Батюшковы 

// Е.Воротынцева. Творческая интеллигенция из окружения пианистки В.У.Сипягиной-Лилиенфельд. – В кн.: Устюжна: Краеведч. альманах. – вып.5. – Вологда, 2000
  

Вера Уаровна Сипягина-Лилиенфельд (1861-1923 гг.) – профессиональная пианистка, дворянка, владелица усадьбы Свистуны в Устюженском уезде. С 1873 по 1917 год Сипягина жила в Петербурге. Закончив Петербургскую консерваторию (на курсах при консерватории пианистка обучалась с двенадцати лет), она концертировала в России и за рубежом, занималась общественной и благотворительной деятельностью. Благодаря этому Сипягина имела обширный круг знакомств в среде музыкантов, художников и литераторов. 

Во втором выпуске альманаха «Устюжна» (Вологда, 1993) был опубликован биографический очерк о В. У. Сипягиной-Лилиенфельд, написанный на основе материалов личного архива пианистки, который хранится в Устюженском музее. Архив включает в себя более 5 тысяч единиц хранения. Предлагаемая публикация основана на документах, не использованных при подготовке указанного очерка. В основном это письма к Сипягиной известных деятелей русской культуры XIX – начала XX века или их родственников, дневниковые записи пианистки, ее мемуары. Подлинники некоторых писем в архиве Сипягиной не сохранились, так как после ее смерти часть документов разошлась по друзьям и родным. Однако ее сестра, Софья Уаровна, сняла с ряда писем копии в специальный копировочный альбом. Записи из этого альбома также использованы в данной работе. (Орфография и пунктуация в письмах, использованных в данной статье, приближены к современным нормам.) 

Немаловажную роль в подготовке предлагаемой публикации сыграли две авторские рукописи из архива Устюженского уезда. Это работа В. У. Сипягиной-Лилиенфельд «Петербургские салоны конца XIX – начала XX в.» (1922 г.) и неопубликованная книга московской исследовательницы И. Я. Обуховой «Жизнеописание П. Н. и С. Н. Батюшковых» (1970 г.). Из последней автор данной статьи почерпнул сведения о супругах С. Д. и В. Н. Хитрово. 

Целью предлагаемой читателям работы является знакомство с ранее неизвестными или малоизвестными фактами биографий Ф. Д. Батюшкова, А. И. Куприна, Я. П. Полонского, А. А. Архангельского, Н. Н. Каразина, Н. О. Куплеваского, супругов В. Н. и С. Д. Хитрово. Безусловно, интересной является и личность самой Сипягиной как представительницы творческой интеллигенции Серебряного века в восприятии ее окружения. 

Батюшковы

Сипягина познакомилась с Федором Дмитриевичем Батюшковым и его отцом Дмитрием Николаевичем летом 1905 года. Батюшковы – соседи пианистки по имению – нанесли визит вежливости в Свистуны. Вера Уаровна, в свою очередь, навестила их в Даниловском. Так завязалось знакомство, которое постепенно переросло в дружбу. 

В Петербурге Сипягина часто бывала в доме Батюшковых. Здесь она познакомилась с братьями и многочисленными племянниками Федора Дмитриевича, с его матерью Екатериной Федоровной, с друзьями и знакомыми семьи. Федор Дмитриевич также навещал Веру Уаровну в столице. Приезжая летом в свое устюженское имение, бывал в Свистунах. В архиве Сипягиной сохранились два письма Ф. Д. Батюшкова, за 1910 и 1912 годы, отправленных из Даниловского в Свистуны. В одном из них он признавался: «... нигде я так не чувствовал музыку, как у Вас» [1]. Батюшков восхищался исполнительским мастерством пианистки. «Благодарю еще раз за большое наслаждение, доставленное Вашей игрой, и вообще за милое отношение «по-соседски», – писал он 11 июля 1912 года, –... в ушах у меня до сих пор переливы таинственной пьесы, из которой Вы сыграли отрывок...» [2]. Батюшкову импонировали артистическая натура и несокрушимый оптимизм пианистки. В одном из писем к брату Юрию Федор Дмитриевич вспоминал: «Видел в Устюжне Веру Уаровну и потом заехал к ней... Вера Уаровна проявила себя настоящей артисткой: у нее сгорело в сарае все сено. Кормить скот нечем. Средства у нее скудные. Но на мой вопрос, как она отнеслась и что думает теперь делать, Вера Уаровна рассказала, что сарай загорелся, когда она только что прочла о разгроме Реймсского собора и решила: что такое все наше сено, и дворы, и коровы – перед гибелью мирового сокровища! И вечером она сыграла из «Гибели богов» пожар Валгаллы, который все время звучал в ее ушах под впечатлением вандализма немцев. А от пожара сарая чуть не сгорела вся усадьба...» [3]. 

Федор Дмитриевич вызывал в Сипягиной чувство глубокого уважения не столько своей профессиональной деятельностью и небывалой работоспособностью, сколько душевными качествами. «Этот «большой» во всех отношениях человек, – вспоминала позднее Вера Уаровна, – этот «либерал» был самым нежным почтительным сыном, самым обязательным родственником, исполнительным и отзывчивым» [4]. Именно на плечи Федора Дмитриевича легли заботы о детях старшего брата Николая, когда у того в 1913 году умерла жена. Детей было трое – сестры Елена и Марианна (в семье их называли Лялей и Марой) и брат Алексей. В том же 1913 году Федор Дмитриевич привез детей и их бабушку Юлию Христиановну Мецлер в Даниловское. «Нам действительно хорошо было в Даниловском, – вспоминала позднее Е. Н. Батюшкова. – Часто приезжал Федор Дмитриевич, мой отец и дяди – Юрий и Василий Дмитриевичи. Каждый приезд был событием, радостным праздником. Зимой это были елки, на которые по традиции собирались окрестные жители. Дом оживлялся, были танцы, подарки, и непременно всем они подходили, были по вкусу подобраны. Были Масленицы с огромными овсяными деревенскими блинами, за которыми специально посылали в деревню. Моя бабушка была удивительная хозяйка, дом стал полной чашей, полной варений, солений, настоек» [5]. 

Летом дети жили в усадьбе, а на зиму перебирались в Устюжну, где учились в гимназии. Федор Дмитриевич взял для них гувернантку – местную жительницу Е. В. Проскурякову, «девушку, окончившую гимназию с дипломом домашней учительницы» [6]. Заботясь о музыкальном образовании племянниц, Батюшков попросил Веру Уаровну в летнее время давать уроки Маре и Ляле. Сипягина не отказала. Она подошла к преподаванию со свойственной ей серьезностью и пылом. Позднее Е. Н. Батюшкова (Ляля) вспоминала, что «музыка занимала много места в жизни обитателей Даниловского» [7]. Вера Уаровна стала не только преподавательницей, но и другом для маленьких Батюшковых. Особенно любила она красавицу Мару, которую называла «моя любимица». Сипягина жалела детей, на головы которых беды буквально сыпались. В 1916 году умер их отец. В 1918 году Даниловское было национализировано и в усадьбе создана коммуна. Коммунары, уважая Федора Дмитриевича, оставили его племянникам несколько комнат, дали корову. Однако ни земли, ни сенокоса бывшим хозяевам не полагалось. Через некоторое время маленькие Батюшковы вместе с Юлией Христиановной перебрались в Устюжну. Журналист Николай Ашешов впоследствии писал об этом периоде жизни Федора Дмитриевича Батюшкова: «Поистине подвижническую жизнь он вел в последнее время. Жизнь не личную, а всю целиком отданную детям своего покойного брата (они с бабушкой живут в Устюжне...). Детей этих он нежнейшим образом любил, и все, что он добывал своим трудом, все он отдавал им. Во «Всемирной литературе» (у Горького) он получал пять тысяч рублей жалованья. Эти деньги он посылал в Устюжну...» [8]. 

В 1918 году Федор Дмитриевич последний раз навестил племянников. «В свой последний приезд к нам в Устюжну дядя Федя чувствовал себя плохо, – вспоминала Е. Н. Батюшкова. – Он был нездоров, лежал на диване покрытый пледом. С едой было неважно. Мы, дети, заботами Федора Дмитриевича и бабушки ничего не чувствовали и не понимали, но ему было плохо. Вера Уаровна принесла ему смоквы* (Смоква – так в Устюжне называли ягоды, приготовленные в собственном соку.) из любимой северной ягоды морошки. Они долго говорили, и лица у них были грустные. Уехал Федор Дмитриевич совсем больной, и больше я его не видела» [9]. 

Федор Дмитриевич не сумел больше приехать в Устюжну. Он много работал, стараясь не только прокормить детей, но и позаботиться об их учебе и даже развлечениях. Так, 23 августа 1919 года Батюшков писал Сипягиной: «Мне очень хотелось бы доставить им [детям. – Е. В.] возможность прогуляться, и нельзя ли условиться, например, с Вашей знакомой учительницей Смирновой, которая в Высотино, чтобы она взяла с собой девочек, прошлась бы с ними до Даниловского и предоставила бы им переночевать в школе? Я готов заплатить за прогулку провожатому... и, конечно, оплатить путевые расходы за молоко, яйца, хлеб, – что найдется. На такую экскурсию ассигную 100 р., которые выслал Ляле, но без Вашего посредства этого не наладить...» [10]. Сипягина исполнила просьбу Федора Дмитриевича. Дети, скучавшие по Даниловскому, были в восторге. 

14 (27) марта 1920 года Вера Уаровна получила письмо из Москвы от брата Федора Дмитриевича – Георгия: «Многоуважаемая Вера Уаровна. Обращаюсь в Вам по очень грустному и тяжелому вопросу, а именно с просьбой сообщить дочерям и Юл[ии] Христ[иановне] о страшном, постигшем всех нас горе – о кончине нашего дорогого Федора Дмитриевича. 

Не мне говорить Вам, столь хорошо знавшей его и роль, которую он играл в нашей семье, – да и в одной ли нашей семье. На гражданской панихиде, да и на сегодняшнем заседании издательства «Всемирная литература», посвященном ему, было особенно подчеркнуто его свойство делиться с близкими... он всегда заботился и старался помочь ближним...». 

Далее в письме шла речь о судьбе детей, которые после кончины Федора Дмитриевича вновь осиротели. Батюшковы решали, кто теперь будет заботиться о них. Георгий Дмитриевич просил Сипягину написать «краткую характеристику каждого из детей» [11]. 

Их решено было увезти из Устюжны, но судьба распорядилась иначе. Тяжело заболел и умер маленький Алеша Батюшков. В горячке слегла Мара. Вера Уаровна, сама переживавшая нелегкие времена, близко к сердцу принимала несчастья дорогих для нее детей. Она помогла с похоронами Алеши («этого чудного мальчика»). Она отдавала Батюшковым часть тех небольших денег, которые получала за некоторые из своих концертов. Юлия Христиановна, Ляля и вставшая наконец после болезни Мара находили самый теплый и дружеский прием в «Белом домике» Сипягиной на левой набережной реки Мологи. 

В том же 1920 году дети и Юлия Христиановна уехали в Петроград, где их дядя Василий Дмитриевич и друг Федора Дмитриевича академик Н. А. Котляревский устроили девочек в детский дом. 

30 апреля 1920 года В. У. Сипягина-Лилиенфельд организовала в Даниловском концерт памяти Федора Дмитриевича Батюшкова. «Вступительное слово» на вечере зачитал член устюженского Общества сценических деятелей Михаил Колюбакин. Текст для его выступления писала Вера Уаровна. «Мы собрались здесь, в этих сводах старинного барского дома, – говорилось в выступлении, – чтобы вспомнить того, кто так мало пользовался всеми преимуществами своего положения, посвящая все свои силы и время на служение делу народного просвещения... Федор Дмитриевич сам всю свою жизнь прорубал без устали глухую стену, заслонявшую доступ света образования в народные массы...» [12]. На вечере памяти Ф. Д. Батюшкова Сипягина исполняла произведения Шумана, Шуберта, Листа, А. Рубинштейна и, конечно, «Аппассионату» Бетховена. 

Летом 1921 года Ляля и Мара Батюшковы приехали в Самару к своей мачехе (второй жене Николая Дмитриевича) Надежде Васильевне. Из Самары, а позднее из Петрограда они вели переписку с Верой Уаровной. В архиве Устюженского музея сохранилось семь писем девочек к Сипягиной за 1920-1922 годы. 

Ляля и Мара скучали по Даниловскому и своей преподавательнице. «Ученье и затем Даниловское – вот две вещи, о которых я мечтаю», – писала Мара Сипягиной 17 августа 1921 года. «Расскажите теперь о «Беленьком домике», – вторила сестре в том же письме Ляля, –...о тех вечерах, когда устюжане слушают Шопена, Моцарта, Бетховена. Расскажите о немногих людях, что там живут. Расскажите, чем эти люди живут. И говорите о самом главном, о себе, о Ваших записках (чтобы я дала, чтобы их дочитать) [речь идет о мемуарах Сипягиной. – Е. В.] и о том, что мы оставили в Устюжне, что нас навсегда привязало к ней, что последнее скрылось из наших глаз при отъезде» [13]. 

В том же году по возвращении из Самары в Петроград девочки поступили учиться в бывший Павловский институт, в котором, как писали, «увы, кроме формы, осталось очень мало прежнего». Юлия Христиановна жила в доме престарелых на Васильевском острове. Ляля и Мара навещали ее каждую неделю. «Пища у нас с бабушкой почти одинаковая, – писала Ляля Батюшкова Вере Уаровне 19 декабря 1921 года из Петрограда, – суп, каша и мороженая картошка... мы часто обедаем у дяди Васи [Василия Дмитриевича Батюшкова. – Е. В.] и получаем некоторую помощь в виде продуктов... от дорогих друзей того, в чью память только готовы сделать все... Мы с Марой так скучаем без Вашей дивной игры, Вера Уаровна, и вообще без музыки, которая одна дает так много, заменяя не заменимые, дорогие липы, старый дом, широкие поля. Старое, милое гнездышко, как хотелось бы мне собраться там всей нашей семьей, с дядей Федей, Алешей, слушать Вас и наслаждаться тем, что мы все вместе и что кругом все наше, все дорогое, родное» [14]. 

Девочки писали Вере Уаровне длинные, подробные письма. Вспоминали прошлое, рассказывали о настоящем, делились планами на будущее. При этом они осыпали свою бывшую учительницу эпитетами «дорогая», «горячо любимая», «милая». «Я часто о Вас думаю, – писала Мара Сипягиной 6 мая 1922 года, – мучаюсь мыслию, что Вы давно ждете письма от меня. Я удивляюсь Вам, как Вы можете еще ездить по деревням, давать концерты, когда Вы больны. Я хотела бы иметь такую же силу воли». Переписка Батюшковых с Сипягиной продолжалась до самой смерти Веры Уаровны в 1923 году. Девочки тяжело переживали ее кончину. Со смертью Сипягиной оборвалась еще одна ниточка, связывавшая их с воспоминаниями о дорогом «дяде Феде». 

Марианна Николаевна Батюшкова, любимица Сипягиной, умерла в 1931 году. В том же году не стало и Юлии Христиановны Мецлер. Елена Николаевна Батюшкова в 1930 году закончила 1-й Ленинградский медицинский институт, стала врачом, участвовала в Великой Отечественной войне. Она дожила до глубокой старости и оказала большую помощь в создании музея в милом ее сердцу Даниловском... 

Примечания:

1 Копия письма Ф. Д. Батюшкова от 3 августа 1910 г. (УКМ. Ф. 3. К. 11. Д. 35 (55)). 

2 Копия письма Ф. Д. Батюшкова от 11 июля 1912 г. (Там же). 

3 Батюшкова Е. Н. О Федоре Дмитриевиче Батюшкове // К. Н. Батюшков, Ф. Д. Батюшков, А. И. Куприн: Материалы Всероссийской научной конференции в Устюжне о жизни и творчестве Батюшковых и А. И. Куприна (28-29 сентября 1966 г.). Вологда, 1968. С. 121. 

4 Дневниковые записи В. У. Сипягиной-Лилиенфельд предположительно за 1917 - 1923 гг. (УКМ. Ф. 3. К. 10. Д. 35 (52)). 

5 Батюшкова Е. Н. Указ. соч. С. 118. 

6 Там же. 

7 Письмо Е. Н. Батюшковой краеведу А. В. Боброву за 1963 г. (УКМ. Ф. 3. К. 10. Д. 39 (6)). 

8 Ротштейн Э. Ф. Д. Батюшков (неопубликованные материалы для биографии). Рукопись, 1960. Л. 4 (Там же. К. 5. Д. 27 (4)). 

9 Батюшкова Е. Н. Указ. соч. С. 124. 

10 Копия письма Ф. Д. Батюшкова В. У. Сипягиной-Лилиенфельд от 23 августа 1919 г. (УКМ. Ф. 3. К. 11. Д. 35 (55)). 

11 Письмо Г. Д. Батюшкова В. У. Сипягиной-Лилиенфельд от 14 (27) марта 1920 г. (Там же). 

12 Черновик текста выступления М. Колюбакина на вечере памяти Ф. Д. Батюшкова в Даниловском 30 апреля 1920 г. (Там же. К. 10. Д. 35 (52)). 

13 Письмо Е. и М. Батюшковых В. У. Сипягиной-Лилиенфельд от 17 августа 1921 г. (Там же. К. И. Д. 35 (55)). 

14 Письмо Е. Н. Батюшковой В. У. Сипягиной-Лилиенфельд от 19 декабря 1921 г. (УКМ. Ф. 3. К. И. Д. 35 (55)).