|
Першин С. / С. Першин // Автограф : лит.-худож. журн. / Рубцов. центр г. Вологды. – Вологда, 2010. – [Вып.] 56. – С. 14-20. – (В мире Рубцова). Я с детства сказок не любил Борис Тайгин В 2009 году Время уготовило земле Поветлужья четыре неординарных события литературной жизни: 60-летие поэта, писателя и журналиста, ветлугая Александра Сизова; 40-летие посещения Варнавинской земли знаменитым лириком России Николаем Рубцовым; 40-летие написания Н.Рубцовым ветлужской поэмы «Разбойник Ляля»; 25-летие первой публикации воспоминаний А. Сизова «Рубцов на Ветлуге». Год 1969-й. Уже известный поэт Николай Рубцов, наконец-то одолевший курс Литературного института, внял неоднократным приглашениям студента Александра Сизова, приехал на его малую Родину, на Ветлугу, в деревню Ляпуново. Гостевание Николая у младшего студенческого друга длилось не более 7-8 дней, однако, за это время они по приглашению хорошего знакомого Александра, ветерана и инвалида Великой Отечественной войны, варнавинца Сергея Петровича Вылегжанина, совершили паломничество в лесное Заветлужье, где в починке Ляленка тот имел собственный дом. Пребывание в гостях было кратковременным: об этом косвенно свидетельствует в воспоминаниях брат Юрия Александровича Кирбитова – Леонид-шофёр лесовоза: «Я их догнал около «Лавочек». Узнал издалека. Они же только что у меня ночевали.» [Шли из Ляленки к Ветлуге. – С.П.]. Рубцов уехал с Ветлуги с восторженными впечатлениями об увиденном, услышанном, окрылённый творческими замыслами. Об этом красноречиво свидетельствуют воспоминания лиц, соприкасавшихся с ним в период июль 1969-январь 1971 гг.: В.А.Оботуров приехав, с азартом рассказывал мне о поездке, о глухих лесах Приветлужья...»; С.П. Багров – «...приехал из Варнавина. Есть такой городок на Ветлуге... <...>. Я вернулся оттуда богатым. Отыскал разбойничий клад.» Сокурсница Саши Сизова по Литинституту, Лада Одинцова, доктор гуманитарных и доктор общественных наук, духовно близкая к безупречному старшему товарищу Рубцову, так оценивает его поездку на Ветлугу, её значение для творчества и роль Александра: «...кончил свои поиски новизны Рубцов в Нижнем Новгороде у Александра Сизова. Тут он счастливо обрёл сюжет поэмы о разбойнике Ляле. Вот что основное, зачем Рубцов посещал окрестности города Горького. И послужила Рубцовской сверхзадаче этого визита по-детски чистая любовь к своему кумиру замечательного местного литератора Александра Сизова. Не будь этой детской любви, не появилось бы и Рубцовской поэмы...» (2008–2009 гг.). В августе-сентябре, пребывая в гостях у Василия Белова в деревне Тимонихе, поэт написал первичный вариант лесной сказки «Разбойник Ляля», к сожалению, до сих пор не известный, так как он продолжал трудиться над ветлужским произведением весь 1970-й год. Н.М. Рубцову, несмотря на старания, не пришлось увидеть поэму-сказку напечатанной... Дал ей путёвку «в свет» его друг, литератор – вологжанин Виктор Коротаев. Он после трагической гибели Николая в составе комиссии вологодских писателей изымал его архив из квартиры. Вполне возможно, среди рукописей был какой-то вариант «Разбойника Ляли», и он предоставил его редакции журнала «Сельская молодёжь», опубликовавшей её в сентябрьском номере (9) за 1971 год. Можно предположить, что этот текст – ПОСЛЕДНИЙ АВТОРСКИЙ. В 2002 году я предпринял идентификацию магнитофонной записи авторского чтения лесной сказки с текстом, опубликованным в журнале. В результате многочисленных прослушиваний и сверок с печатным текстом мной установлено: первая публикация «Разбойника Ляли» почти полностью соответствует тексту в авторском чтении. Лишь в 4-й строфе 6-й главы Н.М. Рубцов, подготавливая рукопись к публикации, исправил в последней строке «с котомкою» на «с молитвами», так как 1-я строка 5-й строфы звучала: «собрала котомку через силу...» Поэт, столь требовательный к себе, не мог допустить в двух последовательных строках повтор слова «котомка». Представляется вероятным, что автор или прослушивая магнитофонную запись, уловил «изъян», или редактируя авторскую рукопись, внёс исправление в неё, и имеется основание считать опубликованный текст в журнале ПОСЛЕДНИМ АВТОРСКИМ. (Справка. Копия магнитофонной записи чтения Н. Рубцовым «Разбойника Ляли» выполнена с плёнки в кассете, обнаруженной вдовой Валентина Горшкова, и записанной радиожурналистом по Вологодской области Э.А. Федосеевым в конце 1969 г. или в 1970 году. Копию с оригинала снял и прислал мне незабвенный, ныне ушедший в мир иной Алексей Васильевич Антуфьев). Александр Сизов в 1970 году (10,12,17 дек.) в варнавинской газете «Новый путь» опубликовал своё «ветлужское» произведение-рассказ «В тёмно-синем лесу» с подзаголовком «По мотивам народной легенды». (Позднее он менял название: «Шалуха», «Шалухина любовь»), 4 декабря 1971 года с подачи Сизова районная газета «Новый путь» напечатала лесную сказку «Разбойник Ляля» (вторично в России) с его предисловием, где он впервые сообщил о пребывании Н. Рубцова на Ветлуге и, вроде бы, об истоке сюжетов их «ветлужских» произведений: «Мы несколько дней провели вместе в заброшенной деревушке Ляленка. Невдалеке синела Лялина Гора, у подножья которой билась в беспокойных струях Ветлуга. Тогда мы и услышали прекрасную народную легенду о разбойнике Ляле, его атамане Бархотке и лесной девке Шалухе». Забегая вперёд, поясню – вышеприведённая фраза в течение 25 лет в 15-ти публикациях претерпела незначительные изменения, сохраняя свою суть неизменной. После публикации рубцовского и сизовского «ветлужских» произведений в русской литературе возникла любопытная ситуация: два современника, абсолютно разных литератора, создают почти одновременно поэтическое и прозаическое произведения со схожими сюжетами и одними и теми же литературными героями: разбойник Ляля, Бархотка, Шалуха и княжна Лапшангская. У любопытного читателя невольно возникают вопросы: «Почему? Что послужило первоосновой сюжетов? Ответы на них слегка приоткрыл А.Сизов в воспоминаниях «Рубцов на Ветлуге». Александр, общавшийся периодически с Николаем около трёх лет, боготворивший своего кумира и имея чуткую поэтическую душу, не мог не оставить воспоминаний о друге, поэте, человеке – Быть может, потому, что он при жизни Эти строки из стихотворения Анатолия Константиновича Передреева «Кладбище под Вологдой», посвященное Н. Рубцову, можно отнести и к Саше Сизову... Робкий намёк о начале его работы над «вспоминаниями» о друге прослеживается в декабре 1971 года. (Предисловие к публикации «Разбойника Ляли»). И всё же, требовалось время для осмысливания, для «душевной» утряски виденного-слышанного- случившегося, наконец, обыкновенного, человеческого, простого по своей сути ответа на самому себе заданный вопрос: «Кто такой Рубцов?», чтобы иметь внутреннее моральное право донести собственное видение феномена Рубцова до массового читателя, неравнодушного, как и он сам, к безвременно «...ушедшему в нездешние края» (Вал.Телегина) БОЛЬШОМУ РУССКОМУ ПОЭТУ. И ещё. Будучи совестливым, порядочным, добрейшим, отзывчивым человеком он испытывал душевную тревогу: «Вот пишу – казалось, казалось... А не кажется ли мне теперь, спустя годы, НЕ ПРИСОЧИНЯЮ ли я что-то [Выделено СП.], не приукрашиваю ли литературно?..», – делится с читателями сомнениями, его душу терзавшими... В течение 1976-1981 гг. А. Сизов упоминал о посещении Н. Рубцовым починка Ляленка: в 2-х статьях-рецензиях на рубцовский сборник стихов «Подорожники» и в текстах двух публикаций своей «Шалухи». И, наконец, спустя 15 лет, впервые предал гласности, вынеся на суд читателей, свои страницы воспоминаний «Рубцов на Ветлуге» («Новый путь», 1984. 23, 25 февр., 1, 3 марта) – первый вариант, в основном, о гостеваний поэта на Варнавинской земле. Необходимо отметить: в них упоминаются некоторые факты, не вошедшие в последующие публикации. Воспоминания о Рубцове написаны в смешанном жанре – рассказ от лица автора в сочетании с фрагментами очерка (представлены реальные персонажи). Повествование от первого лица, от лица очевидца событий позволяет максимально полно выразить отношение автора к происходившему. Наибольший интерес для раскрытия первоисточника сюжетов ветлужских произведений Рубцова-Сизова представляет старушка (забытая богом старушка, неприметная старушка, безимянная старушка), будто бы поведавшая пришельцам... красивую лесную сказку о разбойнике Ляле, его кладах, атамане Бархотке, лесной девке «Шалухе и юной княжне». В воспоминаниях ощущается явно литературное описание начального периода пребывания в реальной Ляленке и встречи с реальной старушкой, однако, оставшейся у Сизова безимянной. И всё это можно было бы назвать «благородным» вымыслом автора, который, «прекрасных вымыслов плетя искусно нить» (Никола Буало-Депрео), интригует читателя, поддерживая его интерес. Однако, напрашивается и вывод, что сочинитель опирался на весьма ограниченный круг ИЗВЕСТНЫХ ему источников, а остальное – плод его художественного творчества. Но ... это было бы слишком простое решение, не позволявшее приблизиться к разгадке: «Какую же «красивую лесную сказку услышали любознательные литераторы?» Поэтическое переложение её Н. Рубцовым и прозаическое – А. Сизовым не дают, да и не могут дать ответа по слишком простой причине – это ЛИТЕРАТУРНЫЕ произведения и авторы вольны на творческий вымысел... Впервые мне пришлось усомниться в существовании устного народного предания в феврале 1998 года при разработке и оформлении экспозиции «Александр Сизов – поэт, писатель, журналист» в готовившемся к открытию «Муниципальном Литературном музее поэта Н. Рубцова» на Черноречье. В беседе с самым близким ему человеком Зоей Михайловной Автаевой о подробностях пребывания поэта в 1969 году на Ветлуге неожиданно услышал слова, насторожившие меня: «У Саши был ТЕКСТ ПРЕДАНИЯ о разбойнике Ляле, и он предполагал издать книгу своих воспоминаний о Рубцове и включить этот текст КАК ПЕРВОИСТОЧНИК сюжета [Выделено СП.], интерпретированного Рубцовым в поэму-сказку, а им самим – в «Шалуху». Однако, по её словам, типографский текст пропал, и в архиве Саши она его не обнаружила... Обратился к фольклорным изданиям Нижегородчины. В сборниках «Нижегородские предания и легенды» (Горький, 1971) и «Кума-чародейка: сказки, предания, легенды» (Н.Новгород, 1993) обнаружил народное сказание «Лялины горы» (с. 195–196; с. 347–348 соответственно). Сказание записано в 1966 году в Ветлужском районе, примерно в ста километрах от Варнавина. В нём говорится об атамане Ляле, но... «он храбр, красив», а по словам «неведомой старушки», – страшный, одноглазый. К тому же в предании нет никакого упоминания ни о «... красавце-богатыре Бархотке, ни о лесной красивой девке Шалухе, ни о княгине – жене князя Лапшангского.» В 1998 году издан сборник «Легенды и предания Волги-реки» (Н.Новгород. Сост. В. Н. Морохин). Довелось мне с ним познакомиться в 2001 году. В нём, кроме вышеназванного предания «Лялины горы», напечатана легенда «Ляля». Записана в 1971 году в пос. Нижник Варнавинского р-на, т.е. в варнавинской Заветлужье, где за два года до записи Рубцов и Сизов ночевали в доме Л. А. Кирбитова. Рядом расположена Лялина Гора, а в нескольких километрах – лесной починок Ляленка. Записана легенда от жителя Нижника И. Ф. Шалобанова (Позднее Ю. А. Кирбитов уточнил фамилию – Шалабаев). Создавалось впечатление – найден текст «красивой лесной сказки». Но ... Это была неокончательная находка. В 2002 году, занимаясь выявлением и систематизацией публикаций А. Сизова в периодической печати Нижегородчины, я обратил внимание на рассказ варнавинского литератора Ивана Степановича Воронова «Ляленка», опубликованный в районной газете «Новый путь» (1967. 20, 23 мая). Редакционное предисловие уведомляло – это отрывки из новой повести о происхождении горы Ляленка и деревни Бархатиха. В рассказе прозаическое описание ночлега артели лесорубов в избушке близ реальной речки Наврас (правобережье Ветлуги) переплетается с текстом «бывальщины» о разбойнике Ляле, его помощнике Бархотке, лесной Шалухе и княгине Лапшангской. Рассказ – типичное литературное произведение с непритязательным сюжетом, с введением обычной для такой формы «загадочности», обостряющей внимание читателя. Автор не назвал своё повествование в рассказе народным преданием, а всего лишь бывальщиной. «Бывальщина» (также быль) в русском народном творчестве – короткий устный рассказ о каком-либо случае, будто бы имевшем место в действительности, о невероятных происшествиях, о найденных кладах, о встречах с «нечистой силой». (БСЭ, изд. 3-е, т. 4. – с. 178). Ознакомившись с рассказом, был несказанно удивлён текстом «бывальщины» (публикация-то первая!) – где-то я уже читал подобное?!.. Поиск привёл к знакомому сборнику «Легенды и предания Волги-реки», где в легенде «Ляля» (тоже впервые!) обнародована в чистом виде «бывальщина» из рассказа И.С. Воронова «Ляленка», при этом прозаическое описание ночлега лесорубов было исключено. Передо мной лежали два идентичных произведения: – рассказ «Ляленка» (1967 г.) и, записанный со слов, но полностью повторяющий текст «бывальщины» из рассказа (вплоть до знаков препинания и ошибок!), и преподнесённый читателю как народная ЛЕГЕНДА! (1971). Налицо беззастенчивый плагиат. Кто же его выполнил??? Мне представляется такой ход событий. Летом 1971 года, как уже много лет подряд, профессор Горьковского университета, фольклорист, поклонник и исследователь народного творчества, учёный и краевед Владимир Николаевич Морохин (1921-1996) организовал студенческую фольклорную экспедицию. Вероятно, студентке Большаковой Т.И. поручил обследовать населённые пункты в районе Лялиной Горы. В небольшом посёлке Нижник она вышла на местного жителя Шалабаева Н.Ф. Жителям «медвежьих» углов России всегда льстит оказать услугу «заморским гостям», соизволившим посетить их малые Родины. Так и тогда. Студентка из самого Горького! Обратилась с просьбой, не знает ли Иван Фёдорович какое-либо предание или легенду? Ничего он не знал. Но так хотелось потрафить гостье! И он вспомнил, что у него сохранился номер районной газеты с напечатанным рассказом «Ляленка», где говорится о дорогих его душе местах: Лялиной Горе, близкой и знакомой лесной деревне Бархатихе, известной речке Ляленке, да и о разбойнике Ляле, возможно, приходилось слышать. И он, по своей доброте и желанию сделать приятное молоденькой студентке, отдал ей хранившуюся два года газету. Естественно, он не мог помыслить, что через двадцать семь лет плагиат будет прикрыт его фамилией, хотя и искажённой. Воистину – «простота – хуже воровства». А студентка? Окрылённая «находкой» счастливо отбыла в Горький, где «творчески поработала»: изъяла бытовизмы из рассказа, оставила в неприкосновенности текст «бывальщины», кое-где «отредактировала» (правда, некоторые ошибки не исправила), внеся около двадцати исправлений-дополнений пустякового характера. Например: в спальне княгини жарко и «одеяло свалилось с кровати...» Она же решила, что одного одеяла мало и написала: «Одеяла свалились на пол...» Но самый большой ляпсус она сделала в конце плагиата. В рассказе: «Говорят, много КЛАДОВ зарыл на горе и дне Ветлуги». Она же решила по-своему: «Говорят, много НАРОДА осталось зарытым на горе и дне Ветлуги.» Вот так- то, оказывается, когда врёшь, то и народ можно похоронить на дне реки... Возможно, за свою находку «легенды» она получила от профессора В. Н. Морохова «пять с плюсом». Естественно, его вины в плагиате нет абсолютно никакой, поэтому-то он, ничего не подозревая, включил её «труд» в сборник. В 2002 году вроде бы «красивая лесная сказка» была найдена. Сомнений почти не осталось – «сказкой» могла быть «бывальщина» из рассказа И.С. Воронова «Ляленка». Работая над повестью (рассказ лишь фрагмент), он вряд ли знал текст предания «Лялины горы», записанного в 1966 году, а опубликованного лишь в 1971-м. Потому у него Ляля «страшный, с одним глазом», в то время как в предании – «храбр, красив». При публикации рассказа «Ляленка» Саша Сизов работал в газете и, без сомнения, он ознакомился с ним, сохранил подлинник газеты и именно об этом «типографском» тексте народного предания упомянула в разговоре 1998 года 3.М.Автаева. Хотелось воскликнуть – «Эврика!» Однако, следуя поговорке – «Семь раз отмерь, один раз отрежь», – 7 лет продолжал заниматься поисками, которые далее рассказа «Ляленка» не продвинулись... В 2000 году «безимянная» старушка обрела имя. Чернорецкий краевед Соловьёв Н.А. опубликовал статью «Лесная сказка» о путешествии с Ю.А. Кирбитовым и А. С. Колесовым по дороге Рубцова-Сизова в починок Ляленка («Дзержинец»,2000, 2 авг.), где сообщил: «Однако, не сосны поведали поэту о «Разбойнике Ляле», а коренная житательница деревни Ляленка М. В. Кирбитова, тётка Ю. А.Кирбитова...» Вторично он написал в 2002 году. («Дзержинец», 2 марта): «Дело в том, что эту сказку поэт услышал на Ветлуге от местной жительницы М. В. Кирбитовой...» Ему вторил нижегородский поэт А. С. Колесов: «Ту старушку вычислил Ю. А. Кирбитов. Это была его родня по отцу М. В. Кирбитова». (Н. Новгород. Рабочая газета. 2000. 5 окт. В ст. «Тени прошлого»), В статье он не написал, что она была сказительница. От самого Ю. А. Кирбитова я не слышал утверждения, что его тётя М. В. Кирбитова поведала Рубцову и Сизову лесную сказку. В январе 2002 года он, участвуя в 1-й «Рубцовской субботе», поделился своим расследованием и лишь сообщил – «Неведомая и одинокая старушка» – его родная тётя, и жила она в то время со своим мужем, его дядей – Н.Ф. Кирбитовым. В их доме друзья некоторое время жили, пока не была готова к жилью изба ветерана Великой Отечественной войны Сергея Петровича Вылегжанина » (Ю.А. Кирбитов установил что фамилия Сергея Петровича не «Вылекжанин», как написал А. Сизоа, а «Вылегжанин») однако, она могла что-то рассказать своим гостям. В период 2001–2006 гг. теплилась надежда, что кто-нибудь из нижегородских поклонников творчества Н. Рубцова – A. Сизова опубликует какие-нибудь дополнительные сведения об истоках их «ветлужских» произведений. Наконец, в 2006 году музей Н. Рубцова выпустил сборник статей с интригующим названием: «Поэма Николая Рубцова «Разбойник Ляля»: исследовательские материалы, комментарии, иллюстрации» (Дзержинск. 2006. Тираж 50 экз. Сост. Потапова А. В.). Однако, издание, имея претензию на «исследования и комментарии», никакого вразумительного ответа по существу вопроса, рассматриваемого в настоящей статье, не содержало. Собственно, издатели и не ставили такой цели, но в книге напечатали рассказ И. С. Воронова «Ляленка» (к сожалению, составитель не воспроизвела редакционное предисловие, поясняющее происхождение рассказа) и легенду «Ляля» – плагиат «бывальщины» из предыдущего рассказа. Так называемые «исследователи» не удосужились внимательно изучить оба публикуемых произведения и не смогли обнаружить – что первично, а что – вторично. Впрочем, по моему разумению, они и не ставили перед собой ни исследовательской задачи, ни комментария публикуемых материалов. Главное – книжку издать да пошуметь, а до какой-либо истины нужно докапываться... Подтверждение – факт определения сына профессора B. Н. Морохина – Н. В. Морохина в АВТОРЫ легенды «Ляля»! Фактический автор «записи-плагиата» Большакова (Предания и легенды Волги-реки, с. 513, п. 173). В 2006 году совместно с отделом краеведения ЦГБ им. Крупской, уничтоженного в 2008 г., подготовил к печати и издал тиражом в 50 экз. сборник: «Нам о том рассказывали сосны», посвященный 35-летию первой публикации рубцовского «Разбойника Ляли». В опубликованной статье «Ветлужская поэма Николая Рубцова: Истоки. Создание. Издание. Судьба» я придерживался официальной версии происхождения сюжета, но на с. 20-21 всё же выполнил критический обзор легенды «Ляля» – результата беспардонного плагиата. После выхода «в свет» воспоминаний А. Сизова «Рубцов на Ветлуге» читатели да и все мы, кто в той или иной степени интересовался его творчеством, уверовали в «сказительницу», поведавшую Рубцову и Сизову какое-то народное предание. Хотя весь литературный эпизод не выглядел реальным. К примеру, «одинокая и безимянная старушка» жила с мужем, а с 2000 года обрела реальную фамилию – Кирбитова; «высился над деревней угрюмый, поросший лесом бугор» – его не существует (это видно на фотографиях Ю. А. Кирбитова) и уж, тем более, это не Лялина гора, на которую «показывала тёмным перстом старушка». (Как могла реальная жительница Ляленки, указывая на какой-то «бугор», именовать его горой? Лялина гора находится внизу и возвышается над уровнем реки на 20-30 метров). А фамилии? То устами старушки – «Шалуха», то «Шалухина», да и кругом живут «Шалухины». Начиная с 1986 года сам автор говорит Рубцову: «А самая распостранённая фамилия Шалухины» (старушка уже ничего не говорит). А клады? С самого начала публикаций старушка говорила, что клады «... по сию пору в земельке лежат...», а в публикациях 1994-1996 гг. – «...по сею пору в землянке лежат...» Но это литературный эпизод, и автор имеет полное право на любой вымысел. Изучая творчество А. Сизова, я всё более и более удивлялся: – Почему он не опубликовал «красивую лесную сказку»? В своей литературной и журналистской жизни Саша обращался к таким мелким фактам, жизненным ситуациям, но, пройдя через его творческую душу, из-под пера выходили прекрасные очерки, рассказы, новеллы, лирические зарисовки. В 1974 году он чуть более 3-х месяцев пробыл «под Сургутом», а, вернувшись в Россию, опубликовал предание «Сорни-най, золотая богиня» по мотивам хантыйских легенд. А «сказка» на своей малой Родине остаётся вне его интересов? Дело в том, что публиковать «красивую лесную сказку» А. Сизов не имел права, так как у неё был реальный автор, варнавинский литератор И. С. Воронов. Длительное изучение литературного творчества Александра, предпринятый текстологический анализ 15 фрагментов литературного описания начального пребывания с Н.Рубцовым в починке Ляленка и машинописной авторской копии воспоминаний «По лесам, в окрестностях Ветлуги...» (1986 г.), изучение краеведческого материала, народных преданий и фольклора Нижегородчины, визуальная экспертиза фотографий варнавинского Заветлужья (фото Ю. А. Кирбитова) позволяют сделать следующие выводы: – Первооснова сюжетов лесной сказки Н. М. Рубцова «Разбойник Ляля» и рассказа А. А. Сизова «Шалуха» «бывальщина» из рассказа И. С. Воронова «Ляленка». – Текст рассказа «Ляленка» известен А. Сизову с 1967 года, и он ознакомил с ним Н. Рубцова по приезде его в гости летом 1969 года. В пользу версии об использовании «бывальщины» в качестве сюжета в ветлужском произведении Н. М. Рубцова (ограничусь лишь рубцовским, а об сизовском – в другом исследовании), позволю себе привести известные события августа-декабря 1969 года, связанные с попыткой автора по свежим следам вояжа в Поветлужье ознакомить читателей с «Разбойником Лялей». Основная часть рассказа «Ляленка» преподносится И. С. Вороновым как БЫВАЛЬЩИНА (БЫЛЬ), а по сему Рубцов, создавая в августе-сентябре 1969 года первоначальный вариант «Разбойника Ляли» именовал его как БЫЛЬ. О том, что это был первичный вариант, свидетельствует В. А. Оботуров в книге «Искреннее слово. Страницы жизни и поэтический мир Николая Рубцова» (М.: Сов. писатель. 1987): «...видимо, не успев сразу довести её [«Лесную сказку». – СП.] до конца, но в успех верил». Рубцов счёл возможным опубликовать «сырое» произведение, предприняв попытку «втиснуть» его в сборник «Сосен шум», находившийся в производстве в издательстве «Советский писатель». Однако, редактор сборника Е.С Елисеев отказал, и отказ выглядит вполне объективным и убедительным: рукопись книги была почти подготовлена к печати (сдана в набор 25 февр. 1970 г.). И, возможно, увидел художественную незавершённость «были», о чём обстоятельно сообщил ему в декабрьском (1969) письме: «... Дальше по содержанию ты увидишь, как я расположил стихи. Кажется, удачно. Хотелось, чтоб свет и тень были распределены равномерно. Из новых вошло почти всё. К сожалению, «быль» о разбойниках вставить не мог. Вылезала бы она из книжки каким-то причудливым и необязательным наростом [разрядка СП.]. И главное – свела бы на нет наши старания высветлить, не пригладить, не прилизать, а именно высветлить колорит сборника» (Публ. Вал. Зинченко. Т. 2. Николай Рубцов. Собр. соч. в 3-х т.т. М.: Терра. 2000. С. 279 по оригиналу письма из фонда Гос. архива Вологд. обл., ед. хр. 436). В течении 1970 года Рубцов работал над «Разбойником Лялей», при этом назвал её «лесной сказкой» и в декабре предоставил рукопись в еженедельник «Литературная Россия». За считанные дни до смерти также получил отказ (Вал. Зинченко. Жизнь и творчество Н. Рубцова. Славянский ход. Мурманск. 2000. 13-14 (дек.). С. 13; То же. Рубцов Н. Собр. соч. в 3-х т.т. Т. 1. М.: Терра. 2000. Вступ. ст.). В заключении выражу надежду – со временем, возможно, рубцеведам посчастливиться найти ПЕРВЫЙ вариант «Разбойника Ляли», написанный автором осенью 1969 года. Это крайне необходимо для изучения творчества поэта, так как, опубликованный в 1971 году текст вряд ли идентичен первой редакции, но во всех изданиях фигурируют тексты только этой публикации.
|
 |
