Усейнова И.
Лес и человек : [беседа с акад. ВАСХНИЛ В.Н. Виноградовым]

Лес является единственным открытым для всех источником благодеяний, куда по доброте или коварству природа не повесила своего пудового замка. Она как бы вверяет это сокровище благоразумию человека. (Л. Леонов, «Русский лес»)

Видавший виды леспромхозовский «газик», лихо подпрыгивая на кочках, мчал меня в будущее. Спустя час мы были на месте.

...Перед глазами, до самого горизонта, тянулись ряды крохотных елочек. Вокруг царило безмолвие: ни шелеста листьев, ни пения птиц, ни хруста валежника под ногами. Так вот он каков, этот лес будущего!

– Хотите побывать в лесу третьего тысячелетия? – спросили меня накануне в леспромхозе.

Конечно же, я этого хотела. Но сейчас, признаюсь, я испытывала некоторое разочарование. Лес будущего явно проигрывал в сравнении с густым, ароматным, поющим на все голоса лесом настоящего. Прежде всего одолевали сомнения: неужели вот эта гигантская шахматная доска с правильно расставленными фигурами – саженцами деревьев сможет когда-нибудь, пусть даже в XXI веке, стать такой же могучей природной стихией, как лес, сквозь который мы сюда добирались. То был один из оставшихся пока нетронутыми островков некогда огромного зеленого массива. Но и ему вскоре суждено исчезнуть – лес находится в зоне производственной деятельности лесозаготовителей, которые осуществляют здесь рубки главного пользования. Лес будущего как раз и занял место леса прошлого, который уже успешно «освоили» лесозаготовители.

«В лесу раздавался топор дровосека...» Как мало соответствует эта идиллическая строка той какофонии звуков, которая сопровождает работу современного представителя этой древней профессии. В ушах еще стоял рев бульдозеров, мотоциклетный рокот бензопил, натужный гул машин с прицепами, доверху нагруженными бревнами. И все это сливалось с треском, скрежетом, грохотом, с которыми рушились на землю многометровые громады, увлекая за собой еще с десяток деревьев. Их оттаскивали в сторону трелевочные трактора. И снова – треск и скрежет...

Такое тотальное сведение леса, как мне пояснили, осуществляется лишь в районах сплошной, так называемой концентрированной вырубки. При выборочной же рубке, когда из целых массивов обреченными оказываются лишь отдельные участки, технология иная, более «гуманная». Ну, а техника? Техника практически та же. А это значит, что могучий бульдозер орудует в лесу наподобие слона в посудной лавке. Под колесами тяжелой техники оказываются подрост, кустарник, а плодородный слой почвы вдавливается в бесплодные горизонты.

– Да, сейчас, когда рубят лес, летят не только щепки,– с горечью говорит известный советский специалист по лесу, академик-секретарь отделения лесоведения ВАСХНИЛ Владимир Николаевич Виноградов, с которым я встретилась позже в Москве. Встретилась, чтобы получить ответы на многочисленные, подчас непростые вопросы, возникшие во время поездки по предприятиям лесного хозяйства. Собеседника более компетентного не найти. Человек, влюбленный в лес, многие годы отдавший разведению и восстановлению лесов, В.Н. Виноградов совмещает научную и организаторскую работу с активной деятельностью по защите природы – возглавляет президиум Центрального совета Всероссийского общества охраны природы.

– Что касается пресловутых щепок,– продолжает В.Н. Виноградов,– то сегодня их уже не отнесешь к числу неизбежных потерь – из щепы научились делать массу полезных вещей. Зато у заготовки древесины появились другие, уже зловещие спутники. Они не только наносят ущерб лесу, но и грозят самому его существованию. Я имею в виду масштаб и характер, которые приобрела в последние годы вырубка лесов на планете. Недавно эксперты ФАО – Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН подсчитали, что лесистость планеты в среднем ежегодно сокращается на один процент. Всего через 20 лет этот процесс, согласно прогнозам специалистов, достигнет критической точки, когда могут начаться необратимые изменения в функционировании биосферы.

На наших глазах проблема «Лес и человек» становится проблемой глобальной, непосредственно затрагивающей самые различные аспекты жизни общества – экономику, политику, социологию. Произошла метаморфоза: лес, на который привыкли смотреть как на безотказного поставщика полезного сырья, ну и еще, скажем, как на приятное место для общения с природой, превращается в явление социальное, отражает наиболее характерные противоречия научно– технической революции.

С одной стороны, рост мирового промышленного производства требует непрерывного увеличения заготовок древесины. Сейчас ни одна, даже самая современная отрасль производства не в состоянии обойтись без этого древнейшего материала. Одно время, на заре НТР, многим казалось, что лес как источник сырья неминуемо утратит свое значение – наступал век синтетики. А уж о «дровяной энергетике» и говорить не приходилось – она выглядела анахронизмом на фоне куда более дешевых и удобных нефти и газа. Однако произошло непредвиденное: потребление древесины не только не уменьшилось, но продолжает расти, а с возникновением энергетического кризиса здесь произошел резкий скачок. В 1950 году в мире было использовано 1,5 миллиарда кубометров древесины, в 1970 году – уже 2,2 миллиарда, а по прогнозам ФАО в ближайшие десять лет потребление лесоматериалов возрастет еще на 75 процентов.

Но та же НТР, не устранив нужды в древесине, а наоборот, даже увеличив ее, одновременно обнаружила, что в еще большей степени растет и потребность человека в лесе уже совершенно другого порядка – в лесе как таковом. Оказалось, что людям необходим лес и живой, растущий. И сейчас со всей остротой возникла дилемма, напоминающая ту, что заключена в сакраментальном вопросе: как сделать, чтобы волки были сыты и овцы целы?

– В самом, деле, Владимир Николаевич, можно ли в данном случае совместить вроде бы несовместимое – увеличить заготовки древесины и одновременно сохранить леса? На производственных делянках, где я видела лесорубов, вооруженных до зубов новейшей техникой, человек представлялся неумолимо враждебной лесу силой. Но высаженный заботливыми руками людей новорожденный лес показал пример прямо противоположный. Быть может, это и есть самое простое решение проблемы леса: рубить и сажать, брать в долг у природы и незамедлительно его возвращать?

– Если бы речь шла только об интересах лесной промышленности, я бы с вами согласился. Разумеется, сажать новые леса на месте вырубленных необходимо – это бесспорно. Однако решатся ли этим все проблемы? Мы с вами сейчас говорим о лесе с точки зрения его универсального значения для человеческого общества. И с этих позиций поиск путей гармонии во взаимоотношениях человека и леса, зависимость которых друг от друга становится все очевиднее, много сложнее. Лес – это не просто набор деревьев, которые, словно отслужившие свой век узлы машины, можно заменять точно такими же запасными. Любая роща или дубрава – это живой организм, связанный крепчайшими нитями с внешним миром. Поскольку лес – открытая экологическая система, любые изменения, происходящие в нем, неминуемо отражаются на окружающей среде. Ученые выяснили сейчас, что леса могут воздействовать на среду и непосредственно как физические системы, оказывая влияние на радиационный баланс, атмосферную циркуляцию, влагоперенос, то есть как важнейший климатообразующий фактор. К этому добавьте еще: леса – это своеобразная летопись природы, страницы ее заполнялись многими веками и отражают эпизоды далекого прошлого планеты, в том числе и геологического, значение которых для науки чрезвычайно велико. Сейчас успешно развивается дендрохронология, которая пытается, в частности по ширине и характеру годичных колец деревьев, установить климат прошлых эпох. Одним словом, лес – явление и историческое. Не случайно некоторые лесные массивы охраняются как памятники прошлого.

Нет, не все лесные потери восполнимы! По подсчетам экспертов, «зеленый пояс» планеты – тропические дождевые леса – ежегодно уменьшается на 7,5 миллиона гектаров. Джунгли уничтожаются с устрашающей скоростью – примерно 20 гектаров в минуту! Но с ними исчезает нечто большее, чем просто зеленые массивы. Тропические леса – это всемирный генетический банк. Они содержат примерно 50 процентов всего мирового генофонда растений и две трети всех видов живых организмов. Сводя с лица Земли уникальные природные сообщества, человечество ежедневно теряет по одному виду растений. С каждым из них исчезает и несколько видов беспозвоночных. Несложная арифметика подсказывает: при сохранении нынешних темпов рубок к 2100 году с тропическими лесами, занимающими сейчас десятую часть суши, будет покончено навсегда. Все последствия этого трудно представить, но очевидно одно: это неминуемо отразится на ходе эволюции всего органического мира планеты.

– Но, Владимир Николаевич, леса всегда рубили, выжигали, сводили – скажем так, не очень берегли. И если отрицательные последствия этого и проявлялись, то лишь на отдельных, сравнительно небольших территориях. Вы же ведете речь о нашей планете в целом. Не сгущаете ли вы краски?

– Я оперирую исключительно фактами. Роль леса в общепланетарном масштабе стала вырисовываться сравнительно недавно. Толчком к ее выявлению послужили как раз масштабы, которые приняла вырубка лесов в различных районах мира. Можно сказать, что интерес к лесному покрову как элементу глобальной экосистемы растет с той же скоростью, с какой леса исчезают с Земли.

Господствовавший до недавнего времени потребительский подход к лесу определял и характер его изучения. Лесные насаждения рассматривались нередко лишь как хозяйственная, экономическая система, представляющая собой средство, предмет и продукт труда. Загляните в некоторые учебники по лесоводству и вы найдете там определение, объявляющее лес «природно-хозяйственным единством среды и лесной растительности, всесторонне используемым в народном хозяйстве и подлежащим охране и расширенному воспроизводству». Нетрудно заметить, что подобное определение лишает нас возможности называть леса... лесами.

– А как бы вы сами, Владимир Николаевич, определили понятие «лес»? Готовясь к нашей беседе, я просмотрела множество словарей, перелистала литературу и была немало удивлена, обнаружив, как по-разному толкуется это, казалось бы, всем понятное слово.

– Действительно, может показаться странным, но в спорах по этому поводу было изломано немало копий, и дискуссии не утихли до сих пор. Определить, что такое лес, в самом деле не просто, если учесть его многофункциональное значение. Первым сделал попытку дать научное определение лесу выдающийся ученый, отец русского лесоведения Г. Ф. Морозов. В начале нынешнего века он смог взглянуть на лес по-новому, увидев в нем совокупность древесных растений, измененных под взаимным влиянием, а также под влиянием своего воздействия на почву и атмосферу. Формулировки менялись и дальше, отражая в определенной степени трансформацию воззрений на лес. В наши дни на лес тоже смотрят с разных точек зрения. Что такое лес? Поэт ответит на этот вопрос стихами, математик выведет формулу. Свой взгляд есть и у композиторов – вспомните знаменитые «Сказки Венского леса» Штрауса... Но если говорить серьезно, то с каких бы позиций ни подходить к лесу, исходное, ключевое определение его должно быть связано с природой. Лес – продукт природы, важнейший элемент биосферы.

Ориентация только на древесину приводит к обеднению лесных формаций, упрощению их структуры, разрушению сложных форм лесного покрова, сложившихся в ходе длительного процесса эволюции. Раньше, когда главным орудием лесоруба был топор, о котором мы вспоминаем сегодня почти с ностальгической грустью, объем рубок был мал и не оказывал существенного влияния на всю экосистему. Иную картину мы видим сейчас. Внедрение индустриальных методов лишает леса возможности самим залечивать свои раны. Их способность к самовосстановлению ослабевает, утрачиваются силы, поддерживающие жизненные процессы. Так в лесных массивах возникают очаги с глубокими нарушениями экологического равновесия.

Некоторые специалисты лесной промышленности считают, что с народнохозяйственной точки зрения в большинстве лесозаготовительных районов страны применение тяжелых агрегатных машин экономически оправдано, даже если они не сохраняют подрост – грядущее поколение леса, его будущее. Но ведь экономический анализ должен быть комплексным, учитывать и прижизненные свойства леса, который осуществляет поистине титаническую работу по поддержанию равновесия экологических систем.

– Попытаюсь продолжить вашу мысль. А не должен ли учитывать комплексный анализ и нашего восхищения лесным ландшафтом, удовольствия от прогулок меж соснами, тихой охоты грибника, в общем, всех тех поистине неоценимых прелестей, которые нам дарят леса? Кстати говоря, перечисляя возможные точки зрения на лес, вы не упомянули горожанина, для которого в наш урбанизированный век общение с лесом – жизненная потребность, равнозначная глотку свежего воздуха.

– Ответить на ваш вопрос легче, чем вы думаете. Все перечисленные вами вроде бы абстрактные понятия можно вполне уложить в конкретные цифры. В нашей стране уже разработана специальная методика сравнительной оценки общественно полезных свойств леса и его ресурсного значения. И оказалось, что «сумма удовольствий», дарованных лесом, зачастую превышает коммерческую стоимость древесины. К примеру, подсчитана экономическая эффективность санитарно-гигиенических и других общественно полезных, в том числе чисто эстетических, функций лесов Карельского перешейка. Она составляет 540 миллионов рублей ежегодно – много больше стоимости вызревающего здесь урожая древесины. Как видите, экономическая и экологическая целесообразность – отнюдь не альтернативные понятия. Убежден, что глубокий экологический анализ комплекса всех функций «живого» леса (здесь надо учитывать его водоохранные, почво- и полезащитные, климаторегулирующие, рекреационные функции) позволит во многих районах произвести существенную переоценку лесных ценностей. Следует иметь в виду, что цена таких «услуг» леса непрерывно повышается.

– Чем же объяснить растущее значение лесов для человеческого общества? Не срабатывает ли некоторый «феномен дефицита», хорошо знакомый нам по сфере торговли? Леса становится все меньше, надо брать, пока есть, а то может кончиться...

– Понимаю, что это шутка, но как в каждой шутке, возможно, в ней есть доля правды. Действительно, сейчас, когда растительность отступает под натиском урбанизации, хозяйственной деятельности людей, когда «за лесом» надо ехать не только горожанину, но подчас и сельскому жителю, на это удовольствие начинаешь смотреть по-иному. Но главное все же в другом. Лес – это здоровье как людей, так и планеты в целом. Мы уже касались с вами глобальной роли лесов. Хочу добавить вот что: лесной покров – это основная энергетическая база биосферы и связующее звено всех ее компонентов. Именно по этой причине лес можно рассматривать как одно из главных условий устойчивости биосферы. Новейшие научные данные со всей очевидностью убеждают в том, что, уничтожая леса, люди в буквальном смысле слова рубят сук, на котором сидят. А это занятие опасное.

Земля без лесного покрова – это не просто смена пейзажа. Уже сейчас специалисты связывают усиление разрушающей силы наводнений и селей, участившиеся опустошительные засухи и суховеи – об этом мы читаем и слышим чуть ли не ежедневно – со снижением порога устойчивости биосферы, вызванным сведением лесов. Нарастают и связанные с этим процессы опустынивания, а эрозионный снос почвы и деградация по этой причине пахотных земель принимает характер глобальной катастрофы. Список бед, которые ожидают планету, лишись она своей лесной оболочки, можно продолжить.

Недавние исследования, выполненные советскими учеными с помощью космической техники, показали, что по многим жизненно важным для человечества параметрам роль лесного покрова Земли сопоставима с ролью Мирового океана. Лесная оболочка планеты аккумулирует огромное количество солнечной энергии, преобразуя ее в процессе фотосинтеза. Подсчитано, что 90 процентов всей фитомассы суши сконцентрировано в лесах. Одно это доказывает значение лесов в образовании органического вещества на Земле. Сейчас выяснилось, что ведущая роль в энерго- и массообмене в биосфере также принадлежит лесам.

Связывая совокупной органикой колоссальное количество влаги, лесной покров воздействует на всю гидрологию суши. Но должен оговориться, что гидрологическая роль леса однозначно пока не установлена – это один из наиболее дискуссионных вопросов в науке о лесе. Американские исследователи, к примеру, считают, что лесные насаждения, используя для «питья» много влаги, иссушают территорию. Исследования наших ученых доказывают обратное. Думаю, что эти расхождения во многом связаны с отсутствием унифицированной методики и единого подхода к оценке гидрологических функций леса.

Лесной покров планеты – это не просто разбросанные по ней отдельные живущие в автономном режиме лесистые участки, а единая система, которая составляет Мировой лес, подобно тому, как сумма всех морей и океанов – Мировой океан. Осознание этого факта послужило импульсом к возникновению новой самостоятельной области знаний, изучающей долгосрочные закономерности развития и биоэкологический потенциал лесной системы мира. Мы стоим на пороге рождения глобального лесоведения. На этом пути уже сделаны первые важные шаги. Так, осуществление Международной биологической программы (МБП), применение методов моделирования с использованием ЭВМ позволили за последние годы получить широкую информацию о лесах различных регионов мира. Были составлены, в частности, глобальные компьютерные модели-карты первичной продуктивности лесов всего земного шара. Рекордными по приросту органической массы оказались тропические леса, о драматической судьбе которых мы уже говорили.

В условиях, когда человек стал главным фактором эволюции растительного покрова планеты, глобальное лесоведение, на мой взгляд, может помочь решению острейших вопросов – выяснить, например, какие леса и в какой степени смогут компенсировать антропогенные изменения в живой оболочке Земли.

– Только ли компенсировать или противостоять им? Не надо, по-моему, быть специалистом, чтобы видеть, какой ущерб наносит лесу хозяйственная деятельность. Я имею в виду не только человека с механической пилой, а промышленные выбросы, которые столь губительны для деревьев. В состоянии ли лес, столь болезненно реагирующий на загрязнение, его нейтрализовать?

– Да, лес как бы закрывает собою амбразуру, через которую промышленность ведет наступление на природную среду. Один только пример. Известно, какую тревогу специалистов вызывает сейчас накопление в атмосфере углекислого газа – продукта сгорания органического топлива. По некоторым подсчетам, его содержание в воздухе за последние 50 лет увеличилось на 15 процентов, а к 2000 году неизмеримо возрастет. Это чревато нарушением ряда естественных процессов. Наиболее реальна угроза глобальному климату, поскольку накопление СО₂, создавая «парниковый эффект», может вызвать потепление на всей планете. Между тем есть реальная возможность регулировать поступление в биосферу углекислоты – сделать это можно с помощью леса.

Древесные насаждения – главные естественные потребители углекислого газа. СО₂ они используют в качестве строительного материала для наращивания древесной массы. Каждый кубический метр древесины – это полтонны поглощенной углекислоты. Важно и другое: в процессе фотосинтеза происходит очень выгодная для биосферы сделка. Улавливая СО₂ из атмосферы, лесные массивы возвращают взамен значительно более важный продукт – кислород. Гектар хорошо «работающего» леса выделяет в год около 30 тонн фотосинтетического кислорода, наиболее ценного для живого организма. Возможно, именно эти зеленые фабрики кислорода позволяют планете пока не задыхаться от приступов удушья – такая перспектива возникает в связи с возрастающим производственным потреблением кислорода. Уже сейчас техносфера поглощает его в 15 раз больше, чем все живое на Земле. Правда, и в этом вопросе роль лесов – предмет спора. Некоторые зарубежные исследователи, например, доказывают, что тропические леса больше отбирают кислорода, чем отдают, поскольку там происходит огромной интенсивности окислительные процессы. Я специально останавливаюсь на спорных вопросах, чтобы обратить внимание на то, как много еще в лесной науке «белых пятен». Чтобы досконально изучить зеленый океан, в него необходимо погрузиться, так же, как, скажем, в глубины космоса или морскую толщу, и задача эта немногим проще. Здесь также необходимо создание принципиально новой аппаратуры, новых методов исследования.

– Лес, кажется, один из немногих, если не единственный, глобальный элемент биосферы, который поддается непосредственному управлению человеком. И в то же время, как вы, Владимир Николаевич, отметили, это своего рода экологическое противоядие антропогенному отравлению биосферы. Значит ли это, что лесной покров может стать тем рычагом, с помощью которого люди будут регулировать качество природной среды?

– Одним из рычагов, безусловно. Человечество не в состоянии, по крайней мере пока, изменить размеры Мирового океана, растопить льды Арктики, уменьшить или увеличить приток солнечной энергии. Лес же, что называется, в наших руках – в возможностях человека значительно увеличить лесистость планеты. Кстати, именно в этом и состоит выдвинутая советскими учеными идея максимальной и повсеместной биологизации окружающей среды – выращивания растительности, особенно древесной и кустарниковой, буквально на каждом клочке свободной земли. Сейчас леса занимают на земном шаре примерно одну треть суши. Им есть куда расти.

Благотворное воздействие леса, как я уже отмечал, сказывается на локальном, региональном и глобальном уровнях. Ученые выясняют сейчас, как в этих масштабах лесные насаждения очищают воздушный бассейн от различных веществ техногенного происхождения, промышленной пыли, аэрозолей. Были измерены также параметры их противошумовой и радиационной защиты, насыщения воздуха полезными для людей отрицательными ионами, фитонцидами. Оказалось, что лес самым добросовестным образом выполняет санитарно-гигиенические функции. Только один гектар сосновых насаждений подобно огромному пылесосу извлекает из воздуха 36 тонн пыли ежегодно, а буковые деревья и того больше – 68 тонн. Любопытно, что обнаружилась способность фитонцидов – ароматических веществ, содержащихся в лесном воздухе, «убивать на месте» болезнетворные бактерии. Стоит, к примеру, дизентерийным микробам соприкоснуться с листьями тополя, как микробы тут же гибнут.

Однако жизнестойкость лесов небезгранична. Растущая загрязненность воздуха угнетающе действует на жизненные функции леса, снижает их продуктивность. Деревья начинают болеть и в конце концов погибают. Содержание в воздухе, к примеру, всего 0,35-0,40 миллиграмма серного ангидрида, который выбрасывают с дымом промышленные предприятия, – смертельная доза для леса. Надо учесть, что лесные насаждения не просто механически осаждают вредные вещества, но и «принимают их внутрь» – примерно 50 процентов проникает непосредственно в живую ткань дерева, разъедая ее подобно раковой опухоли. К счастью, не все виды деревьев одинаково чувствительны. Наибольшую стойкость проявляют дуб, клен, тополь, а самая хрупкая – сосна. Эти особенности деревьев начинают учитывать, создавая лесные зоны вокруг промышленных районов.

– Иначе говоря, появляются антропогеноустойчивые леса? Человек приспосабливает лесную растительность к своим нуждам. Не приведет ли это к тому, что леса в будущем станут просто некой безликой массой деревьев, чем-то вроде зеленых роботов, исправно выполняющих лишь одну, строго определенную функцию?

– Какая-то часть – вполне возможно. Такие «рабочие» леса уже создаются и называются они лесными плантациями. Но это вовсе не значит, что должны прекратить свое существование леса обычные, традиционные, столь милые нашему сердцу. Более того, всемерная помощь лесам-старожилам – одна из главных забот наших ученых-лесоводов. Осуществляется также специальный подбор гаммы древесных и кустарниковых культур для массивов, создаваемых на месте тех, что уже вырублены или уничтожены пожарами. Предлагаются модели лесов, которые не только не уступают, но и превосходят образцы, созданные природой. В лесах, сконструированных специалистами, должны быть обеспечены оптимальные условия для сосуществования сложного сообщества растений, животных, птиц, микроорганизмов – всего того, что, собственно, и является лесом.

Мы с обоснованной тревогой говорим о негативных последствиях вторжения человека в лес. Не будем забывать, что это только одна сторона вопроса. Во имя справедливости и с полным основанием мы можем утверждать, что люди, вооруженные знаниями обо всех тонкостях и закономерностях развития лесного организма, способны и самым благотворным образом влиять на его жизнедеятельность. Без поддержки человека лесу сейчас просто не обойтись, впрочем, как и человеку – без помощи леса. Прямая и обратная связь здесь очевидна.

Что касается плантационного лесоводства – вернемся к нему, – то оно привлекает сейчас все большее внимание специалистов. В подобной форме ведения лесного хозяйства, когда оно становится сродни обычной отрасли агропромышленного производства, многие склонны видеть реальную возможность увеличить количество деловой древесины. Эксперты ФАО предлагают даже, объединив усилия ученых, специалистов и средства различных стран, создавать нечто вроде международных «рабочих лесов», которые могли бы в централизованном порядке снабжать сырьем потребителей в разных точках земного шара. Это не только, считают они, позволит отвести угрозу от естественных лесов, но и обеспечит оптимальное использование биоклиматического потенциала тех зон Земли, где деревья растут «как на дрожжах». Опыт показывает, что в благоприятных условиях лесные плантации могут выдавать продукции в 7 раз больше, чем естественные леса. Но за любое благо надо платить, и тут тоже. Возникают разного рода проблемы, одна из которых – быстрое истощение почвы при монокультуре.

Первые шаги по закладке промышленных лесных плантаций делаются у нас в стране. Однако для успеха нужны многие слагаемые. Прежде всего необходимо иметь специально выведенные породы деревьев. Нам нужны «акселераты», способные давать высокие урожаи древесины максимум за 10-30 лет. Для сравнения возьмите на заметку: большинство наших древесных пород готовы к «жатве» в возрасте не менее, чем в 100-120 лет. Вообще, должен заметить, что преодоление времени – также одна из самых сложных и актуальных задач современной науки о лесе. В нее упирается проблема отбора эталонных форм деревьев, необходимых для улучшения состава пород уже существующих лесов и тех, что только создаются. Проверить передачу ими наследственных признаков, как это делается при селекции сельскохозяйственных культур, очень сложно. Однако последние достижения селекции и генетики позволяют использовать в лесоводстве гетерозис, то есть создавать высокопродуктивные гибриды, способные давать рекордный годичный прирост древесины. Так, на юге страны уже выращивают гибрид «высокоурожайного» тополя.

Успехи науки позволяют ставить задачу и создания деревьев с заранее заданными свойствами, древесина которых, например, имеет увеличенную длину волокна или же определенный наклон – качества, очень важные для целлюлозно-бумажной промышленности. Со временем можно будет, очевидно, учитывать заказы мебельщиков и других потребителей древесины.

Весь лесопромышленный комплекс необходимо перевести на принципиально новую основу – непрерывное и неистощающее лесопользование. Этот принцип в нашей стране обрел силу закона. Он закреплен в «Основах лесного законодательства».

Необходимо, на мой взгляд, ускорить перестройку: пересмотреть размещение лесосырьевых баз, размеры лесопользования, внедрять новые эффективные способы и технологию рубок. Ученые уже выработали ряд рекомендаций, которые позволяют регламентировать нагрузки на лес, определять тот предел, до которого можно вмешиваться в тщательно настроенную эволюцией природную среду.

Сторонников экологического подхода к лесопользованию, к числу которых отношусь и я, часто упрекают в том, что они якобы выступают вообще против рубок главного пользования – этого основного фактора хозяйственного воздействия на лес. Но эти обвинения необоснованны. Камень преткновения не в вопросе, «рубить или не рубить», а в том, как рубить. Новые технические средства кардинально изменили характер воздействия лесозаготовок на среду, а вот переворота в отношении к самому лесу у работников лесной промышленности пока не произошло. Многие по-прежнему исходят из образов и представлений, сложившихся до начала научно-технической революции. Устранить это противоречие можно лишь одним путем – экологизацией всей деятельности, всего образа жизни и даже мышления людей. Экологизация, – проще говоря, максимально бережное отношение к зеленому партнеру, честно выполняющему свои обязанности перед людьми, – должна войти в сознание каждого. Только тогда станет возможной гармония во взаимоотношениях человека и леса!

Усейнова И. Лес и человек : [беседа с акад. ВАСХНИЛ В.Н. Виноградовым] / И. Усейнова // Знание – сила. – 1984. – № 2. – С. 4-6.