н. Рубцов уверен: пока жива человеческая душа, будет гореть русский огонек -
главная нравственная ценность на Земле.
ЛИТЕРАТУРА
Рубцов Н. Звезда полей: стихотворения. - СПб., 2014.
Селезнев Ю. Перед дорогой большою дорогой // Николай Рубцов в воспоминаниях
друзей: ранее не опубликованные стихотворения и материалы. - М., 2008..
|
