Кустарная промышленность России :
женские промыслы в очерках С.А. Давыдовой, Е.Н. Половцевой, К.И. Беренс и Е.О. Свидерской

V.
Новгородская губерния.

Белозерск, уездный город Новгородской губернии, исстари славился плетением кружев. Начало развития кружевного промысла в этом городе нужно отнести к глубокой древности, судя по сохранившимся памятникам. Памятниками этими считаются княжеские одежды, вышитые золотом, жемчугом; покровы, пелены, полотенца, или так называемые «ручники», богато вышитые шелками и золотом и обшитые также шелковыми или нитяными кружевами прекраснейшей работы.

Замкнутая жизнь наших прабабушек была не малой причиной, способствовавшей к развитию искусства плетения кружева. Все так называемые сенные девушки занимались плетением и вышиванием, сами боярыни и боярышни проводили также большую часть своего времени за различными рукоделиями.

Девушки-невесты из купечества и мещан сами приготовляли себе приданое, из которого самое видное место занимали ручники; ими невеста дарила жениха, женихову родню, свата, дружку и всех поезжан, т. е. участвовавших в свадебном поезде.

Дружка во время свадьбы растряхивал подаренное ему полотенце, показывал его всем и приговаривал: «Наша невеста не по лесу ходила, не лыко драла, а нам молодцам дары припасала». Этот обычай существует и до сих пор в деревне Белозерского уезда, в городе же он уничтожился.

Понятно поэтому, с каким старанием девушки желали перещеголять одна другую в искусстве лучше вышить или красивее выплести кружево к полотенцу.

Еще боле значения имела «свадебная простыня», которая, смотря по умению мастерицы, обшивалась кружевом, собственного изделия, шириною часто более  ½ аршина, кружевом, выплетенным из тончайших ниток, за которым нужно было просидеть года 11/2 – 2, так затейливо и тщательно выплеталось оно. И немудрено, по приданому и подаркам своего рукоделия, которые невеста припасла родным жениха, судили не только о ее богатстве, зажиточности, но и о ее личных качествах и достоинствах.

Г-жа Ванифатьева, исследовавшая кружевной промысел в 1880 году *)[*) Ю. Ванифатьева. Кустарный промысел в г. Белозерске. Труды Ком. по исслед. Куст. пром. в России. Выпуск VII. 1881 г. стр. 1217–1225], говорила, что она живо помнила, как человек 15–20 молодых девушек наполняли огромные рабочие комнаты помещичьих домов и усидчиво производили эту работу под управлением какой-нибудь строгой менторши – опытной кружевницы.

С уничтожением крепостного права плетение кружев и все, так, называемые изящные работы у помещиков прекратились: кружевницы разошлись в разные стороны, многие из них совершенно оставили это занятие, некоторые же, с малолетства привыкшие к этой работе, сроднившиеся с нею, продолжали плести кружево на продажу, или по заказу и охотно брали в выучку желающих научиться этому мастерству.

Таким образом, освобождение крестьян дало толчок развитию искусства плести кружево, так как работницы не сосредоточивались уже только в одних помещичьих усадьбах, но стали распространять свое ремесло в окрестных деревнях и городах. Белозерск оказался хорошей почвой для развития кружевного дела, потому что в нем еще с глубокой древности было в большом ходу плетение русских кружев, чему способствовали многие местные условия.

Условия эти заключались в следующем: город Белозерск находится почти на одной широте с Петербургом, но лежит гораздо восточнее его, потому климат его суровее петербургского и тем более еще, что город расположен на скате плоской возвышенности и на север тремя террасами спускается к довольно бурному Белому озеру, которое своими ветрами дает жителям часто себя чувствовать. Окрестности города представляют большею частью однообразные равнины и болота, покрытые мелким лесом, кой-где осушенные для сенокосов и обработанные для посева хлебом. Села встречаются довольно редко; есть так называемые перелески, т. е. расстояния, покрытые густым лесом верст на 20–30, где не встретишь жилья на всем протяжении.

Население Белозерска состоит большею частью из мещан, купцов, духовенства и отчасти дворян-чиновников.

Находясь в таких невыгодных условиях жизни, жители Белозерска сильно нуждались в заработках и мужчины большею частью, пользуясь близостью озера и рек, вытекающих и впадающих в него: Шексны, Куности, Маексы и друг., находили средства к пропитанию в рыбной ловле, судоходстве, сплаве лесов. Хлебопашеством занимались очень мало.

Женщины, находясь почти безвыходно дома, летом усердно обрабатывали свои огороды, откуда они извлекали довольно большой барыш, продавая на рынке, преимущественно бурлакам, в большом количестве главные продукты их питания: лук, чеснок и огурцы; все же остальное время года беднейшая часть населения была занята плетением кружев. Плели и старые и малые. Девочек начинали учить с 7–8 л. и они очень охотно садились за подушки и довольно быстро перенимали приемы плетения. Старухи неохотно расставались с своими подушками. Г-же Ванифатьевой не раз случалось видеть, как совершенно престарелая седая старушка, в двух очках, бойко, как бы играя коклюшками, перебрасывала их с руки на руку, быстро переставляя задние булавки на перед, и тем открывая более и более красивое, ровное кружево.

Главный центр производства кружев – был город, в котором насчитывалось в 1880 году до 300 кружевниц.

С уничтожением крепостного права кружевной промысел, как это было выше указано, стал более развиваться, благодаря искусным кружевницам из бывших дворовых.

Но в то же время качество кружев становилось хуже. Причина этому та, что с каждым годом было труднее и труднее доставать хороших ниток для плетения. Прежде помещики выписывали из-за границы большими партиями нитки «брабантския и голландския», чего простые кружевницы, понятно, не могли делать, нитки своего производства получались все хуже и хуже от дурного урожая льна; доставать же из других городов, как например, из Вологды, которая славилась хорошими нитками и производством кружев, было очень затруднительно, так что волей-неволей принялись плести кружево из бумаги, что значительно уронило кружевной промысел в Белозерске, так как бумажные кружева против нитяных теряли много %, потому что они непрочны, дурно моются, в стирке стягиваются, теряют узор и, вообще, с хорошими нитяными кружевами не могут и сравниваться.

В таком положении дело продолжалось до 1872 года, когда А. Гр. Надпорожской, жившей в это время в Белозерске, пришла мысль попробовать поднять кружевное дело, помочь бедным мастерицам, приискать способы сбыта кружев, и она с любовью занялась этим. Прежде всего, она выписала из Петербурга и Москвы хороших ниток, раздала их кружевницам, выбрала местные чисто русские узоры и сделала им большие заказы, имея  виду предстоящую тогда выставку в Лондоне, но, не имея средств и возможности отправиться самой на выставку, обратись с просьбой к С.-Петербургскому Императорскому Техническому Обществу помочь ей осуществить ее план.

Техническое Общество обязательно и любезно приняло на себя хлопоты и расходы отправить на выставку кружева, образцы и все, что будет доставлено г-жою Надпорожскою, ссудив ей взаимообразно в виде временного пособия 300 рублей.

Таким образом, в 1873 году была отправлена на лондонскую выставку большая партия русских кружев и полотенец на сумму 3.500 рублей.

Все эти вещи имели большой успех и по окончании выставки в 1874 году, г-жа Надпорожская была удостоена бронзовой медали, а бедные кружевницы, получив заработанные деньги, принялись еще с большею охотою и старанием выплетать свои прекрасные кружева.

Для распродажи оставшихся от выставки кружев Техническое Общество опять-таки обязательно предложило помещение в здании Соляного Городка.

С того времени кружевной промысел значительно поднялся и белозерские кружева, отличающиеся своей прекрасной, отчетливой работой и оригинальностью рисунков, заняли одно из самых видных мест между русскими кружевами. Успех их рос с каждым годом более и более. Публика оценила доброкачественность кружев и охотно закупала их для всевозможных отделок; (довольно большое количество их отсылалось заграницу), после отъезда г-жи Надпорожской в одну из южных губерний, сбыт белозерских кружев и ведение дела всего, приняла на себя сестра ее, г-жа Ванифатьева, и в 1879 году открыла в Петербурге специально «мастерскую русских изделий», куда, по заказанным г-жею Ванифатьевой образцам, высылались кружевницами всевозможные кружева и кружевные изделия.

На месте же за производством кружев наблюдало лицо, вполне заслуживавшее доверия как со стороны г-жи Ванифатьевой, так и со стороны кружевниц – постоянная белозерская жительница Map. Ив. Надпорожская.

Она служила посредницею между заказчиками и производительницами, получала материал и образцы, которые раздавала кружевницам, хорошо зная какая из них какой «манер» лучше могла выплести. Она же делала все расчеты по плетению и по исполнению заказов, присылала готовые работы.

За свое посредничество и участие в деле она брала ничтожное вознаграждение, назначая самый малый процент сверх платы кружевницам.

Материал для кружев употреблялся самый разнообразный, начиная от толстых пачесных ниток собственного изделия и кончая паутинными заграничными нитками и тончайшим шелком, из которого приготовляли блонды. Бумага шла разных №№; нитки большею частью №№ 30, 40, 60 и для тонких кружев №№ 100 200, 300. Цена ниток была от 1 р. 20 к. за фунт и дороже и возвышалась пропорционально тонкости ниток. Красная и синяя бумага – от 1 р. 80 к. до 4 р. за фунт. Небеленые нитки дешевле. Шелк черный стоил от 7 до 15 руб. и больше за фунт, белый и цветной был дороже.

В кружевном деле, как и во всяком другом, величина заработка зависела от прилежания работницы и от качества работы. Так, например, были кружева в палец шириною, которые продавались по 50 коп. за «срезок» или «десяток» (10 арш.), но были кружева такого же рисунка и размера, которых нельзя было купить дешевле 1 р. 50 к. за тот же десяток.

Первые были дешевле потому, что их плели дети, следовательно грязно и неровно; вторые же плела отличная кружевница с математическою точностью и с безукоризненною чистотою.

Несмотря на эту разницу в цене, работа высшего качества окупалась вовсе несоответственно этой разнице. Одна и та же работница, работая кое-как, могла сплести в день кружев дурного сорта 3 аршина и, следовательно, заработать 15 коп., а при тщательной работе она могла выплесть хороших кружев только аршин и заработать 22 1/2 коп., следовательно, качество работы возвышало цену изделия в 2 раза, а заработок возвышался только в 11/2.

Очевидно, что практика установила отношение неверное, что хорошо сделанное кружево продавалось дешевле, чем следовало бы, благодаря тому обстоятельству, что цена устанавливалась низшею степенью потребностей и конкуренцией нуждающихся работниц. Кружевницы обыкновенно работали в незанятое огородом время от 6–7 часов утра, до 8–9 вечера, или 14–15 часов в сутки.

Работница средней руки могла заработать в день 20 коп., заработок в 25 или 30 коп. считался уже большим, а в 40–45 к. случайная редкость.

Взявши низшею цифрою дневного заработка кружевницы 10 к., а высшею 40 коп., можно считать среднею цифрою 25 коп., что в месяц составит, считая 26 дней рабочих – 6 руб. 50 коп., а в год, за исключением 3 месяцев, занятых обработкою огородов и уборкою овощей – 58 руб. 50 коп.

Всех кружевниц в Белозерске считалось в 1880 году около 300, большею частью из мещан и бедного купечества. Если бы они были постоянно заняты плетением кружев, то годовой заработок достигал бы 17.550 рублей.

Из всего вышесказанного видно, говорит г-жа Ванифатьева, что кружевной промысел в Белозерске находился в таком положении, что, не смотря на бедность и все неблагоприятные условия жизни кружевниц, мог бы иметь хорошие результаты. В Белозерске была открыта женская прогимназия, в которой кроме наук преподавалось и рукоделие, стало быть, была возможность поставить это дело более правильно, пригласив одну из лучших местных мастериц для преподавания этого рукоделия, как детям, так и всем желающим.

Предположения г-жи Ванифатьевой осуществились в 1889 г. в том отношении, что в Белозерской прогимназии было введено преподавание плетения кружев. Для обучения этой работе была приглашена учительница, окончившая свою специальную подготовку в Мариинской школе кружевниц в С.-Петербурге. Однако желающих плести кружево в прогимназии нашлось так мало, что класс пришлось закрыть. При личном моем посещении г. Белозерска в 1895 г. я убедилась в том, что попытка повлиять на улучшение кружевного производства и развитие его в г. Белозерске посредством введения в женскую прогимназию уроков плетения кружев, не привела к ожидавшимся результатам и промысел совершенно вымирал. Ограниченность населения города, крайне бедного и зависимость от скупщиков кружевного товара, много влияли на такое положение промысла. Вместе с тем и устройство близ г. Белозерска трех спичечных фабрик, куда потребовался женский труд, и занятия на очистном заводе Министерства Финансов, на котором до 50 женщин в течение всего года получали хороший заработок, имели в этом случае свою долю влияния. Но кроме всего этого, Зингеровские швейные машины, раздаваемые на льготных условиях, вызвали к жизни новую отрасль рукоделия – изготовление белья для фабричных рабочих, – почти совершенно вытеснившую занятия кружевным промыслом.

VI.
Вологодская губерния

Ни один центр кружевной промышленности в России не пользовался столь громкой известностью, как город Вологда и скромные его обитатели. Давно уже о положении мастериц, о род их занятий, зависимости от торговок и невзрачном житье-бытье много говорилось и печаталось.

Поэтому не лишнее будет, прежде всего, обратиться к тем статьям, в которых находятся наиболее обстоятельные данные, сопоставление которых я считаю крайне необходимыми так как он одни способны до некоторой степени выяснить относительное положение промысла и промышленников, и те изменения, которым промысел подвергался в течение своего многолетнего существования.

Первые сведения, имеющиеся у нас, собраны и напечатаны в 1860 году.

В них говорится: «В Вологде главное занятие небогатой женщины, девицы и девочки лет с семи – плетение кружев. Пряжа на них идет фабричная. Ширина кружева простирается от 1/2 дюйма до 15 дюймов. Пряжа наматывается на коклюшки, которых употребляют в дело, судя по ширине и рисунку узора от 8 до 300 пар. Цена от 20 коп. до 50 коп. за десяток аршин. Таким образом, усердная кружевница выплетает в день до 10 коп.  –  редко более.

Во внутреннем употреблении кружева в значительном количестве, при посредстве торговок вывозятся в Петербург *) [*) Журнал «Акционер». 1860 г. № 43, стр. 171].

В следующем году в 1861-м мы находим новую заметку: «У нас известны кружева вологодския, балахнинския, мценския и некоторыя подмосковных деревень. В Вологде при усидчивом труде выплетают до 10 коп. в день за работу. Фабрик *) [*) Корсак. «О формах промышленности вообще и о значении домашнего производства кустарной и домашней промышленности». Москва. 1861, 8, стр. 177] льняных кружев нет».

Далее следуют сведения, относящиеся к 1867 году. В это время г-н Шелгунов, проживая в Вологде, занялся изучением кружевничества, которому и посвятил большую и весьма подробную статью. Из нее приведу несколько выдержек: «Кружевницы, – это дочери бедных, преимущественно отставных чиновников, нуждающихся дьячков, пономарей, голодающих мещан. Они живут в своих семействах, с родителями, братьями и заполняют своими трудами те прорехи домашнего хозяйства, невыполнение которых создает бедность, граничащую с нищетой. Бывают случаи, когда кружевничество служит единственным средством существования; когда мать и дочь своей работой поддерживают всю семью – и больного отца, отставного чиновника и малолетних детей; когда сестра содержит своих братьев, учащихся в гимназии или в училище; бывает и так, что дочери добывают кружевами не только на хлебе и на квартиру, но и на водку своему вечно пьяному отцу. Такое кружевничество-несчастие это гордое нищенство, непросящее милостыни.

Когда явилось кружевное дело в Вологодской губернии, я этого не знаю; но что оно было вызвано барством – это совершенно верно.

В старину плетением кружев занимались в купеческих домах, в виде домашнего рукоделия и только на потребности семьи. Но когда вкус к кружевам распространился в среде избранного общества и стал усиливаться на них запрос, плетение кружев приняло промышленный характер.

Бедные люди нашли, что дело это для них выгодно, и число кружевниц, увеличиваясь каждый год, дошло до того, что в настоящее время кружево плетет вся Вологда, или точнее, все население вологодских чердаков и подвалов или первых этажей.

Только дворянство, да купечество не занимаются плетением кружев, и кружевниц вы не найдете по дворянской улице, а затем они почти во всяком доме.

Есть семьи, в которых плетением кружев, занимаются весь круглый год, и кружевничество составляет их специальность. – Это преимущественно вдовы или семейства отставных чиновников, не имеющих своих домов и земли. Другие семейства – духовного звания или мещанского занимаются летом обработкой своих огородов, а кружево плетут зимой.

У последних плетение кружев является подспорьем, и вырученные деньги идут на туалеты прекрасному полу и частью на поддержание домашнего хозяйства.

Как в других местах, каждую девочку учат шить по канве, вышивать гладью или тамбуром, так в Вологде обязательным рукоделием является плетение кружев. Девочку пяти лет сажают уже за коклюшки и начинают приготовлять из нее будущую кружевницу. Даже люди вполне обеспеченные учат своих детей плести кружево; конечно, это делают не для того, чтобы дать им возможность добывать своим трудом кусок хлеба, а больше в виду праздного занятия.

Для женщин, живущих своих трудом, плетение кружев является самым выгодным занятием. Недостает в семье соли или хлеба и тотчас же несут кусок кружев к скупщице, и та немедленно выплачивает деньги.

Были бы только готовые кружева, а в сбыте их не встречается никогда остановки, благодаря тому, что матушка Россия обширна и во всех концах ее живут барышни, которым необходимы кружевные воротнички, рукавчики, пелеринки, вуали и т. п.

Это обстоятельство делает плетение кружев занятием прочным и дает ему перевес перед всеми остальными видами женского труда

Конечно, нельзя сказать, чтобы для вологодских кружевниц не существовало никаких опасностей. Так в Крымскую войну значительно упал спрос на кружева.

В кружевном деле, как и во всяком другом, величина заработка зависит от прилежания работницы и качества работы. Так например, есть узенькие кружева в палец ширины, которые продаются по 20 коп. за десяток, но есть кружева того же самого рисунка и размера, которых нельзя купить дешевле рубля за тот же десяток. Первые дешевле потому, что их плетут дети, следовательно, грязно и неровно; вторые же плетет отличная мастерица с математической точностью и с безукоризненной чистотой. Не смотря на эту разницу в цене, работа высшего качества окупается вовсе несоответственно этой разнице. Одна и та же мастерица, работая кое-как, может сплести в день кружев низшего сорта 3 аршина, и следовательно, заработает около 5 коп., а при тщательной работе она выплетет хороших кружев только 1 1/4 аршина и заработает 12 1/2 коп., следовательно качество работы возвышает цену изделия в пять раз, а заработок возвышается только в два раза с половиною. Очевидно, что практика установила отношение неверное, или иначе, хорошо сделанное кружево продается дешевле, чем следовало бы, благодаря только тому обстоятельству, что цена устанавливается низшею степенью потребностей и конкуренцией голодающих работниц.

Зарабатывая только 12 1/2 коп. в день, существовать невозможно. Кружевницы знают это очень хорошо, и все-таки они понизили цену. А понизили они цену потому, что число кружевниц не уменьшается, а увеличивается, т. е. увеличивается число нуждающихся людей в большей пропорции, чем запрос на их труд.

В таком затруднительном положении пришлось искать спасения снова в качестве работы, т. е. всех тех, у кого нет никакого другого подспорья, и приходится жить исключительно кружевной работой, нужда заставила приняться за плетение крупных и изящных вещей, как тальмы, вуали, наколки, чепцы и широких кружев.

Для изготовления таких вещей требуется известная степень умственного развития и довольно высокая степень искусства. А как, то и другое дается в удел не всем, то, следовательно, и высший заработок дается только некоторым. Как же велик этот высший заработок и как легко он достается? Первой здешней кружевнице было заказано недавно сплести пол-аршина кружев в вершок ширины, кружево было тонкое в роде брюссельского. Работая по два часа в день, кружевница сплела пол-аршина только в две недели и за эту работу получила 1 рубль* [*) Г. Шелгунов поясняет, что более двух с половиною часов в день кружевница не может заниматься плетением таких тонких кружев, так как глаза очень утомляются. Во всяком случае, такой заработок, ежели бы он являлся, часто был бы величайшим благом для мастериц, потому что давал бы каждый рабочий час 4 1/6 к., не мешая им в тоже время, по завершении плетения тонкого кружева, переходить к изготовлению обыкновенного вологодского манера, что указанная г. Шелгуновым мастерица и делала]).

Кружевницы работают обыкновенно от 8 часов утра, до 12 ночи, или 16 часов в день. Сократить число рабочих часов немыслимо, ибо враг кружевниц, заставляющей их просиживать по 16 часов, а иногда даже и по 20 часов в день, враг скрытый; ему нельзя ничего приказать административным порядком, потому что этот враг бедность, против которой бессильны филантропические меры. Работница средней руки зарабатывает в день 20 коп. Заработок в 25-30 коп. считается уже большим, в 40-45 коп. случайная редкость.

Первая кружевница в городе, которую я знаю, зарабатывает со своей матерью только 10 руб. в месяц или сто двадцать рублей в год. Из этих десяти рублей надо истратить в месяц на квартиру и дрова 3 руб., на чай и сахар 1 р. 50 к., затем остается 5 р. 50 к. на все остальное, на пищу и одежду.

Но и эти десять рублей в месяц добываются только потому, что кружевница изготовляет и продает кружевные узоры. Ежели бы на рисунки существовал постоянный и большой запрос, то изготовление их было бы делом действительно выгодным. Но новые рисунки являются не каждый день. Новый узор (для не широких кружев) стоит от 15-20 коп. Кружевницы, чтобы вернуть свою затрату скалывают его в нескольких экземплярах и продают по 5-10 коп.

Вновь явившийся рисунок, точно таким же образом, распространяется в бесчисленном количестве копий. Узор, забравшийся во все мастерские, уже теряют свою цену, ибо в кружевах новизна рисунка ценится очень высоко.

Занимаясь плетением аршинных кружев заработать много нельзя – от 5 до 10 коп. в день, следовательно, от 1 р. 50 к. до 3 р. в месяц. А как на эти деньги существовать решительно невозможно, питаясь даже одним ржаным хлебом, то из этого следует тот вывод, что отдельно живущей кружевнице существовать одними кружевами невозможно. Вот почему это занятие возможно или в семействах, или в виде подспорья к другим источникам дохода, как например, в семействах служащих чиновников, дьячков и пономарей.

Плетение кружев, как подспорье, обнаруживает, однако, вредное влияние на совокупность всего производства, ибо действует подавляющим образом на цену кружев, а, следовательно, на размер заработка. Для таких кружевниц, как дочери служащих чиновников или пономарей, которые имеют готовую квартиру и готовое содержание, продать кружево при нужде в деньгах за бесценок, хотя может быть и тяжело, но все-таки выносимо; а для тех, кто живет кружевами специально, уступка их за бесценок равносильна голодной смерти.

Между тем постоянная нужда в деньгах бедных людей привела к тому, что цена на кружево, упала ниже минимума. Здесь продают 10 арш. кружев в палец ширины даже за 12 к. а искусная мастерица может выплесть их в день не более 3 арш., следовательно, 16 часов работы дадут 3 1/2 коп.

До сих пор мы только говорили о печальных сторонах кружевного дела; но не может быть, чтобы у него не было сторон светлых. – Первая светлая сторона заключается в том, что кружевное занятие приучает к труду и к умению распоряжаться с расчетом своим временем. Вторая в том, что женщина превращается в экономического производителя, достигает независимости и самостоятельности; наконец, третья светлая сторона, в том, что женщины уже с самой первой молодости приучаются ценить деньги, добываемые своим трудом и тратят их не на пряники и вздоры, а на вещи существенно полезные, например, башмаки, платье, и в известной степени на содержание себя самой.

На сколько скупщицы способствуют возвышению цен на кружева, можно видеть из следующего: кружевница продает десяток (10 арш.) узкого кружева за 15 коп., скупщица перепродает его Кубенке за 20 коп., та в лавку или в магазин за 30 коп., а из магазина покупатель получает уже за 40 к. или дороже; следовательно, посредникам достается 20 коп., т. е. цена кружева против первоначальной стоимости вырастает на 133 % *) [*) Журнал «Дело» 1867 г. Вологодские кружевницы, Шелгунова, стр. 203-219].

Спустя пять лет, именно в 1872 году опять встречаются в печати статьи о кружевном промысле в г. Вологде, вызванные выставкой кружевных произведений на Политехнической выставке в Москве. В это время в Вологде насчитывалось до 360 кружевниц. В том числе было: «чиновниц 54, духовного звания 32, мещанок 227, солдатских жен и дочерей 47. Из них 291 взрослые, и 69 моложе 15 лет. Цифра 360 душ составляет по отношению ко всему женскому населению Вологды 4 %. Работают они круглый год по 16 часов в сутки. Средний заработок 20 коп. в день.

Весь годовой заработок этих 360 кружевниц дает 25.000 руб., т. е. около 72 руб. на каждую в год или 6 руб. в месяц. Из этой суммы следует отделить на материал до 20 %, если кружева плетутся из бумаги и до 25 %, если кружева плетутся из тонких ниток» **) [**) Вестник Московской Политехнической выставки 1872 г, № 42 «Кружевное дело в Вологде», стр. 2 Ар–ва. Те же данные встречаются во «Временнике», статистическом, Российской Империи. 11 в. 3 ч. 1 Спб. 1872 г. спец. стр. 12–15].

В этом же году, весьма обильном статьями о вологодском кружевничестве, мы находим весьма интересную заметку, несколько иначе обрисовывающую положение плетей. Она заслуживаем тем большого внимания, что автор ее начинает прямо с заявления, что он вполне ручается за цифры, добытые им из достоверных источников: «Кружевницы разделяются на две категории: к первой относятся те, которые плетут только кружево; ко второй те, которые занимаются плетением больших вещей из кружев, пелеринок, косынок, тальм и т. п. Рассмотрим заработок обеих категорий особенно.

Самый большой заработок плетей первой категории 15 коп., более же обыкновенной равняется 10 коп. Зимой, когда кружева дешевеют и очень рано приходится зажигать огонь, как утром, так и вечером, – немалое число кружевниц не добывают в день более 8 коп.

Возьмем обыкновенный 10-ти копеечный заработок. В месяц кружевница может следовательно достать круглым числом 3 руб. За вычетом на бумагу, остается 2 р. 75 к. В день приходится от 5 до 10 коп.

Представьте себе жизнь при таких средствах. Познакомившись коротко с жизнью кружевниц, я нахожу что г. Шелгунов. посвятивший однажды целую статью вологодским кружевницам, ошибается, говоря, что работница средней руки может достать 20 коп., заработок же 25-20 коп., считается уже большим. Едва ли может кружевница добывать 20 коп. в день; заработка же в 35 коп. положительно нет.

Для большого ознакомления и разъяснения дела – я возьму пример. Мать и дочь плетут кружева. Дочь добывает в месяц 3 р. 25 к., за вычетом на бумагу 3 руб. Я пишу и копейки, потому что эта цифра точная. Кружевница, о которой я говорю, уже четвертый год записывает месячные заработки. Редко они переходят за 3 р. 25 к. и никогда не составляют 3 р. 50 к. Мать, занимаясь домашними работами, почти уже ничего не достает. Случаются месяца, что и она вырабатывала в месяц кое-что, но ее заработок так мал, что добываемых ею денег можно вовсе не считать. За квартиру женщины платят 1 руб. с дровами, что чрезвычайно дешево в настоящее время. Но уже за то и квартира!

Двух этажный дом сильно покачнулся на бок. Окна нижнего этажа на половину вросли в землю. Пройдя двор, вы вступаете в темные сени. Сделайте шага четыре, отворите дверь, и вы войдете в самую квартиру бедных тружениц. Не забудьте при этом наклонить голову, иначе вы ударитесь о перекладину; провалившиеся половицы пляшут под вашими ногами. Комната темная, низкая с тяжелой удушливой атмосферой. Стекла тусклы, потолок навис и грозит каждую минуту обрушиться. Окна чрезвычайно низки – и потому кружевнице приходится сидеть согнувшись.

Возвратимся к заработку. Вычтя из трех рублей 1 руб. за квартиру – получим 2 руб. На эти деньги нужно сделать обед и ужин, купить чаю и сахару и, наконец, одеться.

Но, разумеется, на 2 руб. всего этого устроить невозможно. Поэтому по необходимости приходится иметь обед только из одного кушанья – и это кушанье – овсяные щи.

Только в праздник, да и то не каждый, у бедных женщин является мясной суп. Иначе нельзя. Чтобы иметь каждый день мясной суп, нужно, по меньшей мере, 1 р. 50 к. в месяц.

Одеваются обе женщины плохо, даже очень; у обеих один салоп; одна идет – другая принуждена сидеть дома. Но случается нередко, что и последний салоп несется в заклад, если окажется надобность, и при этом ростовщики берут по 5 коп. с рубля.

Переходим ко второй категории. На плетение, например, пелеринки, надо месяца три. За пелеринку получается рублей 14–15. За вычетом на шелк остается 12–13 руб. Возьмем высший заработок 13 руб.; в месяц придется 4 р. с копейками. Но допустим больше; пусть круглым числом будет 5 руб. Заработок очень небольшой, особенно ежели принять во внимание всю трудность работы.

Кроме плетения пелеринок и других вещей, кружевницы еще достают деньги на сколках узоров. Это самая выгодная работа, ежели бы можно было все заниматься ею, то в месяц легко бы было заработать руб. 12–13 *) [*) Сравним настоящий заработок с ценами на поденный труд кружевниц за границей. В Англии кружевница получает в день 17 к., во Франции немного меньше одного франка, в Диеппе 15 к., в Вогезах около 10 коп. Прим. А. Круглова].

При такой обстановке, когда случается, что нечего есть, не на что купить чаю – кружевницам нечего и думать о своем развитии.

Не смотря на то, что раннее приучение может отозваться вредно на организм девочек – в Вологде не перестают засаживать девочек с 6 – 7 лет за подушку. «Пускай попривыкнет вертеть коклюшками – говорила одна женщина, засаживая свою семилетнюю внучку за подушку. «Но это вредно для нее», – решились мы заметить. – «Ничего; а если и вредно, то, что же делать, надо приучать».

Видя все это, невольно спрашиваешь: «ради чего люди обрекают себя на такой неблагодарный труд». Есть ведь занятия более выгодные и менее вредные для здоровья. Можно сделаться портнихой, шляпочницей, башмачницей. Это недоумение и высказали мы одной старой кружевнице, приучавшей свою крестницу плесть кружево. – «Это правда, – отвечала женщина, портнихой, шляпочницей даже «белошвейкой» быть выгоднее, да сделаться-то ими трудно. Положим, что я свою Анку захотела бы отдать к портнихе. Надо отдать в годы, платить за нее, содержать... А скоро ли выучится. Не скоро. Первое то время будет только за водой бегать. Ну, а кружевам я сама ее выучу, и содержание то дешевле, вместе в семье...

Наконец и еще одно преимущество за кружевами. Всякой работы иногда и не бывает, а кружева всегда дадут деньгу, сплести десяток и 50 коп. в кармане».

Основываясь на этом, иные матери, имеющие средства, учат своих дочерей, например, ремеслу, и все-таки приучают их и плести кружева.

Далее в статье упоминается об эксплуатации мастериц скупщицами, торговками и т. д., и в заключение г. Круглов высказывает свое мнение относительно средств, какими можно было облегчить положение кружевниц.

«Все спасение кружевниц в дружном слиянии, в устройстве комиссионера. Кружевницам надо устроить «общество, так чтобы во всякое время, каждая кружевница могла пользоваться помощью и займом из общественной кассы. Слитие в «общество» уничтожит конкуренцию, непосредственная продажа работы возвысить заработок; общественная касса даст возможность бедным труженицам выгодным образом выходить из бедственного положения, избавить их от необходимости продавать свой труд за бесценок».

В видах же экономии кружевницам необходимо иметь общие квартиры. В квартире 10, 12 комнат, может помещаться 10–15 человек. Печей же во всяком случае в такой квартире менее, чем 10 – 12 отдельных квартир. На каждую печь, в год надо 1 сажень дров. В 10 отдельных квартирах – 10 печей, а в одной большой квартире их никак не более 5; следовательно, у всех на дровах сбережется рублей 40. Сверх этого, кружевницы будут иметь гораздо больше удобств. Покупка съестных припасов и вообще всего должна быть гуртовая. При этом сберегается, во-первых, немало денег, а во-вторых, и товар приобретается лучшего качества. Но для спасения себя – сами кружевницы сделать не могут. Этому мешает их неразвитие, а главное материальная беспомощность. Нужно, чтобы в Вологде явился предприимчивый человек обладающий капиталом. Он должен руководить делом и поддерживать его с экономической стороны.

Поэтому пока в Вологде не явится человек деятельный и богатый, или такой, который мог бы повлиять на капиталиста – до тех пор не улучшится быт кружевниц» *) [*) Вологодские кружевницы. А. Круглова. Журнал «Неделя» 1872 г. №7, стр. 235-239. То же, в «Вологодских губернских ведомостях» за 1873 г. № 10. То же, в «Новом русском базаре» за 1873 г. № 14].

Десять лет спустя, по поводу промышленно-художественной выставки в Москве в 1882 году появились опять краткое описание кружевничества в г. Вологде. На эту статью было уже указано раньше. В ней кроме численности мастериц, все остальные данные и указания вполне соответствуются с только что приведенными выдержками других авторов.

Поэтому здесь можно ограничиться только заключением очерка. «В последние годы, говорится в нем, все вологодские кружевницы, вследствие возвышения цен на жизненные потребности и сверх спроса развившегося промысла, живут в крайней нужде и безвыходной бедности; они, не имея непосредственного сбыта своих произведений, находятся в постоянной зависимости от скупщиц, которые богатеют на счет бедных тружениц, работающих до изнеможения сил. Прямые сношения гг. столичных торговцев кружевами по покупке кружев с здешними мастерицами, могли бы весьма благодетельно повлиять на улучшение их быта и восстановить между предложением и спросом более определенные границы*) [*) Очерк кустарных промыслов Ф. А. Арсеньева. Вологда 1882 г. ].

Сгруппировав таким образом данные, обрисовываются нам весьма подробно все стороны кружевного дела в Вологде, в средине прошлого столетия, постараемся дополнить эту картину сведениями, полученными мной на месте исследований в 1883 г.

Прежде всего, надо заметить, что в Вологодской губернии издавна существовали две, совершенно отдельные отрасли кружевных работ. Одна отрасль, м эта, наиболее старинная, была достоянием жителей города Вологды; другая составляла принадлежность усадьб в деревнях, где помещики устраивали более или менее обширные мастерские, в которых, кроме разного шитья и вышивания, изготовлялись также и кружева на заграничный манер.

Есть много оснований предполагать, что в Вологде, как и в других городах, где исстари ведется плетение кружев, рукоделие это первоначально должно было наполнять досуги жен и дочерей богатых купеческих семей, так как готовить, расшивать и украшать свое приданое, было уделом всех девочек, начиная с самых юных лет их затворнической жизни. Обычай, сохранившая до сих пор, в мещанских и крестьянских семьях, убирать в свадьбе и даже при обыкновенных, более или менее торжественных собраниях, (в деревнях), горницу «наспичниками», (полотенцами, развешанными на спицах по стенам) покрывать постель новобрачных несколькими «постилальниками» (простынями) до семи штук за раз иногда, готовить специальные «убрусы» **)  [**) Taкие убрусы в былое время делывались в 4 арш. длины, а концы зашивались узором в 3/4 арш. ширины. Примечание: со слов А. Ф. Брянцевой] для невест и женихов, а также и для дружки, который везет образ, служат тому подтверждением.

Все только что названные предметы расшивались по «перевити», «атласником», по «вырезкам», и отделывались кружевом. Их выставляли в доказательство уменья, трудолюбия и усердия молодой.

На все эти работы соседи и знакомые ходили смотреть, судить и рядить о них. Из замкнутого купеческого круга рукоделия проникли в среду мещан, изыскивавших себе средства к существованию.

Насколько местные знатоки дела могли припомнить, более широкое развитие кружевного промысла, главное же уменье применять кружевные работы к требованиям моды, последовало в сороковых годах прошлого столетия. В то время, среди высшего общества были в большом ходу работы на манер кружева. Заключались они в том, что узор заранее нарисованный на клеенке, или бумаге, выкладывался нитяной тесемкой разной ширины, между тем, как промежутки заполнялись решетками, выделывавшимися просто иголкой на манер фестона.

Талантливой мастерице А. Ф. Брянцевой пришла счастливая мысль попытаться воспроизвести коклюшками такую же тесемку и переплет. Опыт удался в совершенстве. Таким образом, к прежнему манеру плести «густыми городами», белозерский манер, или же русское кружево, присоединен был новый способ вроде гипюра, который и получил специальное название «манера Вологодского». Этим манером А. Ф. Брянцевой удалось выделывать разные ценные вещи, как то: тальмы, косынки, покрывала для подушек и даже цельные платья.

Подраставшая дочь А. Ф. Брянцевой, С. П. Брянцева, с пятилетнего возраста, изучавшая под руководством матери искусство плетения кружев, стала помогать ей в дальнейшей разработке кружевных узоров. С. П. Брянцева рассказывала мне, что она с десяти лет уже учила своих сверстниц плести кружево. Первые опыты на этом поприще она производила в 1848 году. С тех пор, в течение десяти лет она переучила немало девочек.

Преподавание шло без всякого принуждения и даже не очень последовательно. Заучив какой либо манер в пять, шесть уроков, девочки оставляли учение, плели дома, затем опять являлись для приобретения новых приемов.

С детей состоятельных родителей С. П. Брянцева брала по пятачку за урок. Бедные же отплачивались тарелочкой ягод или каких-либо лакомств.

До 1858 г. дело шло хорошо. Но с этого года настало такое затишье на требование кружев, что не только учениц почти не являлось, но и все умелые мастерицы еле находили возможность кое-как перебиваться.

Такое положение длилось до 1861–62 г.г. В это время появилась мода на вышитые воротнички с длинными концами. С. П. Брянцевой удалось весьма хорошо подражать им, выплетая их из кружев. Нововведение это так понравилось, что выдумщица Брянцева, исполняя многочисленные заказы, стала работать в день до 60 к. Пример ее вызвал новую деятельность среди местного населения, и ученицы начали вновь прибывать.

И на этот раз С. П. Брянцева решила продолжать преподавание как она вела его раньше, предоставив бедным мастерицам получать безвозмездные уроки по вторникам и четвергам.

Достойно замечания при этом, что с 1861 по 74 г. ученицы, приходящие к Брянцевой, принадлежали к городскому населению. С 1874 г. до самого 1881 г. особенный наплыв желающих обучаться плетению кружев был из деревень, т. е. из крестьянского сословия.

Не имя возможности давать деревенским девочкам и девушкам приют у себя, Брянцева, тем не менее, с полной готовностью предлагала им даровые уроки. Родители крестьяночек пристраивали их кое-как в городе. Занятия у Брянцевой начинались обыкновенно в 10 час. утра,

К этому времени ученицы собирались, и каждая из них приносила с собой свой скромный обед, состоящий неизменно из куска хлеба и соленого огурца или же из вареного картофеля. К часу пополудни следовал отдых, или вернее перерыв занятий. Все ученицы брались за свои узелки и, подкрепив немного силы, опять продолжали плетение кружев до 4–5 час. пополудни.

Учение шло удачно, и девочки сменялись одна другою.

Возраст учениц был самый разнообразный. Начиная с 12-лтних детей и до 40-летних особ включительно, все пользовались познаниями С. П. Брянцевой.

С 1881 г. ученицы-крестьянки более почти не являлись. Обстоятельство это легко объясняется тем, что в деревнях, кружевной промысел, развиваясь постепенно, настолько сам окреп, что местные кружевницы могли уже лично подготовлять учениц, посылка которых в город и содержание их, конечно, очень обременяло семьи бедных крестьян.

За последние года, за советами и уроками чаще всего стали обращаться к С. П. Брянцевой лица из привилегированного класса, желавшие изучить это рукоделие, только ради развлечения и новизны применения кружев к отделке и украшению мебели и комнат, не говоря уже о большом употреблении его для дамских туалетов. В течение многолетней деятельности г. Брянцевой, у нее перебывало не менее 800 учениц, получивших возможность зарабатывать себе насущный хлеб. Пример этот, единственный в летописях кружевного дела, заслуживает самого большого внимания, тем более, что преподавание плетению кружев предлагалось так бескорыстно лицом сильно и постоянно нуждавшимся в средствах к существованию.

Описываемый путь не был, впрочем, единственным, способствовавшим  распространению  кружевного промысла среди сельского населения. Его заносили туда дети священнослужителей и других лишь, имевших возможность давать некоторое образование своим дочерям в Вологде, где они при случае также обучались и плетению кружев.

Замужество городских мастериц с деревенскими жителями нередко также помогало рукоделию этому забираться в отдаленные уголки Вологодской губ. Крестьянки охотно переходили к плетению кружев, как поясняли мне торговки и сами мастерицы, потому что труд их при этом лучше оплачивался.

К тому же сильный спрос на русское кружево, а также и удобства нового пути, Вологодско-Ярославской ж. д. упрочивали за ними верный сбыт их произведений, что привлекало также не мало лиц к изучению указанного рукоделия.

Таким образом, на наших глазах, можно сказать, основался и вырос кружевной промысел, принимающий все большие и большие размеры.

Раньше упоминалось, что в Вологодской  губ., помимо описываемого промысла существовало не мало мастерских, именовавшихся фабриками, устраивавшихся помещиками при своих усадьбах.

Ближайшая такая фабрика находилась в трех верстах от Вологды, в деревне Ковырино, принадлежавшей помещице г-же Засецкой. В 1883 году там находилась одна только старушка кружевница, Анна Михайловна.

Г-жа Засецкая была большая любительница всяких женских рукоделий, так передавала мне почтенная и всеми уважаемая Анна Михайловна, и потому она задумала и кружево у себя в деревне завести.

С этой целью она выбрала ее, одиннадцатилетнюю девочку, Аннушку, и послала обучаться плетению кружев в Пошехонь в имение г-д Окуловых, где подобная фабрика уже существовала.

Выучившись там всем приемам, Аннушка возвратилась домой, завела в Ковырине все, как это было у Окуловых и стала учить дворовых девушек.

«Кружево плелось только немецкое, т. е. на манер заграничного». Узоры господа выписывали, сами перерисовывали и сдавали их Аннушке для того, чтобы она приурочивала бы их к плетению т. е. наводила бы сетку и делала сколки.

Девочек у Засецких училось немного. Анне Михайловне удалось сформировать только семь мастериц. В 1883 году почтенной рассказчице было «восемьдесят лет без одного года», – следовательно, все дело было налажено в Ковырине около двадцатых годов прошлого столетия. Изготовлявшееся на фабрике кружево не шло в продажу. Засецкие были помещики богатые, и потому часть кружева употреблялась на отделку платьев и белья для дочерей г-жи Засецкой, часть же откладывалась им же в приданое. Анна Михайловна говорила, что кроме аршинного кружева, у них мастерицы изготовляли воротнички и чепчики. Последние выплетались даже с серебряными и золотыми цветочками.

Когда мода пошла на разные кружева вологодские, г-жа Засецкая посылала Анну Михайловну к А. Ф. Брянцевой, чтобы поучиться там новым манерам.

Судя по рассказам Анны Михайловны, не было мало-мальски зажиточных помещиков у них в губернии, у которых дворовые бы не плели кружева. При этом и нитки готовились свои, так как у всех были свои пряхи и только самую тонкую выписывали всегда и звали ее «ниткой драбанской».

В 1883 году уже нигде не было видно даже остатков прежнего заведения «господских кружев», никто их не готовил, и кроме Анны Михайловны представительниц прежних мастериц нигде не пришлось встретить. На вопросы относительно такого положения все отвечали, что «по теперешним ценам» невозможно плесть тонкое кружево. К тому же недостаток хорошей нитки, устаревшие рисунки, а главное, полнейшее отсутствие требования моды на такой сорт кружев, дали вполне заглохнуть этому рукоделию.

Оставшиеся сколки указывают на то, что большая часть кружев, изготовлявшихся в усадьбах помещичьих, принадлежала к сортам Malines и applicatim de Bruxelles.

Многие помещики, имея фабрики довольно значительных размеров, высылали свои кружева в Петербург и Москву на продажу, так как приготовлявшиеся у них изделия находили многочисленных ценителей и покупателей.

С распространением кружевного промысла в селениях, цена на труд кружевниц сильно упала. Местные мастерицы да и торговки рассказывали, что деревенские плетеи работают «наложнее», «круче» городских. Живут же они относительно скромнее, да к тому же и с экономической стороны большинство из них лучше обставлено.

Таким образом, соразмерно с развитием кружевного промысла в Вологодской губернии, согласно заявлению местных жителей, цена, да и самое качество кружев в массе произведений несколько понизились.

Однако редкое население и отдаленность мест производства кружев, лишали меня возможности привести в известность численность мастериц в Вологодской губернии. Вследствие этого мы будем придерживаться указаний г-на Арсеньева, находящихся в его отчете, составленном по случаю промышленно-художественной всероссийской выставки в 1882 году в Москве, добавляя к ним те сведения, которые удалось собрать на месте в 1883 году. «В Вологде, говорится в отчете, кружевниц до 500; из них 137 единственно кружевами зарабатывают себе средства к жизни, 19 личностей, обеспеченных другими источниками плетут кружева между делом, а у остальных кружевничество составляет подспорье в хозяйстве. Из кружевниц 20 % подростки до 16 лет. Девочку пяти лет уже сажают здесь за коклюшки и начинают приготовлять из нее будущую мастерицу» *) [*) Очерки куст. промысла по изделиям, собранным Вологодскими властями составлен по поручению Губернского Земства членом-секретарем вологодского статистического комитета Ф. А. Арсеньевым стр. 6].

Ближайшая деревня, в трех верстах от города, куда кружевной промысел был занесен в 1883 году, называлась «Говорово». Состояла она всего из тридцати дворов. Мастерицы здесь были все маленькие девочки или подростки.

Далее, с одной стороны, за тридцать верст от Вологды в селении Ширгородье и Бузаково, плетение кружев проникло в восьмидесятых годах прошлого столетия, с другой – рукоделие это угнездилось почти во всех деревнях, находящихся на расстоянии двадцати семи верст, по дороге от Вологды к селению Кубенскому. В это же время, за двадцать верст за село Кубенское и на противоположном берегу озера Кубенского в селении Устье, также стали работать кружево.

Благодаря некоторым сведениям, весьма обязательно сообщенным г-м Княжниным, живущим постоянно в селе Кубенском, можно было предположить, что в волостях Кубенской и Архангельской нашлось далеко за шестьсот крестьянок кружевниц.

Помимо этого, в Грязовецком уезде, а затем и в уездах: Тотемском, Устюжском, Вельском и даже в Устьсысольском (по сообщению г-на Арсеньева), между зырянами, плетение кружев стало входить в число обыденных занятий крестьянского населения.

В 1885 году бывший в Вологодской губернии, губернатор Кормилицын, с особой заботливостью относившийся к кустарной промышленности в крае, обратил внимание также и на кружевной промысел. Желая воздействовать на улучшение этого промысла, он пригласил учительницу, обучавшуюся в Мариинской практической школе кружевниц в С.-Петербурге, для преподавания плетения и рисования кружев в Александровском приюте в Вологде, а затем Земством был открыт склад, под названием «Вологодская кустарная выставка», для скупки кружев. Далее, при складе была устроена школа для усовершенствования работы местных кружевниц.

«Согласно статистическим данным, относящимся к 1900-м годам, в Вологодской губ. насчитывалось 20.000 кружевниц, изготовлявших кружев на 260.000 руб. в год.

Главными причинами, вызывающими распространение кружевной работы, являются различные экономические и бытовые условия местного населения.

При отсутствии в губернии специальных школ, для подготовки знающих мастериц, которые могли бы в свою очередь влиять на улучшение техники производства кружев, распространение среди местных кружевниц улучшенных узоров, является по-прежнему же делом случая. Такие узоры получаются обыкновенно кружевницами от скупщиц или скупщиков кружев, при заказах последних, а затем и от бывших воспитанниц С.-Петербургской Мариинской практической школы кружевниц, которые по возвращении на родину, занимаются раздачею заказов на кружева и обучают местных мастериц улучшенным приемам плетения кружев.

Некоторое исключение в такой случайной постановке дела, а вместе с тем и некоторую организацию в раздаче местным кружевницам улучшенных узоров и сколков представляет Вологодская кустарная выставка, на которой по кружевному делу постоянно имелась и имеется заведующая из бывших воспитанниц Мариинской практической школы кружевниц. Такая постановка дела дает Вологодской кустарной выставке возможность получать усовершенствованные узоры кружев из Мариинской школы кружевниц, а кроме того и сама заведующая составляет улучшенные узоры и сколки. Как те, так и другие узоры и сколки раздаются кружевницам, приходящим на выставку брать заказы. Столь практичный и целесообразный путь раздачи улучшенных узоров местным кружевницам весьма благоприятно влияет на улучшение техники кружевного производства. К сожалению, только за недостатком средств район такого влияния очень ограничен и число мастериц, постоянно работающих на выставку, принадлежит почти исключительно к пригородным селениям» *) [*) Исследования Н. А. Полиеватова, секретаря Губернского Статистического Комитета в 1901 году].

«Главные центры производства кружев в Вологодской губернии**) [**) Исследования В. Я. Непениной 1912 года]  находятся в уездах: Вологодском, Кадниковском и Грязовецком; в последние же года работа кружев проникла в Тотемский уезд, Никольский и даже в Устьсысольский; в последнем кружевами стали заниматься Зыряне.

За последние 10–12 лет, согласно этим данным, кружевной промысел принял значительные размеры и достигает 39.000 мастериц.

Кружева плетут: русские, или фантажные, гипюрные, клюни, численные, сколочные и немецкие и в особенности много штучных: косынок и шарфов, и даже целые платья и пальто.

Материал употребляется мастерицами следующий: льняная нитка, лощеная, шелк черный и крем и, вновь появившийся черный материал – называемый шелком, но стоящий всего 3 р. 50 к. фунт, между тем как шелк стоит не дешевле 8 р. фунт. Новый материал только носит название шелка и вырабатывается из бумажной и крапивной нитки, с особой отделкой, которая придает ей наружный лоск и упругость; нитка при работе вытирается, и, когда косынка или шарф сработаны, то они совершенно не имеют такого вида и той упругости, какие должны быть в вещи, выработанной из настоящего шелка. В Тотемском уезде этот фальшивый шелк введен не особенно давно, лет 12–15; проник он сюда через торговцев евреев, которые начали наезжать сюда из западных губерний для закупки кружевного товара

Дневной заработок мастериц весьма разнообразен; он колеблется между 9–12–50 коп., в зависимости от качества работы и от центра сбыта – в данном случае от г. Вологды.

Весьма интересную картину рисует, В. Я. Непенина, работы кружев в деревнях Заднесельской волости, Кадниковского уезда.

«В этой волости вырабатываются только аршинные кружева, сцепные и русские, но более лучшие по качеству. Многие из этих кружевниц получали работу из Вологодского кустарного склада, почему и правильность работы кружев здесь идет хорошо. Но благодаря усиленной деятельности скупщиков, им удалось и этих кружевниц переманить к себе, так что теперь отсюда уже никто почти не работает на кустарный склад. Здесь настолько развито кружевное дело, что нельзя исключить ни одного двора, где бы его не было. Население имеет заработок не менее 25–35 коп. в день при 8-ми часовом труде; значительный заработок имеют здесь крестьянки, которые находят возможным заниматься выработкой кружев в продолжение 24 часов. Такая постановка выработки ведется исключительно в тех семьях, где 3–4 работающих; они поступают так: кружево начинают на двух подушках и различного рисунка, так чтобы работа не была однообразной; за одною из подушек всегда кто-нибудь из них сидит, одна отдыхает, одна исполняет хозяйственные дела – если их трое; а если их четверо – работа идет на две подушки, хозяйством они занимаются поочередно, а во время полевых работ оставляют свое кружево и довольно дружно исполняют свои напольные работы, после которых спешат опять за свои подушки».

Далее, В.Я. Непенина, повествует о слышанных ею не однократно сетованиях кружевниц на их тяжелое положение. – «Мы хотим и очень нуждаемся в работе», говорили они мне: «но нашу работу совсем не ценят». Очень интересовались, почему я так подробно расспрашиваю их. Про свои работы они говорили мне вполне откровенно; но когда я коснулась вопроса – сколько косынок может выработать каждая из них в продолжение зимы – вопрос вызвал их на размышление. Встал старик и в защиту женщин спросил меня: «а на что тебе это знать. Уж не налог ли хотят сделать на наших баб». На это я им могла только ответить, что никто не собирается обижать их, а что просто хотят познакомиться с их кружевным делом – нельзя ли найти путь к улучшению их заработков. К этому все отнеслись, видимо, с доверием, так как вскоре сами стали просить – нельзя ли что-либо устроить для улучшения их кружев. Они говорили: ведь по зимам мы только и живем этими косынками. На что купить чайку, сахарку, мыльца. На что наша девка станет снаряжаться. Ведь мы ей наряд справлять не можем, не из чего. А тут теснят нас скупщики, грозят, что и вовсе брать не будут, товар дешев нейдет с рук. Да слышно, барыня, налог будет на кружева. «В нелепости этих слухов я постаралась их убедить, а со всеми жалобами нельзя было не согласиться».

По-видимому сознание, в необходимости воздействовать на улучшение  кружевной работы, начинает проявляться в Вологодской губ. и, что особенно важно, проявляется оно в далеком Тотемском уезде. Здесь, согласно сведениям В. Я. Непениной, «население села Шуйского не имеет земельных наделов, а также и сельского хозяйства, так что в кустарном промысле население, видимо, очень нуждается. Не встречая никакой поддержки и видя одну эксплуатацию местных скупщиков, работающее начали приходить к убеждению, что лучше ничего не работать, чем затрачивать свои силы на производство, доставляющее с каждым годом все меньше и меньше заработка (за последние время заработок и хорошей мастерицы упал до 10–15 коп. в день). Бюджет же скупщиков идет к увеличению: они везде и всюду стараются продать скупленные ими кружева с хорошим %, имя на половину и больше барыша.

В. А. Светлосанова, учительница 1-й народной школы, входя в нужды населения и видя общее стремление к кустарному производству, начала понемногу вводить в своей школе через своих учениц улучшенную работу по кружевам, заботясь об увеличении заработка учениц. В настоящее время у нее исполняются довольно  порядочные   кружевные   изделия,   которым  находится и сбыт, но за неимением свободного помещения, расширить мастерскую, без чьей либо поддержки, нет никакой возможности.

В виду всего этого Светлосанова решила хлопотать пред Тотемской Уездной Управою о поддержки ее рукодельного класса, в чем Управа ей не отказала и обещала ходатайствовать о том же пред Главным Управлением Землеустройства и Земледелия».

Не останавливаясь далее на выдержках из весьма обстоятельного и подробного исследования кружевного дела в Вологодской губ. В. Я. Непениной, нельзя не указать тут же на чрезвычайно поучительные таблицы, составленные В. Я. и дающие  наглядную картину положения заработка мастериц по разным категориям производства кружев, при настоящих условиях работы мастериц, т. е. при отсутствии какого либо руководительства для совершенствования работы – и обратно, при улучшении плетения кружев, путем правильной постановки обучения этой работе в школе.

Оценка того же кружева при правильной школьной
постановке при 8–10 час. труда.

Таким образом, из сопоставления данных, указываемых В.Я. Непениной видно, что заурядный заработок плетей в Вологодской губернии ныне не превышает 19 3/8 коп. в день. Между тем, как при хорошей школьной подготовке заработок этот достигает 29 13/16 коп. в день – т. е. повышается на 10 коп.

Однако, имея в виду, что лишь весьма незначительное число вологодских кружевниц получили такую подготовку, приходится принимать в расчет, при выяснении годовых оборотов с кружевными изделиями, лишь заработок заурядной мастерицы, а именно 19 коп. в день, что при занятии кружевницы в течение 182 дней в году составит 34 руб. 58 коп. на каждую мастерицу или 1.348.620 руб. Прибавив к этой сумме стоимость материала, который такая плетея может употребить для своих изделий – всего 10 руб. 92 коп. в год, – в общем составится сумма в 54 руб. 50 коп. на одну мастерицу. На всех же 39.000 мастериц, сумма эта будет равняться 1.774.500 руб. в год *) [*) В.Я. Непенина в своих вычислениях не указывает на %, взимаемый торговками. Принимая, однако, во внимание средний %, взимаемый торговками, равняющейся 30 % суммы годового оборота с кружевным товаром достигнем 2.306.850 руб.].

В заключение настоящего очерка кружевной промышленности в Вологодской губернии, считаю небезынтересным упомянуть о попытке частного лица, установить правильные торговые сношения с местными мастерицами. В 1907 году представитель самой крупной фирмы, торгующей кружевом в Москве, А.И. Михайлов, желая получать русские кружева из первых рук, предпринял устройство в Вологде артели кружевниц. С этой целью он просил моего разрешения выбрать в Мариинской школе кружевниц, в С.-Петербурге, до 100 различных узоров кружев, чтобы передать их для исполнения в Вологду. На первый случай А.И. Михайлов предполагал вложить в дело 3.000 руб. с тем, чтобы по мере расширения деятельности артели – увеличивать эти оборотные средства. Неудачный ли выбор лица, которому А.И. Михайлов поручил это дело, или полное непонимание кружевницами выгоды такой организации, – но, после многих попыток, оказавшихся неудачными, А.И. Михайлов отказался от задуманного предприятия и прервал сношения с Вологдой.

Между тем дело это могло принять значительные размеры, так как А.И. Михайлов имеет громадные обороты с кружевным товаром в Англии и предполагал направлять заграницу также и Вологодские кружева.

Нельзя не пожалеть о такой неудаче с первым опытом освобождения мастериц от тяжелой зависимости, в какой кружевницы находятся всегда и везде от многочисленных посредников и посредниц. Нельзя не пожалеть об этом и потому еще, что начатое дело А.И. Михайловым указало бы путь, следуя которому можно было бы установить правильные торговые сношения между центрами производства кружев и центрами сбыта, без установления коих – невозможно рассчитывать на правильное развитие кружевной промышленности в нашем обширном отечестве.

 

Кустарная промышленность России : Женские промыслы в очерках С.А. Давыдовой, Е.Н. Половцевой, К. И. Беренс и Е. О. Свидерской / Г. У. З. и З. Отдел сельской экономии и с.-х. статистики. – СПб. : Типо-литогр. «Якорь», 1913. – IV,440 c.