назад

Рынок Устюга Великого. XVII век // 
Мерзон А. Ц. Рынок Устюга Великого в период складывания всероссийского рынка (XVII век) / А. Ц. Мерзон, Ю. А. Тихонов. – М. : Изд-во АН СССР, 1960. – С. 133-324.

ПРИВОЗ ТОВАРОВ ИЗ ПОНИЗОВЫХ ГОРОДОВ

Из числа понизовых городов (Среднее и Нижнее Поволжье) теснее всего Устюг был связан с наиболее значительным из них – Казанью. Важное экономическое значение Казани на русском рынке XVII в. определялось обилием местных товаров, поступавших в широкий оборот, а также ее посреднической ролью в торговле предметами восточного импорта. Поморское направление, включая Архангельскую ярмарку, представляла собой один из главных каналов отпускной торговли Казани 87 [О торговых связях Казани с Поморьем см. указ. соч. Е. И. Чернышова]. С Подвиньем Казань связывали торговые пути, пролегавшие по Вятскому краю. Обозы с товарами направлялись в Устюг через Хлынов и Шестаков 88 [Е. Д. Сташевский. Пятина 142 г. и торгово-промышленные центры Московского государства, стр. 101]. Казань являлась одним из крупных центров кожевенных промыслов. Среди привозимых в Устюг кожевенных товаров были кожи красные и белые, мешины, бараны, телятины, козлы, кожи дубленые, конины белые, лбы конинные. В количественном отношении казанский привоз кож значительно уступал ярославскому, вологодскому и даже костромскому. Из Казани доставлялись в небольшом числе некоторые кожаные изделия –  сапоги (в том числе телятинные и сафьяные), шлеи ременные, хомутины красные, рукавицы, подошвы.

Важнейшей составной частью казанского отпуска были воск, свечи вощаные и мед. Казань поставляла на устюжский рынок продукты волжских и каспийских рыбных промыслов. Привозился рыбный товар разных сортов – стерляди, севрюги, осетры, судаки, лососи, щуки, лини, караси, окуни, сороги, белая рыба, лещи, калужка, густера, вязига (в том числе севрюжья, осетровая, терская), а также икра стерляжья, черная, паюсная, пирожная астраханская и клей карлук. В числе других товаров из Казани поступала деревянная посуда (блюда, ставцы и братины), орехи, пшено, медведна черные, щетина.

Казань выступает в качестве главного поставщика восточных товаров в Устюг. Привоз их из остальных торговых пунктов (Москвы, Ярославля, Вологды, Костромы и некоторых других) служил лишь дополнением к основной массе среднеазиатских, северокавказских и иранских товаров, доставляемых из Казани. Вероятно, до половины общей суммы, вырученной от продажи товаров, поступавших из Казани в Устюг, приходилось на долю импортных предметов 89 [Об общих условиях русско-иранской торговли см. Е. С. 3евакин. Персидский вопрос в русско-европейских отношениях XVII в. – «Исторические записки», т. 8, стр. 129–162].

Первое место среди восточных товаров, продававшихся на устюжском рынке, принадлежало тканям различной выработки, разных рисунков и окраски. Привозились шелковые материи – дороги гилянские, ряские, кашанские, тевризские, ляковые 90 [Ткань «дорога» принадлежала к наиболее дешевым шелковым материям (М. В. Фехнер. Торговля Русского государства со странами Востока в XVI веке. М., 1952, стр. 90)], камка кизильбагнская, кутни, шелковые зендени. Среди бумажных тканей были киндяки (в том числе арапские, гилянские, бухарские, цветные, красные, уские, валковые, ляковые, фереспиревые, поленчатые), зендени (в том числе цветные, красные, семенди 91 [Семенди (перс.) – тройной («Материалы по истории Узбекской, Таджикской, и Туркменской ССР», ч. 1, М., 1933, стр. 457)]), выбойки (в том числе арапские, бухарские, семенди), миткаль, бязь, кисея, пестредь бухарская. В Устюге в значительном количестве продавался шелк – сырец, черный цветной, пырс, фарабат, ряский, гилянский, а также другие виды текстильного сырья: бумага хлопчатая и бумага шитья (хлопчатобумажные нитки). Упоминаются следующие готовые изделия из тканей: завесы (в том числе бухарские, выбойчатые, бумажные), кушаки (в том числе синие и красные), тесьма шелковая, гайтаны шелковые ряские. Из Казани привозилось много выделанных козлиных кож различной окраски – сафьянов (красных, желтых, лазоревых и белых). В небольшом объеме доставлялись другие предметы, поступавшие из прикаспийских стран через Астрахань: рис (пшено сорочинское или сарацинское), нефть, перец, румянец турский, краски.

В осуществлении товарообмена между Казанью и Устюгом ведущая роль постоянно оставалась за жителями волжского города. Поездки устюжан в Понизовье имели несравненно меньшее значение в доставке казанских товаров. В числе пяти-девяти казанцев, ежегодно посещавших Устюг, были купцы, которые вели крупную торговлю отечественными и заграничными товарами.

Наиболее прочно был связан с Устюгом Ф. А. Свешник. Он, как правило, дважды в год прибывал с грузами из Казани. В привозимых им сборных партиях предметов казанского отпуска (стоимостью от 150 до 567 руб.) основное место занимали товары местного происхождения, в особенности воск, мед, свечи, кожи и рыба, как и у ряда других казанцев 92 [Город. кн. по Устюгу, № 30, л. 76; № 34, л. 62 об.; № 44, л. 57 об.; № 64, л. 70].

В 1630-х годах из Казанского края ежегодно пригоняли лошадей для продажи на устюжском рынке. В 1633/37 г. 26 казанцев продали 28 лошадей на общую сумму 10172 руб. В 1635/36 г. записано 11 торговцев, продавших 12 лошадей за 55 р. 10 алт., причем десять из них являются крестьянами прилегающих к Казани (районов (в том числе восемь монастырских и два митрополичьих крестьянина) 93 [ТК, т. I, стр. 134–137, 265–266].

Самым крупным из продавцов предметов восточного ввоза был Иван Кириллов Мыльников, обороты которого достигали 920 руб. (в 1641 г.). Предложение восточных («тезицких») товаров зачастую превышало спрос. В таких случаях казанские купцы вынуждены были отправляться в соседние пункты Поморья для сбыта привезенных грузов. Чаще всего нераспроданные в Устюге партии товаров шли на Важскую ярмарку, а также в Туглим, Соль Вычегодскую, иногда в Архангельск.

Привоз товаров, закупаемых в Казани, не имел большого значения в системе отъезжих торгов самих устюжан. Среди жителей Устюга один только Т. О. Скулин, принадлежащий к числу второстепенных торговых людей (стоимость его привоза редко превышала 100 руб.), постоянно поддерживал связь с казанским рынком. У некоторых устюжан, торгующих в отъезд, казанское направление фигурирует лишь эпизодически (например, у Т. Малыгина, К. Кисельникова, П. Загибалова, А. Шелковника и немногих других) 94 [Город. кн. по Устюгу, № 34, л. 274; № 39, л. 209; № 44, л. 156 об.; 50, л. 124; № 57, л. 131; № 73, л. 185; № 79, л. 281]. Торговые люди гостиной сотни располагали более широкими возможностями для сношений со Средним Поволжьем. Однако и у них привоз казанских товаров встречается не каждый год и притом в сравнительно скромных размерах. Доставляемые Босыми, Ревякиными и Усовыми предметы отпускной торговли Казани, в особенности восточные товары, только частично распродавались на устюжском рынке. Помимо этого, партии «тезицкого» товара шли в комбинации с другими предметами на поморские ярмарки (Вага, Туглим), в Сибирь, а иногда и в Архангельск. В целом Казань своими поставками товаров местного происхождения и импортных изделий вносила значительный вклад в развитие торговли Устюга.

Волжские города, расположенные между Нижним Новгородом и Казанью, принимали ограниченное участие в устюжской торговле. Торговые люди этих городов продавали в Устюге воск и мед, иногда привозили небольшое количество предметов восточного импорта. Немногочисленные, но крупные партии воска и меда поступали из Козьмодемьянска 95 [Город. кн. по Устюгу, № 44, л. 43 об.; № 47, л. 25; № 50, л. 32; 53, л. 91; № 57, л. 35; № 64, л. 46; № 73, л. 41 об.; № 79, л. 39; № 94, л. 49]. Зафиксированы приезды отдельных торговых людей из Васильсурска, Свияжска, Чебоксар, Царево-Санчурска 96 [Город. кн. по Устюгу, № 38. лл. 46 об., 63 об.: № 50, л. 32; № 53, л. 97]. С Астраханью Устюг не имел налаженных и устойчивых сношений. Отмечены лишь единичные поездки некоторых устюжан в этот отдаленный торговый центр. Из числа виднейших купцов изредка привозили астраханские товары только Босые. Другие торговые люди в исключительно редких случаях ездили в Астрахань. Оттуда привозились преимущественно шелк, ткани и сафьяны.

ПРИВОЗ ТОВАРОВ ИЗ ЗАПАДНЫХ И ЮЖНЫХ ГОРОДОВ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА

Города, расположенные на западной и южной окраинах страны, почти не участвовали в привозе товаров в Устюг, хотя некоторые из них были непосредственно связаны с ним как с центром пушной торговли. Среди немногочисленных явок товаров для продажи торговыми людьми из этих пунктов можно указать на привоз сукон литовских вязмичами, воска калужанами и рылянами. Отпускная торговля западных и южных городов развивалась в иных направлениях, не включала в свою орбиту отдаленные торговые центры поморского Севера.

ТОРГОВЛЯ СИБИРСКОЙ ПУШНИНОЙ

На рынке Устюга происходила продажа значительного количества пушнины, добываемой на сибирских промыслах. В связи с этим наша задача состоит в исследовании двух основных вопросов: 1) роль Устюга в торговле сибирской пушниной; 2) определение удельного веса сибирских мехов в общем товарообороте устюжского рынка. «Мягкая рухлядь» доставлялась в Устюг по печорскому «чрезкаменному пути», одной из древнейших водных дорог, ведущих из Поморья за Уральский хребет. Она начиналась в Устюге, шла отсюда по С. Двине, Вычегде и Выми, далее волоком на Ухту и Ижму, приток Печоры. В Сибирь с Печоры вело несколько путей по ее правым притокам, выводящим к верховьям Соби и Сосвы, которые впадают в Обь 97 [См. С. В. Бахрушин. Научные труды, т. III, ч. 1, стр. 72–87]. В первой половине XVII в. этот путь использовался почти исключительно для привоза легкого пушного товара из сибирских городов. Тяжеловесные грузы, шедшие за «Камень», перебрасывались конным транспортом через Верхотурье. Большое количество пушнины, добываемой в Сибири в результате промысловых экспедиций и скупочных операций крупных торговых людей, следовало транзитом через Устюг и другие поморские города, не поступая здесь в продажу. Однако значительная часть мехов, принадлежащая «мангазейским и сибирским выходцам», прежде всего промышленным людям и некоторым слоям торгового населения, постоянно распродавалась на пушных рынках Восточного Поморья. Сюда ежегодно приезжали из Москвы и других городов для закупки пушнины торговые люди или их агенты. Встречи продавцов сибирских мехов с крупными скупщиками частично происходили в Ижемской слободке, Турьинском посаде, Яренске и Туглиме, но пушная торговля в этих пунктах не приняла широких размеров. Основная масса мягкой рухляди, предназначенной для реализации в Восточном Поморье, поступала на рынки Соли Вычегодской и Устюга.

После исследования И. С. Макарова можно считать твердо установленным, что в XVII в. торговля сибирской пушниной, производившаяся в Устюге, за исключением отдельных годов, уступала по своим масштабам оборотам Сольвычегодской меховой ярмарки 98 [И. С. Макаров. Пушной рынок Соли Вычегодской в XVII в., стр. 152]. Тем не менее Устюг принадлежал к числу важнейших центров сбыта мехов Сибири. Торговля сибирской пушниной в Устюге носила сезонный характер. Она захватывала осенние месяцы и иногда продолжалась до середины зимы. Время наивысшего подъема пушной торговли ежегодно определялось в зависимости от сроков прибытия продавцов с «мягкой рухлядью» и приезда иногородних купцов. Большое количество сибирских выходцев успевало пройти весь путь до Устюга водой на легких судах – «обласах». Уже во второй половине июля и в августе сюда прибывали отдельные из них. В сентябре и октябре основная масса продавцов пушнины достигала Устюга, где в это время развертывалась оживленная торговля мехами. Иногда пушной товар продолжал прибывать по зимнему пути после окончания распутицы. Москвичи и другие иногородние купцы, распродав в июле и августе ранее закупленные партии мехов на рынках Архангельска, Астрахани, Свенской ярмарке (около Брянска), осенью снова приезжали в Устюг «з деньгами для покупки мяхких всяких рухлядей». В те годы, когда торговые люди запаздывали, скупочные операции в Устюге на некоторое время откладывались 99 [Об осени как важнейшем сезоне устюжской пушной торговли говорит таможенный голова Т. Лыткин. Объясняя причины недобора косвенных налогов в 1632/33 г., он пишет: «В сентябре и в октябре ис Сибири и из Монгазеи выходцов с собольми и со всякою мяхкою рухлядью приходу немного было, да и у тех людей купить было некому: с Москвы и с Вологды торговых людей для соболиной всякой мяхкой рухляди покупки к Устюгу людей не было». Голландский посол И. фан Фелтдриль, посетивший Устюг в 1630 г., отмечает, что «здесь в сентябре и октябре бойко торгуют мехами, так как русские купцы из Сибири и Перми привозят сюда свой товар к этому времени» (Прик. дела старых лет, 1636 г. № 65, л. 113; Сб. РИО, т. 116, стр. 23)].

В 30–40-х годах XVII в. соболиные меха являлись главнейшей по ценности частью сибирской пушнины. В большинстве случаев менее ценная часть шкурки – брюшко было отделено от хребта и продавалось отдельно (так называемые пупки собольи). Отдельно продавались выимки, пластины и хвосты собольи, а также «лоскутье соболье» (отходы от первоначальной обработки меха). В Устюг привозились и менее ценные сорта – «соболя в козицах» (или «в козках»), т. е. продававшиеся шкурками, снятыми целиком, а не разрезанными на две части – хребтовую и брюшную 100 [См. Г. Н. Потанин. Привоз и вывоз товаров города Томска в половине XVII в. – «Вестник Русского географ. об-ва», 1895, № 12, стр. 133]. Привоз собольих мехов дополняла продажа значительно им уступавших по общему количеству меховых изделий, преимущественно верхней одежды. Упоминаются исподы, подскоры и околы шапочные, малахаи (в том числе якутские), треухи (в том числе «под сукном красным, опушены росомачьим пухом»), шапки (в том числе «девьи», «о пяти околах»), воротники, рукавицы (в том числе «под ровдугой»), шубы (в том числе якутские, тунгусские, остяцкие, «под поволокою», «с пухом бобровым», «ребячьи кафтаны», «под киндяком», «под полотенцем», «под крашениной», «под сукном зеленым», «покрыт зенденью»), ферязи, одеяла. Всем остальным мехам, вместе взятым, принадлежало в сибирском привозе незначительное место по сравнению с исключительной ролью собольего товара. Бобры (преимущественно карие и рыжие, изредка – черные, наиболее ценные), кошлоки и ярцы постоянно доставлялись из Сибири, иногда партиями до 100 штук 101 [Кошлок – молодой бобер; ярец – годовалый бобер]. Куниц, росомах, и горностаев поступало немного, еще меньше – песцов. Значительно чаще привозились беличьи и лисьи меха, причем последние в наиболее разнообразном подборе сортов: лисицы красные, сиводушчатые, серые, черночеревые, белочеревые, «черевы голубы», корсаки и, кроме того, хвосты, лапы, хребты, черева и горлышки лисьи 102 [Сиводушка – сибирская порода красной лисы с темно-сивой душкой, т. е. горлом; корсак – степная лисица]. Бурые и чернобурые лисицы продавались в небольшом количестве. Готовые изделия из всех этих мехов также фигурируют в сибирском привозе, хотя и в скромных размерах: шубы бобровые 103 [Н. И. Костомаров (указ. соч., стр. 296) указывал, что «нигде не видно, чтоб бобровые меха служили для шуб». В устюжских таможенных книгах упоминаются не только бобровые шубы, но и «полы шубные бобровые»], песцовые, горностаевые, куньи, лисьи, бельи, кафтаны песцовые и лисьи, воротники бельи, шапки лисьи, пояса бобровые, рукавицы росомачьи, одеяла песцовые и лисьи, подволоки лыжные бобровые. О размерах торговли в Устюге главным сибирским пушным товаром, соболями, дают представление сведения таблицы 37.

Таблица 37

Размеры торговли соболиными мехами в Устюге

а Кроме того, в 1637/38 г. в Устюге продано неизвестное количество соболей и пупков собольих на сумму 949 руб.

б В 1640/41 г. дополнительно продано сибирской «мягкой рухляди» без указания количества на сумму 264 руб.

Общая стоимость сибирских мехов, явленных в Устюжской таможне для продажи, не может быть точно установлена. Однако есть основания предположить, что средняя цена собольих шкурок, продаваемых в Устюге, равнялась примерно 40 рублям за 40 соболей. Обороты устюжского рынка по продаже сибирских соболей составляли, по минимальным подсчетам, в изучаемый период от 2500 до 17 500 руб. в год.

Размеры этих оборотов в известной мере зависели от общего количества пушного товара, вывозимого из Сибири, которое не могло быть строго одинаковым каждый год. Однако более важной причиной изменений, происходящих в объеме пушной торговли Устюга, являлось существование других рынков, выгодно расположенных на Печорско-Вычегодском водном пути. Иногда сибирские выходцы предпочитали именно там продавать меха, так как откупщики взимали с них пониженные таможенные сборы, чтобы «на Устюг пошлина не отошла». Не случайно донесения таможенных голов Устюга полны жалоб, на конкуренцию со стороны соседних рынков. Особенно это относится к донесениям 1632/33, 1634/35, 1635/36, 1637/38, 1638/39, 1645/46 гг., т. е. именно тех лет, когда наблюдается заметное снижение количества торговых сделок по сибирской пушнине 104 [Прик. дела старых лет, 1635 г., № 11, л. 228; 1636 г., № 65, л. 113; 1637 г., № 35, л. 287; 1637–1641 гг., № 18, л. 53; 1639 г., № 12, л. 403; 1646 г. № 148, л. 16; Город. кн. по Устюгу, № 36, л. 74].

Постоянным и наиболее серьезным соперником Устюга в области торговли «мягкой рухлядью» являлась Соль Вычегодская, первый крупный торговый центр на пути сибирских выходцев. Только однажды в 1646/47 г. устюжский меховой оборот превысил сольвычегодский. В Устюге было продано 288 сороков 31 соболь, а у Соли Вычегодской – 212 сороков 31 соболь. 105 [Город. кн. по Устюгу, № 30, л. 164; № 56, л. 190 об.; И. С. Макаров. Пушной рынок Соли Вычегодской в XVII в., стр. 156–157]. Неоднократно отмечены приезды сибирских выходцев, которые полностью «поторговались» у Соли Вычегодской или реализуют в Устюге небольшое количество пушного товара, «что за усольской продажей осталось». Даже устюжские жители при возвращении из Сибири часто продавали «мягкую рухлядь» у Соли Вычегодской. Так, например, в 1642 г. четверо промышленных людей явились в родной город без пушнины, «а что товару было, и то продали у Соли Вычегодской». Промышленные люди из числа жителей Устюга и его уезда занимали второе место вслед за усольцами как продавцы пушнины в Соли Вычегодской. Наоборот, очень редко можно встретить усольцев, торгующих пушниной в Устюге или едущих мимо в другие города с этим товаром. Оптовые покупатели пушнины традиционно избирали Соль Вычегодскую главной ареной своих скупочных операций. На устюжском рынке эти торговые люди в большинстве случаев производили лишь дополнительные закупки, возвращаясь из Соли Вычегодской. На оборотах меховой торговли Устюга отрицательно сказывалось и то обстоятельство, что наиболее состоятельные местные купцы сравнительно слабо участвовали в пушной торговле своего города. Громадное количество пушнины, доставляемой» их приказчиками из Сибири, они стремились реализовать с наибольшей выгодой за пределами Устюга, минуя лишних посредников. Сведения о составе участников устюжской пушной торговли извлечены из пяти таможенных книг за те годы, когда меховой рынок Устюга имел наиболее высокие показатели (табл. 38).

Таблица 38

Состав участников торговли соболиными мехами в Устюге

Продавцы сибирской пушнины в подавляющем большинстве были жителями Восточного Поморья. Небольшое участие в сбыте мехов принимали представители русского населения сибирских городов. Уроженцы других областей страны занимали незначительное место среди лиц, привозивших «мягкую рухлядь» для продажи в Устюге.

В годы подъема пушной торговли главную массу торгующих мехами составляли промышленные люди. Среди них преобладали пинежане, важане, мезенцы и устюжане. Устюг привлекал промышленников не только как рынок сбыта добытой пушнины, но и как крупнейший торговый центр, где они могли приобрести самые разнообразные товары. Масса промышленников-охотников, судя по размерам явленных партий пушнины, была далеко не однородной по своему имущественному положению 106 [О промышленных людях, действовавших в Сибири, см. С. В. Бахрушин. Научные труды, т. III, ч. 1, стр. 198–211]. В 1641/42 г., который отмечен массовым прибытием сибирских выходцев в Устюг, у промышленников преобладали продажи величиной от 50 до 300 руб. Однако встречаются сделки и на очень мелкие суммы (10 руб.). Среди промышленников имелись отдельные зажиточные люди, которые не только сами заготовляли пушнину, но и скупали ее в Сибири. В таможенных записях иногда различаются «промышленные» и «перекупные» соболи в числе пушного товара, привозимого сибирскими выходцами. В 1640 г. приплыли в обласе из Мангазеи трое крестьян Уфтюжской волости Устюжского уезда. Ж. Григорьев явил в таможне 19 сороков 17 соболей, столько же пупков собольих и 7 бобров «своего промыслу» и, кроме того, «перекупной» товар: 4 сорока пупков собольих и 2 шубы собольих. К. Сидоров привез 16 сороков соболей «своего промыслу» и 2 сорока 34 соболя «перекупных». У М. Федорова был с собой 1 сорок 13 соболей и 70 пупков собольих. Весь этот товар был продан за 2070 руб. 107 [Город. кн. по Устюгу, № 30, л. 75 об.; № 50, л. 159 об.].

Динамика годовых оборотов пушной торговли определялась главным образом количеством промышленных людей, приезжавших в Устюг. Они продавали в Восточном Поморье весь товар, не будучи связаны с другими рынками.

Вторая категория лиц, продающих меха, состояла из торговых людей – организаторов промысловых экспедиций и скупочных операций на территории Сибири. Иногда торговые люди центральных городов по разным причинам прибегали к реализации пушного товара на пути из Сибири. Немногочисленные, но крупные продажи иногородних купцов в Устюге способствовали оживлению пушного рынка. Наиболее значительная партия мехов была продана в 1646 г. приказчиком члена гостиной сотни И. Денисова Л. Евдокимовым: 51 сорок 31 соболь, 34 сорока пупков собольих, 8 сороков хвостов собольих, всего на сумму 4 тыс. руб. 108 [Город. кн. по Устюгу, № 79, л. 18 об.].

Более деятельно участвовали в сбыте пушнины торговые люди Восточного Поморья. Многие из них добывали меха в Сибири на средства кредиторов, были опутаны цепями долговой зависимости, принимавшей различные формы. Осенью 1633 г. пинежане Иван Еремеев Ворогов и Матвей Иванов по приезде из Мангазеи продали в Устюге большую партию мехов на сумму 2320 руб. И. Е. Ворогов как раз в эти годы скупал и промышлял пушнину на средства, взятые в кредит у видного московского купца Богдана Левашева. И. Е. Ворогов занимал деньги «в торговлю на собственной промысел», отдавая своему кредитору половину прибыли 109 [ТК, т. I, стр. 20-21; С. В. Бахрушин. Научные труды, т. II, стр. 141]. В числе других поморских торговцев, находящихся на положении агентов крупных купцов, одно из первых мест принадлежит жителям Лальска. Они часто доставляют в Устюг большие партии «мягкой рухляди». Так, например, в 1641 г. М. и Н. Воропаевы привезли сибирских мехов на сумму 1184 рубля, А. С. Норицын и И. К. Новоселов – на 1700 руб. В следующем году Ф. Воропаев и М. Емельянов явили в таможне партию пушнины, проданную за 2100 руб. Лаличи торговали не на свои, а преимущественно на заемные капиталы, предоставленные им москвичами и устюжанами 110 [Город. кн. по. Устюгу, № 53, л. 76-76об.; № 57, л. 38; И. С. Макаров. Волостные торжки в Сольвычегодском уезде в первой половине XVII в., стр. 212].

Одна из таможенных записей дает представление о распространенной форме долговых сделок, прикрытой юридически равным участием нескольких «складников» в общем коммерческом предприятии. Устюжане Григорий Карпов и Семен Никитин осенью 1635 г. возвратились из Сибири с 29 сороками соболей, проданных за 700 руб. Они торговали «на складстве», т. е. на паях, с Моисеем Артемьевым и Степаном (фамилия последнего неизвестна), которые вложили свои капиталы, но лично не участвовали в поездке. Что скрывалось в данном случае за отношениями складничества, выясняется при рассмотрении долей, внесенных участниками торговой компании: «в подъеме в Сибирь было живота Григорьева на 50 руб., а Моисеева живота было на 300 руб., а Семенова живота было на 20 руб., а Степанова живота было на 187 руб.» 111 [ТК. т. I, стр. 207]. Ясно, что здесь перед нами не торговое товарищество, а замаскированная форма долговых отношений.

Поморские торговые люди, которые зачастую являлись должниками и агентами крупных купцов-капиталистов, сбывали сибирскую пушнину на местных северных рынках. В ином положении находились богатые устюжане. В торговой деятельности большинства виднейших купцов Устюга операции с сибирской пушниной играли первенствующую роль. Однако они, как правило, не распродавали своих мехов в родном городе торговым посредникам, стремились лично извлечь максимальную прибыль из своих сибирских предприятий. Особенно много мехов ежегодно накапливалось в руках членов гостиной сотни, которые постоянно организовывали промышленные экспедиции за пушниной, а также производили закупки на сибирских рынках. Тем не менее доля их участия в пушной торговле Устюга была весьма незначительной. Так, например, в 1635 г., когда размах меховой торговли Устюга был очень невелик (всего продано 119 сороков соболей и 104 сорока пупков собольих), к одним только торговым людям гостиной сотни Босым, Ревякиным, двум семьям Усовым привезено из Сибири 267 сороков соболей и 188 сороков пупков собольих. Из этого громадного количества поступило в продажу всего 3 сорока соболей, а остальной товар реализован за пределами Устюга. Тем не менее, члены гостиной сотни в отдельные годы продавали большие партии мехов. Босые, например, торговали сибирской «мягкой рухлядью» в 1634 г. на 1570 руб., в 1638 г. – на 2050 руб., в 1640 г. – на 1700 руб.

Другие состоятельные торговые люди, регулярно связанные с сибирскими предприятиями, также обладали широкими возможностями для сбыта основной массы пушнины вне Устюга. Продажа мехов даже на ближайшем к Устюгу пушном рынке – на Важской ярмарке сулила более значительную прибыль Показательно, что некоторые устюжане закупают на местном рынке сибирские меха и везут их для продажи на Благовещенскую ярмарку 112 [Город. кн. по Устюгу, № 64, л. 223]. Несмотря на то, что на Ваге предложение пушнины, продаваемой главным образом устюжанами, в некоторые годы превышало спрос, Благовещенская ярмарка оттянула на себя немалую часть оборотов устюжской меховой торговли. Некоторые торговые люди Устюга, тесно связанные с Сибирью, совершенно не выступают в качестве продавцов пушнины на рынке родного города (например, В. и С. Нероновы, В. Бубнов, братья Протодьяконовы), другие продавали сибирские меха лишь в единичных случаях. О запасах пушного товара, имевшегося у них, можно судить по отдельным продажам в Устюге:

И. Толстоухов в 1633/34 г. продал на 700 руб., Б. Клеунов в 1635/36 г. – на 1154 руб., X. Ходутин в 1636/37 г. – на 1500 руб., в 1637/38 г. – на 1500 руб., в 1640/41 г. – на 900 руб., Б. Белозер в 1636/37 г. – на 1300 руб., С. Нерадовский в 1642/43 г. – на 2078 руб., Н. Романов в 1642/43 г. – на 900 руб., М. Обухов в 1643/44 г. – на 2250 руб., Д. Сорокоумов в 1645/46 г. – на 1100 руб., С. Садилов в 1646/47 г. – на 1035 руб.

Никто из жителей сибирских городов постоянно не был связан с Устюгом. Однако ежегодно обитатели Сибири появлялись здесь с небольшими партиями мехов. В подавляющем большинстве они принадлежали к числу служилых людей (детей боярских, казаков и стрельцов) Тобольска, Кузнецка, Томска, Березова, Сургута, Красноярска, Енисейска. Представители посадского населения среди сибиряков насчитываются единицами. Самая крупная продажа отмечена в таможенных записях 1637 г. Атаман Енисейского острога О. Галкин привез 11 сороков соболей, проданных им за 400 руб. 113 [Город. кн. по Устюгу, № 38, л. 47]. Обычно сибирские жители продают партии пушного товара стоимостью в 100– 200 руб., хотя встречаются и более мелкие явки. Существенного влияния на обороты устюжского пушного рынка привоз «мягкой рухляди» жителями Сибири оказать не мог.

Покупателей пушнины всегда меньше, чем лиц, продающих этот товар, особенно в годы подъема меховой торговли (например, в 1641/42 г. 116 продавцов и только 34 покупателя). Это является следствием преобладания оптовых покупателей, приобретающих сразу по нескольку партий пушнины у ряда промышленников и торговцев. Торговля сибирскими соболями являлась одной из самых распространенных посреднических операций русского купеческого капитала XVII в. Москвичи в годы подъема пушной торговли составляли от трети до половины общего количества скупщиков «мягкой рухляди». Регулярно участвовали в скупочных операциях на пушном рынке Устюга отдельные торговые люди Вязьмы, Торопца, Углича, Ярославля, Вологды.

Если подвергнуть рассмотрению размеры закупок, то роль столичного купечества окажется еще более значительной (табл. 39).

Таблица 39

Скупка соболиных мехов иногородними торговыми людьми в Устюге

Немногочисленные скупщики из среды богатого иногороднего купечества, преимущественно столичного, держали в своих руках пушной торг Устюга. Некоторые из них, помимо этого, снаряжали собственные промысловые экспедиции в Сибирь и посылали туда своих торговых агентов (например. Ф. И. Мошенников и др.). Торговая деятельность некоторых «соболиных купцов» по закупке сибирских мехов развертывалась преимущественно у Соли Вычегодской. Размеры их устюжских сделок никогда не достигали величины оборотов на соседнем пушном рынке (например, у А. Е. Алмазова, Д. И. Кортешкина, Б. Филатьева). Группа столичных купцов, пользуясь близостью обоих основных центров пушной торговли, производила обширные скупочные операции и у Соли Вычегодской и в Устюге. К числу этих торговых людей относятся Ф. И. Мошенников, В. И. Седой, М. И. Зеркальников, С. Якимов.

Что касается представителей провинциального купечества, то у некоторых торговых людей Торопца, Вязьмы, Углича, Рыльска, Вологды центр тяжести операций по скупке «мягкой рухляди» находился, по-видимому, в Устюге (например, А. и Ф. Абросимовы, В. Игнатьев и др.). Основываясь на устюжских и сольвычегодских таможенных записях, можно сделать обобщающий вывод о наличии в первую очередь в Москве, а также в ряде других торговых центров страны значительного круга крупных купцов, которые ежегодно производили скупку пушного товара па рынках Поморья. В то же время имелось немало лиц, вкладывавших свои капиталы в рыночные сделки указанного типа только в отдельные годы. Крупные торговые люди были преобладающей, но не единственной категорией покупателей сибирских мехов. Неоднократно встречаются покупки на сумму от 100 до 300 руб. Если только эти сделки не являются дополнением к операциям, произведенным в этом же году на других рынках, то мы имеем дело с торговцами среднего масштаба.

Известное участие в скупке сибирской пушнины принимали жители Устюга. В роли покупателей чаще всего выступают лица, связанные с пушной торговлей. Обладая в определенные периоды свободными капиталами, они скупали соболиные меха у промышленников. Купленная пушнина во многих случаях перепродавалась через некоторое время приезжим торговым людям в самом Устюге. Так, например, Н. Ревякин в 1642 г. «покупал соболи и тех скупных соболей продал казанцу Ивану Кириллову 10 сороков, цена 600 руб.». Некоторые устюжане, отправляясь в торговые поездки для сбыта своей пушнины, привезенной из Сибири, дополнительно прикупали иногда «мягкую рухлядь» 114 [Город. кн. по Устюгу, № 53, л. 126]. В единичных случаях приобретают меха иностранцы (англичане и голландцы), обычно на очень мелкие суммы.

Пушной рынок Устюга, являясь одним из передаточных пунктов в торговле сибирскими мехами, выполнял важные посреднические функции. Он замыкал цепь пушных рынков, расположенных по Печорско-Вычегодскому водному пути. Это был крайний пункт, до которого докатывалась волна сибирских выходцев, прибывающих с охотничьих промыслов. Будучи сконцентрирован в руках сравнительно узкого круга лиц, в числе которых были видные представители торгового капитала, пушной товар шел из Устюга большими партиями в разных направлениях. Меха, добытые в Сибири, постоянно участвовали в русском экспортном товарообороте. Из Устюга пушнина для торговли с заграницей отправлялась в Архангельск, Казань, Астрахань, Торопец, Вязьму, на Свенскую ярмарку (через Москву). Сибирские меха и меховые изделия в известной своей части находили сбыт в пределах Русского государства, в первую очередь среди более зажиточных слоев населения.

Сибирская «мягкая рухлядь», во главе с наиболее ценным собольим мехом, играла преобладающую роль в пушной торговле Устюга. Меха, поступавшие из ближайшей округи и других районов Поморья, занимали подчиненное положение. Однако в общих торговых оборотах Устюга пушнина не имела того решающего значения, которое ей принадлежало в соседней Соли Вычегодской. На первом плане здесь были иные товары, как сельскохозяйственные, так и промышленные, отечественного производства и отчасти заграничные. В течение 15 лет только однажды, в 1641/42 г., обороты по пушнине достигли максимального уровня. Три года повторялись средние по величине показатели меховой торговли (1636/37, 1643/44, 1645/46 гг.). В другие годы (11 лет) размах устюжской пушной торговли оставался ограниченным. Перебои с притоком ценной сибирской пушнины не вызывали торгового застоя, хотя и не проходили бесследно для общего товарооборота Устюга и бюджета местной таможни. 30-е и 40-е годы были временем наибольшего подъема соболиного торга. В следующие десятилетия удельный вес сибирской пушнины в оборотах устюжского рынка еще более снижается в связи с сокращением объема торговли мехами в Поморье. Так, например, в Устюге было продано сибирской пушнины в 1648/49 г. на 4523 руб., в 1654/55 г. – на 1220 ½ руб., в 1674/75 г. - на 1785 руб. 115 [И. С. Макаров. Пушной рынок Соли Вычегодской в XVII в.,. стр. 152.].

Кроме мехов, Устюг получал из Сибири и некоторые другие товары, но по значению всем им было далеко до пушнины. Из Сибири поступало большое число лосиных кож (осенних, зимних, вешних, тугушей, суунов), ценного экспортного товара. Привозились побочные продукты охотничьих промыслов – струя бобровая и пух бобровый 116 [Струя бобровая – снадобье из жидкости, находящейся у бобра в особой сумочке под хвостом. По сведениям «Торговой книги», употребляется иностранцами «на краски к сукнам»]. Единственный раз упоминается кость мамонтовая, доставленная в количестве 10 фунтов в 1636 г. из Кузнецкого острога 117 [Город. кн. по Устюгу, № 34, л. 24]. Через Сибирь шел на устюжский рынок ревень. Самая крупная партия ревеня весом в 4 пуда была продана в 1642 г. тобольским купчиной бухаретином К. Амети за 183 ½ рубля 118 [Ревень – лекарственное растение (Город. кн. по Устюгу, № 57, л. 6)]. Все эти товары, не задерживаясь в Устюге, большей частью скупались для вывоза на Архангельскую ярмарку с целью продажи иностранцам.

ТОРГОВЛЯ ИМПОРТНЫМИ ТОВАРАМИ

Сношения с Архангельском принадлежали к числу самых устойчивых направлений устюжской торговли. Благодаря этому Устюг играл важную роль в распространении заграничных товаров на внутреннем рынке. Устюг, находящийся в 500 верстах от Архангельска, соединяла с ним удобная водная трасса. Заграничные товары ежегодно прибывали в Устюг в течение сентября и октября. Их привоз ограничивался этим кратким сезоном между закрытием архангельского торга и окончанием речной навигации. Однако торговля ими продолжалась весь год.

Импортные предметы, привозимые из «города» (т. е. из Архангельска), фигурируют в таможенных записях под собирательным названием «городового» товара. Изучение ассортимента иностранных товаров, приходивших через Устюжскую таможню, представляет большой интерес. Это не просто перечень изделий и продуктов, поступавших в Россию из-за границы в XVII в., который давно можно было встретить в исторической литературе 119 [См. Н. И. Костомаров. Указ. соч.]. Таможенные книги Устюга дают наиболее полное и достоверное представление о тех заграничных товарах, которые более или менее широко расходились внутри страны, а не только шли на удовлетворение потребностей царского двора и верхних слоев феодального общества. В числе импортных предметов были изделия европейской мануфактурной промышленности и разнообразные товары, скупаемые главным образом голландцами в колониальных странах 120 [О посреднической торговле голландцев см. И. И. Любименко. Торговые сношения России с Англией и Голландией с 1553 по 1649 г. – «Известия АН СССР. Отделение общественных наук», 1933, № 10, стр. 743].

Наиболее важная статья импорта, поступавшего на устюжский рынок через Архангельск,– текстильные изделия. Среди них главная роль принадлежала европейским шерстяным тканям мануфактурной выделки. Более всего привозилось материй этого рода из Англии, значительно меньше было тканей голландской, польской и немецкой выработки. В заметных размерах сбывались шерстяные материи только дешевых и средних по качеству сортов. Самый распространенный вид ткани – сукна «аглинские» (в том числе червчатые 121 [Червчатый – темно-красный], вишневые, темно-вишневые, зеленые) разного достоинства (большей, средней и меньшей земли). Цена одной половинки – 15–20 руб.122 [Цены, взятые из устюжских таможенных книг, вполне пригодны для выявления относительной ценности различных сортов импортных тканей. Половинка составляла примерно 20–25 арш.]. Кроме того, в большом ходу были еще более дешевые сорта сукон – сукна «полуаглинские» (цена половинки – 10 руб.) и яренги 123 [Яренги (или еренги) – русское название каразеи, изготовляемой в Англии] (цена половинки – 8 руб.). К дешевым сортам шерстяных тканей относились доставляемые из других европейских стран лятчины 124 [Лятчина – особый сорт сукна польского происхождения] (цена половинки – 3–5 руб.) и сукна «анбурские» (гамбургские). К менее распространенным видам шерстяных материй среднего качества следует причислить кострыш (в том числе вишневый, синий) ценой 20 руб. за половинку, настрафиль (в том числе синий, красный, червчатый) ценой 20 руб. за постав 125 [Постав – примерно 20–40 арш.], кармазин (в том числе вишневый и червчатый) ценой 30 руб. за половинку и стамед 126 [Стамед – шерстяная ткань вроде сукна с косыми нитями]. Находили сбыт суконные «покроми» разных цветов – красные, синие, голубые, серые, багрецовые 127 [Поставы и половинки окаймлялись покромками различной ширины, которые продавались особо]. Дорогие сорта сукон не играли почти никакой роли в устюжской торговле (из них упоминаются багрец и лундыш).

Все остальные виды текстильных изделий, привозимые в небольшом количестве, намного уступали по своему удельному весу шерстяным тканям. Большим разнообразием сортов представлены шелковые материи, вырабатываемые в Западной Европе и в восточных странах, хотя они и имели ограниченный сбыт. Среди них более других потреблялись камки червчатые, красные, желтые, белые, лазоревые, черные (в том числе индийские, амстердамские, есские, куфтерь, адамашка) и тафта (зеленая, лазоревая, «виницейская»). Более дорогие шелковые ткани – бархат (в том числе черный, вишневый, рытый), атлас (в том числе гладкий, цветной, травчатый, золотой), а в особенности обьярь (в том числе алая, красная, желтая) и алтабас пользовались весьма незначительным спросом. Сбыт льняных материй («астрадамские» и «коленские» полотна, полотно перинное полосатое) и бумажных (бумазея «барабанская», сатынь цветная, мухояры) также был невелик 128 [Астрадамское – амстердамское; коленское – кельнское; барабанская – брабантская; мухояр (арабск.) – бумажная ткань с шелком и шерстью]. Помимо тканей, иногда привозились в Устюг в очень небольшом числе готовые изделия из текстиля: «немецкие» юбки – суконные, кострышные, бархатные, епанчи, шляпы, а также вершки суконные шапочные.

Важнейшее место среди заграничных товаров занимали металлы и металлические изделия. Через Архангельский порт в Устюг поступало железо «свейское» (шведское), прутовое, волоченое, проволока, а также железо белое листовое в бочках. Большое значение имел привоз цветных металлов – меди, олова и свинца. Из Архангельска шли ножи, ножницы, замки плоские, круглые и висячие, парусные иглы. Поступало большое количество «меди дельной» (т. е. медных изделий) – котлы, кумганы, меденики, сковородки, братины, тазы, колокола, паникадила, колокольчики, а также оловянная посуда (стаканы, стопы, блюда, тарели, судки столовые).

Некоторое распространение в торговле получили колониальные товары – пряности, сушеные и засахаренные плоды, сладости и пр. В Устюге продавались перец, гвоздика, анис, изюм (в том числе кафимский), чернослив, коринка, имбирь, ягоды винные (фиги), сахар (в том числе головной), ядра миндальные, лимоны, орехи мускатные. Продавались москательные товары, особенно ладан, темьян, краски (крутик красный и синий, орешки чернильные, ярь), а также квасцы,- купорос, горячая сера, белила (свинцовые и туалетные), нашатырь, масло скипидарное и деревянное 129 [Темьян – ладан худшего качества; крутик – лучшая синяя краска (индиго); ярь – ядовитые соли, идущие на краску, преимущественно зеленую или синюю], галантерейные товары – иглы (шпанки и узловые), булавки, пуговицы (в том числе костяные и стеклянные), очки, гребни, гребешки слоновые, белильницы, гарус, пояса гарусные, тесьма, нашивки шелковые и др.

Некоторые категории товаров только частично представлены в Устюге самыми дешевыми сортами и видами, имеющими шансы быть здесь распроданными. Через Архангельск доставлялось значительное количество золота и серебра в слитках, монетах и изделиях. На рынок Устюга все эти товары, как правило, не поступали. Привозившаяся иногда серебряная монета – ефимки (рейхсталеры) – редко была объектом торговых сделок, отправлялась в Москву. Из дорогих изделий однажды упомянуты кубки серебряные золоченые. На устюжском рынке было в ходу только пряденое и цевочное золото и серебро, употреблявшееся для вышивания одежды. Оно продавалось на литры и цевками (мотками). Кроме того, здесь находило сбыт еще более дешевое поддельное золото и серебро – мишура (красная и белая). Драгоценные камни представлены единственным видом – бирюзой литой. Часто привозились только дешевые украшения – бисер и одекуй 130 [Бисер – мелкие бусы; одекуй – камни или род бисера (точно не установлено)]. Лучшие сорта вин ни разу не упоминаются в таможенных записях. Поступали в продажу романея 131 [Романея – красное столовое вино. Название происходит от дер. Романа в Бургони (Франция). См. Г. Жордания. Очерки из истории франко-русских отношений конца XVI и первой половины XVII в. Тбилиси, 1959, стр. 153], ренское питье, французское белое и красное, а более всего самое дешевое церковное вино. Из других товаров большими партиями доставлялись бумага писчая разных форматов и карты игральные. В Устюг постоянно привозились зеркала (в том числе большие, хрустальные), а также скляницы (простые и «виницейские»). В числе остальных импортных предметов, не игравших, однако, существенной роли, находились ртуть, лекарственное вещество цилибуха (рвотный орешек), уксус винный (ренский), сельди, пшено немецкое, четвертные коробки, бобры немецкие чесаные. Изучение состава европейского импорта, прибывавшего на устюжский рынок через Архангельск, свидетельствует о том, что некоторая часть заграничных товаров шла на удовлетворение потребностей населения, преимущественно его зажиточных слоев, а не только феодальных верхов 132 [«В архангельском товарообороте преобладали предметы, предназначенные для пользования высшими классами общества... Предметы широкого потребления лишь вкраплены в перечень товаров указанного характера. Это сельди, краски, иголки, булавки, железо и некоторые изделия из него» (С. И. Архангельский. Англо-голландская торговля с Москвой в XVII в. – «Исторический сборник», т. V, М., 1936, стр. 26). Названный исследователь преуменьшает ассортимент заграничных товаров, пользовавшихся спросом со стороны населения. С. А. Покровский ограничивается следующим определением: «Импорт давал возможность удовлетворить потребность верхнего слоя феодалов, и, прежде всего, царского двора, в «узорочных товарах», мануфактурных изделиях» (С. А. Покровский. Внешняя торговля и внешняя торговая, политика России. М., 1947, стр. 54)].

Привозимые из Архангельска товары занимали видное место в торговле Устюга. Общий размер торговли иностранными товарами в Устюге, к сожалению, не может быть вычислен. Тем не менее, значение привоза из Архангельска для устюжской торговли хорошо выясняется при изучении сделок продавцов и покупателей «городового» товара. Список лиц, торгующих импортными предметами, возглавляют члены гостиной сотни, жившие в Устюге. Ежегодно в начале осени дощаники Босых, Ревякиных и Усовых приплывали с «товарной кладью» из Архангельска. На них доставлялось большое количество иностранных товаров для отъезжих торгов, но некоторая часть распродавалась на местном рынке. В балансе торговли каждой из этих купеческих семей в Устюге «городовому» товару почти всегда принадлежала значительная роль. Так, например, в 1637/38 г, у Босых из вырученных от продажи 2132 ½ руб. на долю импортных предметов приходилось 1023 рубля, у Ревякиных из 1083 руб.– 353 рубля, у Усовых из 766 руб.– 451 рубль. Другие состоятельные купцы, связанные с Сибирью и Архангельском, также реализовали в Устюге в отдельные годы часть «городового» товара (С. П. Садилов, Ф. Печацын и др.)133 [Город. кн. по Устюгу, № 38, лл. 75, 90; № 57, л. 165] Более редко сочетается продажа предметов импорта в Устюге с отвозом основной массы доставленных из Архангельска грузов по иным маршрутам, кроме Сибири. В этих случаях «городовой» товар отправлялся устюжанами в Казань, Ярославль, Пермь, Соль Вычегодскую и еще в некоторые пункты.

Ряд местных жителей в отдельные годы ограничивался продажей предметов иноземного происхождения исключительно на устюжском рынке. К их числу принадлежит, например, С. Титов. Самая значительная партия заграничных товаров была им продана в 1640/41 г. за 1300 руб. По приезде из Архангельска он «со всем товаром сидел на гостине дворе в анбаре 46 недель». Можно указать также на Б. М. Балуева, продавшего в 1642 г. предметов «городового привоза» на 300 руб., А. И. Шелковника, который доставил в 1643 г. партию товара стоимостью 636 руб. 134 [Город. кн. по Устюгу, № 50, л. 151; № 57, л. 172; № 64, л. 191]. Мелкие торговцы из числа устюжан, в том числе и некоторые кузовники, тоже стремились закупать импортные предметы непосредственно в Архангельске, а не приобретать их в Устюге из вторых рук. Наряду с крупными поставщиками свой «лавочный» и «кузовной» товар они привозили на попутных судах 135 [Город. кн. по Устюгу, № 30, л. 138; № 38, л. 166 об.; № 64, л. 10].

Отдельные иногородние торговые люди избирали Устюг центральным пунктом своих операций по распродаже заграничных товаров. Наиболее крупные партии «городового привоза» ежегодно продавали О. Л. Лихачев и И. Т. Худяков. Более обширна другая группа продавцов из состава иногородних жителей. В Устюге они производят перевалку грузов с речных судов на конный транспорт, иногда «выставляют» свои товары из «заморозных» судов. Ежегодно многие из них распродают в Устюге часть доставленных из Архангельска грузов. Среди них москвичи, ярославцы, вологжане, вятчане, казанцы, галичане, романовцы, соликамцы, чердынцы, сольвычегодцы, холмогорцы, угличане, каргопольцы, нижегородцы.

Изредка можно встретить указания на продажу товаров  Устюге иностранцами. Они ограничивались отдельными оптовыми сделками на сумму до 100 руб.136 [Город. кн. по Устюгу, № 30, л. 48 об.; № 50, л. 163]. Имел ли иностранный капитал своих агентов в числе устюжан, торгующих товарами, привезенными из Архангельска? На этот вопрос проливают свет опубликованные К. В. Базилевичем данные о распределении долгов провинциальных торговых людей англичанам в 1649 г. На долю Устюга, Холмогор и Архангельска вместе взятых приходилось долгов 304 руб. (3,2 %)137 [К. В. Базилевич. Коллективные челобитья торговых людей и борьба за русский рынок в первой половине XVII в. – «Известия АН СССР. Отделение общественных наук», 1932, № 2, стр. 107]. Это дает некоторое основание предполагать, что торговля устюжан не находилась в непосредственной зависимости от представителей европейского торгового капитала.

О покупателях «городового» товара таможенные записи содержат мало сведений, однако их вполне достаточно, чтобы выяснить, в чьи руки попадали предметы импорта, продаваемые в Устюге. Часть этих товаров приобреталась непосредственно потребителями – посадскими людьми и крестьянами, принадлежащими по преимуществу к зажиточным слоям населения. Далее идут мелкие и средней руки скупщики, которым «городовой» товар был нужен для распродажи в торговых пунктах Поморья. Например, лаличи часто закупали предметы импорта в Устюге с целью перепродажи. Так, 1 октября 1642 г. торговый человек Прокопий Панфилов Одинцов привез из Устюга партию городового товара стоимостью 38 руб. («аглинское» сукно, фимиам, очки, шелк, игральные карты)138 [И. С. Макаров. Волостные торжки в Сольвычегодском уезде в первой половине XVII в., стр. 206–207].

Все более или менее значительные партии импортных предметов закупались в Устюге только с целью отправки в Сибирь и то не слишком часто. Эти товары, приобретаемые оптом в Архангельске, распродавались на устюжском рынке преимущественно мелкими партиями и в розницу. В отдельные годы привезенные из Архангельска грузы оставались частично нераспроданными вследствие относительно ограниченного спроса на эти товары. Приведенные данные убеждают в большом значении Устюга в торговле предметами европейского импорта на внутреннем рынке, особенно в распространении их среди населения Поморья и Сибири. Их роль в общих оборотах устюжского рынка должна быть признана достаточно высокой, хотя мы и не в состоянии выразить ее на языке цифр.

ОТПУСК ТОВАРОВ В ПОМОРЬЕ

Закончив рассмотрение сношений с торговыми центрами и районами, славшими свои товары на устюжский рынок, а также проследив за судьбой «мягкой рухляди», поступавшей из Сибири, и импортных предметов «городового привоза», мы должны перейти к дальнейшему изучению отпускной торговли Устюга. Изучить ее несравненно труднее, чем привоз, так как отпускаемые из Устюга предметы закупались в большинстве случаев на «товарные» деньги. В потоках товаров, расходившихся по многочисленным направлениям, как в спектре отразились состояние местной производственной базы и роль Устюга как передаточного пункта внутренней торговли.

В отпускной торговле Устюга северной части Поморья принадлежало одно из важнейших мест. Устюг постоянно снабжал зерновыми продуктами эти бесхлебные районы. Хлеб решительно преобладал над всеми товарами, отправляемыми из Устюга на север. Главным пунктом сбыта устюжского хлеба являлись Холмогоры. Вывоз устюжских товаров в Холмогоры осуществлялся с такой же интенсивностью, с какой оттуда отправлялись торговые грузы на рынок Устюга. Рожь, овес, ячмень, пшеница (доля последней была очень невелика), а также горох, составляли главную статью отпуска в Холмогоры. Кроме того, Устюг поставлял продукты переработки зерна – крупу (преимущественно овсяную), толокно, муку ржаную и солод ячменный. Из Устюга везли хмель и вино, причем оно приобреталось преимущественно в государевой «кабацкой казне». Имеются сведения об отпуске в Холмогоры в небольших количествах лука, чеснока и сырых кож. Перевозка тяжеловесных грузов совершалась только по водному пути. Наибольшее их количество перебрасывалось в мае и июне. Некоторые холмогорцы специально приезжали с деньгами в Устюг. Так, 9 февраля 1642 г. двое торговых людей – А. Архипов с товарищем приехав из Холмогор, «явили купить в Устюжском уезде хлеб». Они скупили 400 мер ржи, 34 меры семени льняного, 4 меры круп, 2 меры ячменя, всего на 103 рубля. В 1643 г. приезжали «для хлебной покупки» Г. Перфирьев и Л. Стефанов, затратив на это 241 рубль. В 1644 г. А. Стефанов и П. Никифоров плыли на двух плотах «с Верхоюжья» (Верхний Юг), имея: 1000 мер ржи, купленных за 390 руб. Кроме того, часто производились закупки хлеба па «товарные деньги» теми жителями Холмогор, которые распродали свои товары в Устюге. Холмогорцы стремились приобретать хлеб у мелких производителей, минуя посредничество торговых людей Устюга. Для этого они отправлялись в волости, расположенные по берегам С. Двины и Юга. Товары грузились, как правило, на дощаники и каюки, арендованные у устюжан. Это подтверждает ранее высказанное предположение об отсутствии у холмогорцев достаточного количества судов.

Среди жителей Холмогор не было торговых людей, более или менее постоянно связанных с устюжским зерновым рынком. Устюжане же систематически заняты этими операциями. Босые, Ревякины, Я. Усов и его сыновья, А. и В. Усовы постоянно торговали в Холмогорах хлебом, который они скупали в бассейнах Юга и Лузы, на вятском рынке и производили в собственных земельных владениях. Многочисленную категорию поставщиков устюжского хлеба составляли представители состоятельных слоев посада, уже известные нам как участники обмена с Холмогорами и как организаторы скупочных операций на местном зерновом рынке. В их числе были И. Е. Ходутин, братья Протодьяконовы, Ф. и С. Печацыны, М. Обухов, Р. Бубнов, Т. Малыгин, связанные одновременно с рядом других торговых направлений, а также лица, которые участвовали преимущественно в устюжско-холмогорской торговле: Ф. Мазлык, И. Солодовиков, Ф. Белый, Я. Оконничников и др. В продаже хлеба на рынке Холмогор принимало участие сельское население, в особенности его верхний слой. Устюжские монастыри, производившие закупки в Холмогорах, расплачивались деньгами, вырученными от продажи на том же рынке хлеба из собственных хозяйств.

Помимо устюжан и холмогорцев, закупку зерна для отправки в Холмогоры производили иногородние торговые люди. Систематически участвовали в хлебной торговле унжане. В дополнение к большим партиям зерновых продуктов, привозимых ими к верховьям Юга для отправки вниз по течению, они «прикупали» хлеб в Устюжском уезде. В числе закупщиков хлеба находились вологжане. Весной 1635 г., например, «плавили» в Холмогоры зерно «устюжской покупки» Ф. Чернышев, О. Лихачев, С. Меринов 139 [Город. кн. по Устюгу, № 64, л. 116; № 30, лл. 8 об., 10 об., 16 об.].

Устюг поставлял зерновые продукты и в другие северные районы, но в менее значительном масштабе. Монастырские старцы и слуги скупали в Устюге рожь, крупу овсяную и ячную и «всякие хлебные запасы». Часто здесь же приобретались дощаники и каюки, а в отдельных случаях бечевы и сало ворванье для судов, плывших мимо Устюга. Наиболее крупные закупки хлеба производил Соловецкий монастырь. Еще в первой половине XVI в. он имел право беспошлинно покупать хлебные запасы в Устюге. Это право было закреплено за ним и в последующих жалованных грамотах140 [Досифей, архим. Географическое, историческое и статистическое описание Соловецкого монастыря. М., 1836, ч. III, стр. 7; Е. Д. Сташевский. Очерки по истории царствования Михаила Федоровича, ч. 1, стр. 292]. Соловецкий монастырь стремился возможно прочнее обосноваться в Устюге. Во второй четверти XVII в. он владел здесь подворьем, амбаром для хранения грузов на берегу Сухоны, тремя лавками в рядах, а также собственными деревнями на территории уезда. Размеры ежегодных хлебных покупок в Устюге невозможно установить по монастырским приходо-расходным книгам, так как эти операции не выделены в особую статью. В устюжских таможенных записях имеются лишь отдельные данные. Так, например, в 1634/35 г. было куплено ржи и круп на 800 руб. 141 [А. А. Савич. Указ. соч., стр. 147, 154, 168; Город. кн. по Устюгу, № 30, л. 340]. Кроме того, в Устюге скупали зерновые продукты Антониев-Сийский, Печенгский, Кандалакшский и Кирилло-Белозерский монастыри. Эти операции производились дополнительно с основной закупкой хлеба на вологодском рынке.

В торговые пункты Северо-Западного Поморья устюжские хлебные запасы изредка отправлялись небольшими партиями, закупленными жителями Варзуги и Сумского острога. В порядке товарообмена с поморскими северо-восточными районами Устюг поставлял туда значительное количество зерна, а также некоторые другие товары. Весь этот поток направлялся на берега Мезени и Печоры. Отпуск хлеба в район р. Пинеги был незначителен.

Мезенцы, приезжавшие в Устюг, как правило, закупали на «товарные деньги» зерновые продукты. Устюжане, совершавшие торговые поездки на берега Мезени, отправлялись обычно в мае в каюках, нагруженных хлебными запасами. Иногда на Мезень шли небольшие партии хмеля. Еще больший размах приобрел отпуск устюжского хлеба на Печору. Помимо немногочисленных торговых людей из бассейна Печоры, зерно для вывоза в этот район (в том числе в Пустозерск и Усть-Цильму) закупалось значительным количеством устюжан. Среди них были Ф. Печацын, М. Обухов, И. Романов. Последний, например, отправил на Печору в мае 1639 г. четыре каюка с хлебными запасами 142 [Город. кн. по Устюгу, № 44, л. 186].

Устюг снабжал зерном и мукой районы, лежащие по Средней и Верхней Вычегде. Основная масса хлеба сплавлялась туда устюжанами по «летнему пути». Преобладали мелкие отправители, но иногда встречаются значительные партии этих товаров. Так, в 1644 г. устюжанин И. С. Попов «докладывался покупать ржи на отвоз». Закупив 800 мер на сумму 320 руб., он на трех каюках «ходил к Вычегде» 143 [Город. кн. по Устюгу, № 64, л. 223; № 73, л. 59]. Важную роль в устюжском отпуске на Вычегду играл хмель. Некоторые вычегжане специально приезжали для приобретения хмеля в Устюге или Устюжском уезде. Другие товары (мед, воск, мыло, кожи, железо) отпускались на Вычегду в небольшом количестве. Непосредственно в Яренск также шли по преимуществу два основных предмета устюжской торговли – хлеб и хмель. Закупались эти товары исключительно жителями Яренска.

Отпуск товаров на Сысолу отличался очень скромными размерами. О вывозе мелких партий хлеба упоминается только в 1639 г. Сысоличи производили закупки на небольшие суммы. Так, например, 11 марта 1646 г. Е. Иванов явил 5 р. 13 алт. 2 д., на которые было куплено «воску и меду и котов обувей и топоров». Из Устюга на берега Сысолы иногда отправлялись мелкие торговые люди. В 1636 г. устюжанин Т. Лукьянов «купил кузовного мелкого товару и ходил к Сысоле» 144 [Город. кн. по Устюгу, № 34, л. 213; № 73, л. 65].

Устюжане постоянно вывозили товары для продажи на Туглимской ярмарке. Из предметов устюжского отпуска наибольшим спросом на ярмарке пользовались хмель, воск, мед, кожи, сапоги, мыло и порох, а также женские головные уборы. Везли в Туглим и иноземные товары. Более всего туда шло сукно дешевых сортов, «дельной меди», москательных товаров, бумаги писчей и мишуры. Основная масса устюжских товаров вывозилась в Туглим мелкими торговыми людьми. В числе постоянных посетителей ярмарки были, например, Е. Козишников и И. Лодыга. Состоятельные устюжане также посылали туда своих приказчиков с товарами 145 [Город. кн. по Устюгу, № 73, лл. 195, 196].

Главное место среди предметов отпускной торговли в соседние уезды занимали товары местного происхождения. В Соль Вычегодскую в наибольшем количестве вывозилось вино, на втором месте – хмель. На рынке Соли Вычегодской продавались женские шапки и кожи дубленые. В отдельные годы из Устюга отпускался хлеб, однако, в небольших размерах. Привозные товары шли с устюжского рынка в этот торговый пункт в очень незначительном объеме (например, лен, овощи, воск, мед, сало ворванье, окончины, «городовой» товар). Торговля вином, включая его доставку на усольские кабаки, полностью находилась в руках устюжан. То же самое следует сказать о местных ремесленных изделиях. В закупке хмеля наряду с жителями Устюга участвовали сольвычегодцы 146 [Город. кн. по Устюгу, № 57, л. 32; № 64, л. 83].

Ассортимент товаров, шедших в Лальск, может быть изучен особенно полно путем сопоставления таможенных записей Устюга с материалами Лальской таможни. Лальск получал из Устюга разнообразные товары, как местные, так и привозные. На первом плане среди них были предметы питания, особенно много хмеля, лука и чеснока. Из Устюга привозились соль, мед и пряники. На лальский рынок шла рыба северных сортов (треска, палтус), сало ворванье. Устюг поставлял воск, лен, кожи красные и дубленые, кожаную обувь (сапоги, коты), большое количество мыла. В Лальск поступали с устюжского рынка предметы «городового привоза», главным образом шерстяные ткани, галантерейные и москательные товары, металлические изделия. Привозились предметы устюжского производства – топоры, пешни, уды рыбные, сохи-ральники, якоря и кричное железо. Все эти товары закупались в Устюге лаличами, а также доставлялись самими устюжанами. Стоимость партий товаров, отпускаемых на лальский рынок, обычно не превышала нескольких десятков рублей, а часто приобретались мелкие партии. В Лальск отправлялись иногда и крупные партии устюжских товаров. Так, в 1644 г. М. и Ф. Воропаевы повезли в Лальск на пяти лошадях товары, купленные на устюжском рынке за 440 руб. Участие этих лаличей в сибирской торговле может служить надежным свидетельством в пользу того, что указанные грузы предназначались отнюдь не для распродажи па лальском рынке 147 [Город. кн. по Устюгу, № 64, л. 34. См. также ТК, т. I, стр. 342 – 350, 393–399].

Отпуск в Тотьму отличался очень небольшими размерами и крайне ограниченным ассортиментом товаров. Имеются сведения о вывозе в этот торговый пункт лишь беломорской и печорской рыбы (трески, палтуса, семги, сига), сала трескового и ворвани. В северо-восточные волости Тотемского уезда, тесно связанные с устюжским рынком, шла соль, несмотря на то, что она в изобилии имелась в собственном уездном центре. Все эти товары закупались исключительно тотьмянами, торгующими в Устюге. Об отсутствии в Тотьме интереса к устюжским товарам свидетельствует тот факт, что в таможенных записях нет денежных явок тотьмян, не зарегистрировано и поездок жителей Устюга в этот город.

Состав товаров, закупавшихся на устюжском рынке сельским населением Важского уезда, прослеживается плохо. Имеющиеся сведения показывают, что отпускная торговля все яге сильно отставала от размеров привоза крестьянской продукции в Устюг. В числе товаров, купленных важанами, упоминаются лук, чеснок, горох, конопля, мыло, поршни. В отдельные годы отмечена покупка ржи жителями Подвинской четверти. Поездки устюжан с товарами в Важский уезд крайне редки 148 [Город. кн. по Устюгу, № 64, л. 81; № 73, л. 261]. Благовещенская ярмарка на Ваге привлекала большое количество устюжан. Уже приходилось указывать, что на Вагу отправлялись значительные партии сибирских мехов и меховых изделий. Большинство их не закупалось в Устюге, а следовало прямо из-за Урала. Обороты Важской ярмарки по мехам никогда не достигали большого размера, что, по-видимому, объясняется отсутствием главных покупателей из среды столичного купечества. Устюжане являлись основными поставщиками пушного товара, но даже им не удавалось распродать всю привезенную «мягкую рухлядь». В редких случаях устюжане везли с собой на Вагу заграничные товары «городового» и казанского привоза, так как эти предметы в изобилии были представлены на ярмарке. Главный товар, закупавшийся в Устюге для отпуска на Благовещенскую ярмарку, – пушнина поморских сортов. На эти меха был большой спрос, и они полностью распродавались в дни ярмарочного торга. Среди других немногочисленных предметов устюжского отпуска следует назвать женские шапки местного производства 149 [Город. кн. по Устюгу, № 73, лл. 208, 251 об.].

Трудно установить, в каких устюжских товарах постоянно нуждались вятские города. В отдельные годы вятчане, особенно жители г. Слободского, специально приезжали в Устюг с деньгами на «хмелевую покупку». Так, например, в 1643 г. А. Юрьев вместе с тремя другими вятчанами купил большую партию хмеля стоимостью 404 руб., отправленную в Слободской 150 [Город. кн. по Устюгу, № 64, л. 30 об.]. Упоминается отпуск на Вятку уклада, семги, мыла костромского, небольших партий «городового» товара.

Пермские города давали Устюгу меньше товаров, чем Вятский край, но вывоз в эти торговые пункты приобрел более значительные размеры. Пермская земля нуждалась в тканях и одежде крестьянского производства. Туда вывозились металлические изделия, а также уклад и железо. На пермский рынок шла продукция ремесленного производства, а также мыло, кожи, кожаная обувь, женские шапки, бечевы, окончины, лен, воск и мед, продукты северных промыслов (сало тресковое и ворванье), хмель. В Пермь постоянно отпускались большие партии «городового» товара. Нетрудно уловить некоторые черты сходства перечисленного ассортимента товаров, шедших в пермские города, с составом предметов, скупавшихся «на сибирскую руку». В вывозе устюжских товаров принимали участие жители пермских городов – Соли Камской, Кайгородка, в малой степени Чердыни. Некоторые торговые люди являлись в Устюг с Денежными средствами, что служит верным признаком потребности в продающихся здесь товарах. Пермские покупатели сами вывозили почти весь хмель, шедший в эти торговые пункты, причем они скупали его не только на посаде, но и в Сухонских волостях. Хмель отпускался из Устюга крупными партиями. Так, например, в 1643 г. чердынцы «Иван Игнатьев сам третей» купили 84 пуда хмеля за 209 руб., соликамец М. Холкин приобрел этого товара на 130 руб. Соликамцы приезжали в Устюг и за другими товарами. В 1642 г. Ф. Жданов купил 18 половинок лятчин за 80 руб., в следующем году М. Андреев – холстов на 191 рубль, И. Могучево – меди, крашенины и хмеля на 131 рубль. Большинство товаров, шедших в Пермь, отправлялось туда устюжанами. Среди торговых людей, принадлежащих к гостиной сотне, чаще других торговали в пермских городах Я. Усов с сыновьями. 8 марта 1635 г. Усовы, например, отпустили в пермские города 8 возов «ярославского привоза», 2 воза «городового» товара, «да устюжской посадцкой и волостные покупки 530 аршин сукон белых, 15 шуб бараньих, 10 кафтанов бараньих, 20 рукавиц-варег, 30 топоров» 151 [Город. кн. по Устюгу, № 57, лл. 9 об., 24, 29, 32; № 53, л. 23 об.; № 30, л. 124]. Из числа средних торговых людей часто отправлялся в Пермь с товарами А. Филатов.

На этом мы заканчиваем изучение товарообмена Устюга с Поморьем. Следующий вопрос, подлежащий рассмотрению, – вывоз из Устюга в торговые пункты центральной части Русского государства.

ОТПУСК ТОВАРОВ В ЗАМОСКОВНЫЙ КРАЙ

Вологда, непосредственно связанная с Москвой и Ярославлем, Архангельском и Холмогорами и десятками других торговых пунктов, закупала немногие товары из числа тех, которые мог предложить ей устюжский рынок. Это прежде всего продукты забоя скота и разнообразный пушной товар. Устюг снабжал Вологду производственным сырьем, в котором нуждалась ее кожевенная промышленность,– сырыми кожами и овчинами. На устюжском рынке закупалось сало говяжье сырец. Меха сибирских и поморских сортов ежегодно вывозились в Вологду. В отдельные годы туда шли небольшие партии беломорской рыбы – трески, палтуса и семги.

Отпускная торговля с Вологдой находилась по преимуществу в руках жителей этого города и их агентов 152 [В таможенных книгах встречаются лишь единичные записи об отправке устюжанами товаров в Вологду. См., например, ТК, т. I, стр. 94]. В течение длительного пребывания в Устюге они успевали не только распродать привезенные грузы, но и скупить на посаде, а иногда и в окружающих волостях необходимые им товары. Скупка кожевенного сырья была одной из основных торговых операций вологжан на рынке Устюга. В таможенных записях эти сделки отражены лишь частично. Так, в сентябре 1633 г. Порфирий Пудов отправил в Вологду 131 кожу яловичную сырую и 80 овчин, а Прокопий Федоров купил на посаде и в уезде необработанных кож на 110 руб. Скупкой кожи и овчин занимался О. Л. Лихачев и другие вологжане, торгующие в Устюге 153 [ТК, т. I, стр. 11, 15–16; Город. кн. по Устюгу, № 38, л. 10].

В числе товаров, представлявших безусловный интерес для вологжан, было сало говяжье. Например, в 1643 г. В. И. Фокин купил 96 пудов сала и повез его в Вологду на шести лошадях. В следующем году И. Федосеевым было закуплено 200 пудов сала говяжьего сырца стоимостью 100 руб. О потребности Вологды в этом товаре свидетельствует и следующий факт. В 1631/32 г. вологодский торговый человек F. И. Запалов вручил устюжанину П. В. Выломаеву 85 руб., «а за те деньги поставить было ему на Вологде 165 пудов сала говяжья сырца в 141 [1632/33] году» 154 [Город. кн. по Устюгу, № 64, л. 32; № 73, л.14 об.; Прик. дела старых лет, 1634 г., № 42, л. 257]. Помимо участия вологжан в скупке сибирской «мягкой рухляди», на что указывалось ранее, они приобретали в Устюге также пушнину местных сортов 155 [Город. кн. по Устюгу, № 30, л. 31 об.; № 73, л. 7].

Наряду с Вологдой Ярославль являлся главным потребителем устюжских сырых кож и овчин. Иногда для Ярославля закупались кожи ворваньи. Постоянно вывозилась в Ярославль местная пушнина. Ярославль служил одним из рынков сбыта сибирской «мягкой рухляди», поступавшей в Устюг. Отдельные ярославцы, как было отмечено, приобретали этот товар непосредственно на устюжском рынке, причем иногда крупными партиями. В отдельные годы в Ярославль везли предметы «городового привоза», впрочем, в значительной своей части не покупавшиеся в Устюге, а лишь следовавшие через него транзитом

Преобладающая роль в закупках товаров на устюжском рынке для нужд его важнейшего контрагента принадлежала ярославским торговым людям. Они производили скупочные операции на средства, вырученные от продажи доставленных из Ярославля товаров. Вот один из типичных примеров. 27 сентября 1635 г. в Устюг прибыл Козьма Евстафьев. Он продал ярославских товаров на 540 руб. На «товарные деньги» им было куплено 140 кож яловичных сырых, 900 овчин, 300 белок и 300 заячий. 31 декабря К. Евстафьев отправил свой груз на семи возах в Ярославль. Ежегодно скупали значительное количество кож Р. и П. Оглодаевы, чьи крупные торговые обороты нам уже известны. Они везли этот товар также из Соли Вычегодской и Туглима. Среди ярославцев, торгующих в Устюге, были широко распространены операции по закупке кожевенного сырья. В 1646 г., например, Р и П. Оглодаевы отправили в Ярославль 252 сырых кожи и 50 овчин, И. Т. Худяков и О. Л. Лихачев – по 300 сырых кож, С. Дмитриев – 33 кожи и1 150 овчин, К. Савин – 2 воза сырых кож. Устюжане почти не участвовали в организации сбыта необработанных кож на ярославском рынке. Лишь один раз отмечено, что в сентябре 1646 г. посадский человек С. Фролов повез туда 102 кожи 156 [ТК, т. I, стр. 164; Город, кн. по Устюгу, № 73, лл. 3 об., 6, 9, 19, 38].

Несколько более активно устюжские жители занимались отпуском местной пушнины, хотя большая часть поморских мехов вывозилась самими ярославцами. Помимо продажи сибирского пушного товара ярославцам в Устюге, местные торговые люди часто отправлялись в Ярославль, где им удавалось реализовать некоторую часть своих обильных запасов «мягкой рухляди». Любопытным штрихом, характеризующим устюжскую хлебную торговлю, является вывоз зерна и муки в Ярославль в отдельные годы. С 22 января по 20 февраля 1634 г. туда было отправлено А. Скрыпиным 27 возов, Р. и П. Оглодаевыми – 14 возов, X. Туроносовым – 2 воза и устюжанином Н. Романовым – 4 воза с рожью и ржаной мукой. В январе 1637 г. приказчик Т. Лыткина повез 140 мер ржи на 20 лошадях, И. Худяков – 15 возов с рожью 157 [Город. кн. по Устюгу, № 30, лл. 9, 15, 46, 52, 201].

Для Москвы Устюг представлял интерес исключительно как один из важнейших пушных рынков страны. Из Устюга в столицу шло большое количество сибирских мехов, закупленных москвичами, о чем говорилось выше. Устюжские купцы со своей стороны ежегодно отправляли партии «мягкой рухляди» сибирского привоза для сбыта в Москве. В значительном объеме посылалась в столицу также поморская пушнина в наиболее полном ее ассортименте, включая сысольских соболей и печорских песцов, однако с преобладанием беличьих шкурок. Вывоз некоторых других товаров ограничивался единичными случаями (рыба, хмель, масло, струя бобровая, рыбье сало). Торговые люди гостиной сотни из числа постоянных жителей Устюга зимой отправляли в Москву партии иностранных товаров, привезенных из Архангельска. Эта высшая категория местного купечества вообще тесно была связана с Москвой, ежегодно доставляя туда свои торговые грузы 158 [Город. кн. но Устюгу, № 30, л. 61; № 44, л. 49].

В порядке обмена с городами Северо-Восточного Замосковья Устюг отпускал в эти пункты немногочисленный ассортимент товаров. Главный предмет вывоза в Кострому – сырые кожи и овчины. Крупные покупки кожевенного сырья производил костромской торговый человек С. Корнильев. В 1642 г. он, например, купил 300 сырых кож и 13 овчин, в 1644 г. – 236 кож, в 1650 г.– 300 сырых кож и 13 овчин. Костромич И. Семенов в 1643 г. приобрел в Устюге 440 сырых бычьих кож и 103 овчины. Упоминается вывоз в Кострому небольшого количества мехов поморских пушных зверей, а также импортных тканей (сукон лятчин и «анбурских»)159 [Город. кн. по Устюгу, № 57, л. 47; № 64, л. 15; № 94, а. 50]. Для Галича, помимо кож, в Устюге иногда закупались продукты северных промыслов. Так, в 1633 г. Прокопий Фролов повез в Галич на 10 возах треску, семгу, сало ворванье и окончины слюдяные 160 [ТК, т. I, стр. 29–30]. Отмечено несколько случаев вывоза беломорской рыбы в галицкие пригороды Чухлому и Соль Галицкую. Прибывшие из Юза жители Галицкого уезда в 1650 г. покупали в Устюге соль, воск, сапоги телятинные 161 [Город. кн. по Устюгу, № 94, л. 68 об.]. В остальные замосковные города товары из Устюга почти совершенно не поступали. Упоминаются лишь единичные случаи вывоза сибирской и местной пушнины в Углич, «городового» товара – в Юрьевец-Поволжский, семги – в Решму.

Особо следует указать на отпуск устюжских товаров в бассейны Ветлуги и Унжи. Крестьянское население этих районов, прибывая со своими продуктами и изделиями в Устюг, несомненно, производило мелкие закупки в рыночных рядах и на площадях. Можно предположить, что состав товаров, приобретаемых ветлужанами и унжанами, был близок к ассортименту предметов, шедших в сельские местности ближайшей округи Устюга. Среди немногих товаров, о вывозе которых на берега Ветлуги и Унжи упоминают таможенные книги, на первом месте стоит соль, для покупки которой ветлужане и унжане иногда специально приезжали в Устюг. Так, например, в марте 1634 г. унжанин Прокопий Павлов «на трех лошадех приехал и на Устюге купил бечев 13 пуд. да соли на 3 р.». В тот же день другой унжанин М. Иванов в таможне «денег явил рубль, соли купить». В марте 1635 г. ветлужане Ф. Поспелов «сам третей» явили в таможне 3 рубля с целью «соли купить». Отмечены и поездки устюжан с этим товаром в указанные районы. В декабре 1634 г. С. Копылов отправил со своим половником Спиридоном на Ветлугу 60 пудов соли и 10 гужей моржовых. В январе 1635 г. Ф. С. Белый послал туда 4 воза соли 162 [ТК, т. I, стр. 45; Город. кн. по Устюгу, № 30, лл. 91 об., 178 об., 260].

ОТПУСК ТОВАРОВ В ВОСТОЧНЫЕ, ЗАПАДНЫЕ И ЮЖНЫЕ ГОРОДА ЕВРОПЕЙСКОЙ ЧАСТИ РОССИИ

В таможенных книгах имеются данные об отпуске товаров в города, расположенные на восточной, западной и южной окраинах европейской части Русского государства. Устюг, связанный регулярными торговыми сношениями с Казанью, слал туда некоторые предметы своего отпуска, прежде всего товары, доставленные из Архангельска и Сибири. Предметы западноевропейского ввоза (ткани, металлы, металлические изделия и др.) закупались в Устюге казанскими торговыми людьми из числа тех, которые не вели операций в Архангельске. Кроме того, видные устюжские купцы периодически отправляли в Казань часть своего «городового привоза». Наиболее значительные партии были посланы А. и В. Усовыми в 1634 г. (на пяти возах), Я. Усовым в 1639 г. (на четырех возах)163 [ТК, т. I, стр. 61; Город. кн. по Устюгу, № 44, л. 82; № 57, л. 88; № 73, л. 94]. Эти же, а также некоторые другие представители устюжского купечества часто избирали Казань одним из рынков сбыта сибирских мехов, шедших оттуда в Иран. Сами казанцы, как отмечалось, принимали ограниченное участие в устюжской меховой ярмарке. Еще только один товар часто вывозился в Казань – сало ворванье. Его закупал приезжавший ежегодно в Устюг Ф. А. Свешник. Бочки с салом везли в Поволжье устюжане Я. Усов, Т. Скулин, А. Шелковник и др. 164 [ТК, т. I, стр. 21; Город. кн. по Устюгу, № 34, л. 62 об.: № 64, л. 69; № 79. лл. 134, 237, 267 об.; № 89, л. 55].

Если размеры вывоза из Устюга в Казань находились в известном соответствии с масштабами ввоза оттуда, то товарообмен с остальными понизовыми городами отличался, по-видимому, известной односторонностью. Посылая ряд товаров на устюжский рынок, они производили на нем немногочисленные закупки (упоминается об отпуске сукон «английских» и «анбурских», меди котельной, писчей бумаги и пушнины в Козьмодемьянск, меди котельной в Васильсурск). Наоборот, города западной окраины страны, принимавшие участие в отпуске пушнины за границу (в Швецию, Германию, Польшу), приобретали меха в Устюге, почти не давая взамен своих товаров. Так, немногочисленная группа купцов из Торопца и Вязьмы постоянно скупала сибирскую «мягкую рухлядь». Помимо этого, они вывозили и пушнину местных сортов. Жители Великого Новгорода крайне редко выступают в качестве покупателей мехов, не участвуя совершенно в торговле другими предметами. В Устюге можно было встретить торговых людей из отдаленного Рыльска, покупающих сибирскую, а иногда и местную пушнину. Они могли сбывать эти товары на Свенской ярмарке близ Брянска и в Путивле, где шла торговля мехами с иностранцами.

ОТПУСК ТОВАРОВ В СИБИРЬ

Но второй четверти XVII в. Сибирь представляла собой обширный рынок для отечественных и импортных товаров. Значение Устюга для этого рынка не исчерпывалось тем, что он снабжал Сибирь местными и привозными товарами. Устюг играл важную роль в развитии сибирской торговли как складочный пункт, где концентрировались торговые грузы из Архангельска и центральных областей страны. Основная масса товаров отправлялась в Сибирь по санному пути, главным образом в декабре и январе. Обычно пользовались проторенной торговой дорогой, шедшей через Лальск, погосты Объячевский и Ношуль, Кайгородок, Соль Камскую, приводившей в Верхотурье. В редких случаях направлялись за «Камень» в мае в обласах по Печорскому пути.

Рынок Устюга мог предложить широкий ассортимент товаров, потребных для промысловых экспедиций и торговли с населением Сибири. Среди предметов, закупаемых здесь «на сибирскую руку», товары отечественного происхождения составляли большинство. Ведущая роль принадлежала промышленным изделиям как городского, так и крестьянского производства. В числе товаров, вывозившихся из Устюга в Сибирь, было значительное количество железных изделий, тканей, предметов одежды – овчин «деланых», полстей, кожи, обуви и других кожевенных изделий. Вывозились предметы промышленного снаряжения  (сети, дели неводные, прядено, обметы, порох, огнива), судовые снасти. Из других промышленных изделий следует назвать мыло, свечи, деревянную посуду, зеркала, попоны, гребни роговые, изредка книги. Часто отпускался в Сибирь воск. На устюжском рынке приобретали хмель, в казенных амбарах – вино. Из остальных продовольственных товаров только мед занимал видное место в устюжском отпуске за Урал. Упоминается вывоз масла коровьего. О закупках хлеба будет сказано далее. В Устюге импортные товары покупались с целью отправки в Сибирь лишь в небольших размерах, их везли прямо из Архангельска. Н. И. Костомаров ошибочно полагал, что вывоз иностранных товаров в Сибирь начался лишь со второй половины XVII в. Исследователи сибирской экономики давно обратили внимание на распространение заграничных изделий и продуктов в более ранние периоды 165 [Н. И. Костомаров. Указ. соч., стр. 128; А М. Головачев. Экономический быт Тюмени в XVII веке. – «Тюмень в XVII веке»; М., 1903, стр. 160]. Об общих размерах торгового движения на устюжско-верхотурском направлении можно судить по данным таблицы 40.

Таблица 40

Количество возов с торговыми грузами, отправленных в Сибирь через Устюг

Эти данные отражают устойчивый характер торговли с Сибирью, направлявшейся через Устюг. Большинство товаров, закупленных в Устюге для Сибири, слали туда местные жители. Из среды устюжан вышел ряд организаторов крупных торговых предприятий и промысловых экспедиций, большое количество торговцев и промышленников, действовавших на территории Сибири. Наименее состоятельные участники поездок в Сибирь из числа устюжан приобретали все необходимые им предметы в своем городе. Мелкие торговцы и значительная часть промышленников покупали сравнительно небольшие партии товаров, стоимостью до 100 руб. Торговцы средней руки, не будучи связаны с другими торговыми пунктами, также скупали в Устюге местные и привозные изделия 166 [Город. кн. по Устюгу. № 44, л. 140; № 53, л. 145 об.; № 79, лл. 271 об., 273].

Представители наиболее состоятельных слоев местного купечества, которые нажили свои капиталы главным образом на эксплуатации пушных богатств Сибири, нагружали обозы товарами, закупленными в основном за пределами Устюга. Скупку русских товаров они производили преимущественно на рынке Ярославля, отчасти на Благовещенской и Туглимской ярмарках, в Важском уезде, и в некоторых других местах. В составе их торговых грузов значительное место постоянно принадлежало импортным товарам, доставленным из Архангельска. Предметы «устюжской покупки» имели небольшой удельный вес в сибирской торговле указанной группы устюжан. Тем не менее, их скупочные операции на посаде и в уезде существенно влияли на обороты местного рынка, так как во многих случаях отличались крупными размерами.

Иногородние торговые и промышленные люди, едущие в Сибирь, также участвовали в скупке товаров на устюжском рынке. Некоторые из них, в особенности жители Поморья, специально приезжали в Устюг для этой цели 167 [Город. кн. но Устюгу, № 38, л. 113; № 64, л. 22]. Крупные торговые люди и их приказчики, проезжая через Устюг в Верхотурье с большими обозами, «прикупали» местные товары, преимущественно железные изделия, ткани и промысловое снаряжение (в том числе Н. Светешников, Г. Никитников, В. Федотов, А. Скрыпин, Н. Коровинский и др.).

Жителей Сибири в изучаемый период также можно было встретить на устюжском рынке в роли покупателей местных и привозных товаров. В большинстве случаев они пускали в ход средства, вырученные от продажи пушнины. Посадские люди среди них встречаются очень редко. В Устюге производилась скупка значительных партий товаров на «государев сибирский обиход», частично отразившаяся в источниках. Эти торговые операции велись правительственными агентами – «купчинами», приезжавшими из Тобольска, Тюмени, Верхотурья и других городов. Особенно часто закупались судовые снасти и железные изделия для постройки речных судов. В 1639 г., например, в один прием было куплено 10 553 саж. варовых веревок стоимостью 259 р. 15 алт. 4 ½ д. «На верхотурские на государевы суды» в 1625 г. приобрели 3 тыс. скоб судовых и 1500 гвоздей малых 168 [Город. кн. по Устюгу, № 30, л. 346 об.; № 47, л. 224; № 73, л. 55; А. Дмитриев. Пермская старина, вып. VII. Пермь, 1897, стр. 184].

До 1685 г. Сибирь получала значительное количество хлебных запасов, поставляемых в порядке повинности некоторыми поморскими городами и уездами, среди них Устюгом и его округой. Налог этот считался очень обременительным вследствие того, что хлеб на собственном транспорте должен был доставляться до Верхотурья. Дороговизна провоза грузов привела к тому, что хлебная торговля Поморья с сибирскими городами не получила развития. Кроме того, во второй четверти XVII в. в Верхотурском, Туринском, Тюменском и Тобольском уездах уже существовал свой хлебный рынок, где продавалось товарное зерно местного производства 169 [В. И. Шунков. Очерки по истории колонизации Сибири в XVII – начале XVIII веков. стр. 445]. Однако в отдельные годы по распоряжению правительства «для сибирского хлебного недороду» зерно закупалось на рынках Поморья. В августе 1637 г. Н. Ревякин купил в Устюге «хлебных запасов в сибирские городы на 965 р.» Хлеб был отправлен на 300 возах. В 1638 г. другой устюжанин, Степан Якимов Усов, по поручению правительства приобрел ржи на 847 руб. В среднем за четь ржи С. Я. Усов платил 32 алт. 5 д., а провоз ее из Устюга в Верхотурье обходился от 2 р. 11 алт. до 3 р. 19 алт. 170 [Там же, стр. 156–158; Город. кн. по Устюгу, № 34, л. 101 об.; № 38, л. 68]. Дороговизна доставки хлеба побуждала правительство полностью сосредоточить свою закупочную деятельность непосредственно в хлебородных уездах Западной Сибири. В дальнейшем мы не находим в устюжских таможенных книгах хлебных операций, аналогичных закупкам П. Ревякина и С. Я. Усова.

Таким образом, Устюгу, расположенному на главном торговом пути из европейской части страны в Зауралье, принадлежала видная роль в развитии рыночных связей с Сибирью. Закупка на устюжском рынке местных и привозных товаров для отправки в Сибирь приобрела в изучаемый период большой размах, способствуя росту его торговых оборотов.

ОТПУСК ЭКСПОРТНЫХ ТОВАРОВ В АРХАНГЕЛЬСК

Товары, закупленные в Устюге, и транзитные торговые грузы ежегодно отправлялись в Архангельский порт водным путем в течение июля. Торговля в Архангельске продолжалась вплоть до начала осени. В отпускной торговле Устюга архангельское направление отнюдь не являлось преобладающим. В огромном количестве «мягкой рухляди», вывозившейся в Архангельск местными и иногородними купцами, сибирские меха, купленные в Устюге, занимали очень скромное место. Шли на экспорт и меха поморского ассортимента. Кроме пушнины, можно назвать еще три вида товаров, постоянно закупаемых в Устюге для вывоза за границу: сало говяжье, щетину и в небольшом количестве семя льняное и конопляное. Вывоз перечисленных сырьевых продуктов и полуфабрикатов из Устюга находился по преимуществу в руках местных торговых людей. В предыдущей главе мы познакомились с тем, как они скупали товары для экспорта у непосредственных производителей и мелких торговцев. К числу постоянных участников архангельской торговли принадлежала значительная группа устюжан. Некоторые торговые люди ограничивались продажей в Архангельске привезенной из-за Урала «мягкой рухляди», а также лосиных кож, струи бобровой (например, С. Садилов, В. и С. Нероновы и др.). Другие местные купцы наряду с сибирскими товарами везли на ярмарку скупленные в Устюге предметы экспорта. Один из самых крупных экспортеров пушнины, Н. Ревякин, ежегодно продавал в Архангельске значительное количество говяжьего сала. Постоянно торговали на севере с иностранцами устюжским салом Я. Усов с сыновьями. Ревякины, Усовы и Босые иногда отправляли в Архангельск часть мехов поморских сортов, приобретенных на местном рынке.

Существовала в Устюге категория средних и мелких торговых людей, действовавших преимущественно на архангельском направлении. Скупая на посаде и в уезде сало, щетину, семя льняное и конопляное, местную пушнину, они везли эти товары на крупный экспортный рынок страны (А. И. Шелковник, А. Красильников и др.)171 [Город. кн. по Устюгу, № 30, л. 17].

Из числа иногородних купцов только отдельные лица участвовали в скупке на устюжском рынке одного из товаров, идущих на экспорт, – местной пушнины. Так, например, О. Л. Лихачев в 1635 г. повез на север 21 780 белок, 40 куниц, 40 горностаев, 11 лисиц красных. Иностранцы не принимали большого участия в отправке из Устюга предметов, шедших за границу. Из иностранных купцов наиболее тесно, был связан с Устюгом П. Деладал, «товарищ галанской земли гостей Марка Маркова и Юрия Клинкина» 172 [Марк Марков и Юрий Клинкин – это Марк де Фогеляр и Георгий Кленк, видные голландские купцы, торговавшие в России (В. Кордт. Очерк сношений Московского государства с республикой Соединенных Нидерландов. – Сб. РИО, т. 116, СПб., 1902, стр. СССХХ)]. Самая крупная партия товаров была им куплена в 1642 г. – 777 пудов сала говяжьего топленого и 70 четвертей семени льняного стоимостью 738 руб. П. Деладал имел среди устюжан постоянного агента в лице Л. Суслова, выполнявшего его торговые поручения173 [Город. кн. по Устюгу, № 30, л. 347; № 27, л. 233 об.; № 53, л. 218]. Остальные иностранцы только эпизодически появлялись на устюжском рынке.

Устюг принимал участие в русском хлебном экспорте. Более или менее подробные данные о вывозе русского хлеба за границу появляются с начала второй четверти XVII в. В 1627–1634. гг. Россия своей внешней торговлей, в. особенности хлебным экспортом, экономически поддерживала военные усилия стран антигабсбургской коалиции (Дании, Швеции, Голландии, Франции, Англии)174 [Б. Ф. Поршнев. Русские субсидии Швеции во время Тридцатилетней войны. – «Известия АН СССР. Серия истории и философии», 1945, № 5, стр. 319–340; его же. Московское государство и вступление Швеции в Тридцатилетнюю войну. – «Исторический журнал», кн. 3/139, 1945, стр. 2–20; его же. Густав Адольф и подготовка «Смоленской войны». – «Вопросы истории», 1947, № 1, стр. 53–82. См. также О. Л. Вайнштейн. Россия и Тридцатилетняя война. Л., 1947, стр. 60–70]. Торговля хлебом на внешнем рынке была тогда царской монополией. В первое время закупку зерна внутри страны, в том числе в Устюге, разрешалось производить представителям иностранных держав. В 1627 г. на устюжском рынке скупал хлеб для Дании голландец Давид Руч, в 1628–1630 гг. здесь действовали шведские представители 175 [Е. Д. Сташевский. Очерки по истории царствования Михаила Федоровича, ч. 1, стр. 279, 295]. В 1631 г. организация хлебных закупок на экспорт была изменена. Ведать этими операциями стал Приказ Большой казны. По его поручению целовальники и уговорщики скупали зерно, свозили его в Архангельск, где товар продавался представителям западных держав. Устюг и при новой организации хлебного экспорта продолжает оставаться одним из видных пунктов скупочных операций. Сохранились некоторые сведения об этих закупках хлеба «на государя». В 1632/33 г. устюжанин А. Ю. Усов купил на посаде ив ближайшей округе 11 870 четвертей ржи, отправленной им в Архангельск. 5458 четвертей было куплено на рыночной площади Устюга, 5662 четверти – в Устюжском уезде и 750 четвертей – в Лузских волостях Сольвычегодского уезда 176 [Прик. дела старых лет, 1633: г., № 4, л. 574]. В том же году вологжанин Ш. Каплин приобрел в Устюжском уезде 1925 четвертей хлеба за 557 ½ руб. 177 [Е. Д. Сташевский. Очерки по истории царствования Михаила Федоровича, стр. 291]. В течение 1633/34 г. «хлебные закупщики» скупили в Устюге и уезде ржи на 3100 руб.

В следующем году закупки хлеба на экспорт в Устюге уже не производились, как и во всем Русском государстве. В памяти из Приказа Большой казны, полученной таможней еще через год, сказано, что «в нынешнем 144 [1635/36] году ни в которых городех на государя хлеба покупать не велено» 178 [Прик. дела старых лет, 1635 г., № 14, л. 227]. В 1635– 1650 гг. скупка хлеба для вывоза за границу, судя по таможенным записям, в Устюге не возобновлялась, что связано с сокращением или полным прекращением в определенные периоды вывоза зерна в страны Западной Европы вследствие роста потребления внутри страны.

* * *

Степень развития торговых связей является важнейшим показателем, характеризующим состояние устюжского рынка и его роль в русской торговле. На основе предпринятого изучения вырисовывается общая картина товарообмена Устюга с его многочисленными контрагентами.

Торговые связи Устюга за несколько десятилетий, истекших со времени их перестройки в третьей четверти XVI в., несмотря на серьезные потрясения эпохи «смуты», успели стабилизироваться, сложились в более или менее прочную и устойчивую систему. Устюг, расположенный в узле главнейших торговых путей, стал одним из звеньев образующегося всероссийского рынка. Поэтому его торговые сношения включались в общенациональные экономические связи, развивавшиеся на основе определенного размещения производительных сил внутри европейской части страны, роста торговли с Сибирью и зарубежными странами.

Собственная торговля Устюга обеспечивала сбыт продукции посадского и сельского населения и приток товаров, здесь не производившихся. Кроме того, на устюжском рынке шла большая посредническая торговля, происходило перераспределение привозных товаров между участниками операций. Сочетанию самостоятельной и транзитной торговли Устюг и был обязан большим размахом своих рыночных сношений. Торговые связи Устюга охватывали широкие территории и далеко отстоявшие от него рынки, что отражало развертывавшийся процесс преодоления хозяйственной обособленности отдельных частей страны. В таможенных записях упоминаются 65 городов, 12 других крупных населенных пунктов, две ярмарки, а всего 79 торговых центров разного масштаба и 15 уездов, которые во второй четверти XVII в. были связаны товарообменом с Устюгом 179 [Кроме того, с Устюгом были связаны семь отдельно расположенных крупных монастырей] (не считая Сибири). Значительное количество этих торговых пунктов поддерживало регулярные сношения с устюжским рынком. Однако в их числе находились города и уезды, слабо участвовавшие, как было показано, в устюжской торговле. Особенно разветвленные торговые связи соединяли Устюг с остальной территорией Поморья, в центре которой он располагался (16 городов, И других населенных пунктов, две ярмарки). Товарообмен с Замосковным краем также отличался широкими размерами (23 города и четыре уезда). В экономическом общении с Устюгом наиболее важная роль выпадала здесь на долю Ярославля, Вологды, Костромы, Галича, Ветлужско-Унженских станов Галицкого уезда и Москвы. Связь с другими городами и уездами Замосковья нельзя считать налаженной. Из восьми понизовых городов одна Казань имела регулярный товарообмен с Устюгом. Западная и южная окраины страны представлены девятью городами, причем только два из них (Вязьма и Торопец) играли некоторую роль как участники устюжской пушной торговли. Особое значение в системе торговых связей Устюга принадлежало Архангельску, соединявшему его с внешним рынком, и Сибири (упоминается 12 городов). На обширной территории, втянутой в торговый обмен с Устюгом, можно выделить районы, связанные с ним наиболее прочно. К ним относятся области Поморья на восток от С. Двины и Ваги, города, расположенные на архангельско-московской торговой магистрали (Архангельск, Холмогоры, Тотьма, Вологда, Ярославль), северо-восточная часть Замосковья, Казань и Сибирь.

Фундамент для установления хозяйственных связей между районами, обладающими разными экономическими и природными условиями, был заложен развитием общественного разделения труда. Достигнутая ступень экономической дифференциации между городом и деревней, отраслями народного хозяйства и отдельными районами определяла размеры и характер товарооборота. Место Устюга в торговых сношениях всецело зависело от его собственного положения в системе общественного разделения труда, от его посреднической роли в товарообмене между некоторыми хозяйственно разнородными районами страны, а также от его участия во внешней и сибирской торговле.

Сопоставление данных о привозе и отпуске товаров позволяет наметить несколько районов с разной хозяйственной специализацией, участвовавших в торговом обмене с Устюгом. Экономика северной части Поморья определялась получившими здесь значительное развитие солеварением, рыболовством и охотой за морским зверем. Сбыт соли, рыбы, сала, кож и других товаров в Устюге давал возможность северным районам Поморья приобретать на этом рынке хлеб, без привоза которого они не могли существовать. Большая территория, расположенная на восток и северо-восток от Устюга, поставляла главным образом рыбу и меха пушных зверей. Многие районы, находящиеся на этом торговом направлении, также получали устюжский хлеб.

Население Южного Поморья, потребляя привозную соль и рыбу, участвовало в снабжении хлебными запасами морского побережья и бассейнов северных рек. Земледельческий район Поморья, поставлявший зерно на рынок Устюга, размещался почти целиком в пределах его обширной округи. Привоз хлеба из других поморских местностей был очень незначителен.

В Южном Поморье находился район развитого хмелеводства. На поставках хмеля специализировались смежные территории Сухонских волостей Тотемского и Устюжского уездов и Кокшенгской четверти Важского уезда.

На территории Поморья сельское население занималось производством на рынок большого количества промышленных изделий. Предметы крестьянской промышленности поступали в Устюг не только из окружающих его районов, но также из бассейна Вычегды через Туглим, из Важской земли через Благовещенскую ярмарку и непосредственно из Северо-Двинских волостей Важского уезда.

Северное Замосковье характеризуется поставкой на рынок Устюга преимущественно промышленной продукции, вырабатываемой в городских промышленных центрах и отчасти в их уездах. Привозились изделия текстильного, швейного, кожевенно-обувного, металлообрабатывающего, деревообделочного, мыловаренного и некоторых других отраслей промышленного производства. Северное Замосковье выступало в сношении с Устюгом как наиболее развитой в промышленном отношении район Русского государства. Кроме того, из замосковных городов поступали некоторые сельскохозяйственные товары, собираемые ими в окружающих местностях (лен, пенька, овощи, мед, воск и др.). Вывоз из Устюга производственного сырья (кож, сала) в Северное Замосковье еще более подчеркивает развитие мелкой промышленности в этом районе. Для торговых пунктов Замосковья во главе со столицей Устюг был важен как поставщик сибирского и поморского пушного товара. Особым характером торговых связей с устюжским рынком отличаются в северо-восточном Замосковье районы Ветлуги и Унжи. Для крестьянского населения этих мест Устюг являлся центром сбыта части своей продукции, которая поступала в сферу товарного обращения. Взамен оно получало соль и некоторые другие товары.

Рыночные сношения Устюга с Казанью были основаны на обмене изделий кожевенно-обувного и свечного производства, волжской рыбы, воска и меда, восточных товаров на сибирскую «мягкую рухлядь», предметы европейского импорта и отчасти продукты северных промыслов.

Расширению и укреплению торговых связей Устюга способствовала его роль в товарообмене с Сибирью и внешним рынком. Устюг являлся базой, снабжавшей Сибирь большим количеством местных и привозных товаров. Вместе с тем он участвовал в распределении «мягкой рухляди», прибывавшей из-за Урала. Посылая меха и сырьевые продукты в Архангельск, Устюг получал импортные товары, расходившиеся отсюда в разные стороны. Важные посреднические функции устюжского рынка в товарообмене между Сибирью, Архангельском и торговыми пунктами внутреннего рынка стимулировали развитие его торговых связей.

Особенно оживленными были, как правило, те направления, где сочетались вывоз и ввоз, чем создавалась взаимная заинтересованность в поддержании экономических связей между Устюгом и его торговыми партнерами.

В развитии торговых связей Устюга принимали участие представители нарождавшейся буржуазии, являвшиеся по определению В. И. Левина, «руководителями и хозяевами» процесса образования единого национального рынка. Благодаря их торговым операциям Устюг был связан непрерывным товарообменом со значительным числом городов и районов, отдаленных от него иногда огромными расстояниями.

Исторические условия, в которых происходило постепенное формирование русского рынка, накладывали свой отпечаток на развитие хозяйственных связей внутри страны. На примере Устюга хорошо видно, что усиление внутреннего обмена, в котором он участвовал, тормозилось господством феодально-крепостнического хозяйства, политикой правящего класса. Тем не менее товарное производство и товарно-денежные отношения подготовляли почву для зарождения нового капиталистического уклада.

В широких и постоянно воспроизводимых торговых связях Устюга отразилось концентрирование небольших местных рынков в один всероссийский рынок 180 [См. В. И. Ленин. Соч., т. 1, стр. 137], важнейший процесс, от успешного завершения которого зависело дальнейшее экономическое развитие страны.

Глава IV

РЫНОК УСТЮГА ВЕЛИКОГО И РАССЛОЕНИЕ ПОСАДСКИХ ЛЮДЕЙ И КРЕСТЬЯНСТВА

Мы рассмотрели основные вопросы, связанные с развитием ремесла, промыслов, городской торговли, товарообмена с сельской округой и торговых связей Устюга. Сейчас необходимо дать общую характеристику устюжского рынка и определить его место и значение в экономической жизни страны. На основе изучения торговой и ремесленной деятельности устюжан, способствовавшей росту расслоения посадского и крестьянского населения, мы должны установить, насколько глубоко зашла имущественная и социальная дифференциация среди местных жителей. В заключение будет охарактеризовано влияние отмеченных изменений в экономике и социальных отношениях на классовую борьбу в Устюге, кульминационным пунктом которой было восстание 9 июля 1648 г.

ЗНАЧЕНИЕ УСТЮЖСКОГО РЫНКА В РУССКОЙ ТОРГОВЛЕ ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ XVII В.

Состояние устюжского рынка определялось общими условиями социально-экономического развития страны. Во второй четверти XVII в. продолжается расширение и укрепление рыночных связей на базе роста производительных сил, сопровождавшегося углублением общественного разделения труда. Развитие товарного производства и товарного обращения приводит к тому, что в XVII в. начал складываться единый всероссийский рынок. В обстановке господства феодальной системы хозяйства при отсутствии капиталистического уклада, для создания которого потребовалось еще целое столетие, этот процесс не мог, однако, получить завершения. Рост товарного производства и товарного обращения тормозился развертывавшимся параллельно процессом окончательного закрепощения крестьян, усилением эксплуатации народных масс со стороны правящего феодального класса. Подводя итоги, нельзя упускать из виду, что состояние устюжского рынка зависело также от конкретных исторических условий, существовавших в Поморье, где ростки новых буржуазных отношений были особенно заметны.

Вся совокупность приведенных в настоящей работе данных свидетельствует о том, что Устюг с его торгово-ремесленным укладом жизни обособился от окружающих деревенских районов. Ремеслу, торговле и другим неземледельческим занятиям принадлежала здесь ведущая роль. Мелкое ремесленное производство занимало видное место в экономике Устюга. Оно послужило основой для образования местного рынка. Здесь вырос крупный ремесленный центр, обслуживавший не только свою периферию, но деятельно участвовавший в удовлетворении рыночного спроса Поморья и Сибири. Рост товарно-денежных отношений в изучаемый период вел к закреплению производственной специализации Устюга, где ведущей отраслью ремесленной промышленности была выработка металлических изделий, а также получили значительное развитие винокурение, переработка зерновых продуктов и судостроение.

Для рынка Устюга характерно сочетание самостоятельной и транзитно-передаточной, посреднической торговли. Местные товарные ресурсы играли немаловажную роль в его отпуске. На вывоз шла не только продукция посадской мелкой промышленности. Возможности широкого развития самостоятельной торговли Устюга увеличивались благодаря тому, что он стягивал значительное количество товаров из прилегающих деревенских районов. Особенно велика была доля местных ресурсов в отпуске таких товаров, как железные и стальные изделия, хлеб и продукты переработки зерна, вино, хмель, сало говяжье, сырые кожи и овчины, щетина, семя льняное и конопляное, пушнина поморских сортов, «земский товар», предназначавшийся в основном для Сибири. Не следует забывать также и значение местных товаров в городской торговле и товарообмене между посадом и сельской округой. Все это свидетельствует о том, что устюжская торговля была связана с развитием местных производительных сил. Торговый привоз в определенной мере основывался на учете местного потребительского спроса. Этот спрос оказывал большое влияние на торговые обороты по продаже ряда привозных товаров, в первую очередь соли, рыбы, овощей, меда, воска, кож, обуви, леса и отчасти предметов европейского импорта. Существенное значение для изучаемого рынка имела и роль Устюга как города, связывавшего своей транзитно-посреднической торговлей многие районы, прежде всего центральные области Русского государства, Поморье (в том числе Архангельский порт) и Сибирь.

Ввиду отсутствия сведений о торговых оборотах устюжского рынка нельзя получить точного представления об общих размерах торговли и ее устойчивости в течение рассматриваемого периода. Развитие рыночных отношений отчасти можно проследить по итоговым данным о сборе таможенных пошлин. В них нашел известное отражение ход торговой жизни Устюга и его округи (табл. 41).

Таможенные итоги не могут служить источником для детального выяснения интересующих нас вопросов. Однако их рассмотрение в связи со всей совокупностью привлеченного материала позволяет сделать некоторые выводы об общем состоянии рынка Устюга во второй четверти XVII в. Сопоставление годичных таможенных итогов за весь изученный период, свидетельствует об относительной устойчивости торговли Устюга и рыночных связей, соединявших его с другими торговыми пунктами европейской части страны, Сибирью и Архангельском. Этот вывод находит подтверждение также в сведениях о количестве участников торговых операций, сделки которых зафиксированы в таможенных книгах. Мы уже приводили данные о приезде иногородних торговых людей и жителей Устюжского уезда. Участие населения Устюга в торговле характеризуется следующими цифрами: в 1633/34 г.– 166 чел., в 1634/35 г.-191 чел., в 1639/40 г.-178 чел., в 1645/46 г.– 172 чел., в 1646/47 г.- 169 чел.1 [Не считая торговых людей гостиной сотни, а также приказчиков, которые не вели самостоятельной торговли].

Даже по такому неточному показателю, каким являются сводные таможенные итоги, можно судить о наличии более или менее значительных колебаний общих торговых оборотов устюжского рынка под влиянием многих причин, на которые было обращено внимание в процессе изучения. Некоторое повышение суммы таможенных сборов в конце 30-х и начале 40-х годов связано главным образом с увеличением размеров пушной торговли в эти годы. Решающей причиной медленного развития товарно-денежных отношений, прокладывавших себе путь в борьбе с многочисленными преградами, было господстве феодального общественно-экономического строя. Вместе с тем развитие торговли Устюга было ниже возможностей, заложенных в тогдашнем состоянии экономики. Это зависело от ряда условий, порождаемых в конечном счете господством той же феодальной системы (рост налогового бремени, дезорганизация хозяйственной жизни вследствие жестоких правежей и грубого произвола правительственной и таможенной администрации, тяжесть устаревшей системы таможенного обложения, отсутствие безопасности на торговых путях, частые неурожаи и др.).

На динамику торговых оборотов устюжского рынка не могло не повлиять нарастающее ухудшение экономического положения страны в 30–40-х годах. Едва оправившись от последствий хозяйственного развития начала XVII в., Русское государство вновь находилось на пороге бурных исторических событий, разыгравшихся вскоре после воцарения Алексея Михайловича. В хозяйственной жизни симптомы надвигавшегося социально-политического кризиса также давали себя знать. Падение торговых оборотов в 1645–1647 гг., нашедшее отражение и в наших таможенных итогах, было связано с общим тяжелым экономическим положением в стране накануне народных восстаний 1648 г.

Привоз товаров и отпускная торговля Устюга имели в течение года свои периоды наибольшего оживления по каждому из торговых направлений. На ход рыночных операций поочередно воздействовали обороты по различным товарам, приходившиеся на твердо установленные сезоны торговли. В сентябре и октябре вплоть до прекращения навигации в Устюге шла оживленная торговля. Со второй половины октября и до установления санного пути торговое движение замирало, в таможне регистрировались единичные сделки. Зима приносила с собой длительный подъем устюжской торговли. Торговая активность, проявляемая одновременно на многих направлениях, связанных с Устюгом, способствовала поддержанию рыночных оборотов на высоком уровне и в марте. В апреле наступает период весеннего затишья, продолжающийся до вскрытия поморских рек. С началом навигационного сезона в мае кривая торговых оборотов снова ползет вверх. Летние месяцы постоянно характеризуются снижением объема устюжской торговли. Нет массового приезда с товарными грузами ни с одного из многочисленных торговых направлений. Сами устюжане ведут в эти месяцы рыночные операции за пределами родного города. Влияние сезонных факторов на ход устюжской торговли наблюдается из года в год. Периоды подъема и спада торговых оборотов повторяются ежегодно с очень незначительными отклонениями.

Масштабы рыночных операций показывают, что значение Устюга не ограничивалось пределами окружающих районов Поморья

В качестве одного из важнейших звеньев складывавшегося в эту эпоху единого всероссийского рынка оп играл видную роль в развитии общенациональных торговых связей. Во второй четверти XVII в. Устюг принадлежал к числу наиболее крупных по экономическому значению городов Русского государства. Не случайно он по размерам пятинного оклада в 1633/34 г. занимает седьмое место среди 125 русских городов, уступая лишь Москве, Казани, Ярославлю, Нижнему Новгороду, Вологде и Костроме 2 [Е. Д. Сташевский. Пятина 142 г. и торгово-промышленные центры Московского государства, стр. 99].

Представители русского купечества (местного и иногороднего), державшие в своих руках межобластной торг, как правило, не торговали друг с другом на устюжском рынке. Устюг интересовал их в той мере, в какой они получали здесь доступ к мелким производителям и потребителям, за счет которых торговый капитал извлекал свою прибыль. С точки зрения общерусской торговли экономическое значений устюжского рынка состояло в том, что представители купеческого капитала встречались на нем с большим количеством ремесленников, крестьян, сибирских промышленников, а также мелких торговцев с их ограниченными возможностями для ведения посреднических операций. Скупка одних товаров и распродажа других, производившиеся организаторами межобластного, архангельского и сибирского торга, оказывали решающее влияние на величину оборотов устюжского рынка.

В свете охарактеризованного значения Устюга в хозяйственной жизни страны необходимо обобщить данные об участниках торговых операций. Вначале в кратких чертах коснемся вопроса о составе иногородних торговых людей, о деятельности которых нам уже известно, а затем подведем итоги участию местных жителей в торговле в связи с рассмотрением более широкой проблемы расслоения населения.

Экономическое и социальное положение приезжих продавцов и покупателей трудно было с исчерпывающей полнотой выяснить по таможенным записям. Несмотря на это, с полным основанием можно сделать некоторые выводы о составе торгующих на устюжском рынке. Очень важен вопрос о соотношении между торговыми посредниками разного масштаба и мелкими производителями и потребителями в составе иногородних участников торговли. Ремесленников из других городов вообще не видно в Устюге. Сельские жители приезжали для продажи и покупки товаров только из прилегающей округи и некоторых близких районов. Прибывали со своими продуктами и изделиями крестьяне смежных уездов Поморья – Сольвычегодского, Тотемского и Важского. Среди остальных районов, связанных с Устюгом, лишь один слал большое количество сельских жителей – это Ветлужские и отчасти Унженские станы Галицкого уезда. Торгующие крестьяне из Костромского и западных станов Галицкого уезда насчитываются единицами. По своему экономическому положению к этой категории участников торговли принадлежали охотники, возвращавшиеся с пушных промыслов Сибири. Вследствие большого ежегодного приезда ветлужан категория мелких производителей имела численный перевес над иногородними торговыми посредниками. Но это не должно закрывать от нас более существенных явлений в хозяйственной жизни. Пункты, расположенные за пределами указанного ближайшего радиуса (Вага, Соль Вычегодская, Галич, Тотьма), представлены на устюжском рынке исключительно торговыми людьми и скупщиками. За ними была преобладающая роль в рыночных оборотах иногородних участников торговли.

В Устюг приезжали с торговыми целями представители различных слоев русского купечества. В таможенных записях неоднократно встречаются имена виднейших купцов-капиталистов, принадлежавших к высшим разрядам торгового населения – гостям, гостиной и суконной сотням и к наиболее зажиточным слоям провинциального купечества. На устюжском рынке совершали сделки гости Григорий Никитников, Надея Светешников, Василий Шорин, торговые люди гостиной сотни Богдан Филатьев, Андрей Алмазов, Василий Федотов, Иван Денисов, Богдан Щепоткин, суконной сотни – Митрофан Зеркальников, И. Васильев, москвичи – Ф. Мошенников, М. Сверчков, Д. Кортешкин, В. Седой, ярославцы – Аникей и Вонифатий Скрыпины, Никита Коровинский, вологжане – Василий Турундаевский, М. Казаков, Е. Белавинский и др. Названные здесь наиболее крупные представители русского торгового капитала принимали ограниченное участие в торговле Устюга. Особенно мала была их роль в привозе товаров. Они производили лишь отдельные продажи. Главным объектом скупочных операций многих из этих купцов являлась сибирская «мягкая рухлядь». Их приказчики, отправлявшиеся в Сибирь, иногда закупали в Устюге предметы местного производства, преимущественно железные изделия и «земский товар». Внимание перечисленных выше иногородних купцов было направлено на другие рынки, тем более, что в Устюге они встречались с равными по силе верхами торгового населения, которые гораздо лучше могли использовать местные возможности.

Более значительное влияние на рыночные обороты оказывала деятельность другой категории профессионального купечества, постоянно связанной с главным торговым центром Поморья. Среди них первое место занимали ярославцы и вологжане О. Лихачев, Р. и П. Оглодаевы, Г. и Т. Докукины, И. Худяков, X. Туроносов, Ф. Чернышев, В. и P. Фокины, П. Пудов, П. Федоров. Кроме того, в состав этой группы иногородних купцов входили казанцы Ф. Свешник, И. Мыльников, холмогорцы братья Ершовы, Г. Перфирьев, костромичи С. Корнильев, И. Семенов, тотьмяне С. Иванов, Г. Момотов, усолец Иван Протопопов, галичане братья Фроловы. Их операции не охватывали таких отдаленных рынков, как Сибирь. Они не были связаны со столицей. Только некоторые из них торговали в Архангельске. Устюжское направление было если не единственным, то одним из важнейших в их торговой деятельности. Наряду с профессиональным купечеством Устюг привлекал значительное число средних и мелких торговых людей, особенно из поморских и замосковных городов. Перечисленным категориям торговых посредников принадлежала главная роль в торговле иногородних жителей. Продажи и покупки мелких производителей имели значение лишь для развития сношений Устюга с некоторыми ближайшими районами.

По своему социальному положению иногородние участники торговли в подавляющем большинстве являлись посадскими людьми и крестьянами (черносошными и частновладельческими). Представители других слоев населения занимали очень скромное положение на устюжском рынке. В их числе были служилые люди сибирских городов, немногочисленные продавцы и покупатели из среды поморского духовенства. Торговля северных монастырей в Устюге также не получила большого развития.