Прохорчук И.С.
Николай Васильевич Шелгунов

Николай Васильевич Шелгунов хорошо известен как публицист, но как лесовод он почти не изучен и поэтому мало знаком широким кругам работников лесного хозяйства. Между тем в 50-х и начале 60-х годов XIX в. он был одним из самых выдающихся деятелей прогрессивного отечественного лесоводства, оказавшим глубокое влияние на все его последующее развитие.

Н.В. Шелгунов родился в ноябре 1824 г. и на 5-м году жизни был определен в Александровский малолетний корпус, откуда в 1833 г. перевелся в Лесной институт, который окончил в марте 1841 г. по первому разряду. При прохождении институтского курса Николай Васильевич обнаружил большие способности и был оставлен для дальнейшего совершенствования в офицерском классе, который предназначался для выпуска отличных воспитанников лесной роты – будущих профессоров и преподавателей института и ученых лесничих. После прохождения практики в Лисинском учебном лесничестве Н.В. Шелгунов в апреле 1843 г. с успехом окончил офицерский класс. По окончании института он работал в лесном ведомстве, а затем посвятил свои знания публицистике.

Н.В. Шелгунов – соратник Н.Г. Чернышевского, с которым он был знаком и лично связан. В 1861 г. в «Современнике», редактировавшемся Чернышевским, была опубликована статья Шелгунова «Рабочий пролетариат в Англии и во Франции». В этой статье Николай Васильевич первым в России выступил как популяризатор и пропагандист труда Ф. Энгельса «Положение рабочего класса в Англии». В том же году Шелгунов написал две прокламации: «К молодому поколению» и «К солдатам».

Осенью 1862 г. Шелгунов был арестован и весной 1863 г. заключен в Алексеевский равелин, в котором находился около 20 месяцев. Его обвинили в «сношении с государственными преступниками Обручевым и Михайловым с противозаконной целью, в составлении воззвания к солдатам, чтении его некоторым из них и участвовании с Чернышевским в составлении другого воззвания – «К барским крестьянам».

С конца 1864 по 1877 г., т. е. 13 лет, Шелгунов находился в ссылке. Умер он 12 апреля 1891 г. и 15 апреля похоронен на Волховом кладбище в Петербурге. Похороны Шелгунова вылились в мощную демонстрацию петербургских рабочих и передовой интеллигенции.

Лесоводственная деятельность Шелгунова, продолжавшаяся почти 20 лет (1843-1862 гг.), чрезвычайно разнообразна: он был таксатором, лесоустроителем, губернским лесничим и ревизором, начальником отделения лесного департамента, ученым лесничим и преподавателем Лесного института. За время работы в лесном ведомстве он несколько раз был в длительных командировках в Пруссии, Саксонии, Баварии, Австрии, Франции, Швеции. Основные выводы из изучения лесного дела в этих странах он изложил в ряде статей, опубликованных в «Газете лесоводства и охоты» (1856-1859 гг.).

Помимо практической деятельности в лесном ведомстве Шелгунов систематически занимался научно-литературной работой. Он написал около 30 трудов, посвященных вопросам общего лесоводства, лесных культур, дендрологии, лесной таксации, лесоустройства, лесной технологии, лесоуправления и лесного законодательства.

Пожалуй, не было ни одной области лесных знаний, которой бы ни коснулся Николай Васильевич. Во всех своих основных лесоводственных работах он постоянно подчеркивал самобытный характер русского лесоводства, его творческую самостоятельность, необходимость самой тесной связи науки с народом, с требованиями жизни.

В 1855 г. он писал: «Нам нужно связать действительную жизнь народа с основаниями лесной науки, нужно слить науку лесоводства с русской жизнью и вывести начала науки из условий, начал и требований народа. Русское лесоводство не должно и не может идти другим путем – иначе оно не будет русским лесоводством».

Представители официальной лесной науки исключали такую постановку вопроса. Ф.К. Арнольд в 1858 г. писал: «Наука – космополит; ее русифицировать нельзя, и странно всякое усилие создать русскую науку о лесах».

Шелгунов подчеркивал, что «теория германского лесоводства... не может иметь и не имеет никакой связи с жизнью, обычаями и привычками нашего народа и местными климатическими и почвенными условиями России, что... лесоводство России не германец в русском кафтане, а наука русская, вполне примененная к России и действительно для нас полезная».

Такой взгляд на русское лесоводство прокладывал себе путь в жестокой борьбе с господствовавшим тогда представлением официальной лесной науки о том, что русское лесоводство носит лишь подражательный характер, заимствуя все от западно-европейских, особенно германских, ученых, которые только якобы и являются творцами подлинной науки. Даже много лет спустя, в конце XIX и начале XX столетия, проф. М.М. Орлов писал, что в развитии «как лесоустройства, так и вообще лесоводства в России проявилось немного самостоятельности и во всем заметно влияние немецкого лесоводства, послужившего школой и первообразом русского». Несмотря на то, что к началу XX в. в России было устроено уже значительное количество лесов и накоплен большой опыт по лесоустройству, проф. Орлов все же считал, что «практика русского лесоустройства доставила чрезвычайно мало данных для теории, которая почти исключительно построена на основании западно-европейских данных».

Вопреки такому направлению казенной лесной науки, поддерживавшемуся царизмом и правящими классами, которые преклонялись перед иностранщиной и не верили в творческие силы русского народа, взгляды Шелгунова, который решительно боролся против раболепия и низкопоклонства, выступают особенно ярко.

Историческая заслуга Н.В. Шелгунова в том, что он возглавил борьбу наиболее прогрессивных сил за создание отечественной лесоводственной науки, не оторванной от народа, а связанной с его жизнью и требованиями, свободной от тлетворного влияния немецкого схоластического лесоводства.

Это хорошо понимали передовые лесоводы того времени. Проф. Н.М. Зобов, оценивая в 1859 г. работы Шелгунова, подчеркивал, что «главная заслуга нашего автора (т.е. Шелгунова) состояла в том, что он своей неотразимой и беспощадной логикой, своим метким словом нанес страшный удар педантизму и навсегда разбил схоластические цепи, в которых закована была наша так называемая лесная наука. Сколько бы ни хлопотали теперь в пользу отжившего свое время педантического направления, мы благодаря Шелгунову теперь уже сразу умеем отличить то, что живо и ярко в знании, что в нем связано с действительными потребностями, от того, что в нем мертво и гнило...».

Н.В. Шелгунов блестяще показал, что «причесанное и напомаженное немецкое лесоводство скрывает под приличной наружностью крайнюю внутреннюю пустоту и полный застой экономических понятий».

Высмеивая убогость и ограниченность немецкого лесоводства и лесного образования, Шелгунов писал: «...никак не поймешь... точно ли могут существовать лесная политическая экономия, лесная химия, и почему бы уже кстати не придумать еще лесную грамматику, лесное чистописание и совокупность всех этих лесных наук назвать лесной схоластикой или сосновой метафизикой».

Шелгунов требовал устранить из лесного образования в России «всю туманность немецкой теории», построив его так, «чтобы знание получило плоть и кровь, связь с русской жизнью и с русской действительностью и чтобы оно очистилось наконец от немецкой схоластики». Он не только призывал к созданию отечественных руководств по лесным наукам, но и сам принимал участие в их составлении. В 1856 г. Николай Васильевич написал оригинальное сочинение «Лесоводство», отличающееся от аналогичных руководств того времени тем, что предлагаемые в нем правила извлечены из русской практики, обобщают отечественный опыт, поднимают русское лесоводство на более высокую ступень.

В 1857 г. он опубликовал «Историю русского лесного законодательства», являющуюся выдающимся исследованием, посвященным истории развития лесного хозяйства России.

В 1858 г. Шелгунов (с участием В. Греве) выпустил курс «Лесной технологии». Основанием для этого труда служили «русские способы и русские опыты». Это замечательное произведение своего времени является первой оригинальной лесной технологией на русском языке. От сочинений Фелькера, Вермана, Боде и др. работа Шелгунова резко отличается высоким научным уровнем, широким обобщением отечественного опыта, охватом основных технологических процессов, компактностью, четкостью и ясностью изложения. На протяжении многих лет эта книга служила основным пособием для специалистов и практиков различных отраслей лесной промышленности.

Н.В. Шелгунов глубоко верил, что с развитием образования, опытов и исследований «у нас явятся свои деятели науки и что русское лесоводство украсится именами русских ученых».

Первым из этих выдающихся ученых, которым по праву может гордиться отечественная лесная наука, является сам Шелгунов, в суровых условиях далекого прошлого мужественно закладывавший фундамент русской лесной науки.

Шелгунов считал, что основой всякого специального образования, в том числе и лесного, является широкое общее образование. «Чем выше общее образование,– писал он,– тем разумнее и прочнее образование специальное». В подготовке специалистов он придавал особое значение экономическим знаниям. Нет спора о том, говорил он, что лесничий должен уметь эксплуатировать, устраивать, разводить леса: «...но самое главное – он должен иметь на дело взгляд экономический. Только у человека с таким образованием будет смысл во всех его действиях».

Особенно важное значение в подготовке лесничих Шелгунов придавал производственному обучению. Леса России, говорил он, очень разнообразны по составу пород, возрасту, условиям местопроизрастания и возобновления. Поэтому «изучение лесоводства в одной какой-нибудь лесной даче не создает еще лесничего; можно прекрасно познакомиться с еловым лесом и не иметь никакого понятия о лесе сосновом или дубовом; теория в этом случае поможет мало, потому что лесоводственные познания имеют смысл только в том случае и составляют действительно прочное знание, когда каждое теоретическое положение может быть подкреплено примером в лесу и когда каждое явление, встречаемое в практике, будет объяснено теоретически». Поэтому Шелгунов требовал создания широкой сети учебно-опытных лесничеств в разных районах России с учетом их хозяйственно-экономических и природных условий.

Мечтой Шелгунова было воспитание и обучение молодежи, на которую он возлагал радужные надежды. Он мог целыми днями беседовать с кондукторами Лисинского учебного лесничества, находя в этом высокое удовлетворение. Однако официальная постановка воспитания и образования в Лесном институте и Лисинском учебном лесничестве уродовались «отцами русско-немецкого лесоводства», которые видели смысл своей деятельности в подготовке верноподданных онемеченных лесных чиновников. Против этого и боролся Н. В. Шелгунов со всей страстностью и силой.

Летом 1859 г., готовясь к педагогической работе в Лесном институте, Шелгунов писал жене: «Не знаю, что повернуло меня – музыка или речь Я. Грота выпускным студентам лицея, но я отдался своей любимой мечте: воспитанию и своим проповедям в форме лекций лесоводства. Только тут я чувствую себя на месте: это мое дело и вопрос моей жизни... Раскрыть глаза юношам, показать им... что они такое, какое отношение их ко всему окружающему, начиная, разумеется, с нас, преподающих, на что должны они себя готовить и как должен создаваться лесничий, чтобы быть человеком и гражданином,– вот задача моя, и вот что я буду проводить во всех своих лекциях. Согласитесь, что мечтать обо всем этом – большое наслаждение. Я чувствую, что буду на месте... и буду поучать иначе, чем Длатовский, Бекман и Арнольд. Вот в чем моя гордость».

Шелгунов мечтал, что он будет воспитывать не лесного чиновника, а человека и гражданина. Он гордился тем, что будет воспитывать и обучать не так, как представители официальной науки, господствовавшей тогда в Лесном институте.

Прогрессивные, демократические принципы, которыми руководствовался Шелгунов, шли вразрез с направлением официальной лесной науки, оторванной от народа и чуждой его интересам. Поэтому его педагогическая работа в институте была не обычным делом, а тяжелой борьбой. Шелгунов понимал и видел эту обстановку. В одном из писем к жене он пишет: «Бекман не пропускает случая выставлять меня в дурном и смешном свете. Арнольд держится той же методы. Они говорят, что сделают, что я пойду под суд. Даже Греве, которому я не сделал ничего, кроме хорошего, и тот против меня. Все это сулит мне немного приятного в Лесном институте... Вот после этого и мечтай быть полезным; при арнольдах и бекманах едва ли будет что-нибудь; надо иметь их толстую кожу и их медные лбы, чтобы переносить все и вся. Но надо и то сказать: они работают для себя; у них нет родины; это наемщики, и поэтому понятно, что природа дала им толстую кожу».

Большой интерес представляют отдельные мысли Шелгунова, изложенные им в проекте лесного устава, который он разработал в 1859 г. на основании глубокого изучения отечественной истории лесного хозяйства и постановки лесного дела в странах Западной Европы.

По действовавшему в то время лесному уставу и законодательству виновные в самовольной порубке подвергались телесному наказанию и сверх того – «денежному взысканию». Богатые от этого откупались. «Значит, идет к ответу,– писал Шелгунов,– или тот, на кого сторож сердит, или бедняк, не имеющий возможности откупиться».

Для того чтобы предупредить порубку «вследствие бедности», Шелгунов предлагал установить для бедноты бесплатный отпуск леса. Он писал: «Не у всех крестьян есть леса и не все настолько богаты, чтобы иметь средства покупать лес,– есть много бобылей, вдов, стариков, отставных солдат, людей больных или престарелых, лишенных сил работать; их тоже нельзя оставить на произвол судьбы. Таким беднякам можно было предоставить право пользоваться даром сухим лесом или материалами, не составляющими предмета запроса лесопромышленников. Эта мера послужила бы действительным предупреждением порубки вследствие бедности». Помимо установления бесплатного отпуска леса беднякам Шелгунов предлагал отменить телесные наказания, применявшиеся в отношении порубщиков и лесной стражи.

Несмотря на то, что проект Шелгунова вносил серьезные прогрессивные улучшения в лесное хозяйство, он не только не был принят, но даже и не подвергся обсуждению.

Во всей своей деятельности Шелгунов руководствовался высокими патриотическими идеями, любовью к родине и к своему народу. Он вел непримиримую борьбу с низкопоклонством перед иностранщиной, с рутиной и косностью в лесоводстве, постоянно выдвигая и защищая наиболее передовые лесоводственные мысли и формы практической работы. Он был первым, кто во весь голос поставил вопрос о русском лесоводстве. В конце 50-х и начале 60-х годов XIX в. Шелгунов пользовался громадной популярностью как наиболее яркий и талантливый представитель передового прогрессивного направления в русском лесоводстве.

Прохорчук И.С. Николай Васильевич Шелгунов / И. С. Прохорчук // Лесное хозяйство. – 1998. – № 5. – С. 10-11.