С.Ананьева. Один день с … Леонидом Комаровым 

// Русский Север. – 2001. – 24.02/02.03
  

Тот самый охотник

Живут в одном вологодском селе старик со старухой. Бабка Тоня и дед Ваня. Много лет подряд приезжал в эти места охотник, и каждый раз останавливался с товарищами у них в избе. Старики были тогда помоложе, держали скот, вели хозяйство, принимали гостей охотно, пекли пироги, слушали охотничьи байки... А прошлым летом обрушилось на них несчастье: сгорели дотла дом и все имущество. Спасая добро, обгорел сам хозяин. Узнал об этом тот самый охотник, и в тот же день примчался. Стариков он нашел в старенькой ветхой избушке, которая досталась еще от матери деда Вани. Принес охотник в избу продукты, сало медвежье, которое хорошо помогает при ожогах, положил на стол пять тысяч рублей – мол, вот на первое время... А они сидят оба чумазые, дед еще и обгорелый, плачут, черные слезы текут по щекам. «Мы же чужие тебе… Разве ты должен!» «Почему же чужой? Вы всегда меня принимали, и молоко подавали, а оно ведь тоже денег стоит...» 

Так и ездит к ним, не на охоту – просто так. Деньжат подкинет, муки привезет, песку, чаю. Они от денег, отказываются всегда, плачут, нечем им ответить. Однажды дед Ваня свалял валенки и подает охотнику: «Возьми. Хоть сынишке своему, пусть бегает...»

Эту историю я услышала в декабре прошлого года, и не знала, что с тем самым охотником мне вскоре предстоит «проработать» целый день.

Начало

8 часов 58 минут. В офис хозяина «Лесной сказки» я пришла без двух минут до назначенного времени. Ровно в девять начинался наш совместный рабочий день. До этого с Леонидом Комаровым я не была знакома, но слухи о человеке, который успешно совмещает политику, меценатство, набожность и игорный бизнес, заинтересовали меня.

Когда-то я даже предположить не мог, что буду бизнесменом или политиком. Просто работал старшим мастером в двадцать девятом училище, потом – директором областного РСО «Учпрофстрой»: ремонтировал детсады, школы, училища, институты. Хотя и об этом когда-то не помышлял, потому что закончил зооинженерный факультет нашего молочного института.

– Хотели стать зоотехником?

– Нет – охотоведом. Это была мечта. Человек я непьющий и некурящий, и все свое свободное время провожу в лесу или на рыбалке. Моим увлечением, «заболели» и оба сына. 

– Говорят, что вы – охотник-профессионал. Я даже слышала, что если при разговоре с вологодскими охотниками сказать, что кто-то хорошо стреляет, то он отвечает: «Ну уж не лучше нашего Комарова».

– Есть такое. Когда мне было лет восемь, я увидел одного прекрасного охотника; он стрелял практически без промаха. И тоже захотел стать таким же. Мой отец был хорошим охотником, а я хотел быть лучше и добивался этого многие годы. Но сейчас мне такое признание ни к чему.

– Это от скромности?

– Не только. Я смотрю на это с точки зрения религии.

Вера

Непроизвольно оборачиваюсь к стене, на которой висит медвежья шкура. Леонид Васильевич замечает мой взгляд: 

– Это – единственный медведь, которого я убил. Я люблю охоту, но подстрелить что-то – это не самоцель. Этим хвастаться не надо. Грех убивать кого бы то ни было. Я – человек верующий, и об этом говорю с чистой душой, не лукавя ни перед Богом, ни перед вами. 

– ...?

– Уже шесть лет как отец Роман, священник Кафедрального собора, обвенчал меня с моей родной женой. До этого мы с Ниной 20 лет прожили без благословения Бога. Оказалось, венчание – великое дело! Изменилась моя жизнь, улучшились наши с женой отношения. Я почувствовал это где-то через месяц после венчания. Для меня это было великим открытием. И с тех пор так и осталось: живем с положительным результатом.

– Вы и постов строго придерживаетесь?

– Придерживаюсь. Пост, он прежде всего заключается не только в пище. Самый главный пост – он в душе, в наших отношениях. Бог создал человека для добра. Великий пост будет тянуться семь недель, и, естественно, мне, как любому работающему человеку с моим образом жизни, трудно поститься, Но я стараюсь соблюдать первую неделю поста, а страстную неделю – обязательно. Но самое главное, стараюсь как можно меньше грешить. Надо останавливать себя и стараться не делать зла. 

– Получается?

– С двумя своими грехами я точно справился: не пью и не курю. Сейчас иногда бываю грешен в одном: мат. Редко, но, к сожалению, вырывается. А это не от Бога – от сатаны. Надо находить замену скабрезным словам. 

Комаров помогает многим вологодским церквям, своей родной молочненской школе № 6, детским садам поселка, ежемесячно перечисляет по пять тысяч рублей в храм Николы во Владычной слободе, посылает деньги в детский приют, в воскресную школу. 

– Я им помогал, и буду помогать. Это же дети! Не только мои два сына, а вообще дети. В них – наше будущее.

Вера и бизнес

– Как может человек верующий допустить, что его кафе находится в здании часовни? 

– Объясню. Кафе здесь было еще при социализме, мы приватизировали его на законных основаниях в девяносто втором году. Да, «де-факто» – это бывшая часовня Арсения Комельского, здание восемнадцатого века. Я этого не отрицаю. Но «де юре» – это не памятник. Он не числится ни в местных, ни в федеральных органах. И продали мне его не как часовню, а как здание кафе «Лесная сказка». Так отражено в документах купли-продажи и в свидетельстве о собственности. Это здание уже девятый год в моей собственности, и только три года назад решили, что здание надо защищать от Комарова. Я отстоял свою правоту в Высшем арбитражном суде...

Я привык делать все по закону. Считаю, что только так и нужно жить. Не хочу, чтобы мне потом было совестно перед людьми.

– Кафе так и останется в часовне?

– Нет. Это сейчас основная цель моей жизни – вернуть часовне ее предназначение. Если бы это здание попало в другие руки, вряд ли когда-нибудь оно снова стало часовней. Наверное, все-таки Господь Бог так распорядился, что она попала именно ко мне.

Почему я сейчас звоню Маевскому, почему тереблю Жданова, Якуничева? Настойчиво прошу выделить мне землю под строительство комплекса. И я буду их теребить до тех пор, пока не построю новое здание, куда перейдет кафе. Чем быстрее я построю новое здание, тем быстрее выведу отсюда богохульство.

Казино

– Я ведь и казино свое сначала прямо в этом здании открыл, а это же сатанинская игра. Ни для кого не секрет, что на рулетке сумма цифр составляет число 666. Грех на мне за это.

– Как же в вас все это совмещается?

– Я себе не ищу оправданий в том, что не я первый здесь увеселительное заведение сделал. Я-то здесь как раз для того, чтобы это изменить. Кафе и казино дают мне возможность зарабатывать деньги не только для личных нужд и для помощи своим родным, они дают мне возможность идти к своей намеченной цели. Я занялся этим не потому, что я люблю варить или играть в карты. Казино – уже три с половиной года, а я ни разу еще не садился за игровой стол.

– Есть такое мнение, что казино – это значит пьянство, разврат, наркотики...

– Здесь такого никогда не будет. По нашим правилам в казино не допускаются люди неопрятного вида, в алкогольном или наркотическом опьянении. Неважно, сколько денег у них в кармане и кто они такие? Мне дороже мое доброе имя. Да, бар в казино есть, да, можно выпить, но существуют же нормы приличия! Если человек этого не понимает, то будьте любезны – освободите помещение. Возможно, поэтому я ни имею того дохода, какой бы мог иметь. Деньги, конечно, для меня многое значат: имея их, я могу помогать другим людям и идти к своей цели. И пока не дойду, не успокоюсь.

Кстати, год назад Комаров на свои деньги провел в Молочном акцию «Молодежь против наркотиков». 

– Они же – дети, ими еще можно управлять, с ними нужно работать. Если такая работа будет в системе, то положение можно исправить. 

Не Макаренко?

– Я не разу в жизни ни одному своему сыну не дал даже шлепка. Если что-то не так, мы садимся и разговариваем. Вот давняя история. Младшему сыну было тогда лет пять. Жена стирала в ванной, а он нашел спички, сидит на полу и чиркает. Спичка сломалась и залетела под диван. А там – старые газеты, и все загорелось. Он с испугу сидит молча и смотрит. Жена почувствовала запах дыма, прибежала с ведром воды; хлесь! – все залила. Схватила его, шлепнула, посадила в детскую комнату и сказала: «Вот подожди, отец придет – он тебе задаст!» И сын весь день просидел в ожидании этого. Как он это все воспринял и перенес! Я приехал, они меня встречают. Смотрю, что-то у младшего глазенки испуганные. В чем дело? Так и так. Спрашиваю, ты ведь не нарочно?.. Нет. А представь, если бы ты был один? Объяснил, что могло бы случиться. Говорю: я ведь тебе доверяю костер разжигать, когда я рядом? Да. А один неi бери. Договорились? Ну и все, ступай. Так знаете, что он сделал? Спрашивает: «А ты меня бить-то не будешь?» Зачем? Ты же и так все понял. Парень мой заплакал, побежал, схватил ремень и сам себя бьет... 

Я – не Макаренко, у меня нет никакой системы обучения и воспитания. Я живу с детьми нормальной человеческой жизнью. Дети, они как губка, все впитывают, копируют со взрослых. 

– Вы хотите передать им свой бизнес?

– Я хочу, чтобы мои дети были в первую очередь нормальными людьми. Передать свое дело все равно придется, но... только в том случае, если я буду уверен, что они не пустят по ветру мои многолетние труды. Иначе лучше отдам все это детям-сиротам.

Я никогда не скрываю своих чувств, каждый день я говорю обоим своим сыновьям, что я их очень люблю. Зачем скрывать, если это действительно так? Я хочу, чтобы моя доброта перешла к ним, чтобы они так же относились к своим близким. Доброта – это самое главное. Мне важно, чтобы они были нормальными и образованными людьми. Диплом им купить я и сейчас могу. Но мне нужны их знания. Встать на ноги я им помогу, но учиться и работать за них не буду. Они об этом знают.

Руководитель

Планерка с менеджерами. Пока Леонид Васильевич обсуждал рабочие проблемы со своими подчиненными, я немного уяснила, что такое бизнес по-комаровски.

Когда-то у Комарова было в подчинении всего два человека, сейчас – сто. Казино работает круглосуточно. Менеджеры (люди, которые ведут игровой процесс) не могут работать столько времени без отдыха. Поэтому работают они по полмесяца. Между пересменками – обязательная планерка: вместе разбирать ошибки, что-то решать. И кадры Комаров сам себе готовит. Отбор жесткий: ранее судимые даже и не суйтесь. И главное – надо уметь быстро и правильно считать в уме. Иначе или клиента обсчитаешь, или хозяина. Кроме менеджеров, в казино работают около тридцати дилеров и 12 охранников. О своих работниках Комаров заботится. Даже личные вопросы решает. Надо человеку в больницу, он поднимает трубку – и вопрос решен. 

– А как же иначе? – отвечает Леонид Васильевич, – Я нуждаюсь в своих специалистах, уважаю их. Мое дело зависит от того, как они сработают. А они нуждаются во мне.

– Текучка кадров большая?

– Среди официантов, барменов и дилеров – да. В чем причина? Могут на работе выпить. Мне это не нравится. Они на работе – мои представители, потому всегда должны быть опрятны, вежливы и так далее. Главная же причина увольнений – в воровстве и обмане. Недавно пришлось уволить буфетчицу: продавала в моем кафе свою водку.

Другая при мне «налила» посетителю сто граммов водки в семидесятиграммовую рюмку! Да еще и хамить начала… Я не понимаю, почему люди не дорожат своей работой, почему так народ испорчен?

– С дилерами как? 

– В игорном бизнесе правило: дилер не имеет права вступать в знакомство с игроками. Ведь если игрок знакомый, ему стараются подыграть. Кого-то из дилеров игроки специально сманивают на свою сторону, кого-то запугивают. Было такое. Охрана выявила. Мальчика я уволил. 

– Я смотрю, у вас почти все сотрудники учатся, кто – очно, кто заочно.

– Да. Они должны понять, что в этом бизнесе будут работать не вечно. Большинство моих охранников – мастера спорта, все учатся в вузах. Нужна помощь? Окажу. Я не устраиваю им халявную жизнь, держу их всех на контроле. Пройдет время, и они будут мне благодарны за то, что я их подстегивал, подгонял. В силу своего возраста я-то это понимаю. 

Я за то, чтобы наша страна была образованной. Если сейчас не подготовить молодежь, не на кого будет опереться. Те, на ком сегодня держится Россия, не вечны. 

Обход владений

Мы выходим на улицу. Возле здания казино – уродливые коробки гаражей, кучи мусора. И это – в самом центре Вологды.

– Я собираюсь строить на этом пустыре, фактически помойке, целый развлекательный комплекс. Это все абсолютно реально. Это казино построено на пустыре и на грязи, я из-за этого перенес двенадцать судов с охраной памятников. Чего они здесь охраняли, наверное, и сами не знают. 

За свою жизнь грехов мы натворили немало. Поэтому я хочу успеть сделать больше хорошего, хочу оставить добрый след. Шесть лет вынашиваю затею построить за свои собственные деньги фонтан для города. Не дают! Я ведь ничего не прошу взамен, только помогите мне сделать эту часть города красивой, дайте построить за свои собственные деньги фонтан!

– Леонид Васильевич, вы миллионер? Можете не отвечать.

– Доходы мои далеко не миллионные. Если посчитать все, что у меня в собственности, может быть, я и действительно миллионер. Но я себя таковым не считаю. В моем понимании слово «миллионер» обязывает ко многому. Человек переходит уже в другое качество, даже нравственно. Он вправе влиять на развитие государства, на ход истории. У нас ведь Русь держалась на серьезных хозяевах: на купцах, лесопромышленниках, лесопереработчиках и так далее. Это они были лицом России.

_ А с какой денежки вы начали свой бизнес?

– Поверьте, я всю жизнь начинал с нуля. У меня не было папы миллионера, профессора, или партработника. Мне никто и ни в чем не помогал.

К тому, что я сейчас имею, я шел долгие двадцать лет. До этого я, как и все смертные, пил, курил, вел не совсем нормальный образ жизни. Потом в одночасье все бросил. Почему? Я этого сам не понимаю. Думаю, что это было провидение Божье. Чем я лучше кого-то другого? Умнее, честнее, сметливее? Но это всё мне дал Господь Бог. И продолжает давать и силы, и энергию, и возможности все это делать. И неспроста часовня досталась именно мне. Потому что я верну ее городу, верну ей первоначальное значение. Пусть на это уйдут годы, так и будет. Я хочу, чтобы Вологда была красивой, чтобы люди могли чему-то радоваться.

– Никогда раньше не встречала бизнесменов с таким мышлением.

– А я не бизнесмен, я – руководитель организации, деловой, нормальный человек. Есть люди деловые, есть – неделовые, их устраивает просиживать и получать тысячу в месяц! Меня это не устраивает. Я без работы не могу. У меня сейчас есть практически все, кроме удовлетворения. Его я еще не получил.

Свободное время

– Я вот смотрю, руки у вас не холеные.

– Один выходной день я обязательно занимаюсь баней: топлю ее, пилю и колю дрова. Очень люблю побыть со своими ребятами: Выедем в поле, на «Буранах» покатаемся. А руки?.. Ну, во-первых, я каждое утро разгребаю снег у дома. А во-вторых, я, как и многие, имею свой участок: сажаю картошечку, лучок, все, что полагается. Построил, себе такую теплицу – специалисты удивляются. 

– А зачем? Вы же можете все купить на рынке.

– Да, экономически свой огород очень невыгоден. Мне проще пойти на рынок и купить. Просто, когда ты сам это вырастишь, ощущаешь внутреннее удовлетворение. 

13 часов 40 минут. Мы едем на комаровском «джипе», в академию госслужбы. Там Комаров учится. Сегодня приехали преподаватели из Питера, и ему надо узнать: можно ли сейчас сдать курсовые работы. Оказалось, что Комаров классно водит машину. 

– Это и Алла Баянова отметила. Она сказала мне, когда я вез ее из Череповца в Вологду: «Вы – лучший водитель, с каким мне приходилось ездить». Я, конечно же, старался. 

– А с ней-то вы как познакомились? 

– Я финансировал организацию ее концерта. Пока ехали, разговаривали и так подружились, как будто знали друг друга тысячу лет. Она очень земная женщина, не как некоторые «звезды». Я считаю, на какой бы высоте человек не находился, он не должен отчуждаться, ставить себя выше других. Мания величия – страшная; болезнь. Она переживала, а будет ли публика; а как встретят? Но зал был полон, концерт великолепен, зрители аплодировали стоя. 

Когда зрители поднимались к ней на сцену с цветами, Комаров тоже вышел, подал ей букет и хотел уже уйти, но Алла Баянова так просяще сказала: «Не уходи, побудь со мной», что зал замер, а он не знал, куда себя деть от неловкости. Потом они до полуночи ужинали в его кафе. 

– Она очень просила меня приехать в гости. Я ей говорю, что Москвы совсем не знаю, бываю только в представительстве области в Староконюшенном переулке... А она: «А я там и живу...» Это тоже провидение! Конечно же, я не мог ей отказать. Она не очень хорошо живет. То, что она заработала за этот концерт, это же слезы. Мне ее очень жаль, жаль, что такие люди живут практически в нищете. 
– Как часто вы спонсируете такие мероприятия?

– Довольно часто. А Алле Николаевне дал слово, что организую в Вологде еще один ее концерт. Лично привезу из Москвы на своем джипе. Мы подъезжаем к зданию академии. Пока Комаров беседует с преподавателями, я быстренько пролистываю свой блокнот. Так, коренной молочнинец, старший сын – на первом курсе молочной академии, а младший – в десятом классе все той же шестой школы, отец прошел всю войну, три года был в разведке... 

– А мама? – спрашиваю я возвратившегося Комарова

– Слава Богу, жива. В апреле ей будет 76 лет. Она – прекрасный и добрый человек. Она сейчас очень больна, и я стараюсь навещать ее каждый день. И каждый раз, как я достаю деньги, она смотрит на меня и плачет. «Чего ж ты плачешь? – спрашиваю. – Я ж у тебя не отбираю, я тебе даю». – «Потому и плачу, -говорит, – что думаю, как бы я жила, если бы тебя не было?»

Я ведь и день рождения свой не праздную. Это праздник моих родителей. 13 марта я иду с цветами, с тортом и шоколадом к матери. Мой же день – это день ангела, моего покровителя Святого Леонида. 

17 часов 30 минут. Едем в школу кикбоксинга, на Путейскую, 1.

– Я всю жизнь занимаюсь спортом. В лыжах выступал на первенстве детских спортивных школ в Томске. Я тогда учился в 9-м классе. Туда приехали команды со всего Союза: форма отличная, экипированы прекрасно. А мы, как валенки, – кто в чем, в домашнем. Ну и спихнули меня с девятого места на одиннадцатое. Тренер пытался оспорить, бесполезно. А десятка сильнейших прямо из Томска уехала на сборы в Ленинград. Но спорт я не бросил. Две зимы «отбегал» в армии, защищал честь своей части на соревнованиях ЛенВО. Лафа была: освобождали от политзанятий, усиленный паек. Я до сих пор люблю на лыжах пробежаться.

Спортзал. Здесь Комаров тренируется три раза в неделю. И хотя свои 49 лет возрастом для мужчины не считает, нагрузки в отличии от молодежи у него другие. Пока Леонид Васильевич обливается потом на тренажерах и бьет по «лапам» тренера Сухарева, я, наблюдая за этим, беседую со старшим тренером школы Александром Смирновым. – Комаров – это один из немногих людей, который заинтересован в развитии спорта на Вологодчине. Он помогает нам с инвентарем, оплачивает поездки на соревнования; аренду и многое другое. Школа существует почти восемь лет. Сегодня здесь занимаются около двухсот ребят. Это одни из лучших бойцов Северо-Запада. Пока я пытаюсь вникнуть в тонкости кикбоксинга, Комаров заканчивает тренировку, и мы выходим на улицу.

– Школа платная? 

– Да, сто рублей. Но если ребенок не в состоянии платить, уж лучше я сам за него уплачу, но он будет занят, и школа будет жить. Мы едем по заснеженным улицам Вологды, на ухабах машину мягко покачивает. Продолжая разговор о Комарове-меценате, спрашиваю: 

– Я слышала, что к вам за помощью обращаются не только официальные лица. С какими просьбами к вам приходят? 

– С самыми разными. Пришла женщина и говорит: мол, я жила с мужчиной, он меня бросил, и мне теперь нечем за квартиру платить. Я знаю, что вы добрый человек, дайте мне пять тысяч. Представляете? Меня убивает, как люди легко относятся к этому. Будто я здесь сижу в кабинете и печатаю деньги. А некоторые обижаются. Один мой хороший приятель правильно сказал: «Заведи журнал, где приходящие за деньгами пусть записываются. Когда следующий придет и посмотрит, какой, он по счету, он и просить не будет».

– Вы ведете какой-то учет своей благотворительности?

– Нет. Если я даю, то не скрепя сердце, а от души. Иначе это не имеет никакого смысла. Бывают случаи, в которых я не могу отказать. Но я не могу всем помочь. Не мо-гу! Я бы рад, как Акопян, засунуть руку в карман и вытащить, кому сколько нужно. И я не знаю, почему вокруг меня создался меценатский ореол. Я не болен накопительством: живу нормально, безбедно, слава Богу, помогаю своим близким. Но у меня свои проблемы и цели, к которым я иду, на которые мне нужны определенные средства.

Я ищу удовлетворения. И я найду его тогда, когда восстановлю часовню и верну ей ее предназначение. А фонтан все равно сделаю этим летом. 

Мы прощаемся. Леонид Васильевич загружает, в багажник пакеты с провизией. Завтра – выходной. И Комаров опять поедет навестить деда Ваню и бабку Тоню – одиноких стариков, коротающих свой век в одной из вологодских деревенек, куда он когда-то ездил на охоту. 

Вместо послесловия

Леонид Васильевич Комаров – не только генеральный директор вологодского ООО «Лесная сказка», но и помощник депутата Госдумы РФ от Союза правых сил, член координационного совета СПС и совета предпринимателей при губернаторе Вологодской области.