Е.Шарыпина. «Я считаю себя стопроцентным русским»

// Речь (Череповец). – 1992. – 28.07
  

В минувшие выходные сотрудники музейного объединения, представители мэрии и мэр В. Позгалев принимали гостей – потомков рода Гальских, чья усадьба на левом берегу Шексны после реконструкции станет историко-этнографическим музеем под открытым небом.

45-летний Константин и его младший брат Александр – правнуки Ионы Гальского, брат которого – Николай и владел усадьбой в Матурино. Сам же Иона, поселился в Воронежской губернии.

Однако и там не суждено было укорениться роду Гальских. Родители Константина и Александра после событий 1917 года вынуждены были уехать в Марокко, где и родились их дети, а затем обосноваться в Америке. Ныне Александр работает в одной из американских компаний инженером-механиком, а Константин год назад с семьей приехал в Москву в качестве руководителя русской редакции журнала «Ридерз дайджест». В Москве его и нашла Татьяна Никитина, директор музея «Усадьба Гальских».

- Я знал, что брат прадедушки имел в Череповце родовое имение, – рассказывает Константин Владимирович. – Но был уверен, что ничего не сохранилось. Когда же узнал, что имение не только существует, но предпринимаются попытки его восстановить, создать музей, это было для меня приятной неожиданностью.

Мэр города, В. Позгалев, кабинете которого состоялась первая встреча с гостями, обрисовал, как непросто далось решение о создании музея, ведь там, где раньше жила одна семья, в наши дни нашли приют, и крышу над головой тридцать. Все они получили квартиры в городе. Гости сочувствующе кивали головами... Восстановительные работы на усадьбе им еще предстояло увидеть. В воскресенье их ждали поездка в Кириллов и прощальный ужин, после которого Константин Владимирович с супругой Еленой Николаевной возвратились в Москву, а его брат Александр, приехавший в Россию с подругой, американкой Герл – отправились посмотреть Петербург.

Но субботним утром Гальские отвечали на вопросы журналистов. 

– Вы родились и одиннадцать лет жили в Марокко, потом в Америке, а сейчас узнали, что корень вашей фамилии на пять колен ушел в русскую землю. Что вы считаете своей родиной?

К. Г.: Во всяком случае, не Марокко. Это слишком экзотическое место, чтобы к нему можно было испытывать родственные чувства. Родина духовная, культурная – в России, а житейско-материальная – Соединенные Штаты. Хотя предпочитал бы жить в Европе.

– Судя, по стихам, вашего отца, с годами ностальгия у него все усиливалась. Вы испытываете нечто подобное?

К. Г.: Стихи отца мне близки по духу. Но он вырос все-таки в России, жил усадебно-помещичьей жизнью, когда лето проводил в имении, a зиму в Орле. Я лишен таких корней. 

– Вы относитесь к первой волне эмиграции, которая и в зарубежье сохранила свой круг общения, не стремясь ассимилироваться, раствориться в западном мире. Что такое русский язык в вашей семье – традиция или нечто большее?

К. Г.: Несомненно, большее. Первая и вторая волны эмиграции были политические. Мои родители уехали из России не ради хорошей жизни. Их вполне устраивало то, что они имели до 1917 года. Вынужденные покинуть родину, русские эмигранты объединялись. Где бы ни селилась колония русских, первым делом создавалась хотя бы домовая, церковь. Это был стержень, вокруг которого колония жила. Тут же возникала церковно-приходская школа, где преподавалась русская история, литература, язык, то, что и составляет русскую культуру. Так было и с нашей семьей. Русский язык не просто традиция. Что касается культуры, да и образования, то я считаю себя стопроцентным русским.

В предстоящие Верещагинские дни в Череповец съедутся все потомки рода Гальских, которых удалось найти.