Расселение гостей, членов гостиной и суконной сотен 
в русских городах XVII в. //
Торговля и предпринимательство в феодальной России. - 
М., 1994,  С. 117-151

C. 117
Истории русского градостроительства, вопросам планировки и застройки городов на всех этапах развития Российского государства, начиная от X и кончая XX вв., посвящена огромная литература, включающая не одну сотню названий работ историков архитектуры, археологов, краеведов. Процесс исторического познания в данной области шел от простого описания городской территории, кремля-крепости-острога, посадов, слобод, отдельных памятников церковной и гражданской архитектуры к постановке в монографиях и статьях Л.М.Тверского, В. Шкварикова, Г.В. Алферовой, Г.А. Мокеева, А.В.Бунина[1] [Тверской Л.М. Русское градостроительство до конца XVI в. М.;Л., 1953; Шквариков В. Очерки по истории планировки и застройки русских городов. М., 1954; Бунин А.В., Саваренская Т.Ф. История градостроительного искусства. Т.1. Градостроительство рабовладельческого строя и феодализма. М., 1979; М о к е е в Г.А. Планировка древнерусских городов и методика раскрытия ее систем // Источники и методы исследования памятников строительства и архитектуры. Сборник научных трудов. М., 1980; Алферова Г.В. Русские города XVI-XVII веков. М., 1989] и других вопросов об общих принципах планировки древних городов – проходило ли становление городской территории стихийно или в этом процессе можно выделить некоторые общие закономерности, обусловленные рельефом местности, особенностями исторического развития городских центров или влиянием особых градостроительных «правил», в том числе византийского градостроительного законодательства[2] [2 Историографический обзор работ по истории градостроительства XVI-XVII вв. см.: Кириллов В.В. К проблеме изучения древнерусского города XVI – XVII вв. // Русский город. Исследования и материалы. Вып.7. М., 1984. С.4-39]. Однако, несмотря на большую и интересную литературу, появившуюся в последние годы, как справедливо заметил В.В.Кириллов: «...на сегодняшний день проблематика древнерусского города далеко не исчерпана»[3] [3 Кириллов В.В. Указ.соч. С.38].

С. 127-134.
Одним из крупнейших городов на Сухоно-Двинском пути, наряду с Великим Устюгом, была Вологда, топографическая схема которой имела некоторые отличия. Возникновение первоначальной крепости в излучине р. Сухоны на Ленивой площадке, обусловило становление порядковой нецентрической системы городских улиц, свойственной ранним этапам развития планировочной структуры русских городов[41] [41 Мокеев Г.А. Указ. соч. С.9-11]. И, хотя с перенесением в 1560-х годах при Иване IV кремля (Города по терминологии писцовых книг) ниже по течению реки до места впадения в нее реки Золотухи, город стал относиться к наиболее распространенному секторно-мысовому типу, древняя порядковая система улиц которого вплоть до XVIII в. так и не переросла в более развитый радиально-центрический тип планировки. Не развилась здесь и вторая система укреплений, характерная для большинства древних городов.

По данным писцовых материалов XVII в. в Вологде было принято различать четыре части: Город – мощный каменный детинец на правом крутом берегу р. Вологды, занимавший огромную площадь, на территории которого между Спасской и Пятницкой башнями находилась Торговая площадь с Гостиным двором. Из Пятницких ворот по мосту через р. Золотуху к улицам Большой, Новинки и другим на территории Нижнего посада шла сухопутная дорога на Москву. С северо-запада к Городу примыкал Верхний посад, образовавшийся вокруг первой крепости на Ленивой площадке, а с юго-востока, за р. Золотухой располагался Нижний посад, на территории которого в начале Большой улицы напротив Пятницких ворот была расположена Старая торговая площадь со старым гостиным двором. Четвертую часть города, образовавшуюся позднее всех других, составляло Заречье на левом берегу р. Вологды[42] [42 Суворов Н. Вологда в начале XVIII столетия. Топографический и статистический очерк // Памятная книжка для Вологодской губернии на 1861 год. Вологда, 1861. С.11-28; Мерцалов А.Е. Очерк города Вологды по писцовой книге 1627 года. Вологда, 1885. С.7-8; Соколов В.И. Вологда. История возникновения, застройки и благоустройства. Архангельск, 1977. С.14-27].

Одним из районов сосредоточения купеческих дворов в Вологде была территория Города, терявшего в течении века функции военной крепости, но остававшегося торговым и религиозным центром. По данным писцовой книги 1626/27 г. кн. Ивана Мещерского и подьячего Федора Стогова (схема 3) здесь располагались следующие дворы: на Большой Мостовой улице «к торгу идучи» стояли осадные дворы гостя Василия Юдина и посадского человека Игнатия Пантелеева с. Белавинского, потомки которого войдут в состав привилегированных купеческих корпораций, а на соседней Покровской улице находился двор членов гостиной сотни Михаила и Богдана Глазовских[43] [43 РГАДА. Ф.137. Боярские и городовые книги. Оп.1. Вологда, № 1. Л.232, 294 об., 305; Источники истории города Вологды и Вологодской губернии. Список с писцовой книги города Вологды, сделанный в 1623 году. Вологда, 1904. С.102, 103,106 (в публикации М. и Б. Глазовские ошибочно названы Глинтовскими)] (схема 3). В течение 50 лет, с 1627 по 1678 год двор В.Юдина последовательно перешел в руки гостиной сотни Саввы Анцыферова с. Худякова и гостиной же сотни Алексея Алексеева с. Щелкунова. Семья Белавинских на протяжении этого срока сохранила свой двор, а к 1678 г. суконной сотни Михаил Тимофеев с. Белавинский (внук И.П.Белавинского) стал обладателем двора братьев Глазовских. В это же время двор в Городе на Поповской улице приобрел гость Гаврила Мартынов с. Фетиев[44] [44 РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.14741. Л.8, 9, 14, 24 об.] (схема 4).

Другим районом скопления дворов членов привилегированных купеческих корпораций была набережная р. Вологды на Нижнем посаде от впадения в нее р. Золотухи и до устья р. Жигачихи, неподалеку от Старой торговой площади. Первым двором при впадении Золотухи, площадью 1320 кв. саж., владели гости Иван и Василий Юдины. Их соседями были гости Меньшой, Семен и Бахтеяр Булгаковы, имевшие двор 1680 кв. саж. (схема 3). В середине XVI в. на месте этих двух дворов стояла церковь Петра и Павла, но по указу Ивана IV в связи с проведением больших строительных работ в вологодском детинце в 1560-х годах церковь было велено перенести на застраивавшуюся в то же время улицу Новинки, а освободившееся место отвести для «городовых каменных запасов»[45] [45 РГАДА. Ф.137. Оп. 1. Вологда, № 1. Л.347-348 об.]. Гости Юдины и Булгаковы владели своими дворами, по их словам, «лет с тритцать и больши», т.е. с 90-х годов XVI в. О роли этих гостей в жизни Вологды и, следовательно, значимости их дворов в городской топографии говорит тот факт, что именно «на Булгаковом дворе» в 1608 г., по свидетельству И.Массы, были схвачены и казнены восставшими вологжанами присягнувший Лжедмитрию II воевода Федор Нащокин и дьяк Иван Ковернев, трупы которых были сброшены в Золотуху [46] [46 Масса И. Краткое известие о Московии в начале XVII в. М., 1937. С.254-255].

Возможно, данное событие способствовало тому, что вплоть до середины XIX в. в памяти горожан это место сохраняло имя старого владельца – «Булдаков (искаж.: Булгаков) звоз» (спуск к р. Вологде) [47] [47 Суворовы. Указ. соч. С.13], несмотря на то, что уже с середины XVII в. двор принадлежал совсем другим лицам.

Далее по набережной р. Вологды шли дворы Кирилло-Белозерского монастыря, Ивана, Петра и Андрея Строгановых, Спасо-Прилуцкого, Спасо-Печенского, Соловецкого, Антониева-Сийского монастырей, принадлежавшие ранее посадским людям, двор уже упоминавшегося устюжанина Якима Усова, площадью 1358 кв. саж., образовавшийся из трех дворов посадских людей, полученных Я.Усовым по купчим и закладной 1623/24 и 1624/25 гг.[48] [48 РГАДА. Ф.137. Оп.1. Вологда, № 1. Л. 348 об.-352 об.]. Затем отмечены дворы устюжского Михаило-Архангельского, Николы-Корельского и Кандалашского монастырей, двор гостиной сотни М. Глазовского, приобретенный им по купчей посадских людей И. и Т.Лукиных 1620/21 г., Троице-Сергиева и Спаса-Рабонского монастырей, «немецких гостей» Марка Девогеларда и Юрия Клинка. Последним стоял двор гостя Ивана Коломнетина площадью 1746 кв. саж., принадлежавший ранее посадским людям Б.Флорову и А.Онучину [49] [49 Там же. Л.353-357] (схема 3). Н.Б.Голиковой высказано предположение, что прозвищем «Коломнетин» в документах иногда называли членов купеческой семьи Юрьевых, происхождение которой, вероятно, можно связывать с коломенскими жителями Никитой и Иваном Юрьевичами Петровыми[50] [50 Голикова Н.Б. Численность, состав и источники пополнения... С.89]. Если эта гипотеза верна, то двором в Вологде в 20-х годах XVII в. владел гость Иван Юрьевич Юрьев, подписавший в 1598 г. акт об избрании на царство Бориса Годунова [51] [51 Там же. С.89, 110].

Уже из простого перечисления всех расположенных на этом участке на набережной дворов ясно виден специфический характер данной части города: путем целенаправленного приобретения посадских дворов представителями различных сословных групп в Вологде возникла особая белая, не принадлежащая какому-либо одному лицу или сословной корпорации, слобода, дворовладельцы которой, объединенные общими занятиями крупной соляной, рыбной и иной торговлей, стремились территориально отделиться от основной массы черного посадского населения и создать свой особый район дворовладения в удобно расположенном с точки зрения их торгово-промышленных нужд месте.

Интересно отметить и еще одну особенность этих дворов на набережной – относительную регулярность их размеров: из 17 имеющихся здесь дворов, первые 6 дворов (считая от устья Золотухи) имели в длину 50-60 при ширине 25-30 саж., длина остальных 11 дворов была одинакова и составляла 97 саж., ширина же варьировалась (8 дворов были шириной в 5-15 саж., а три – Соловецкого и Сийского монастырей и гостя И. Коломнетина – от 24 до 57 саж.). Таким образом, на этом участке городской застройки можно наблюдать, с нашей точки зрения, тенденцию к некоторому выравниванию дворовых наделов, хотя до жесткой стандартизации размеров дворов и четкой геометрической разбивки кварталов было еще, разумеется, далеко.

Такой характерный облик вологодская набережная сохраняла на протяжении всего XVII в., изменения касались только конкретных дворохозяев. В 1645/46 г. вдова гостя Ивана Афанасьева с. Юдина Аксинья Федорова д. Чеботова дала вкладом в Каргопольский Кожеозерский монастырь принадлежавший ей двор «в поминовение по родителех своих»[52] [52 РГАДА. Ф.159. Приказные дела новой разборки. Оп.1. Д.1243. Л.3]. Двор Булгаковых сначала перешел к сыну Бахтеяра Булгакова члену гостиной сотни Рудольфу, а к 1678 г. – к гостю Ивану Данилову с. Панкратьеву. 18 февраля 1683 г. И.Д.Панкратьев купил соседний двор Кожеозерского монастыря, бывший двор Юдиных[53] [53 РГАДА. Ф.1209. 6 п.1. Кн.14741. Л.139 об.; Кн.14732. Л.1523 об.; Ф.159. Оп.1. Д.1243. Л.5-7 об.], и в результате соединения двух дворов московский гость создал в Вологде такую же городскую усадьбу, как Босые в Устюге, общей площадью более 3000 кв. саж. с двумя жилыми горницами, погребами, амбарами, кладовыми, садом и огородом [54] [54 Соколов В.И. Указ. соч. С.153]. Для сравнения можно указать, что по данным П.В.Сытина средний размер двора в Москве в Китай-городе в XVII в. равнялся 254 кв. саж. при наличии нескольких дворов площадью более 1000 кв. саж., а М.Г. Рабинович приводит как пример очень крупной городской усадьбы усадьбу окольничего М.В. Собакина площадью 1500-1800 кв. саж. в Белом городе [55] [55 Сытин П.В. Из истории московских улиц. М., 1952. С.37; Рабинович М.Г. Очерки материальной культуры русского феодального города. М., 1988. С.54]. К И.Д.Панкратьеву к 1678 г. перешел и еще один двор на набережной, принадлежавший ранее гостиной сотни М. Глазовскому [56] [56 РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.14741. Л.127].

Двором Я.Усова по очереди владели его родственники – сначала сын Иван Якимов и племянник Василий Юрьев Усовы, оба входили в состав членов гостиной сотни, затем – внук, гость В.И.Грудцын[57] [57 Там же. Кн.14732. Л.152 об.; Кн.14741. Л.128 об.].

В 1678 г. здесь же на набережной отмечен двор думного дьяка Аверкия Степанова с. Кирилова[58] [58 Там же. Кн.14741. Л.126 об.], переведенного в этот чин из. гостей незадолго до 1678 г.[59] [59 Веселовский СБ. Дьяки и подьячие XV-XVII вв. М., 1975. С.233; Голикова Н.Б. Численность, состав и источники... С.112]. Учитывая практику перехода гостевых дворов, в основном, среди членов купеческих корпораций, можно предположить, что А.Кирилов явился обладателем двора гостя И.Коломнетина. С.Б.Веселовский указывал на принадлежность думному дьяку, бывшему гостю к 1678 г. двух городских дворов – в Москве и Нижнем Новгороде[60] [60 Всселовский С.Б. Дьяки и подьячие. С.233], данные вологодской переписной книги позволяют расширить этот список.

Многочисленные монастыри и иностранные купцы сохраняли свои торговые и соляные дворы на набережной.

Очень интересную картину складывания района гостевого дворовладения дает часть Вологды на границе Верхнего и Нижнего посадов около церкви Владимирской Богоматери и прилегающих улиц – Ехаловой и Обуховой. В конце XVI – начале XVII в. этот район представлял собой городскую окраину с расположенными на ней кузницами, и в писцовой документации первой половины XVII в. жилые кварталы фиксировались как находящиеся в Ближних и Старых Кузнецах или на улице Ехалова-Кузнецы. В 10-х годах XVII в. в «сороку бывшей Владычной слободы» (будущая Ехалова улица) стоял двор бобыля Мартынка Фатиева[61] [61 Фамилия вологодского гостя и его отца в писцовой и актовой документации XVII в. давалась в трех вариантах – Фадеев, Фатиев, Фетиев], который в 1616/17 г. «сшел безвестно», что и было зафиксировано кн. П.Б. Волконским и Л.Софоновым в дозорной книге этого времени[62] [62 РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.60. Л.9]. М. Фетиев бродил по миру довольно долго, в писцовой книге 1626/27 г. его дворовое место по-прежнему отмечено как пустое [63] [63 РГАДА. Ф.137. Оп.1. Вологда, № 1. Л.523]. Однако к 1646 г. он не только вернулся в город, но и поправил свое благосостояние, в результате чего перешел из разряда бобылей в разряд посадских людей, несущих тягло в полном объеме, и стал жить в своем дворе вместе с четырьмя сыновьями – Гаврилом, Яковом, Степаном и Семеном [64] [64 РГАДА, Ф.1209. Оп.1 Кн.14732. Л. 1539 об.]. В 1678 г. гость Г.М. Фетиев, помимо отцовского двора, владел еще одним двором в Ехаловой улице, 3 дворами в соседней Обуховой улице и 4 дворами около церкви Владимирской богоматери, принадлежавшими ранее посадским людям и бобылям и поступившими к гостю по купчим и закладным [65] [65 Там же. Кн.14741. Л.134-134об., 140-147]. Всего ему здесь принадлежало 9 дворов и хотя только 2 двора у церкви были расположены радом (где жил он сам и рос его знаменитый яблоневый сад)[66] [66 Заозерская Е.И. Вологодский гость Г.М. Фетиев (Из быта торговых людей XVII в.) // Государственный Русский музей. Записки Историко-бытового отдела. Вып.1. Л., 1928. С.202], со всей очевидностью прослеживается процесс складывания особой слободки, находившийся в руках одного из крупнейших купцов государства этого периода.

Ко второй половине XVII в. в Вологде на улице Новинки складывается центр поселения иностранных купцов, по переписи 1711 г. включавший 17 дворов[67] [67 Суворов Н. Указ.соч. С.11]. И не случайно здесь приобретают дворы русские купцы, ведущие крупную зарубежную торговлю: гости Василий и Алексей Филатьевы (на улице Новинки) и Г.М. Фетиев, который имел здесь два двора – на улице Новинки, стоявший в окружении дворов иноземцев А.А. де Боса, Б. Балсырева, И.И. Венклера, В.П. Мелдера и др., другой – на соседней Петровской улице, на окраине города, радом с сухопутной дорогой в Москву [68] [68 РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.14741. Л.57об.-59об., 82; Суворов Н. Указ. соч. С.102].

В Заречной части города, тоже на набережной р. Вологды, но только на другом, левом, Георгиевском (т.е. между ц. Георгия Страстотерпца и Сретенской) берегу стоял в 20-х годах XVII в. двор уже упоминавшегося И.П. Белавинского[69] [69 Отец И.П. Белавинского Пантелей в дозорной книге 1616/17 г. кн. П.В.Волконского и Л.Софонова был назван крестьянином боярина Б.М. Салтыкова и отмечен как живущий в посадском дворе (РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.60. Л.78). Сам же И.П. Белавинский был записан в тягло в 1627/28 г. по грамоте из Новгородской четверти писцами кн. И.Мещерским и Ф.Стоговым, в наказе которым, как и в наказах другим писцам 20-х годов XVII в. содержалось предписание выяснить наличие черных тяглых дворов в руках беломестцев и при необходимости брать живущих в них людей в посад (см.: Шаховская Н.Д. Сыск посадских тяглецов-закладчиков в первой половине XVII в. // ЖМНП. 1914. № 10. С.256)], перешедший к 1678 г. его сыну, суконной сотни Тимофею Игнатьеву с. Белавинскому, а рядом находился полученный по закладной посадский двор, принадлежавший суконной же сотни Михаилу Тимофееву с. Белавинскому[70] [70 РГАДА. Ф.137. Оп.1. Вологда, № 1. Л.569 об.; Ф.1209. Оп.1. Кн.14741. Л.239 об.].

Ниже по течению р. Вологды на Сретенском берегу (т.е. между Сретенской ц. и ц. Иоанна Златоуста) располагался двор, находившийся на протяжении всего XVII в. также в руках одной купеческой семьи Щелкуновых: в 20-х годах там жил торговый человек Иван Щелкунов, а в 1678 г. – его внук гостиной сотни Алексей Щелкунов[71] [71 РГАДА. Ф.1209. Оп.1. Кн.14741. Л.202 об. 216, 220].

Три двора в Заречной части города имел и Г.М.Фетиев: один на самой окраине города радом с пригородными деревнями в так называемой слободе Дюдиковой пустыни, два других – ниже по течению р. Вологды на Леонтьевском берегу (т.е. на набережной от ц. Леонтия Ростовского до ц. Георгия страстотерпца). Е.И. Заозерская считала, что вологодскому гостю принадлежала вся Дюдиковская пустынь со скотным двором и живущими на нем работными людьми[72] [72 Заозерская Е.И. Указ. соч. С.199]. С этим утверждением трудно согласиться. Во дворе Г.М. Фетиева, действительно, жили дворовые люди, но стоявшие радом дворы различных категорий городских жителей, как показывает переписная книга 1678 г., ему не принадлежали. Всего в конце 70-х годов XVII в. Фетиеев владел 15 дворами (по подсчетам Е.И.Заозерской – II[73] [73 Там же]) в различных частях Вологды, переданных после его смерти по завещанию в церковь Владимирской богоматери[74] [74 Соколов В.И. Указ. соч. С.49].

Таким образом, рассмотрение топографии дворов членов привилегированных купеческих корпораций в Вологде показывает те же закномерности, которые были отмечены в Устюге: концентрация купеческих дворов на пересечении речных и сухопутных путей с расположением самих дворов непосредственно на берегу судоходной реки, стремление отдельных, наиболее крупных купцов, создавать огромные единые городские усадьбы или слободки из отдельно стоящих дворов, группирующихся вокруг одного, основного жилого двора того или иного гостя. Несколько большее значение имели в Вологде районы, прилегавшие к городскому торгу и местам поселения иностранных купцов, что объясняется более активным участием крупнейшего купечества во внутригородской торговле и стремлением, вызванным практической необходимостью иметь дворы поблизости от торговых партнеров.