Письма святителя Игнатия (Брянчанинова) к отцу / Публикация священника Геннадия Беловолова

// Христианство и русская литература. – Сб.2. – СПб., 1996

Памяти безвременно ушедшего Александра Павловича Тарасова, хранителя усадьбы Покровское

Святитель Игнатий — не только один из отцов и учителей православной Церкви XIX в., канонизированный в 1988 г. как святой, но и удивительное явление русской культуры XIX в., без которого невозможно понять ее во всей полноте.

Он прошел уникальный духовный путь исканий. В миру Дмитрий Александрович Брянчанинов (род. 6 февраля 1807 г.) — потомок древнего дворянского рода на Вологодчине, «юный богоискатель», как его назвал М. А. Новоселов,1 или «ранний человеколюбец», как мог бы его назвать Ф. М. Достоевский, блестящий выпускник Главного Инженерного училища (182Ь), пансионер государыни императрицы Александры Федоровны и любимец государя императора Николая Павловича, участник кружка президента Академии художеств А. П. Оленина, своими опытами в литературе обративший на себя внимание А. С. Пушкина, И. А. Крылова, К. Н. Батюшкова, — он совершенно неожиданно для всех подал прошение об отставке, с тем чтобы принять монашество. Николай I через брата, великого князя Михаила Павловича, пытался отговорить молодого офицера, но, несмотря на «Высочайшую волю», Дмитрий Брянчанинов преодолел все препоны и стал иноком Игнатием, потом архимандритом и настоятелем Троице-Сергиевой пустыни близ Петербурга (1833-1857), был хиротонисан во епископа Кавказского и Черноморского (1857-1861) и закончил свои дни «на покое» в Николо-Бабаевском монастыре (ум. 30 апреля 1867 г.).

Жизнь, труды и писания святителя Игнатия представляют собой, как кажется на первый взгляд, неразрешимую тайну. Его духовные искания, аскетические устремления, монашеский путь никак не выводятся из его дворянского происхождения, не определяются ни его военным образованием, ни влиянием среды, ни духом XIX в. В то время как одна часть дворянской интеллигенции выходила на Сенатскую площадь, другая в Поисках идеала уходила на Запад или в Древнюю Русь. Брянчанинов одним из первых открыл православную Церковь как искомую цель: «Чтение отцов с полной ясностию убедило меня, что спасение в недрах Российской Церкви несомненно» («Плач мой»).

Интереснейшим моментом духовной биографии святителя Игнатия являются его отношения с отцом — Александром Семеновичем Брянчаниновым. Александр Семенович Брянчанинов, воспитанник Пажеского корпуса, служил камер-пажом при дворе императора Павла Петровича. Участник Отечественной войны 1812 г. Александр Семенович нес на себе печать своей эпохи: развитый вкус к изящному и любовь к помещичьему хозяйствованию, увлечение плодами европейского просвещения и строгую православную религиозность. Племянница святителя Игнатия Варвара Васильевна Боборыкина в воспоминаниях о деде — Александре Семеновиче утверждала, что «он был масон».2 

1 Новоселов М. А. Письма к друзьям. М., 1994. С. 205.

2 Соколов Л. А. Епископ Игнатий Брянчанинов. Его жизнь, личность и морально-аскетические воззрения: В 2 ч., с прил. Киев, 1915. Ч. 1. С. 18.

Однако, «по рассказам очевидцев, Александр Семенович всегда стоял литургию до конца и после того нес в руках данную ему просфору с непокрытою головой до своего дома».3 Он любил принимать у себя в имении епархиальных архиереев, устраивая им при этом чрезвычайно торжественные встречи.

А. С. Брянчанинов наследовал огромное состояние, но после уплаты многих долгов у него осталось лишь имение да около 400 душ крепостных. По этой причине он оставил Санкт-Петербург и поселился в родовом имении Брянчаниновых — селе Покровском. В нем А. С. Брянчанинов выстроил усадебный дом на свой вкус — в стиле классицизма — с приходской церковью в честь Покрова Пресвятой Богородицы (1809 — 18l1 гг.), в которой крестили Дмитрия Брянчанинова. (Примечательно, что А. С. Брянчанинов прежде всего полностью построил храм, а только потом приступил к усадебному дому!). Знаток вологодской старины Г. К. Лукомский восклицал об этой жемчужине усадебной архитектуры: «На далеком северо-востоке — отзвук виллы Палладио, но переработанный с своеобразным пониманием красоты деталей. Прелестное Покровское — одна из лучших усадеб России».4 Достопримечательностью усадьбы была семейная библиотека Брянчаниновых. Ее основатель, дед святителя Игнатия Семен Андреевич Брянчанинов. предводитель дворянства Грязовецкого уезда. читал книги Вольтера и Руссо. В его библиотеке сохранился, например, в виде списка трактат Фонтенеля «Рассуждение о множестве миров», запрещенный цензурой еще при императрице Елизавете Петровне.

Сохранился и рукописный «Каталог книгам А. С. Брянчанинова 1806 года», свидетельствующий о широте и глубине духовных и интеллектуальных интересов отца святителя Игнатия. В нем в систематическом порядке по рубрикам «исторические», «путешествия», «трагедии», «стихотворения» и др. перечислены книги Плутарха, Ломоносова, Фонвизина, Богдановича, Хераскова, Карамзина, Корнеля, Шатобриана. 

Александр Семенович сам не чужд был литературных устремлений. Его перу принадлежит в высшей мере своеобразный дневник, который он вел с января по сентябрь 1842 г., «Записки дневные за 1842 г.». В нем описываются события каждого дня, встречи и беседы с людьми, наблюдения за природой, хозяйственные заметки — мир русского помещика. Помещик Грязовецкого уезда радел но народном просвещении, о чем свидетельствует тот факт, что в с. Покровском он содержал на своем полном иждивении приходское двухклассное училище, в котором обучалось до 50 детей.

В библиотеке семьи Брянчаниновых встречаются книги с монограммой в овале, тисненной на кожаном переплете, — «SB». Это монограмма Софии Афанасьевны Брянчаниновой, матери святителя Игнатия. Она происходила из другой ветви фамилии Брянчаниновых.

Дед святителя Игнатия по матери был также замечательной личностью. Афанасий Матвеевич Брянчанинов (ум. 178Ь г.)5 служил в лейб-гвардии Семеновском полку, тридцатилетним поручиком вышел в отставку, приобрел имения Фомино и Осанино в Грязовецком уезде Вологодской губернии и посвятил свои помещичьи досуги искусствам, писанию стихов и комедий. Сохранился дневник-альбом Софии Афанасьевны, который она вела с 1802 г., записывая в него стихи, отрывки из любимых литературных произведений, собственные переводы с французского. Открывают альбом стихи ее отца: ода «Всходяща солнца луч темнеет», стихотворение «Приятностню то в глазах наших блистает», «Вражда между чаем и кофием и водою. Героическая поэма». Здесь же переписано начало комедии «Слуга, совместник своего господина», посвященной вологодскому поэту и переводчику Алексею Васильевичу Олешеву. Будучи женат на двоюродной сестре поэта Михаила Никитича Муравьева, отца декабристов Никиты и Александра Муравьевых, А. М. Брянчанинов часто принимал его в своих усадьбах. Стихотворение «Сельская жизнь» (1770-е гг.) М. Н. Муравьев написал в виде послания Афанасию Матвеевичу:

3 Соколов Л. А. Епископ Игнатий Брянчанинов. С. 2).

4 Лукомский Г. К. Вологда в ее старине. Репринт с изд. 1914 г. Вологда, б. г. С. 307.

5 Фоменко И. Ю. Брянчанинов Афанасий Матвеевич // Словарь русских писателей XVIII века. Вып. 1: А-И. Л.. 1987. С. 126-127.

Ему же посвящены другие стихотворения Муравьева «Ода вторая к А. М. Брянчанинову», «Послание о легком стихотворстве к А. М. Брянчанинову», «Письмо к А. М. Брянчанинову на смерть супруги его Елисаветы Павловны» (бабки святителя Игнатия).

В этой духовной атмосфере рос будущий святитель.

Семейство помещика Александра Брянчанинова было большим и патриархальным. София Афанасьевна родила одиннадцать детей, но первые два ребенка умерли в первые дни младенчества. Дмитрий был третьим, т. е- старшим в семье. У него было четыре брата: Петр, Михаил, Александр. Семен, — и четыре сестры: Александра, Елизавета. София и Мария. Отец мечтал о государственном и военном поприще для своих сыновей. Дал им, насколько это было возможно в уездном захолустье, хорошее образование. «Каждый день свежая тройка привозила из города и отвозила обратно лучших учителей Вологодской семинарии и гимназии... А Братья исполнили волю отца — занимали самые высокие посты на государственной и военной службе, однако трое из четырех закончили жизнь монашеством. Петр Александрович Брянчанинов духовно был наиболее близок к старшему брату. Он прошел длительный путь военной и гражданской службы, был губернатором в г. Ставрополе, после чего вместе с братом — святителем Игнатием поселился в Николо-Бабаевском монастыре, где умер монахом с именем Павел.

Михаил Александрович Брянчанинов служил мировым посредником в Вологодской губернии, свои дни закончил монахом в Оптиной пустыни.

Александр Александрович Брянчанинов был военным, умер совсем молодым, перед смертью был пострижен в монашество своим братом и похоронен в Троице-Сергиевой пустыни.

Отец воспитывал своих многочисленных детей строго, если не сказать сурово. Отсутствие ласки в воспитании было виною тому, что между отцом и детьми установились почтительные, но несколько холодные отношения. Отец, видимо, не до конца понимал наклонности и устремления детей. Велико было его удивление, когда, везя сына Дмитрия в столицу поступать в Главное Инженерное училище, он спросил, кем бы он хотел быть, и получил неожиданный ответ: «Монахом».

Время учебы в Инженерном училище стало для Дмитрия Брянчанинова временем окончательного духовного выбора. О духовны» поисках этого времени свидетельствует его письмо от 23 декабря 1823 г. В это время Брянчанинов читает аскетические сочинения святых отцов, регулярно посещает храмы и монастыри Петербурга, чаще всего Валаамское подворье и Александро-Невскую лавру, каждое воскресенье причащается. знакомится со старцами и монахами.

К годам учебы относится еще одно письмо без точного указания даты, в котором выражен интерес к личности известного подвижника первой половины XIХ в. архиманд- рита Феофана Новоезерского (ум. 18 32). Однако духовные устремления «инженера-бессребреника» натолкнулись на активное противодействие отца, который в письме к начальнику училища графу Сиверсу, своему бывшему товарищу по службе в пажах, обратился с просьбой о наблюдении за воспитанником. Об увлечениях Брянчанинова был поставлен в известность и петербургский митрополит Серафим, который сделал строгий выговор лаврскому духовнику о. Афанасию за то, что тот будто бы склоняет офицера к монашеству. Окончательно судьбу Брянчанинова решило знакомство со старцем Леонидом (Наголкиным), первым оптинским старцем, в то время подвизавшимся в Александро-Свирском монастыре. 

6. Соколов Л. А. Епископ Игнатий Брянчанинов. С. 38.

«Сердце вырвал у меня о. Леонид — теперь решено: прошусь в отставку от службы и последую старцу, ему предамся всею душею», — писал будущий святитель. 6 ноября 1827 г. Дмитрий Брянчанинов получил отставку и поступил послушником в Александро-Свирский монастырь под руководство старца Леонида.

В ответ на нарушение родительской воли отец прекратил общение со своим сыном и лишил его помощи. За это время (1827-1831 гг.) неизвестно никакой переписки с отцом. Единственное сохранившееся письмо (1830 г.) Брянчанинова-послушника обращено к «маминьке» Софии Афанасьевне. В нем он описывает свои монастырские скитания, встречу со старцем Феофаном Новоезерским. Видимо, Александр Семенович до последнего момента непреклонностью воли надеялся еще вернуть старшего сына на путь светской службы.

28 января 1831 г. послушник Дмитрий в кафедральном соборе Вологды был пострижен в монашество преосвященным Стефаном, епископом Вологодским, с наречением имени Игнатий. Ничего не знавшие родные Брянчанинова прибыли в этот день в собор к богослужению и стали свидетелями пострига сына. Александр Семенович был поражен, все планы относительно блестящей карьеры сына были разрушены. Отношения отца и сына приобрели весьма драматический характер. По пострижении молодой монах не нашел места в родном доме и вынужден был приютиться у своего дяди и крестного отца Д. И. Самарина, принимать помощь от дальней родственницы Воейковой.

Отношение отца к сыну изменило неожиданное обстоятельство. В конце 1833 г. 26-летний игумен Игнатий был вызван государем императором Николаем I в Петербург, где тот предложил ему стать настоятелем Троице-Сергиевой пустыни близ Петербурга. 1 января 1834 г. Игнатия возвели в сан архимандрита, а 5 января он приступил к исполнению настоятельских обязанностей.

Благоволение государя примирило Александра Семеновича, с этого времени возобновилась их переписка, В первых письмах Игнатий подробно описывал отцу сцену встречи с царем; в последующих — зная его честолюбие, он обязательно отмечал приезды в Сергиеву пустынь государя и наследника, извещал отца о бытовых подробностях своей жизни, встречах с братьями и сестрами, их продвижении по службе. В отличие от другой духовной переписки Игнатия, письма к отцу не содержат духовных размышлений, представляют прежде всего биографический интерес, содержат много бытовых подробностей жизни подвижника, которых мы не встречаем в духовной переписке.

Александр Семенович Брянчанинов прожил долгую жизнь (ум. 19 апреля 1875г.), пережив своего старшего сына. До конца своих дней он остался старинным русским барином. В век появившихся железных дорог он избегал ездить по ним, считая это ниже своего дворянского достоинства.

Публикуемые письма святителя Игнатия, епископа Кавказского (Брянчанинова), своему отцу хранятся в Вологодском областном краеведческом музее: Семейный фонд Брянчаниновых ф. 11, on. 1, ед. хр. 6. л. 1-45. Из 22 писем (1823-1860) мы отобрали для публикации 1 5. Письма переписаны Т. Н. Украинской. Письма № 4, 6, 7, 9 впервые были опубликованы А. Грязевым в газете «Благовестник» (1991, июль, б/н). Письма № 2-7 были опубликованы историком А. Орловым в вологодском журнале «Лад» (1993, № 4, с- 21-29). Остальные публикуются впервые. Публикацию письма № 1 подготовила заведующая литературным отделом Вологодского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника Ольга Аркадьевна Пылева, занимающаяся биографией святителя Игнатия; приносим ей благодарность за помощь и содействие.

Письма публикуются в современной орфографии. Восстановленные даты писем даны в угловых скобках.

1

Почтеннейшие Родители!

Наконец-то я вышел из больницы, где провел около пяти недель. Слава Богу, я чувствую себя гораздо лучше и надеюсь, что смогу догнать в учебе. Великий Князь засвидетельствовал большое расположение ко мне: он посылал ко мне ежедневно своего доктора и тот каждый раз. приходя ко мне, расспрашивал о моих недугах, говорил мне много приятного. Князь Сивере посылает papa поклон. Тетка моя, Сухарева, в прошлый четверг навещала меня, она стала гораздо добрее ко мне и говорила обо мне с генералом Оперманном. Молодой М. Магницкий и М. Волоцкой посетили меня.

Время, проведенное в больнице, сделало меня более мудрым. Мне наложили на всю поверхность пластырь, и бедная моя спина превратилась в сплошную рану, которая не позволяла мне пошевелиться. В таком состоянии я пробыл целую неделю, утешаясь иногда чтением. Остаток времени я мог спокойно размышлять, прикованный к постели, которую я не мог покинуть в течение всех следующих недель. Я много думал о ценности человеческой жизни и только теперь смог оценить все значение известных слов Христа: «Я есмь Альфа и Омега, Начало и Конец» (Ап. I, 8). Эти слова заключают в себе все Священное Писание, так Священное Писание позволяет нам понять наше начало, наше естество и законы, ведущие нас к концу, который должен быть столь же прекрасен, как и наше начало; наше происхождение от Бога неизбежно направляет нас к поискам нашего конца в Боге.

Заранее предупреждаю вас, что не смогу вам много писать, так как должен нагонять класс, который за пять недель продвинулся далее меня.

Я с нетерпением жду maman к 1 3-му, как она написала, и надеюсь. что она уже в дороге и приедет точно. Мечтая о встрече, я буду трудиться с еще большим усердием, на какое только способен.

Целую братьев и сестер. Прощайте, мои родные.

Всегда ваш преданный сын — Димитрий Брянчанинов.

1823 года 10-го декабря.

(перевод с французскою А. В. Даниловой)

2

Почтеннейший папинька!

Покорнейше Вас благодарю за сообщенные исторические сведения об отце Феофане, также и за пряники. Присылаю фасад нижнего этажа на цензуру и исправление; намерен сделать еще фасад с другой стороны и планы верхнего этажа и фундамента, которые, когда поспеют, намерен к Вам переслать. Мы, слава Богу, довольно здоровы; раза два на неделе ездим гулять. Любезнейшей маменьке всеусердный мой поклон, также братьям и сестрам.

Ваш покорнейший сын Дмитрий.

М. В. усерднейше кланяется. (1822-1826 гг.)

3

Любезнейшая маминька!

Письмо Ваше, посланное Вами с соловецким иеромонахом Моисеем, получил я от него перед самою Алексеевскою ярмонкою, которая кончилась два дни тому назад. Не грустите, что я от Вас уехал, и без того бы пришлось куда-либо выезжать в то время, когда вы из города стали бы перебираться в Покровское; 200 верст не так далекое расстояние, и отчего бы мне бояться Вашего приезда. — Притом если б жил я где близко Вологды, то не было б мне покоя, пока не побывал бы в Новоезерском монастыре у отца Феофана, — теперь же это дело уже в шляпе. Придется ли здесь мне жить, не знаю: место низкое, сырое, окруженное водою, — сказывают, что летом, когда подует ветер с Белого озера, все ходят в шубах, иногда и в Петровки, весною, пока лед не растает, — воздух очень острый, а осенью холодный от воды. Также и вода здешняя не по моему желудку.

Приехав сюда, стал чувствовать очень сильное биение сердца и боль в левом боку, почему и решился припустить три пьявки, от которых мне сделалось большое облегчение, — биение сердца совершенно прекратилось, боль в боку пропала так, как и во всей груди. Между тем мало-помалу начало портиться пищеварение, и приключилась сильная лихорадка, в которой нахожусь и поныне, хотя чувствую некоторое облегчение. Многие здешние рассказывают про Семигороднюю пустыню, что жить в оной ничем не хуже здешнего, а местоположение гораздо лучше, ибо лежит «а лощине, окруженной лесом; в самом монастыре находится ключ; от Вологды только в 70 верстах; заутрени начинаются с четырех часов, а здесь с двух; вообще вся служба несколько здешнего покороче. Все сие при моих обстоятельствах и здоровье весьма не худо; думаю, и Вы с этим согласитесь.

Об Новоезерском много чрезвычайного слышал и мало из слышанного увидел; порядок в Белых берегах гораздо строже и лучше, всенощные ровнехонько вдвое дольше, каша лучше здешней, рыбы здесь гораздо изобильнее. Братия очень свободны в обращении; про Михаила Васильевича говорят: «О! Это наш Новоезерский», а про меня: «Это пустынный». Виделся с о. Феофаном несколько раз, и он рассказывал о себе, что служил в штатской службе в Москве, будучи осемнадцати лет оставил мир, жил несколько времени в Синаксарской пустыне при о. Феодоре Ушакове, потом в Молдавии при Феодосии, а Паисия Нямецкого и не видел, десять лет был келейником митрополита Гавриила и 30 с лишком здешним настоятелем. Из Молдавии в Россию приехал с племянником графа Потемкина, который ушел тайно из России в Молдавию и был лет около десяти конюхом в монастыре, коего настоятелем был вышеупомянутый Феодосий. Он из дворян и теперь семидесяти девяти лет от роду. До сих пор еще не дали нам своей постоянной келий, а живем в чужих. Михайло Васильевич у Комаровского, а я у Яковлева; хотя и поместили нас обоих к Комаровскому, но мое пребывание у Яковлева есть следствие его особенного ко мне благоволения. Слава Богу, что брат Петр здоров и надеется вскоре возвратиться в Россию.

Михаило Васильевич усерднейше Вам кланяется, теперь он здоров, а с приезда тоже прихворнул было лихорадкою. Наконец, прося молитв и родительского благословения как у Вас, так и у Почтеннейшего Папиньки и желая вам всем истинных благ, честь имею пребыть, почтеннейшие Родители, вашим покорнейшим сыном.

Димитрий Брянчанинов.

Р. S. Любезным братьям и сестрам кланяюсь. Хорошо, если бы Вы (...) изволили прислать за мною бричечку. Самсон с особенным усердием мне прислуживает.

(1830 г.)

4

Почтеннейший Родитель!

Не нахожу довольно слов благодарить за все оказанные мне милости, кои трогают до глубины мое сердце.

Преосвященный приехал к нам в пятницу вечером с двумя архимандритами. В субботу ездил освящать церковь в Рабангской волости на Сухоне, откуда возвращался со мной в бричке на двух воронках новых. Вечером приказал петь всенощную по монастырскому уставу, — а в воскресенье за обеднею меня посвятил в игумены и, отобедав, уехал в большом удовольствии. Иван и Михаило действовали с полным усердием. Василий в стихаре подавал жезл и орлецы в монастыре и на освящении.

О. Виктор весьма беспокоится о деньгах, кои назначает он для своего несчастного сына, и просит убедительно, чтоб Вы не отказали ему в благодеянии взять оные деньги к себе для приращения и тем доставить кусок хлеба сколько-нибудь верный его сыну и Вашему крестнику.

За тем остается мне благодарить Вас за чашки и прочие присланные ко мне вещи и с искреннейшею преданностию и высокопочтением пребывать покорнейшим сыном.

Игумен Игнатий.

Был я у Ж., который чрезвычайно был рад моему приезду.

Любезнейшим сестрицам усердно кланяюсь и желаю им всякого благополучия.

(1833 г., кон. января-февраль)

5

Почтеннейший Родитель!

На сей почте пришло предписание, дабы нимало не медля отправлялся я в Петербург к митрополиту Ф(иларету) на подворье. Митрополит пишет мне своеручное письмо, в коем говорит, что сие путешествие мое не от него зависит. Почему, сдав Лопотов монастырь, должен я приехать в Вологду и нимало не медля ехать в назначенный путь, что все должно произойти на следующей неделе.

Ваш покорнейший сын, игумен Игнатий.

28 ноября (1833 г.)

6

Почтеннейший Родитель!

Благодарение Милосердному Господу, прибыл я благополучно в Петербург 5-го числа вечером и остановился на Троицком подворье. Причина моего сюда путешествия объяснилась и подтвердила Ваши и мои догадки. Михаила и Семена видел, Александра надеюсь скоро видеть. Мое дело не получило еще настоящей развязки: ибо я еще не представлялся Государю. Оба митрополита, Петербургский и Московский, особливо последний, очень ко мне милостивы. Синодский обер-прокурор также.

Что далее происходить будет, о том Вас уведомить не замедлю. Любезнейшим сестрам усердно кланяюсь. За тем с искреннейшим высокопочитанием и преданностию честь имею пребыть
Ваш покорнейший сын игумен Игнатий. 

1833 года декабря 12 дня.

Адрес мой на Троицкое подворье.

7

Почтеннейший Родитель!

Поздравляю Вас с наступившим праздником Рождества Христова и с Новым Годом; желаю Вам всего благого, приятного и полезного!

12 числа сего месяца, вечером в шесть часов представлялся я Государю Императору наедине, в его кабинете. Трогательно было и интересно сие представление. Государь обнял меня, — я его; он повторял неоднократно: Друг мой! Друг мой! — я кричал: Отец мой! Отец мой! — Изволил подробно расспрашивать о обстоятельствах моей жизни в монашестве; между прочим рассказал я ему о болезни и кончине Маминьки, что он изволил выслушать с большим соболезнованием. Спрашивал о братьях; я рассказывал отдельно о каждом. Он не знал, что Михаило и Александр мои братья. Наконец объявил мне свою волю, чтоб я оставался близ Петербурга в Сергиевской пустыне, находящейся в пятнадцати верстах от столицы по Петергофской дороге. (Сия пустыня есть второклассный монастырь, имеющий до семидесяти тысяч дохода; настоятелем в ней здешний викарный архиерей.) А для того чтоб дать мне время полечиться у доктора Арндта, Государь не открывал некоторое время воли своей Синоду.

Между тем продолжал я жить на Троицком подворье, пользуясь особенными милостями митрополита Филарета, который есть редкость в нынешнее время. С решительною приверженностию к православной Церкви соединяет он Христианскую деятельность и естественный проницательный аналитический ум. Каждый день, если куда не отозван, обедаю у него, и он бывает столько снисходителен, что весьма подолгу со мною беседует о духовных предметах. Арндт, очень добрый человек, посещает меня и пользует с хорошим успехом; дает мне слизегонительные порошки и холодный чай из тысячелиственника, и, благодарение Господу, чувствую себя гораздо лучше.

Михайло бывает у меня довольно часто и служит довольно благополучно; Семен премилый, прерачительный, скромный и осторожный. Александра еще не видал, — хотя с первых дней моего приезда послал к нему известие и просил, чтоб он приехал ко мне для свидания, и денег 15 рублей на дорогу. Сухарева хлопочет. Я у нее однажды обедал, и она дважды у меня была. Александр Александрович вечерком сидел у меня довольно долго. Нередко является Павел Иоакимович.

31 числа декабря, приехав из Зимнего дворца, где представлялся Государыне, опять видел и Государя и вкруг их все семейство, — нахожу у себя письмо Ваше, извещающее меня о кончине сестры Софии Александровны! Тоскуя невольно, не знаю, тосковать ли, ибо, сколько ни рассматривал, тем более уверялся, что она не на руки попалась, и со страхом опасался, чтоб не поразила слух мой печальная весть о неблагополучной развязке. И ей, бедной, как было трудно заглушать свои сердечные чувствования и беспрестанно себя насиловать. — что все она мне поверяла с полною откро-венностию. Остается то в утешение, что она была от всего сердца привязана к Господу и к святым Его заповедям и пострадала довольно. — Он взял ее и в руках Его вернее ей будет. 31 декабря был у меня Михайла, а сегодня Семен, премилый юноша. От него получил письмо ваше в ответ на первое мое: оно пролежало на почте лишнюю неделю.

Сего дня за обеднею по повелению Государя Императора произведен был в Казанском соборе в архимандрита в Сергиевскую пустыню; а викарному архиерею дано к содержанию его другое средство.

Хотел было сообщить Вам и других довольно новостей, — но весть, от Вас полученная, отнимает чувство писать об них. Простите! Почтеннейший Родитель! Не предавайтесь печали: ваша бодрость нужна для многих. Простите!

С искреннейшею преданностию, честь имею пребыть
Ваш покорнейший сын архимандрит Игнатий.

1834-го года 1-е генваря.

Р. S. Не велите продавать моих лошадей: я за ними пошлю; а за прокормление готов заплатить, и денег мне не присылайте, или получите от Геркулесова, благодаря Бога, здесь ни в чем не нуждаюсь.
Присылаю Вам книгу: «Путешествие в Иерусалим». Примите благосклонно!

8

Почтеннейший Родитель!

Очень сожалею, что не исполнилось желание Ваше видеть двух братьев Михаила и Александра в отпуске. Последний, хотя и очень поправился, однако до сих пор не может иначе выезжать, как в карете. Его дело, получив сперва хороший ход, впоследствии замялось, — но, может быть, к лучшему: ибо теперь мои агенты зачинают опять действовать с живостию, хлопочут о переведении его офицером в Кирасирский полк, стоящий за Москвою, по его собственному желанию, а не в пехоту, коей служба ему не знакома. Я делаю, что могу, и не без труда; но на самих господ не иначе действую, как убеждениями, которые не всегда бывают действительны.

О Петре сделано представление. Не оставьте его: ибо его место стоит хорошего имения, — и совершенно справедливо, что при переводе его в Гвардию нельзя сделать менее издержек.

По милости Божией живу я довольно благополучно. Недели с две чувствую себя порядочно здоровым и хлопочу до усталости. Устаю не столько от дела, сколько от частых разъездов. Митрополит Филарет, мой особенный покровитель, нынешнюю зиму не будет присутствовать в Синоде.

В. А. Волоцкой опасно болен нервическою горячкою; доктора уже отказались.

Простите, Почтеннейший Родитель! С истинным высокопочитанием и преданностию честь имею быть Ваш покорнейший сын архимандрит Игнатий.

1834 г. — 16-е октября.

Любезнейшим сестрицам кланяюсь и желаю им всех благ. Хочу печатать, — и получаю Ваше письмо от 5-го октября. Жалею о сестре Александре! Что делать? Петру, если возможно, пошлите хоть две тысячи, а третью я беру на себя, — в следующем порядке: возьмите годичный вексель, а в продолжении года надеюсь Вам возвратить капитал и с процентами. Но чтобы Петр, когда и если придет в состояние, то положил бы себе непременным правилом оную тысячу возвратить мне, или в случае моей смерти — в Сергиеву пустыню. Ибо доходы монаха, получаемые от олтаря, не должны выходить в собственность частного человека. Если же он не будет в состоянии возвратить, — то Бог простит всякому неимеющему.

Если же Вы и теперь ему откажете, то 1-е — он лишится выгоднейшего места; 2-е — всякое мое ходатайство потеряет вес, а в настоящем случае принесет немалое бесчестие.

Притом на первый раз ему нужно экипироваться, а потом для поддержания дальнейшей службы ему не нужно более 1000 рублей ежегодно.

Отяготительно их поддерживать в начале их службы, но если не поддержать, то век свой прослужат и ничего не выслужат. Здесь все ахают, называя Петра счастливым: ибо точно ему доставлен редкий случай.

9

Почтеннейший Родитель!

В письме моем к Вам, посланном Галактионом, упоминал я, что хлопочу об Александре, дабы произвели его в офицеры. Дело имело хороший ход: ибо их генерала Жадовского просили люди, могущие не только его просить, но почти ему приказывать. Но поелику всякого юнкера, производимого в офицеры, должно непременно представлять на лицо Великому Князю, то и производство Александра оставлено до того времени, как он поправится. Он еще слаб и теперь гостится у меня в монастыре. Причем добрые люди мне дали следующий совет: не захочу ли я, чтоб он был произведен в офицеры в пехоту? На что я с радостью согласился, с тем чтоб перевести его в Семеновский полк для сослужения с братьями. Прошу Вас покорнейше на сию статью прислать мне предписание, как выше сказано, или с какими изменениями. Прибавлю: он на первый случай должен быть произведен в армию, ибо и теперь в армии служит.

2-е. Писал я Вам также о Петре, что хлопочу о помещении Петра в штабе первой армии; ибо хлопотать о переводе его в гвардию мне было б очень трудно. При сем открывается для него выгоднейший случай. В намерении поместить его в штаб 1-й армии писал я письмо к генерал-адъютанту Муравьеву вместе с его братом, здесь служащим в Синоде. Ответ Муравьева ко мне и к брату при сем прилагаю. Кажется, самая судьба представляет сему офицеру решительный оборот в службе и Вам случай довершить Ваши ему благодеяния. На короткое время усилив Ваши вспомоществования, Вы приведете его в состояние совсем не нуждаться в Вашей помощи. Притом, перевод его в гвардию и экипировка гвардейская никак менее бы не стоила. Муравьев редкий человек,, по. своим правилам строгий христианин и по службе употребляется в важных обстоятельствах; например, послан был в Египет для переговоров с Пашою, потом командовал отрядом, посланным на помощь турецкому султану против Ибрагима. Что Вы относительно сего рассудите, сделайте милость, по первой же почте меня уведомить, дабы я мог соответственно Вашему предписанию распорядился.

Здоровье мое, слава Богу, поправляется. Был у меня в гостях Наследник; сам ездил в Александрию для освещения домашней церкви в присутствии всей Императорской фамилии. Царь обещается ко мне побывать и с Царицею.

Простите, почтеннейший Родитель, с нежнейшим высокопочитанием и преданностью, остаюсь Вашим покорнейшим сыном арх(имандрит) Игнатий.

23 июля (1834 г.)

Р. S. Ответ генерала Муравьева ко мне и его брату, сделайте милость, ко мне пришлите обратно по первой почте.

10

Почтеннейший Родитель!

Честь имею поздравить Вас с наступившим Новым Годом 1836-м, коим пугали многие многих. Усерднейше желаю Вам проводить оный в полном здравии и благополучии. Здесь все по-старому: покупают, строят, забавляются, женятся и посягают. Кажется иным. Что небо иногда гневно смотрит на землю. Сей гневный взор очень заметен был нынешнею зимою, когда при совершенной ясности неба. при ярком солнце днем, при ярких звездах ночью лютый мороз свирепствовал несколько недель, убивая и людей, и животных. Гневный взор неба был заметен и летом, когда несколько недель не было ни капли дождя, воздух был наполнен душистым дымом, сквозь который краснело солнце, как кровь. Благодаря Господу Богу нынешние осень и зиму провожу спокойно, не тревожимый никакими особенными болезненными припадками. Вижу нередко братьев. Семен очень хорош в офицерском мундире, степенен, основателен, в обществе скромен и благоразумен, по службе точен и осторожен. Петр получил Станислава, очень делен, очень способен к поенной службе, должно ожидать, что он далеко пойдет.

Простите, почтеннейший Родитель! Желая искренно Вам всех благ, с истинным высокопочитанием и преданностию имею честь быть Вашим покорнейшим сыном архимандрит Игнатий.

1836 года генваря.

Любезным сестрицам усердно кланяюсь и благодарю за присланные уксус, сухари, варенье и сироп (?), раньше не благодарил, ибо не знал, что оные Вами присланы.

11

Почтеннейший Родитель!

Имею честь поздравить Вас с наступающими днями рождения вашего Ангела, усерднейше желаю Вам добраго здоровья и прочих благ видимых и невидимых. О себе уведомляю Вас, слава Господу Богу, довольно здоров, — при строжайшей осторожности. Ни утром, ни вечером не выхожу из дому, и тем только избегаю лихорадки и судорог в желудке. Внешния мои обстоятельства довольно благополучны.
Любезнейшим сестрицам усердно кланяюсь и желаю всего добраго. Затем с истинным почтением и преданностию имею честь быть Ваш покорнейший сын арх(имандрит) Игнатий.

1836 года майя 4-го дня.

12

Почтеннейший Родитель!

Сегодня или завтра отправляюсь в Валаамский монастырь для некоторых распоряжений недели на три или четыре. Прошу Вас покорнейше — пришлите людей, коих были милостивы мне обещать, также косули две железныя и несколько простых на доброй рабочей лошади. — Что сие будет стоить — не премину к Вам выслать деньги или братьям передать. Храповицкий усердно Вам кланяется: он на днях у меня обедал с киевским митрополитом. Если невозможно будет мне видеться с Вологодским губернатором, то мои знакомые передадут ему все, что следует.

Простите, почтеннейший Родитель, с истинным почтением имею честь быть
Ваш покорнейший сын арх(имандрит) Игнатий.

(1838 г., 31 января)

13

Почтеннейший Родитель!

Письмо Ваше получил от брата Михаила. Вероятно, и Вы получили мое от Дмитрия — человека, принадлежавшего отцу Михаилу Чихачеву, которого отправил я за лошадьми и который, должно быть. и теперь уже находится на обратном пути. Не писал я по почте после 1-го января, весьма сомневаясь в известной Вам статье и поджидая отъезда Дмитрия, который с неделю похворал и потому выехал не так скоро, как я предполагал.

Очень жалею, что Вы были нездоровы и благодарю милосердного Бога за облегчение вашей болезни. Здоровье мое по милости Божией в здешнем месте поправляется. Продолжаю жить довольно благополучно. Строюсь. Удивителен и жалок владыка Стефан! По одному подозрению, якобы я его оклеветал, он перешел от большой любви к большой ненависти. Даже вздумал жаловаться на меня в Синод, не рассудив того, как примет его жалобу Синод, и без того негодующий на него, между тем как Государь Император изволил меня рекомендовать столь милостиво. Надо бы узнать совершенно ли основательно сомнение, на которое и я имею некоторые причины. Если оно основательно, то можно бы шалунов за ушенки подрать.

Слава Богу, что Петр женился. Дай Боже ему всякого благополучия. Михайло и Семен приезжали ко мне в монастырь 11-го марта. Александра до сих пор еще не видел.

Простите, Почтеннейший Родитель, желаю Вам доброго здоровья и во всем благополучия. С истинным высокопочитанием и преданностью остаюсь Ваш покорнейший сын архимандрит Игнатий.
13 марта.

Любезнейшие сестрицы!

Желаю Вам всякого добра. Каково-то Вы поживаете. Весьма был бы я Вам благодарен, если б Вы потрудились описать мне подробнее в простых речах кончину сестры Софии Александровны. Вы знаете ее ко мне и мою к ней привязанность. В здешнем мире живут люди вместе по плотским связям, а в будущем веке Господь вселяет единомысленных в дом покоя, уготованный для тех, кои здесь единым сердцем правильно исповедают Создателя.

Прощайте, буди над Вами благословение Божие.

Ваш преданнейший брат И. О. Михаил просит, нельзя ли известить его сестру о кончине их матери Катерины Михайловны.

14

Почтеннейший Родитель!

Приятнейшее письмо Ваше получил.

Здоровье мое, хотя и получше прежнего, однако все еще чувствую лихорадочные припадки. Здешних подробностей Вам не описываю, ибо монаху не следует услаждаться земными благами и, следовательно, подробно о них говорить. Только сие скажу: Господь сыплет на меня Свои благодеяния, а я не престаю прогневлять Его своими грехами.

В двадцатых числах августа посещали обитель Государь Император, Государыня Императрица и Наследник. При сем бывший свидетелем Стефан Дмитриевич Рындин, вероятно, все подробности Вам расскажет.

Простите Почтеннейший Родитель! С истинным высокопочитанием и преданностию, честь имею быть Ваш покорнейший сын арх(имандрит) Игнатий.

Августа 27 дня. 

Любезнейшим сестрицам кланяюсь и покорно благодарю за приятнейшие письма.

15

Почтеннейший Родитель!

Приятнейшее письмо Ваше получил от Галактиона и весьма оному обрадовался, я весьма сомневался, доходят ли мои письма до Вас. Однако, если и доходят, то некоторые не дошли: ибо помню, что извещал Вас и благодарил за лошадей, которые дошли в добром порядке и теперь очень хорошо служат.

Александру гораздо получше, хлопочу, нельзя ли его произвести в офицеры; если сие не удастся, то буду хлопотать, по приказанию Вашему, чтоб его уволили в отпуск, вместе с Михаилом. Семен приезжал ко мне в монастырь 10-го июня вместе с дядею Павлом Алексеевичем Шипиловым. 15-го был Григорий Платонович Волков. Степан Дмитриевич Рындин посылает ко мне письма за письмами, хлопочет о Вологодском архиерее, но едва ли что выхлопочет. Его история или поступок относительно меня заставил пристальнее взглянуть на различные жалобы на него, в Синод присланные. Много найдено в его поступках противозаконного, и посланы к нему три выговора, один вслед за другим. Ныне еще какое-то поступило дело, кажется, тоже для него невыгодное: ибо м(итрополит) Филарет, прощаясь со мною при отъезде в Москву в последних числах мая, сказал: «Еще пришла жалоба на вашего Стефана, он час от часу становится мудренее».

С месяц времени живу безвыездно в монастыре и хвораю лихорадкою. Государь живет в Петергофе; к нему отправляется из Петербурга первая знать и к нам в обитель заезжает. О брате Петре я еще ничего решительного не имею. Хочется выторговать, чтоб на нашей стороне барыш был. Постройка моя приходит к окончанию; настоятельские келий отделаны; перебрался я в них накануне Троицына дня. Бричка мне здесь не нужна. Сделайте милость, продайте оную, если для Вас она не понадобится, а цену оной позвольте мне пожертвовать двум сестрицам, при Вас живущим, на их надобности. Нередко бывает у меня Храповицкий, который теперь уже полным генералом, он свидетельствует Вам свое высокопочитание.

Усерднейше поздравляю Вас с устроением сестры Александры Александровны и желаю ей всяческого благополучия. Простите, Почтеннейший Родитель, с искреннейшей преданностию и почтением честь имею быть

Ваш покорнейший сын арх(имандрит) Игнатий.

19 июля.