А.Балаев. Из семьи Можайских

// Русский Север. – 1992. – 01.08
 

Нина Брониславовна Куфко, – правнучка конструктора первого в мире самолета А. Ф. Можайского, – родилась в Вологде и в младенческом возрасте была увезена родителями в Киев, где живет и по сей день. Пять лет назад из газетной публикации она узнала о создании в селе Можайское дома-музея своего знаменитого предка. Так завязалась переписка, а потом состоялась и первая поездка в родные места. Сейчас Нине Брониславовне 76 лет, но солидный возраст не помешал приехать в Вологду и в нынешнем году. Перед отъездом на Украину она дала интервью корреспонденту «РС».

– Будучи дальней родственницей семьи Можайских, я не в первый раз приезжаю к вам и посещаю дом-музей Александра Федоровича. Хранящиеся здесь реликвии радуют сердце и наполняют гордостью за тот неиссякаемый дух, который, несмотря; ни на что, живет в русском человеке. Старый дом Можайском – это уголок земли русской, где возникла и сформировалась мысль о полете человека подобно птице. И это в то время, когда даже велосипеда не было в ходу, железные дороги только начинали строиться, и еще мало кто знал, что такое электричество.

Кстати, на месте первого полета сейчас идут работы по созданию модели самолета Можайского в натуральную величину здесь, в Красном и под С.-Петербургом, планируется открыть интернациональный музей авиации. 

Нина Брониславовна, как сложились судьбы членов семьи Можайских после 1917 года?

– Судьба разбросала их стране и по зарубежью. Например, не так давно приезжал Михаил Алексеевич Можайский. Он, кстати, был очень растроган тем, что на родине живет память об Александре Федоровиче. А вот другие родственники, Родюкины, живут в Москве, но символично, что один из них во время войны строил авиационные заводы на Урале. В эти годы умерла от голода внучка Александра Федоровича – Любовь Родюкина. И это, наверное, тоже символично – потомки Можайского разделили судьбу своего народа. Среди родственников, к сожалению, есть и такие, что не сохранили памяти о своих предках. Может, поэтому и жизнь свою они прожили не очень достойно. Вполне возможно, что есть и такие представители нашей династии, что и вообще не знают о своем происхождении.

– Удивительно, что вы в нем знаете. И не только знаете, но сохранили семейный альбом, другие вещи, которые передали в музей.

– В этом не моя заслуга. Моя бабушка, жена старшего сына Александра Федоровича, была отважной женщиной, и в самые страшные годы, когда можно было пропасть только за одно дворянское происхождение, хранила семейные реликвии.

– Расскажите, пожалуйста, немного о себе.

– Мой отец был литовцем и попал в Вологду не по своей воле – сослан за смуту. Его фамилию – Куфко – я не меняла, несмотря на три замужества. Мать – коренная вологжанка, и на всю жизнь сохранила характерный выговор. А вся моя жизнь связана с Киевом. Там закончила университет, а во время войны попала в эвакуацию в Великий Устюг. Тогда это был замечательный, очень красивый город. В 1944 году я пошла в военкомат и чисто из патриотических побуждений, правда, сыграло роль и то, >– что с мужем повздорила, подала заявление о приеме на военную службу. Хотела попасть на фронт, но оставили в Устюге. Служила старшиной продфуражного снабжения при Пуховицком военном училище, которое в те годы здесь дислоцировалось. Тяжелая это была работа – кормить курсантов. Тысячи километров проехала на санях и верхом, добывая продовольствие. Потом вместе с мужем попала на два года в советскую зону Германии. По образованию я филолог, довольно легко выучила язык, даже сейчас, через столько лет, читаю по-немецки. Затем снова вернулась в Киев. 

– Кем вы работали? 

– Почему – «работала» – в прошедшем времени? Я и сейчас работаю – преподаю украинский язык в школе. Ну и, конечно, много времени трачу на исследовательскую работу, переписку. Создание дома-музея Можайского послужило своего рода толчком. Поддерживаю связи с авторами книг о своем прадеде, с историками и родственниками. Бывая в разных городах, объездила множество кладбищ в поисках могил родных Александра Федоровича. Его брат, как оказалось, похоронен в Гатчине, хотя считалось, что лежит он на Спасском кладбище в Вологде, откуда пропало три надгробных плиты. Только что узнали с заведующей музеем Надеждой Александровной Садоковой, что одна из них послужила фундаментом для дачного домика. Думаем, что удастся возложить ее на прежнее место.

– У вас не возникало желания остаться в Вологде насовсем?

– Куда же я уеду от детей и внуков? Но хоть и живем мы теперь в разных государствах, пока жива, буду каждый год приезжать на родину. И сейчас, уезжая, сохраняю самые добрые чувства о земле вологодской и о вологжанах.