|
В мире Рубцова : [воспоминания] // Автограф : лит.-худож. журн. / Рубцов. центр г. Вологды. – Вологда, 2009. – [Вып.] 54. – С. 15-17. Содерж.: Воспоминания Тужилковой (быв. Захаровой) Светланы Сергеевны, сестры Захарова Клавдия Сергеевича; Воспоминания Нехаевой Риммы Сергеевны (Смирновой); Воспоминания Надежды Михайловны Щербининой, двоюродной сестры Николая Михайловича Рубцова, дочери Софьи Андрияновны Рубцовой и Михаила Николаевича Федотова.
Содерж.: Воспоминания Тужилковой (быв. Захаровой) Светланы Сергеевны, сестры Захарова Клавдия Сергеевича ; Воспоминания Нехаевой Риммы Сергеевны (Смирновой) ; Воспоминания Надежды Михайловны Щербининой, двоюродной сестры Николая Михайловича Рубцова, дочери Софьи Андрияновны Рубцовой и Михаила Николаевича Федотова ВОСПОМИНАНИЯ ТУЖИЛКОВОЙ (быв. Захаровой) Светланы Сергеевны, сестры Захарова Клавдия Сергеевича. Впервые я встретила Н. М. Рубцова в доме на Советском проспекте, 50, у брата Клавдия в 1967 году. После окончания Ленинградского института ЛИТЛП им. С. М. Кирова в этом доме я уже не жила, а жила с семьей дальше по Советскому проспекту, напротив речного вокзала. Но я всегда заходила в родной дом, когда шла с работы или из детсада. Однажды зашла, за столом группа мужчин о чем-то оживленно разговаривают, нет, даже друг другу что-то доказывают. Подошла, чтобы поздороваться – на столе «Литературная газета» со статьей, которую они обсуждают. Судя по заинтересованному разговору, поняла, что это собрались либо писатели, либо корреспонденты. Такие литературные встречи я видела много раз, слышала, как читали стихи, пели под гитару песни. Все проходило оживленно, мирно. В этом же 1967 году брат познакомил меня со своими друзьями, среди которых был и Н. М. Рубцов. Впоследствии я часто видела его у нас дома, да и мама говорила: «Вот, приходил Николай Михайлович». Она с большим уважением к нему относилась, и он, видя ее материнскую заботу и внимание как к сыну (они с братом ровесники, с одного года) делился своими новостями. Был «не вредным», а внимательным к людям, это я вижу в отношении к моей маме и брату. Стихи Н. М. Рубцова часто печатались в газете «Вологодский комсомолец», печатались песни с музыкой Л. С. Лобзова, а моя дочь вырезала статьи и разучивала песни. Художник В. Малыгин в знак любви и уважения подарил брату первоначальный вариант барельефа из белого гипса с портретом Рубцова и автографом поэта. Позднее на нем расписались многие вологодские поэты. ВОСПОМИНАНИЯ НЕХАЕВОЙ РИММЫ СЕРГЕЕВНЫ (Смирновой) ЧТО СОХРАНИЛА ПАМЯТЬ Отец погиб на фронте в 1943 г. Мать умерла в марте 1947 г. Нас с братом родственники отца устроили в Никольский детский дом в апреле 1947 г. Так я стала учиться в одном классе с Колей Рубцовым с конца 1947 г. (апр., май). Потом в 5 классе весь год. Коля сидел на первой парте вместе с Мишей Горюновым. Все отвечали уроки, вставая за партой, а он всегда выходил из-за парты и отвечал, стоя в проходе, очень обстоятельно. Бывало, когда 2-3 человека не ответят урок, учитель говорил: «Ну, Коля, выручай». И он выходил и отвечал. Коля хорошо рисовал, вместе с Мишей Горюновым они оформляли стенгазеты. Все девочки в детдоме были одеты в одинаковые платья. Кормили нас так: суп, чаще гороховый или с лапшой, каша перловая или пшенная, редко гречневая, хлеб, кусочек масла и сладкий чай. Но мы всегда были полуголодные. Да иногда старшие обижали – требовали отдать хлеб после обеда. Когда нас с младшим братом отдали в детский дом, моя старшая сестра осталась у родственников. Иногда она приходила в детдом и завидовала, что мы одеты, накормлены и ходим в школу. Ей жилось гораздо хуже, она так и не получила образования, окончила всего 4 класса. Были в детдоме и праздники. Лучший праздник, которого все ждали, был Новый год, были маленькие подарки. Елку наряжали в столовой. Игрушки разные – цепочки – склеивали из бумаги и раскрашивали красками. Летом работали в огороде, сажали морковь и другие овощи, много полоть приходилось. Ходили в лес за ягодами, наедались и в столовую приносили. После 5-го класса, в июне 1948 г. нас с Ритой Чекаловой, как самых тощих, отправили в Юношеский санаторный детский дом Грязовецкого района. Туда направляли худеньких детей из всех дет. домов области. 6-ой класс я закончила там. В июне 1949 г. за нами приехала воспитатель из Никольского детского дома. 7 класс я уже заканчивала в своем Никольском детском доме, т.е. вместе с Колей. Учился Коля хорошо, но не отличник. Что пишет стихи, я не знала. У многих в детдоме были прозвища. У меня было прозвище Кощейка, у Коли Рубцова – Шарфик. Сразу после окончания 7 класса в 1950 г. наш детский дом расформировали. Малышей отправили в Погореловский детдом, а старших – в Тотемский детдом 3. Я и Коля Рубцов переехали в Тотемский детдом 3, нас поставили на питание. Уже оттуда он поехал в Ригу поступать в мореходку, о которой мечтал в детском доме. Перед расставанием, как и другим девочкам, он подарил мне свою фотографию в зимнем пальто и шапке с надписью на память. (Ее потом выпросил у меня А. Цыганов). Колю не приняли и он вернулся в Тотьму, в детдом 3. А потом поступил в Тотемский лесомеханический техникум. А мы с Тоней Шевелевой (теперь Силинская А. А.) поехали в Вологду поступать в Фельдшерско-Акушерскую школу. Когда уже были сданы экзамены, и мы были приняты в училище, Тоня показывает мне небольшую книжечку с красивым рубцовским почерком и говорит: «Коля отдал перед отъездом и сказал: «Когда поступишь – прочтешь». Вот эти стихи. Правда, я запомнила два куплета.
После 1-го и 2-го курсов я приезжала в Тотьму в детдом 3 и, Коля Рубцов тоже летом туда приходил, мы там жили, нас ставили на питание. А потом он уехал в Архангельск, и больше я его не видела. Через много лет я видела Колю в Вологде на Советском пр. в компании друзей. Он меня не заметил, а я его не окликнула. Когда он погиб, то я сразу услышала об этом на работе, т. к. работала медсестрой в поликлинике УВД. Меня отпустили с работы, и я ходила на прощание в Дом художника. Я была единственной детдомовкой на прощании, стояла у гроба и видела темные полосы и царапины – следы удушения на его шее. На кладбище не поехала, т. к. надо было возвращаться Ноябрь 2008 г. ВОСПОМИНАНИЯ НАДЕЖДЫ МИХАЙЛОВНЫ ЩЕРБИНИНОЙ, двоюродной сестры Николая Михайловича Рубцова, дочери Софьи Андрияновны Рубцовой и Михаила Николаевича Федотова. Любезных родственных отношений у нас с Н. М. Рубцовым не было. Но в один год родились дети – в 1963 г. – у него Лена и у меня Лена. Он тогда приезжал к нам на Кирова. Там была собственная тети Ани комнатка 5 кв.м. На Кирова все жили: тетя Аня, мама (Софья Андрияновна), я и моя дочь Лена. Коля приезжал туда на Кирова, когда Лене месяцев 11 было. Тогда он вез своей Лене куклу и мяч. Потом мы переехали на пр. Победы, 61, в бывшей керосинке. Коля туда тоже приезжал в 65 г., сидел, писал, весь стол был в бумагах. Лене было года 3. Коля много курил, но выходил на улицу. Вечером сидели с мужем за столом, была бутылочка сухого. Он был дня 3. Потом уехал в Николу. А на обратной дороге заезжал с каким-то мужчиной. На др. утро уехали в Москву. Это последний раз я его видела. Потом я работала поваром в милиции и 19 янв. 1971 г. сразу услышала на работе, что Рубцова Н. задушила женщина. На суд ходили мачеха Женя и моя мама. На похороны приезжала Галя из Череповца, была мама, я, мой муж. Оба сводных брата Саша и Леша стояли в карауле у гроба. На похоронах все были, а на поминки в Дом художника родственников не пригласили. Все родные поминали у нас на пр. Победы: мама, Галя, я, мой муж, мачеха Женя, сводные братья: Леша, Саша, Гена с женой Татьяной. У меня фотографий не сохранилось, все разные посетители выпросили: Белков и из Ленинграда – все отдала. Вот в книге, которую мне показывали (Сурова), мы все у гроба у Коли стоим: и мама, и муж мой. У меня такой фотографии нет. В семье у мамы нас было четверо детей, но все умерли до меня: Коля – 1 мес., Рита – с голоду, Миша – 3 лет – от дизентерии. Я родилась 7 марта 1942 г. в Грязовецком р-не, куда мама поехала выправлять какие-то метрики. Мама сразу пошла на работу. Она работала поваром в столовой. Со мной водилась слепая бабушка Раиса Николаевна Рубцова. Она умерла примерно через 3 месяца после моего рождения. Ей было 90 лет. А наш отец оставил нас после войны, нашел себе другую. Отец Н. Рубцова Михаил Андриянович был коммунист, за партию стоял горой, особенно когда выпьет – слова о партии поперек не скажи. С молодой женой Женей в последние годы плохо жили, он ее ревновал. Наша семья в войну жила на Гасиловском пер. в домике на две семьи. И Александра, и Софья, и Анна. Михаил Андриянович и Женя, когда поженились, тоже там жили, а потом построили дом на Республиканской улице. Тетя Шура (Александра Андрияновна Селина) уезжала в г. Никель Мурманской обл. Первый муж у нее погиб в Финскую войну. В Никеле она второй раз вышла замуж (дядя Федя). Приехали в Вологду, жили в д. Турбачево (за Прилуками). У тети Ани (Анны Андрияновны Гавриловой) был один сын, он погиб в войну. Около 58 г. пришел из армии Борис, он пришел с лишаем, лежал здесь в лазарете. Мне запомнилось как он купил апельсины. Этот эпизод В. Белков ошибочно приписал Николаю Рубцову. Из материалов Вологодского Рубцовского центра |
 |
