Войцеховская В. Наше Хвалевское
// Наше наследие. – 2010. – №95
  

Вместо послесловия

Грустно читать о старых усадьбах – воспоминания об ушедшей России. Сколько их, разрушенных и умирающих, без надежды на будущее и спасение. Так хочется окунуться иногда в эту жизнь, почувствовать, как дышалось и думалось тогда, много лет назад.

«Воспоминания о Хвалевском – это для меня что-то лучезарное, радостное, даже больше – это для меня святое. Вы все видели фильм «Хождение за три моря» и помните момент возвращения, когда он стоит на коленях и целует родную землю. Но переживали ли вы сами что-то подобное. Мы переживали нечто очень близкое и подобное этому каждую весну, когда в середине мая месяца, после учебного года возвращались на Хвалевское.

Было такое место, верст за 10 от нашей усадьбы. Называлось оно «Край». Мы останавливали лошадей, выходили из тарантасов, подходили к краю и перед нами далеко-далеко, но совершенно ясно и отчетливо открывался наш дом, сад, косогор реки… и с нами творилось что-то неописуемое».

Такими словами мой дедушка Лев Николаевич Качалов начал записывать свои воспоминания, но, к сожалению, успел оставить только план. Нашла я их совсем недавно, разбирая многочисленные записи домашнего архива.

Хвалевское – это имение на севере России, места, откуда родом мои предки Качаловы – север Новгородской губернии, река Суда, километрах в ста к востоку – Белое озеро, к северу – непроходимые леса. Ближайшие города – Белозерск, Тихвин, Новгород. Когда-то это была часть Белозерского уезда Новгородской губернии. Края чистые и нетронутые.

Качаловы жили в этих краях издревле, дом в Хвалевском построен прапрадедом, Николаем Александровичем Качаловым. Дом белокаменный, с террасой, выходящей на быстроходную реку Суду. Из многочисленных поездок Николай Александрович привозил редкие породы деревьев, и лес вокруг усадьбы превратился в настоящий дендрологический парк. Даже сейчас он попал в Вологодскую энциклопедию как «памятник садово-паркового искусства, заложенный в начале 19 века», получив статус областного ботанического памятника природы. Говорят, поэт Николай Рубцов, побывав в селе Борисово и парке, восхищался им, назвав «былинным».

Дом Николай Александрович спроектировал и построил сам. Весной 1854 года положили фундамент, а осенью 1856 года уже перебрались в новый дом. «Расположение внутреннее нового дома составлено мною и Александрой Павловной, а фасад и составление вообще проэкта здания, согласно правил архитектуры, составил инженер Гаврило Фомич Зенкович. Строителем и вообще исполнителем, как по заготовке материалов, так при производстве работ, единственно был я, без помощи какого бы то ни было техника».

Сам Николай Александрович занимался подбором материалов, специально для дома делался кирпич, для балок использовался корабельный лес. Согласно «Запискам» прадеда «постройка этого дома, по прочности и отличному качеству материалов, действительно заслуживает внимания. До настоящего времени (1886 г.) не оказалось ни осадки, ни малейшей трещины. Чрез несколько лет после постройки, нам хотелось провести колокольчик в кухню и для этого следовало пробить стену, но она была до того крепка, что пришлось отказаться от колокольчика».

«В Малюкове (имение неподалеку, принадлежавшее Н.А.) родились наши дети: Катя, Надя и Поля. Коля, сын Саша, Ваня и Лиля, в старом Хвалевском доме: дочь Саша, Верочка, Маша, Костя и Валя, в новом Хвалевском доме. Ромушка и Ляля в Новгороде, а Митя в Петербурге...».

После крестьянской реформы 1861 года, в которой Николай Александрович как предводитель Белозерского дворянства принимал весьма деятельное участие, жить только за счет усадьбы стало невозможно. Вслед за назначениями Николая Александровича по службе семья перебиралась в Новгород, а затем в Петербург.
В конце жизни Николай Александрович завещает Хвалевское не дробить между детьми, а «оставить в общем владении и делить доходы». Чтобы поднять хозяйство, им нужно управлять, а «хорошо управлять может только хозяин или член семейства». И он направляет сына Николая в Хвалевское заняться имением, которое начало приходить в упадок. И Николай Николаевич с семьей переезжает в Хвалевское в 1890 году. (Это описано в воспоминаниях Софии Николаевны Тутолминой, дочери Николая Николаевича, старшей сестры моего деда Льва). За несколько лет налаживается хозяйство, создано одно из первых в России кооперативных обществ «Борисовское». В 1895 году Николая Николаевича назначают на пост директора Электротехнического института в Санкт-Петербурге и семья вновь переезжает.

Переехали в Петербург, когда деду моему было лет семь, и с этого момента семья приезжала в Хвалевское уже только летом. Левушка, который в основном проводил время в играх с деревенскими детьми, первое время «окал». При въезде в Петербург – первое впечатление из окна тарантаса – «а дома-то, дома-то какие!»

Женившись в 1910 году, дед мой еще до революции уехал с семьей в Швейцарию поправить здоровье, где их застала война. Не имея возможности выехать обратно в Россию, остались в Лозанне. Бабушка, прекрасная пианистка, поступила в консерваторию. А потом революция. Связь с Россией потеряна, как и все сбережения. Дедушка, выпускник Императорского училища правоведения, устроился на работу в Красный Крест. В 1924 году переехали в Ригу, чтобы быть поближе к России. Там родилась моя мама. Дедушка впоследствии работал в аудиторской фирме. Пережили войну и оккупацию в Риге, а в советское время дед был главным бухгалтером на бывшей Кузнецовской фарфоровой фабрике (Рижский фарфоровый завод).

Мой дед Хвалевское вспоминал с восторгом и болью и после революции никогда там не был, хотя в Ленинграде гостил часто у своего старшего брата, члена-корреспондента Академии наук Николая Николаевича Качалова. Было известно, что в годы революции усадьба уцелела: Качаловых любили и уважали. Война прошла стороной. Сохранились фотографии середины 50-х годов прошлого века: разросшееся село, просторы, берега реки и усадьба, превратившаяся в местную школу.

А наша история началась чуть позже. Два года назад мы с мужем поехали посмотреть на родину моих предков. Ехали на машине из Петербурга, через Тихвин, и свернули на глухую дорогу, еле обозначенную на карте. Поначалу были признаки жизни, деревни, в одной – стариннейшая деревянная церковь. А дальше – заколоченные срубы, почерневшие остовы домов и заброшенные кладбища. Дремучий лес, размытая дорога и лесовозы, лесовозы, лесовозы. Когда проехали местечко под названием «Косой Ухаб», мы поняли, что до темноты не успеем. Доехали за полночь, потом нам сказали, что дорога эта уже почти заброшена и проехать по ней можно лишь по сухой погоде, но оказалась она той самой, по которой когда-то ездили Качаловы из Петербурга.

И вот впереди – Борисово-Судское – живописное село, разбросанное по берегам реки Суды. Усадьба – белые стены, заколоченные двери, голубой обелиск памяти воинов Великой Отечественной. Дом стоит на высоком берегу. Вокруг парк. Запрокинув голову, видишь верхушки высоченных корабельных сосен, могучие липы. От дома – тропинка вниз к реке. Из земли бьют ключи, зачерпнув ледяной воды, спускаемся вниз к реке.

Когда возвращались в Москву, проговорили всю ночь – а что если попробовать выкупить и восстановить? Потом как-то забылось. И вдруг месяц спустя в архиве Академии наук нашлась рукопись воспоминаний Николая Александровича. Пять тетрадей, исписанных мелким почерком. И много о Хвалевском, в том числе подробное описание, как строился дом. Первая мысль – а может быть, жизнь так распорядилась, что дом нас дождался? И мы решились.

Так волею судьбы Хвалевское вновь оказалось в нашей семье. Каким-то чудом сохранившись (без сомнения, в основном благодаря усилиям борисовцев и Борисовской школы, использовавшей и поддерживавшей здание), усадьба обретает новую жизнь. Начались первые шаги по возрождению. Одновременно с реконструкцией дома идет восстановление расположенной неподалеку церкви Покрова Богородицы.

Когда в доме были убраны все позднейшие перегородки, открылось совершенно новое пространство. Дом как бы вздохнул, оживая, и стало возможным представить, каким он был, когда жила тут большая, дружная семья Качаловых.

Со временем в доме надеемся разместить школу искусств, хотелось бы и небольшой музей, фольклорный центр и камерный зал. Отдавая дань традиции, когда-нибудь распахнутся двери дома и в стенах Хвалевского вновь заиграет музыка.

P.S.
И еще несколько слов о публикации «Записок». Возможно – просто цепочка совпадений, а может быть, по листочку открывая историю семьи, восстанавливаются порой забытые страницы. О существовании «Записок» мы знали. По иронии судьбы публикация в журнале «Голос минувшего» в марте 1917 года остановилась, – вскоре журнал прекратил выпуск.

О том, что имеется весьма значительное продолжение, никто в нашей семье не представлял. Зная биографию Н.А., было жаль, что не оставил он или не успел написать о многом в своей жизни, в том числе о поездке с цесаревичем Александром по России в 1869 году.

И вдруг летом 2007 года (через месяц после нашей поездки в Хвалевское), случайно, сделав простой поиск в интернете, Николай Васильевич Тутолмин обнаруживает, что в архиве Академии наук существует полный архив журнала «Голос минувшего». Архив находится в Москве. Так был найден полный архив «Записок». Публикуемая здесь глава о путешествии по России показалась необыкновенно живой и интересной.

Меня особенно заинтриговало участие в поездке известного художника Боголюбова, который наверняка должен был вести некий художественный дневник путешествия. Николай Александрович упоминает: «Сопровождавший цесаревича Ал[ексей] Петр[ович] Боголюбов, между прочим, талантливый карикатурист, во время путешествия составил целый альбом, который находится у государя. Описанная выше сцена попала в альбом. Была нарисована наша каюта с торчащими из-под диванов ногами, но ноги были так искусно изображены, что можно было узнать, кому они принадлежат. Одного Посьета Боголюбов не трогал, но мы все служили сюжетами для его остроумия и поместились в его альбоме».

Первая мысль – вот бы найти альбом! Но все, что удается найти – альбом, посвященный предыдущей поездке Боголюбова в 1866 году. Хранится он в Павловском музее-заповеднике. И вдруг – снова совпадение – в ноябре 2009 года (именно в то самое время, когда я начинаю поиски) проходит научная конференция «Последние Романовы и императорские резиденции в конце 19 – начале 20 века», на которой представлена работа Е.А.Чирковой, посвященная альбомам А.П. Боголюбова в коллекции Государственного архива РФ. И – о чудо! – описан тот самый альбом карикатур поездки 1869 года. И спасибо сотруднице Павловского музея, которая вспомнила об этом и на мой простой звонок выслала мне копию публикации.

Держа в руках альбом, ощущаю неуловимую связь с прошлым. Николай Александрович присутствует на большинстве страниц – ведь какая колоритная фигура, и весельчак же был...