|
На встрече президента с победителями конкурса «Учитель года» прозвучало
предложение ввести в школьную программу ещё один предмет –
культурологический. А в интернете в это время родители массово голосовали за
выделение в отдельный предмет изучения правил дорожного движения. Кто ж
спорит, и культура, и автодорожная грамотность очень важны, но как втиснуть
эти действительно нужные предметы в и без того перегретое школьное
расписание? За счёт чего? Опять за счёт русского языка и литературы?
На подножном корму
Накануне Дня учителя я побывал в одной из немногих оставшихся после
разрушительной «оптимизации» сельских учебных заведений – в
общеобразовательной школе деревни Никола Устюженского района Вологодской
области. На дворе уже стояли холода, без передышки моросил мелкий противный
дождь. Сыро и зябко было и в классах – школа ещё за прошлый отопительный
сезон задолжала 800 тысяч рублей, а у районной власти денег, чтобы покрыть
долг, нет.
Нет их не только на отопление. Например, на питание ребёнка в день
выделяется… 25 рублей, и эта сумма не менялась с 2009 года. Спасает
приусадебное хозяйство, на котором дети летом выращивают для школьной
столовой капусту, морковку, лук. Спасает земля, которую нарезали школе после
раздела общеколхозного поля: её сдают в аренду фермерам, а те взамен
обеспечивают столовую картошкой. Спасают родители, по осени отдавая излишки
со своих приусадебных участков.
На содержание школы тоже нет денег. Даже на огнетушители. Чиновники в районе
так и говорят: как хотите, так и готовьте школу к приёмке перед новым
учебным годом. Готовят школу учителя своими силами и за свой счёт. Директор
с собственной зарплаты покупает краску, учителя красят, родители ремонтируют
полы, двери, крышу. Чтобы хватило денег и на огнетушители, и на учебные
пособия, школа вынуждена за определённую плату отдавать в выходные дни
помещения в аренду предпринимателям под торговлю, кинопрокатчикам – под
показ фильмов, чиновникам – под всевозможные мероприятия. Без этого
«подпольного» дохода было бы не на что купить подарки и грамоты отличникам,
спортивный инвентарь, музыкальные колонки, те же огнетушители, наконец.
Никольская школа избежала судьбы тех 25 тысяч учебных заведений, в основном
сельских, которые в результате оптимизации перестали существовать. Но и она
пережила это время не без потерь. До недавнего времени школа была средней
общеобразовательной. Даже после того как уехал детский дом, многие годы
располагавшийся в этой вологодской деревне, она работала в прежнем статусе.
Но в 2010 году ей не позволили открыть 10-й класс. Следом за статусом
забрали и стимулирующую часть зарплаты.
– Чем отличается деревенский учитель от городского?
Мой вопрос привёл директора Любовь Борисовну Белоусову в замешательство. В
этом году исполнилось ровно 20 лет, как она переступила порог школы, которую
когда-то и заканчивала, в качестве учителя русского языка и литературы. Пять
лет директорствует. Откуда ей знать, что делается в городах? Но она всё же
пытается ответить.
– Наверное, у нас поменьше классы. Более индивидуальный подход к детям: мы
знаем каждого. И дети добрее, отзывчивее.
– В городе учитель пришёл домой, переоделся – и уже обычный человек, –
высказываю я своё мнение. – А вы по деревне ли идёте, в огороде работаете, в
магазине, на автобусной остановке – всё равно учитель.
– Это да, – соглашается Любовь Борисовна. – Но так и должно быть…
Учитель в деревне – авторитет не только для детей, но и для взрослых. Даже
телевидению нет столько доверия, сколько учителю, который живёт по
соседству, трудится по хозяйству. Люди видят, что, проведя несколько уроков,
учитель так же вкалывает на огороде и личном подворье, а когда у всех уже
погасли огни, он проверяет тетради, составляет планы. Даже если учитель
устал, он не может позволить себе не посмотреть новости, не прочесть газету.
Ему ученики или сельчане зададут вопрос, а он не знает… «Не знаю» учитель не
имеет права сказать. И получается, что реальный рабочий день у него доходит
до 20 часов.
Но это, как выражается Любовь Борисовна, так и должно быть. Беспокоит
продолжающаяся оптимизация. К Николе уже присоединили две закрытые
малокомплектные школы из соседних деревень. Плюс три группы дошколят. На
очереди дальнейшее укрупнение. Говорят, на весь район будет один директор, а
сельские школы, потеряв самостоятельность, станут подразделениями районной
школы.
Без английского никуда
Если рамки хозяйственной сферы сужаются, то образовательной, наоборот,
расширяются, и это тоже больше беспокоит, чем радует. Как и предложения
ввести в школьную программу отдельными предметами изучение культуры или
правил дорожного движения. Потому что если они и будут вводиться, то за счёт
сокращения часов на изучение других предметов, чаще всего базовых.
– На базовые-то предметы отводится всё меньше часов, – сетует директор
Никольской общеобразовательной школы Любовь Борисовна Белоусова. – Русского
языка в 7-м классе всего лишь четыре часа в неделю, в 8-м – три, в 9-м –
вообще два, литературы тоже по два часа. Откуда взять больше, если сейчас
впихивают в школьную программу всё вроде бы и нужное, но всё же
второстепенное...
Ну, например, «Основы духовно-нравственной культуры народов России» (ОДНКР).
Надо? Вроде как надо. Вначале ввели в четвёртых классах, теперь и в пятых.
Целый час оторвали от русского языка. Ещё «Истоки» – краеведение Вологодской
области. Вроде бы тоже нужный предмет, но если раньше в 6-м классе было
четыре часа литературы, то после его введения осталось три. С этого года
ввели второй иностранный. Надо изучать его до 9-го класса. Тоже откуда часы
взять? Завуч, верстая расписание, с ума сходит. А ради чего?
– Вот у нас вторым иностранным стал английский язык (первый – немецкий). На
него отводится 0,5 часа в неделю. 17 часов в год. За это время даже алфавит,
наверное, выучить невозможно, – недоумевают учителя.
И что же получается? Там недоучил, там недодал, и выпускаем из школы
недоучек? Давайте всё же определяться с приоритетами: что оставлять в
школьной программе, а что выносить за её рамки.
– Можно было бы дополнительно заниматься с детьми после уроков, но
внеурочная деятельность у нас допускается только до 6-го класса, а надо бы
заниматься со старшеклассниками. Но денег нам на это не выделяют.
Опять упираемся в деньги
Денег не выделяют, но требуют, чтобы зарплата в сельской школе деревни
Никола в среднем составляла не менее 27 тысяч рублей в месяц. Но дело-то в
том, что учителям платят не за время пребывания в школе, а за проведённые
уроки – часы. Часов этих на всех не хватает. Чтобы получить 27 тысяч рублей
в месяц, надо набрать минимум 24 часа в неделю, или вести по 5 уроков в
день. Учителя физкультуры или рисования едва натягивают на 10–12 тысяч.
Учителя Никольской школы писали коллективные письма и в райцентр, и даже в
Думу. А что в ответ? Комиссия из района. Вот и сейчас Любовь Борисовна
опасается, что наговорит лишнего и нарвётся на внеочередную проверку.
А рассказать есть о чём. Например, ещё в марте район запрашивает, сколько
учеников будет в первом классе в новом учебном году. Школа показывает, к
примеру, шесть. А летом в деревню приезжают две семьи с детьми. Но учебников
дадут по той мартовской заявке, не больше. И в том, что не все дети окажутся
обеспеченными бесплатными учебниками, будет виновата школа.
Или вот адаптированная программа для детей с ограниченными возможностями.
Когда здесь располагался детский дом, в школе было три коррекционных класса.
Сейчас в школе три ребёнка, которым положено было бы учиться в таком
коррекционном классе, но учатся они вместе с остальными детьми. И учитель
начальных классов поставлен перед сложным выбором: подтягивать и
социализировать их в ущерб остальным или с большинством учеников идти
вперёд, понимая, что эти трое за всеми всё равно не поспеют?
Так живёт сегодня Никольская сельская общеобразовательная школа Вологодской
области. Так или даже ещё труднее живут сельские школы в других регионах
России. Без денег. Жертвуя базовыми предметами в пользу второстепенных.
Пытаясь, тем не менее, выпускать из своих стен в меру образованных молодых
людей. И надеясь, с приходом нового министра образования, на перемены к
лучшему.
|
