Белков В.
Тихая родина Рубцова

/ В. С. Белков // Тотьма : ист.-лит. альм. / Администрация Тотем. р-на Вологод. обл. [и др.]. – Вологда, 1995. – Вып. 1. – С. 412-417. – Крат. библиогр.: с. 417.

Однажды Николай Рубцов написал: "А еще потому нахожусь именно здесь, что здесь мне легче дышится, легче пишется, легче ходится по земле".

Это сказано было о селе Никольском Тотемского района. И не просто сказано, но и подтверждено стихами - "легче там, где поле и цветы...". У Рубцова было развито чувство пространства и своего положения в нем. Поэт оставил несколько интереснейших высказываний о Вологде, о Москве, о Тотьме... А в своем знаменитом стихотворении "Тихая моя родина" он объединил, нарушив географию, два святых для него места - Николу и Вологду - в одно целое:

Тихая моя родина!
Ивы, река, соловьи...
Мать моя здесь похоронена
В детские годы мои.

Тина теперь и болотина ?
Там, где купаться любил...

Школа моя деревянная!..

Все содержание стихотворения говорит о том, что перед нами село Никольское (д. Никола), но сегодня мы уже знаем, что мать Рубцова похоронена не там, а в Вологде на Введенском кладбище. Поэт тоже знал об этом. Как знал он и о малой родине своих предков, которую мы и должны обозначить здесь в первую очередь.

* * *

Да, мы не можем миновать деревню Самылково Сокольского района Вологодской области, потому что оттуда вышли родители Рубцова (Михаил Андрианович Рубцов и Александра Михайловна Рычкова) и потому, конечно, что эта деревня и вся волость относились раньше к Тотемскому уезду.

Самылково находится у речушки Стрелицы, в полутора километрах от Бирякова. Сейчас в Самылкове жителей почти не осталось, а когда-то в Спасской церкви, что стоит на соседнем угоре, венчались и крестились сотни и сотни людей. Здесь родились в семье Рубцовых старшие сестры Николая - Надежда и Галина. В этих красивейших местах "под куполом светлых небес" должен бы и Коля родиться, но... Политические передряги заставили семью в 1929 году покинуть родину предков и переехать в Вологду. Затем были Емецк (здесь родился будущий поэт), Няндома, снова Вологда. Куда по службе переводили отца, туда ехала и семья.

* * *

Присухонье - это родина предков Рубцова. Поэтому совсем не удивительно, что поэт чувствовал себя в Николе, как дома. От Самылкова до Николы - всего-то около 60 километров, если по прямой! Видно, сама судьба привела Николая Рубцова в Николу.

Будущий поэт попал в Никольский детдом осенью сорок третьего года. Здесь он начал учиться в школе, закончил семилетку, здесь прошли его детские и отроческие годы, здесь, стало быть, его нравственные, духовные истоки.

Позднее поэт тоже подолгу жил в Никольском, здесь родилась его дочь Лена, здесь написал он десятки прекраснейших своих стихотворений (у поэта каждое стихотворение очень прочно связано в памяти с местом написания и с ситуацией). Думаю, что эту свою родину Рубцов считал как бы главной и любил самой горячей любовью. Даже по имени деревня Никола была его тезкой.

Попробуем собрать вместе хотя бы некоторые высказывания поэта о Николе,- в стихах и в прозе: 

"Люблю я деревню Николу, где кончил начальную школу!" 

"О, вид смиренный и родной! Березы, избы по буграм..." 

"Я вырос в хорошей деревне..." 

"Но только здесь, во мгле заледенелой",
Она восходит ярче и полней,
И счастлив я..." ("Звезда полей")

"До слез теперь любимые места!.."

"За все хоромы я не отдаю
Свой низкий дом с крапивой под оконцем...
Как миротворно в горницу мою
По вечерам закатывалось солнце!.."

"В этой деревне огни не погашены..."
"В деревне виднее природа и люди..." 

И небольшое стихотворение "Я уплыву на пароходе...", которое заканчивается строкой "И буду жить в своем народе", тоже обращено к Николе. И стихотворение "Зеленые цветы", и "Ночь на родине", и юношеское "Деревенские ночи", и многие-многие строки. В одном из писем Александру Яшину Рубцов говорит о Николе: "здесь для души моей родина!" Вот эти слова и надо бы набрать крупным шрифтом, они - главные.

Вместе с тем Рубцов очень рано увидел и то, как замордована, измучена русская северная деревня. И в его знаменитой "Прощальной песне" сказалось настроение целого поколения людей. Для многих это было трагическое ощущение - "Я уеду из этой деревни...". Уеду потому, что жить там почти невозможно.

Поэтически Рубцов мог выразить свое настроение так:

Вон то село, над коим вьются тучи, 
Оно село родимое и есть...

Тут символ для внимательного читателя ясен. А в письме поэт мог сказать еще определеннее и резче. Вот одно из глубоких его суждений: "Я уже пропадаю здесь целый месяц. Особенного желания коротать здесь всю зиму у меня нет, так как мне и окружающим меня людям поневоле приходится вмешиваться в жизнь друг друга и мешать друг другу, иначе говоря, нет и здесь у меня уединения и покоя, и почти поисчезали и здесь классические русские люди, смотреть на которых и слушать которых - одни радость и успокоение. Особенно раздражает меня самое грустное на свете - сочетание старинного невежества с современной безбожностью, давно уже распространившееся здесь" (Письмо Г. Горбовскому).

Комментарии, как говорится, излишни. Хотя, конечно, нередко поэт находил в Николе и покой, и творческое вдохновение, и радость. Чаще это случалось летом, а свидетели тут - стихи. Например эти: "Как весь простор, небесный и земной, дышал в оконце счастьем и покоем...". Или другие прекрасные строки: "Когда душе моей сойдет успокоенье..."

* * *

В 1962-1965 годах в летние и осенние дни Рубцов создал в Николе десятки лирически стихотворений, среди них немало шедевров. Самым удачным было, видимо, лето 64-го:"...за полтора месяца написал около сорока стихотворений". Более или менее уверенно мы можем полагать, что в Николе написаны: "В горнице", "Я буду скакать по холмам...", "После грозы", "На реке" (шуточное), "Природа", "По утрам, умываясь росой...", "Родная деревня", "Жара", "Коза", "Медведь", "Прощальный костер" и др.

Вернувшись в начале 60-х в деревню своего детства, поэт как бы соединил два опыта, два взгляда - непосредственный детский и взгляд уже взрослого человека, повидавшего мир. Отсюда глубина рубцовских стихов, их воспоминательность и умудренность.

* * *

Будущим исследователям еще хватит забот. Надо, например, точно определить, каким путем группа детдомовцев добиралась в сорок третьем году из Вологды до Николы. Более обстоятельно надо бы записать воспоминания о Рубцове жителей Николы и Тотьмы, прежде всего жены поэта - Г. Меньшиковой.

Но многое известно уже сейчас. Скажем, из материалов "Дела о движении воспитанников Никольского д/дома" мы знаем почти обо всех перемещениях Рубцова в 1948-1951 годах. К концу этого периода подросток Рубцов жил уже в Тотьме.

* * *

А первая встреча с Тотьмой произошла, видимо, осенью 43-го года. По некоторым сведениям, по пути в Николу группа ребят оказалась в Тотьме и заночевала там в детдоме № 3.

В июле 50-го года Коля Рубцов прибыл в Тотьму для сдачи экзаменов в лесотехнический техникум и в том же месяце был зачислен в это учебное заведение. Зимой и летом 1950-1951-го Николай на каникулы ездит из Тотьмы в Николу. Но и в Тотьме у него уже появились друзья и подруги. Вместе с Рубцовым учится Сергей Багров, а в педагогическом училище - Таня Агафонова, которая стала его первой юношеской любовью.

Автору этих строк довелось в свое время опубликовать воспоминания Т. Агафоновой. Заметки о поэте не раз публиковал С. Багров. И все-таки тема "Рубцов в Тотьме" - одна из самых неразработанных. Тут жили и живут десятки людей, знавших поэта, его друзья. Во многих домах тотьмичей Рубцов бывал. Здесь, на берегу Сухоны, стоит деревянный домик родителей С. Багрова, где поэт бывал неоднократно, останавливался на ночлег, читал свои стихи. Малое внимание биографов поэта к Тотьме можно объяснить "промежуточным" положением этого города - он был на пути Рубцова между Николой и Вологдой, между детством и взрослой жизнью. Были, конечно, случаи, когда поэт приезжал именно и только в Тотьму. Один из таких эпизодов описан в воспоминаниях Л. Дербиной: 23 июня 1969 года поэт поплыл с ней на теплоходе в Тотьму, с умилением показывал по пути Печеньг-скую церковь, а затем многие места в Тотьме; говорил - "вот моя родина, по этим холмам я бегал мальчишкой"; остановились в Доме приезжих, объехали окрестности города, посетили монастырь и краеведческий музей; не прошло и двух дней, как отправились обратно в Вологду.

В Тотьме Рубцов бывал с Александром Яшиным и другими писателями. Тотьма запечатлена в стихах Рубцова:

"Топ да топ от кустика до кустика,
Неплохая в жизни полоса.
Пролегла дороженька до Устюга .
Через город Тотьму и леса...".

"Пусть Вологда будет родная
Стоять нерушимо, как есть,
Пусть Тотьма, тревоги не зная,
Хранит свою ласку и честь...".

А самую яркую картину нарисовал он в стихотворении, которое начинается строчками:

Тот город зеленый и тихий
Отрадно заброшен и глух.
Достойно, без лишней шумихи,
Поет, как в деревне, петух
На площади главной...

Старожилы Тотьмы по некоторым деталям стихотворения давно определили - это о нашем городе. 

* * *

"Взбегу на холм..." - так начинает Рубцов одно из программных стихотворений. Да, многое увидел он с холмов и горушек родной тотемской земли. Если бы в жизни Рубцова не было этой земли, он, возможно, и стал бы поэтом, но совсем другим.

Замечательно то, что судьба провела поэта по всем российским дорогам, ничего не минуя: от глухой деревеньки, через районный город и областной центр, до обеих столиц - Питера и Москвы. Можно добавить, кстати, что, осваивая пространство Родины, Рубцов метнулся и в Заполярье, и в жаркий Ташкент, а в восточном направлении - на Алтай. Видимо, все это тоже было необходимо.

"Но только здесь", на родине, "под куполом светлых небес", полностью раскрывались творческие возможности Николая Михайловича Рубцова. И первые представления о красоте и о морали он получил тоже здесь. Потому и клялся он именно перед этой землей: "Я клянусь: душа моя чиста".

КРАТКАЯ БИБЛИОГРАФИЯ

Багров С. П. Летающий ангел (рассказы о Николае Рубцове) // Русь. 1992. № 2. С. 116-137.

Белков В. С. Повесть о Вологде. Сто историй о Рубцове. Вологда, 1991.

Белков В. С. Жизнь Рубцова. Вологда, 1993.

Воспоминания о Рубцове. Архангельск, 1983.

Оботуров В. А. Искреннее слово. М., 1987.

Шананина М. А. Тихая моя Родина: из опыта работы краеведческого кружка // Храни огонь родного очага. Архангельск, 1985. С. 7-16.