Е.Юшкова. Возвращение Гальских

// Русский Север. – 2002. – 02/08.10
  

Что в музее-усадьбе Гальских в Череповце катаются на лошадях, я знала. Еще то, что Гальские связаны родственными узами с Верещагиным, и что несколько лет назад в Вологде была выпущена книга стихов поэта Владимира Гальского. На этом мое заочное знакомство с памятником республиканского значения и заканчивалось. Поэтому во время путешествия на другой берег Шексны мне пришлось сделать для себя много открытий.

Огромный Октябрьский мост как будто разделяет два мира – индустриальный и патриархальный. Большой спальный район, называемый в просторечье Простоквашино, еще далеко впереди, а сам город далеко позади, за широкой Шексной.

Иду по набережной в поисках усадьбы Гальских. Дорога проселочная, даже не асфальтированная, высокая трава, кусты, где-то впереди виднеются невысокие коттеджи. Просто райский уголок, где и машина редко проедет. Никаких признаков цивилизации.

Наконец впереди появляется большой деревянный дом с башней и мощными деревянными колоннами. Дворянская усадьба.

Прохожу мимо сложенных во дворе стройматериалов, любуясь удивительными архитектурными изысками дома, поднимаюсь на крыльцо и встречаю мужчину в домашних тапочках.

– Извините, вы – сторож?

– Какой я сторож, я – барин! 

«Барин» провожает меня в соседний домик к научным сотрудникам, и начинается интереснейшая экскурсия в сопровождении Ирины Бабошиной. Обойти предстоит много, ведь территория комплекса – 55 гектаров. Здесь и людские, и дом приказчика, и конюшни, конкурное поле, где тренируются лошади, сад...

Но сначала – дом. Когда открываешь дверь, становится не по себе. Из полутьмы проступают обломки некогда изысканных перил закругленной формы, лестница, обрывающаяся в метре от пола, потемневшие от времени стены. Но когда проходишь немного вперед, оказываешься в анфиладе комнат с большими окнами и замираешь от восторга. Огромное пространство соединенных между собой комнат, много света, прекрасный вид из окна и ощущение, что ты действительно в прошлом веке и вот-вот вернутся хозяева в сюртуках и платьях с кринолинами... Конечно, комнаты еще не отремонтированы, но пространство расчищено, сделано отопление.

– Здесь до конца 80-х годов были коммуналки, – говорит экскурсовод. – Поэтому пришлось много восстанавливать, чтобы было примерно так же, как раньше.

Поднимаемся на второй этаж. Здесь еще больше света. Ирина Константиновна показывает мне расчищенную стену, на которую перед оклейкой обоями сначала наклеили газету. Было это в 1846 году, 1 августа, а газета называлась «Прибавление к Санкт-Петербургским ведомостям».

Мы поднимаемся еще выше, в башенку, названную «бельведер», то есть по-французски «прекрасный вид». Вид, действительно, такой прекрасный, что кажется, будто попал в сказку. Широкая река под холмом (не случайно усадьба называется «Горка»), много зелени и, как будто совсем из другой оперы, в легкой дымке современный город и краны в порту...

Но вот уже меня приглашают в сад. Проходим два здания людских, минуем круглый сад (его сажали в конце 80-х-начале 90-х, а новые посадки делали череповецкие журналисты совсем недавно на «субботнике»).

Шорная мастерская, дом приказчика (в нем еще и сейчас живут люди!), конкурное поле и конюшни. Рабочий день уже закончился, кони отдыхают.

Из каждого стойла нам навстречу высовывается красивая лошадиная морда, ожидая какого-нибудь лакомства.

– В этом году нам впервые мэрия Череповца дала денег на содержание лошадей, а так все десять лет они кормили себя сами, – говорит Ирина Константиновна.

Не хочется уходить из этого уголка, но уже пора. Фотографирую на прощанье забравшихся на яркий фаэтон «барина» и мальчишку, сына сотрудника музея. Возвращаюсь к мосту по той же проселочной дороге. Удивительное чувство гармонии осталось в душе после усадьбы. И сами Гальские были людьми гармоничными – жили в мире и с собой, и с крестьянами, не только выращивали рожь и овес, но имели сыроваренный и маслодельный заводы, пчел, занимались литературой, политикой.

Уже в Вологде я встретилась с первым директором музея-усадьбы Татьяной Никитиной. Вот что она рассказала мне:

«Когда мы начали заниматься усадьбой, у нас были только несколько фотографий и обрывочные сведения о самих Гальских. Поэтому мы отталкивались от того, что это – обычная провинциальная усадьба. Хотелось сделать музей необычным, чтобы здесь гостей не просто водил экскурсовод с указкой, показывая разные предметы из прошлого. Мы решили, что посетителей нужно погрузить в среду обитания XIX века, ввести элемент игры, сделать театрализованную программу. Хотя на областном уровне нас тогда не поддержали, но поддержку мы нашли у московских специалистов из Государственного исторического музея и из историко-архивного института.

О лошадях сначала не думали, но пришли две девушки с ипподрома и предложили эту сумасбродную для того времени идею (одна из тех инициативных девушек – нынешний директор Наталья Шестакова).

Удивительно то, что в то время (конец 80-х) все, что мы задумывали, осуществлялось. Власти помогли нам расселить коммуналки и дали 32 квартиры! Выделили деньги на приобретение первых двух лошадей, потом, когда желающих позаниматься в нашей конно-спортивной секции стало очень много, купили еще двух. Откликнулись близлежащие совхозы, и стали давать нам коней на постой и корма. Мы тогда не только сами топили печи в огромном доме, но даже фасовали навоз по пакетам для дачников – нужно же было как-то выживать. Потом удивительным образом стали находиться потомки Гальских и люди, их знавшие. В общем, в 1992 году мы уже собрали в доме всех (!) потомков из всех ветвей рода, а вскоре была издана книга Владимира Гальского.

Я очень благодарна судьбе, что восемь лет посвятила этому музею. Долго после этого мне снилось, что я хожу по усадьбе, глажу рукой бревна и плачу...».