Позвольте представить – Татьяна Маратовна Меднова, директор Вологодского универмага. На эту должность прошла по конкурсу, опередив шестерых соперников. До этого работала в управлении торговли заместителем начальника по кадрам. За два года ее директорства универмаг из убыточного предприятия превратился в большой торговый комплекс с сетью филиалов и миллиардным торговым оборотом.

РАБОТА

– Как становятся директором универмага?

– Я ни о чем таком не думала. После школы поступила в Вологодский педагогический институт на факультет иностранных языков. Пять лет учила французский. Потом вышла замуж и поехала с мужем по его распределению в Архангельскую область. А там учителя французского были не нужны, поэтому работала заведующей детским комбинатом и одновременно училась в торговом техникуме. Потом, когда вернулись в Вологду, работала в управлении торговли. В самом начале перестройки французы решили помочь нам и подготовить хороших коммерсантов Объявили конкурс. Условий было несколько – опыт работы, знание языка. Французы предупредили, что отбирать будут сами. Поэтому из тридцати человек после первоначальных тестов осталось одиннадцать, а после окончательного собеседования – всего пять, вот мы и поехали на три месяца в Париж, в институт подготовки коммерсантов. Я отучилась там, получила специальный диплом и вернулась в Вологду. А тут как раз универмаг объявил конкурс на должность директора. Так и оказалась в этом кресле.

– Вологжане называют универмаг самым дорогим магазином города...

– Я бы очень обиделась, если бы они называли его самым дешевым. Центральный магазин и должен быть дорогим Он держит марку. А с другой стороны, как посмотреть: по импорту мы действительно самые дорогие, а по отечественным товарам – дешевые. Нигде в городе вы не найдете телевизоров по таким ценам – мы и берем прямо на заводах, минуя посредников. А импорт и должен быть дорог. Это гарантия того, что универмаг на подсунет покупателям низкое качество. А мы гарантируем, что туфли или зонтик, который вы у нас купили, не развалятся на второй-третий день. Если даже случатся какие-нибудь недоразумения – приходите, всегда товар обменяем!

– Какая у вас зарплата?

– По последним месяцам – 60 – 70 тысяч. Раньше было меньше. А когда пришла сюда, вообще поручала двести рублей – предприятие было убыточным. Стал универмаг стабильно работать – появились и хорошие заработки.

– Продавец в магазине торгует товарами, товаровед товары отбирает, бухгалтеры считают прибыль, что же делает директор?

– Да, Господи, все: решает, какую партию товара взять, а какую нет, увольняет и принимает на работу, разбирает конфликты, работает с поставщиками, решает – уволить за пьянку шофера или перевести его в грузчики. Поэтому, официально имея два выходных – субботу и воскресенье, на деле в субботу я чаще всего на работа.

– Что для вас важнее – семья или работа?

– Работа для меня – все. Так получилось, что в молодости я очень много времени и сил отдавала семье. Тогда были маленькие дети, налаживался быт. А сейчас, когда семья не так уж нуждается в моей помощи, я могу серьезно заняться работой. А домашние меня понимают.

– А если бы вам сегодня предложили занять тот же самый пост, но с зарплатой 15 – 20 тысяч, мотивируя это отсутствием денег, вы бы согласились?

– Да. Но я бы сделала так, чтобы через год наш магазин заработал настолько хорошо, чтобы я позволила себе иметь хорошую зарплату. Работа для меня – наркотик. Мне все другое давно не интересно.

– Что такое торговая мафия?

– Везде своя «мафия» – и у учителей, и у журналистов, и у продавцов. Когда я стала директором универмага, то все, кто здесь работал еще до меня, очень боялись, что я проведу большое сокращение и наберу своих знакомых. Я сказала сразу – специально увольнять никого не буду, но если появится возможность – свои кадры приведу. И постепенно «перетащила» из управления семерых прекрасных специалистов. Правда, несколько месяцев весь коллектив смотрел на них настороженно, но теперь все в порядке. Если это понимать под мафией, тогда она существует. Если под ней понимать то, что мне несколько легче работать директором универмага, имея опыт работы в управлении торговли – тоже правда. А другой мафии я не знаю.

– Вам часто предлагают взятки?

– Иногда предлагают за то, чтобы я взяла партию товара. Но мне еще отец в школе внушил – нельзя ничего брать, даже самую мелочь. В день все узнают и по городу разнесут. Вместо чашки, которую ты взяла, все будут говорить о дорогом сервизе. А взятка чаще всего такая: «Возьми, дорогая, мой товар, тебе за это десять процентов». А я отвечаю: «Если и возьму, все равно десять, а то и двадцать процентов – моего магазина!». Иногда приносят конфеты. Я их в торговый отдел отдаю, чтобы там всем вместе чай попить. А вот с цветами приходят только прибалты. Но им цветы приносить совсем незачем. Прибалтика предлагает такой качественный товар, что я его и без всяких цветов и шоколадок с удовольствием возьму! А еще смешно бывает – открывает какой-нибудь торговец дверь (особенно этим южане отличаются) и говорит: «О, какая красивая женщина!». Да с таким удивлением, будто ожидали здесь крокодила увидеть.

– Наверное, с того дня, как вы стали директором, у вас значительно прибавилось знакомых?

– Я вовремя стала директором универмага. Я сейчас никому не нужна! Это раньше было выгодно иметь такое знакомство. Сейчас все товары долгие, поэтому и в торговом зале, и на складе одни и те же вещи. Придет какой-нибудь мой знакомый, пройдется со мной по складу, увидит, что никаких «заначек» нет, и успокоится. Если у него есть деньги на покупку, сам в торговом зале выберет что нужно, а если нет, то я, конечно же, ничего не подарю. Это же не частный мой магазин.

– На что тратит универмаг свои прибыли?

– Не открытие филиалов. Собираемся переоборудовать торговый зал, особенно секции готового платья. Мы работаем с таким старым оборудованием, что показать одежду качественно не можем, да и покупателям, и продавцам много с этими вешалками забот. Я хочу сделать универмаг магазином западного образца с «их» сервисом и с «их» ассортиментом.

– Ваша самая большая неудача за эти два года работы?

– История с шампанским к этому Новому году. За месяц мы договорились с одним коммерсантом, что он привезет несколько машин хорошего шампанского. Он обещал-обещал, а буквально 30 декабря мы узнаем, что наше шампанское он по дороге кому-то подороже перепродал. Естественно, за оставшийся до праздника день дешевого шампанского мы не нашли и оставили многих вологжан без новогоднего напитка.

– А на вашем новогоднем столе шампанское было?
– Да, но пилось плохо – было стыдно!

ХАРАКТЕР

– Вы сильный человек?

– Да, наверное. Я могу потребовать, могу накричать на человека, правда, стараюсь этого не делать. Но за два года ни разу не видела, чтобы продавщицы от меня плакали. Может быть, и плачут, но только мне не признаются. И дома я стараюсь все проблемы решать сама.

– Вы ощущаете себя красивой женщиной?

– Нет, я ощущаю себя женщиной в возрасте. Мне слишком часто приходится перешивать свои платья. Да и не нужна мне сейчас красота. Все приключения, где она важна, мне неинтересны. Для меня сейчас есть один большой интерес – работа.

– Можете ли вы выпроводить надоедливого посетителя?

– Конечно. Когда, я чувствую, что разговор зашел в тупик, я встаю и говорю: «Ну все, ребята, привет!» И мне не важно, сколько этим «ребятам» лет – 16 или 80. А если посетители не понимают, то беру ключи и подхожу к двери. Им ничего не остается, как встать и уйти.

– Женщина вашего ранга на Западе имеет своего парикмахера, косметолога, массажиста. Позволяете ли себе это вы?

– Нет, конечно. Портного я не имею потому, что мне не нравится, как шьют в ателье Вологды. Вот если бы нашлась женщина, которая стала бы мне шить! Прически делаю в обычных парикмахерских у свободных мастеров, о массажисте и диетологе вообще и мысли не было. Меня всегда останавливает то, что обо мне подумают и скажут окружающие.

– Для вас важно мнение вологжан?

– Очень.

– А сплетни вы о себе знаете?

– Нет, не знаю, хотя уверена, что они есть. Мне их почему-то не рассказывают. Наверное, боятся.

– Для вас важны деньги?

– В моей жизни было два периода, когда деньги мне были не важны. Когда-то мы работали с мужем на газопроводе. Денег нам платили много, а покупать было нечего. И сейчас я хорошо получаю, очень прилично зарабатывает муж. Я считаю, что он мог бы получать и меньше. Но для того, чтобы сказать, что деньги немного значат в жизни, нужно их достаточно иметь. У меня средств хватает.

– Вы любите роскошь?

– Нет. У меня очень мало золота (вот только одно кольцо с небольшим бриллиантом. Мы его купили на двадцатилетие семейной жизни). Я люблю красиво одеваться, но не имею такой возможности. Ничего мне в Вологде из готовой одежды не нравится. Поэтому ношу те платья, которые купила в Париже. Когда в последний раз была в Москве, то прошлась по дорогим магазинам в надежде купить себе обновку. Но к нам всю импортную дорогую одежду везут под один стандарт – 46 размер, рост от 170 и выше. Поставщики рассуждают так – «деньги сейчас на дорогую одежду имеют подруги коммерсантов, а они все тоненькие и высокие».

– Какой косметикой вы пользуетесь?

– Только натуральной французской. Любимые духи – «Коко Шанель». Но сейчас у меня «Опиум». Просто их подарили мои друзья – французы.

ПРИВЫЧКИ

– Чем вы любите заниматься в выходные?
– Я читаю. Особенно люблю французскую классику. Зимой люблю вязать, а летом для этого слишком жарко. Очень не люблю готовить. Я лучше постираю, вымою что-нибудь. Но и это без особого удовольствия.

– Вы не любите заниматься домашним хозяйством?

– Честно скажу, нет. Вот сейчас прочитает это мой муж и подумает: «Господи, зачем же я на ней женился!».

– У вас есть любимые блюда?

– Нет, мне безразлично, что есть.

– Какие спиртные напитки предпочитаете?

– Предпочитаю не пить вообще, но если это невозможно, то обхожусь рюмкой вина. Сразу скажу – не курю.

– У вас есть дача?

– Нет, мне сложно найти такую дачу, какую бы я хотела. Это должен быть хороший дом в деревне, обязательно у реки, чтобы рядом был лес. Но иногда мы на выходные ездим на дачу к моей маме.

– У вас много друзей?

– Нет, но есть несколько семей, с которыми мы давно дружим. Это в основном друзья молодости. Кстати, никто из них не работает в торговле.

– Вас не смущает, что ваши друзья значительно ниже вас по социальному статусу?

– Нет, я много лет была дочкой очень известного человека, и мне несколько это надоело, что сейчас для меня престиж в том понимании ничего не значит.

– Как вы проводите отпуск?

– Я уже два года его не имела. У меня муж охотник, он во время отпуска ходит по лесам, мне отдыхать просто неинтересно. За границей я уже была (мы подсчитали – в 9 странах), так что больше не хочу.

– Вы гостеприимный человек?

– Мы с мужем договорились – моих гостей развлекаю я, своих – он сам. Но чаще всего не получается. Он звонит и говорит: «Через полчаса я буду с гостями». Я отвечаю: «Пожалуйста, но дома совсем нечего есть». Потом срочно начинаю варить картошку. Когда приходят гости я обычно ухожу в свою комнату. Это не значит, что я не люблю друзей мужа, просто очень устаю от людей за день. Но если они зовут меня за стол, обязательно выхожу. А через какое-то время говорю: «Я пошла к Зинаиде». «Зинаида» на нашем семейном языке моя комната.

СЕМЬЯ

– Расскажите о ваших родителях.

– Я родилась в Липином Бору, но мы скоро переехали в Сямжу. Там я прожила 17 лет. Мой отец был директор леспромхоза, а мама – учительница. У меня есть брат (он самый умный в нашей семье – инженер-конструктор живет в Дубне. Сестра живет в Латвии. Она замужем за капитаном. Вот жду, когда их выгонят из Прибалтики, чтобы к себе перевезти. Кстати, у меня есть большая мечта – открыть филиал универмага на своей родине.

– У вас большая семья?

– Муж работает начальником медсанчасти больницы УВД, два сына. Михаил, ему 23 года, живет сейчас в Ярославле, женат, работает на судостроительном заводе. Тимур, ему 19, только закончил строительный техникум.

– Какая у вас квартира, машина?

– Трехкомнатную квартиру (36 квадратных метров) мы с мужем зарабатывали восемь лет на газопроводе, а машину – седьмая модель «Жигулей» купили два года назад.

– Вы часто ссоритесь?

– Нет, нам давно неинтересно. Когда-то в молодости бывало.

– Вы любите устраивать семейные праздники?

– В принципе, никто из нас не против, но подготовкой к ним всем заниматься некогда. О двадцатилетии нашей свадьбы с мужем вспомнили только через неделю после того, как оно прошло. И очень страшно расстроились, теперь постараемся не забыть о двадцатипятилетии.

– Вы счастливый человек?

– Безусловно!