Белков В.
«Как будто ветер гнал меня по ней…»

/ В. Белков // Литературная Вологда : альманах. – Вологда, 2007. –[Вып. 2]. – С. 326-337.

1966 год – не самый трудный в жизни Николая Рубцова. В минувшем году вышла его первая книжка «Лирика». И хотя она не принесла поэту ни славы, ни денег, ни личного удовлетворения, все-таки первый шаг был сделан.
Было опубликовано несколько рецензий на «Лирику». Одна из них – 6 января 66-го в бабаевской районной газете, автор В. Иванов – местный журналист и поэт. В эти же дни Рубцов приезжал в Бабаево. Районка писала 15 января: «...На днях молодой поэт побывал в нашем районе. Он встретился с участниками совещания учителей в селе Борисове (было 7 января, – В. Б.), выступил в Борисовском детском доме... Николай Рубцов был гостем редакции...» В этом же номере газеты опубликованы стихи поэта: «Отправляясь в дорогу» («Положил в котомку...»), «Хозяйка» (раннее название «Русского огонька»), «Таковы на Руси леса», «Родная деревня», «В родных местах» («Уединившись за оконцем...»). Газета напечатала и фото Рубцова.
Кстати сказать, его родная тотемская районка за весь год не опубликовала ни одного стихотворения Рубцова. В «Красном Севере» тоже пусто, в «Волог. комсомольце» – маловато. Видимо, в 1966-м году поэт весь отдался Москве, Алтаю и другим местам. Много дней и недель провел, конечно, и в Вологде, но никакой определенности в его положении пока не было.
Приказ номер 10 по редакции газеты «ВК»: «Внештатного корреспондента Рубцова Н. М. с 27-го по 31-е января сего года командировать в Вашки. Редактор Л. Фролов». Заодно поэт побывал и в Белозерске, потому что у этих двух районов была тогда общая газета. Называлась она «Новый путь», редакция находилась в Белозерске. 10 февраля газета написала: «Недавно у нас в редакции побывал вологодский поэт Николай Рубцов... три новых стихотворения поэта». Опубликованы стихи: «Нагрянули», «Окошко, стол...», «Под соснами Липина Бора». «Липин Бор» – второе название поселка Вашки. Вернее, наоборот, потому что район назывался Вашкинским. О стихотворении про Липин Бор я позднее еще скажу, а сейчас замечу только, что многие годы оно было неизвестно широкому читателю, вплоть до конца века.
В начале года Рубцов ночует иногда у Б. Чулкова, иногда у Н. Груздевой. По некоторым данным около месяца жил в комнате вологодской поэтессы Н. Груздевой. Ее попросил приютить Рубцова Александр Романов. Вероятно, в это время Нина Груздева ездила на сессию в Москву.
2 февраля газета «Вологодский комсомолец» публикует заметку Рубцова «Подснежники Ольги Фокиной». Интересно, что поэт выделяет у Фокиной те стихи, которые ближе к русской классике, даже явно перекликаются с ней:

Простые звуки родины моей: 
Реки неугомонной бормотанье 
Да гулкое лесное кукованье 
Под шорох созревающих полей.

Рубцов поясняет: «По внешней и внутренней организации это четверостишие сильно напоминает лермонтовское «ее степей холодное молчанье, ее лесов безбрежных колыханье». Все равно напоминает, хотя оно гораздо интимней по интонации. Это было бы плохо, если бы стих был просто сконструирован по лермонтовскому образцу. Это хорошо потому, что стих не сконструирован, а искренне и трепетно передает такое подлинное состояние души, которое просто родственно лермонтовскому».
И дальше наш поэт говорит о своем, выношенном: «... плодотворный путь поэзии один: через личное к общему, т.е. путь через личные, глубоко индивидуальные переживания, настроения, раздумья. Совершенно необходимо только, чтобы все это личное по природе своей было общественно масштабным, характерным...»
А между тем продолжалась эпопея издания рубцовской «Звезды полей». Видимо, в начале года поэт послал записку в издательство, В. Семакину. Вернее, оставил ее для редактора: «Дорогой Владимир Кузьмич. Оставляю несколько стихов взамен «выброшенных». Что касается тех двух стихотворений под вопросом, я за то, чтобы убрать одно из них, но не оба. Стихи, которые оставляю, не успел отпечатать. Извините. Очень прошу. Улетает мой лучший друг. Я его провожаю. Н. Рубцов».
16 февраля В. Семакин пишет второе «редакторское заключение». Есть смысл привести его полностью:
«Н. Рубцов пересоставил рукопись своих стихов. Учитывая замечания рецензентов и редакции русской советской поэзии, автор доработал ее, сняв отдельные менее удавшиеся стихотворения, заменив отдельные строфы и строки более четкими и точными, а также пополнив рукопись новыми стихами. После доработки рукопись выиграла, качественно улучшилась и готова к редактированию. О положительных качествах рукописи Н. Рубцова исчерпывающе сказано в рецензиях Н. Сидоренко и В. Милькова, а также в предыдущем редакторском заключении. Рукопись можно было принять к редактированию и в прежнем варианте, а в пересоставленном – тем более. В прежнем варианте книга вырисовывалась объемом лишь в 1,5 листа; удачное пополнение рукописи новыми стихами, осуществленное автором при пересоставлении, позволяет увеличить ее объем до 2-х листов.
Книга Н. Рубцова вполне может быть включена в план издания 1967 года, – она этого заслуживает и по содержанию, и по своим художественным достоинствам.
Возражения вызывают лишь несколько стихотворений, а именно:
«Кружусь ли я в Москве бурливой», «В укромной комнате своей» и «Вечернее происшествие». Первое из них не вполне самостоятельно по интонации (слишком напоминает «Брожу ли я вдоль улиц шумных»), отдельные строки его мало поэтичны («Пойду ли к девушке красивой и отдохну немного с ней» и др.); второе стихотворение – с явным перехлестом, в особенности то его место, где подзагулявшие герои стихотворения удивляются, «что эта ночь (не как обычно бывало у них) прошла без драки»; третье стихотворение – туманно по мысли.
Все другие стихотворения рукописи (за исключением трех перечисленных) редакция считает возможным одобрить. Огрехи, встречающиеся в них, вполне могут быть устранены при редактировании, настолько они немногочисленны. Ст. редактор В. Семакин».
Рубцову на сей раз повезло, он встретил в московском издательстве людей тактичных и настоящих профессионалов. Сюда, кроме Семакина, надо отнести и Егора Исаева, и рецензентов. А можно сказать и так – силой своих стихов поэт «заставил» считаться с собой.
Видимо, в начале февраля Рубцов приехал в Москву. Наталия Яшина ошибочно пишет, что это было в январе. Впрочем, не исключено, что поэт мог встречать там Новый год, а потом на время вернулся в Вологду. Н. Яшина вспоминает: «Рубцов пришел в дом с состраданием, со словами утешения. (В конце минувшего года Яшины потеряли сына. – В. Б.) Чтобы и его как-то согреть, мама отдала тогда особенно дорогое для нее пальто погибшего сына... Николай подарил моей матери огромную фаянсовую белую кружку... с синей каймой поверху, якорем с одной стороны и надписью – «Морфлот» – с другой.» Примерно с 10 февраля Рубцов живет у Яшиных. 13 февраля он подарил им книжку «Лирика»: «Дорогим и прекрасным Александру Яковлевичу и Злате Константиновне с глубокой любовью от автора. С просьбой не читать зачеркнутые стихи». В книжке поэт многое поправил и 9 стихотворений зачеркнул целиком. В этот же день Александр Яшин записал в дневнике: «У нас третий день живет Николай Рубцов, поэт из Тотьмы.» А 19 февраля еще запись: «Н. Рубцов пришел пьяным и поздно, отказали ему в дальнейшем гостеприимстве».
Когда поэт вернулся в Вологду, мы не знаем пока. 19 февраля Белозерская газета «Новый путь» публикует стихотворение Рубцова «Родная деревня», известный вариант. Возможно, в это же время, или чуть позже, поэт познакомился с журналистом А. Рачковым, который много лет спустя напишет интересные воспоминания о Рубцове. «Комнатка Вологодской писательской организации находилась тогда в одном коридоре с редакцией газеты «Вологодский комсомолец». Здесь в Союзе их и познакомил поэт А. Романов.
Для отчета о командировке в Вашки поэт написал заметку о В. Чаловой, первом секретаре Вашкинского райкома комсомола. Опубликована 8 марта в «Вологодском комсомольце».
Видимо, Рубцов опять был в Москве, когда писал заявление:
«Ректору Литературного института им. Горького от студента 4 курса заочного отделения Рубцова Н.
Прошу восстановить меня на дневном отделении института. Я перевелся по личному заявлению с дневного на заочное отделение сроком на один год летом 1964 г., т.к. хотел побыть ближе к обстановке современной деревни: это было необходимо для написания книги.
За это время я опубликовал книгу стихов о деревне «Лирика» (г. Архангельск, 1965 г.) и подготовил книжку «Звезда полей», которая уже одобрена издательством «Советский писатель». А также опубликовал циклы стихов в журналах «Молодая гвардия», «Октябрь», «Юность» и др.
Но поскольку по месту жительства (с. Никольское Вологодской обл.) я испытываю большие затруднения в подготовке к занятиям и в повышении своего культурного уровня (ближайшая районная библиотека расположена за 100 км от деревни), я хотел бы завершить свое образование на дневном отделении.
Прошу в просьбе не отказать. 18.03.66 г.»
На дневное отделение Рубцова не восстановили. Продолжали гонять из общежития, где он бывал, кстати, гораздо чаще, чем в своей Николе. Писатель Андрей Битов, который жил в том же общежитии, что и студенты литинститута, рассказывал в 1996 году по ТВ, что одно время в вестибюле висело объявление: «Битова, Рубцова, Передреева в общежитие не пускать».
Анатолий Передреев жил в Электростали (40–50 верст на электричке от Москвы), здесь у него частенько бывал и живал Рубцов.
Что делал наш поэт в апреле 66-го, мы пока не знаем. В письме журналисту Л. Мелкову от 22.07.66 Рубцов обмолвился – «Я в Москве был до 1 мая...» Видимо, оттуда поэт и поехал на Алтай. И мы переходим к рассказу об этой поездке – самом важном событии 66-го года в жизни Рубцова.
Накануне, то есть в конце апреля, поэт в общаге размышлял, куда бы ему поехать на лето. Друзья стали предлагать – каждый свою малую родину. «...Езжай ко мне на Алтай, – предложил Василий Нечунаев. – В Барнауле у моей сестры Моти остановишься. Она добрая. Там комнатка после меня пустует. А ребята – писатели наши – на Телецкое озеро тебя отправят. Красота там неописуемая...» (Б. Шишаев).
Рубцов выбрал Алтай. И, видимо, не случайно. В Сибири он еще не бывал, и уехать хотел куда-нибудь подальше. Он тут же сочинил экспромт:

Наше дело верное, 
Наши карты – козыри, 
Наша смерть, наверное, 
На Телецком озере.

Но на озере погиб не он, а Саша Вампилов, несколько лет спустя. А в мае 66-го был еще один экспромт – рязанец Борис Шишаев сочинил сонет на отъезд Рубцова в Барнаул, который начинался словами «Благословен твой путь...»
И вот Рубцов в Барнауле, на улице Радищева, 161. В деревянном домике Матрены Марковны Ершовой. У нее двое детей.
Алтайская поездка поэта много раз описана в воспоминаниях о нем, поэтому я не буду повторяться. Скажу только, что Рубцов в разговорах с Матреной Марковной много вспоминал о своем детстве. Потом побывал в Бийске, несколько недель жил в Красногорском у поэта Геннадия Володина, встречался с поэтами Л. Мерзликиным, С. Вторушиным и другими литераторами Алтая. Побывал на реках Катуни и Бие. «Часто ловил рыбу, купался и загорал». Написал на Алтае стихи «Старая дорога», «Шумит Катунь», «В сибирской деревне», «Посвящение другу», «Весна на берегу Бии» и некоторые другие. Был приятно удивлен, что здесь «знают и читают наизусть многие его стихи, а некоторые из них (например, «В горнице», «Стукнул по карману – не звенит...») – поют под гитару...» (Шишаев).
Кажется, нигде Рубцов так долго не задерживался, как на Алтае. Местные газеты начали публиковать его стихи. 21 мая «Алтайская правда» напечатала три стихотворения Рубцова. 29 мая газета «Восход» публикует «Прекрасен поезд голубой», «Над горной долиной – мерцанье...» (вспомните «Над Липиным Бором – мерцанье» – В. Б.), «Доволен я буквально всем...» Были еще публикации 14 августа, 30 августа, публикация в сентябре. Поэт не спешит печатать стихи, написанные на Алтае. Видимо, они еще шлифуются «в голове».
Рубцов отправил с Алтая несколько интересных писем. Одно из них – А. Романову – несколько раз публиковал Виктор Коротаев, но всегда – в сильно усеченном виде. Очевидно потому, что поэт «задел» журнал «Наш современник». Вот часть письма:
«...Поводом к этому письму послужило в основном то, что я на днях послал тебе телеграмму и хочу сейчас прояснить ее смысл. Я там написал: «Вышли перевод...» Дело в том, что когда я проезжал через Барнаул... «меня» там напечатали в газетах и один из гонораров, как мне сказали, выслали в Вологду на Союз писателей. ...Читал в «Лит. России», что у тебя выходят стихи в «Севере». Здесь, к сожалению, этот журнал не найдешь. Когда выйдут твои стихи в «Современнике»?
Мои подборки можно почитать в «Знамени» (6 номер) и в «Юности» (тоже 6 номер). В «Современнике» мои стихи Фирсов не смог напечатать. Нужна была другая тематика, что ли, а вернее, настроение. Ну, да это ведь не пушкинский «Современник», а наш! Горе луковое!
Привет В. Белову, Б. Чулкову, Л. Фролову, В. Аринину, С. Багрову.
Ну, и конечно – Асе. (Жена А. Романова. – В. Б.) На случай, если решишь дать весточку, сообщаю свой адрес: Алтайский край, Красногорский район, село Красногорское, ул. Мира, дом 15-а, кв.5. Письма сюда надо слать только авиапочтой. Да хранит тебя бог! Н. Рубцов. 28 июня 1966 года». Наверное, В.Фирсов до сих пор считает себя самым значительным поэтом современности. Что ему Рубцов!..
Надо добавить, что поэт написал на Алтае также стихи – «В минуты музыки» (автограф датирован – 31.05.66), «Зачем?» (по воспоминаниям В. Чичинова и по автографу поэта), «Прекрасно небо голубое» (по воспоминаниям Г. Володина). В стихах Рубцова появляется особая философская глубина:

...Грозный рев поднимают быки. 
Говорю вам: – Услышат глухие! – 
А какие в окрестностях Бии – 
Поглядеть – небеса голубые! 
Говорю вам: – Прозреют слепые, 
И дороги их будут легки... и т.д.

2 июля пишет интереснейшее письмо в Москву Феликсу Кузнецову. Оно не раз уже публиковалось. Рубцов размышляет о стихах Г. Володина, приютившего его: «Увлечение внешней стороной у него не «Вознесенского», а примерно «цыбинского» характера, даже «поперечного». Это я говорю о его лучших, в общем-то все-таки живых, не лишенных дыхания стихах. Кстати, не подумай, что для меня интересен Поперечный. Я не люблю таких, которые «Я танки брал, я кровь свою мешками проливал, вся грудь моя...» и т.п.
...Феликс! А почему твоя статья и мое стихотвореньице так и не появились в «Известиях»?»
По письму видно, что Рубцов хорошо ориентируется в современной поэзии, только мало что ему в ней нравится. Но видна и наивность поэта – «Известия» и сейчас не признают Рубцова, в 2002-м году! И в то же время целые полосы отдают на рекламу К. Райкина, Ю. Любимова, Л. Парфенова, а иногда и черт знает кого!
Рубцов жил в те времена на гонорары, да еще за счет гостевания. «Юность» напечатала стихи «Русский огонек»
(пропущена 3-я строка), «В горнице», «А, между прочим, осень на дворе...» Рядом стихи Б. Ахмадулиной.
В конце июля Рубцов получил ответное письмо из «Юности», у него были некоторые претензии к журналу.
По версии Николая Коняева, поэт с Алтая заехал на Урал, разыскивал там своего брата Альберта. В Вологду вернулся, видимо, в августе. Побывал с Сергеем Чухиным в двух деревнях близ города. Написал там стихотворения «Зеленые цветы», «В старом парке»...
В начале осени Рубцов жил в Вологде, встречался с А. Яшиным, А. Романовым и др. 28 сентября «Вологодский комсомолец» публикует два стихотворения поэта – «На родине» и «Много серой воды...»
По-прежнему поэт часто бывает в Москве, иногда живет здесь подолгу. Н. Старичкова видела Рубцова в сентябре в общаге литинститута. Поэт был в компании, пел под гитару песню «Я уеду из этой деревни...» Говорил, что собирается в Ленинград. (Н. Старичкова «Наедине с Рубцовым». Вологда» 2001, с. 18–19).
25 октября С. Чухин в письме Нине Груздевой из Москвы говорит: к Сашке Петрову не хожу, у него «проживает денно и нощно Рубцов», а с ним я серьезно поссорился.
К этому же времени относятся воспоминания Василия Макеева, опубликованные в журнале «Наш современник», №1, 2001. Фраза Рубцова: «У тебя нет России! Есенин пел про Русь уходящую, я пою про Русь ушедшую, а у тебя никакой нет!» «За ним стойко стояла слава первого поэта Литинститута, а первому по штату полагается свита, поэтому в одиночестве Рубцов в Москве практически не бывал никогда и стихов не писал. Родиной его стихов почти всегда были Вологда, райцентровские городки и старинные села около них. Мы в Москве, падкой испокон веков на всякую сволочь, спорили о новаторстве, верлибре, «евтушенковской» рифме, а тут из очередного побега на родину возвращался посвежевший, поопрятневший Николай и напевал нам по простоте душевной про эту тихую родину, про русский огонек, доброго Филю, какое-нибудь Ферапонтово, «или про чью-то горькую чужбину, или о чем-то русском вообще». И все становилось на свои места...» «Я видел его почтительным с Николаем Тряпкиным, сам по его просьбе знакомил с Федором Суховым, он уважал их творчество, но не более. В пору нашего знакомства (конец 66 г. – В. Б.) он уже отдалился от кружка поэтов В. Соколова, Ст. Куняева, А. Передреева и И. Шкляревского».
«Лишь однажды я видел, точнее – слышал, Николая плачущим навзрыд. Поздней ночью, вернувшись с очередных посиделок, он тихонько – в любом состоянии старался меня не булгачить – прокрался к своей кровати, рухнул на нее, поворочался и зарыдал в тощую подушку. Я оторопел и не шевелился. Вдруг он отчетливо произнес сквозь всхлипывания: «Даже у Есенина никогда не было своего угла! – скрипнул зубами и вскоре затих» (В. Макеев, там же).
5 и 6 ноября Рубцов в Вологде и Соколе. Журналист А. Рачков встретил его в Вологде на улице и «спросил:
– Ты куда правишься?
– Иду-плыву навстречу людям. Хочу заразиться их здоровьем и жизнерадостностью, – без улыбки ответил Николай и пытливо сощурился на нас.
– Слушай, айда с нами... на новоселье?!
– А это удобно? – быстро спросил Николай...» Поехали в Сокол к журналисту Гурию Прусакову. На новоселье были также Тамара Киселева, поклонница таланта Рубцова, журналист Валентин Аносов, бывший моряк-североморец, и другие.
В Вологде Рубцов бывал (и пару раз ночевал) у своего приятеля стихотворца Игоря Тихонова (1928 г. р.) по адресу ул. Менжинского, 60. Третий этаж, первый подъезд, квартира с подселением (по сообщению И.Тихонова).
Два стихотворения Рубцова опубликованы в московском альманахе «День поэзии 66». Видимо, в декабре завершалась работа над книжкой «Звезда полей». Поэт вычитал ее верстку и отправил в издательство такое письмо:
«Уважаемые товарищи! Посылаю обратно верстку своей книжки с кое-какими поправками. Стихи «Отправляясь в дорогу» и «Доволен я буквально всем!» я рад бы заменить вообще полностью. Но поскольку оба заменить трудно, прошу убрать хотя бы одно «Отправляясь в дорогу». В нем ведь нет ни настроения, ничего, одна только последняя строчка. Я еще и тогда (помните, Владимир Кузьмич?) был против него, а теперь против абсолютно. Оно короткое, и я думаю, что его легко заменить другим коротким «Ветер всхлипывал, словно дитя», которое я сейчас и посылаю. Можно было бы послать еще несколько на выбор, но я думаю, что это простенькое лирическое стихотворенье подойдет.
На всякий случай посылаю еще одно стихотворение «Зимним вечерком» (пожалуй, можно и два, добавлю еще «Весна на берегу Бии»). Этими стихами я не против заменить «Доволен я...» Но если это трудно или вообще невозможно, то я, конечно, и не настаиваю.
Странно, что стихотв. «Звезда полей» пошло в книжку не тем вариантом, который я хотел поместить. Сам виноват, не досмотрел, но все-таки в верстку этого стихотворения я внес четверостишие, которое не усложняет техническую сторону, а стихотв., по-моему, улучшает: оно получается более лиричным.
В аннотации мне тоже кое-что не нравится. Например, слова «ведет неторопливую беседу». Во-первых, это слишком уж общие слова, и потом они не соответствуют истине: никакой беседы я не веду. Ведь лирические стихи – это совсем другое дело. Ну, в общем-то, тут Вам видней...
В Москву пока приехать не могу, поэтому, если что нужно сообщить, напишите по адресу: Ленинградская обл., Всеволожский р-н, Невская дубровка, ул. Советская, д. 1, кв. 4. С глубоким уважением Николай Рубцов.
P. S. Я, конечно, абсолютно не против замены стихотворения за мой счет».
Рубцов как бы предчувствовал, что недалекие люди (вроде Евгения Евтушенко) ухватятся за стихи типа «Отправляясь в дорогу» с ударной строкой «Хлеб, родимый, сам себя несет» и всю поэзию Рубцова попытаются свести к таким декларациям. Но ведь это же не главное и не лучшее в поэзии! Так и получилось – Рубцов в воспоминаниях Евтушенко – этакий душка-народолюбец...
Дата написания письма поэтом в издательство В. К. Семакину подтверждается и воспоминаниями А. Мариничева (газета «Коммунист». Череповец, 3 января 1986). Журналист и прозаик Анатолий Мариничев, уроженец Вологодчины, жил в Питере. Он вспоминает, что в декабре 66-го к нему зашли в гости Рубцов и Пискарев. Посидели. Поэт попросил у хозяина, который уже закончил литинститут, контрольные работы за третий курс и дальше... «Я вышел их провожать. По Малому проспекту направились в сторону Тучкова моста. Рубцов был в черных валенках и без галош. Правда, очень морозило, но мне показалось это оригинальничаньем». Рубцов спросил, нельзя ли в газете напечатать стихи его брата, который живет в Невской Дубровке... То есть, брат Альберт жил еще с семьей, здесь гостил и поэт, и искать Альберта на Урале было еще рано...
Год подходил к концу. В этом году Рубцову подарили несколько книжек. В основном – алтайские поэты.
Происходили, конечно, и более значительные события. В 1966-м году советская станция побывала на Луне, в Китае началась «культурная революция», Василий Белов опубликовал в журнале «Север» повесть «Привычное дело», а в Ташкенте случилось землетрясение...
Но маленький лысоватый человек уже отлил из драгоценного металла свою звезду, «Звезду полей», которая взойдет скоро на русском поэтическом небосклоне.