Певец панславизма: Данилевский Николай Яковлевич

// Дойков Ю. Самые знаменитые историки России. – М., 2004. – С. 104-112.

Данилевский Николай Яковлевич [28.11(10.12).1828, с. Оберец Ливенского уезда Орловской губернии – 07(19). 11.1885, Тифлис]. Похоронен в имении Мшатка, близ Байдарских ворот, южный берег Крыма.

Н.Я. Данилевский находился в противоположном Б.Н. Чичерину политическом лагере. Его слава зиждется на выдвинутой им теории «культурных исторических типов» и во многом случайна. Но в жизни все «случайно». В любом случае его книга «Россия и Европа» стала, начиная с 1920-х годов, известна и знаменита в Европе и в 1990-е и в России. Оппонент Данилевского Владимир Соловьев (один из самых блестящих полемистов и гораздо более эрудированный, чем Данилевский) писал о нем: «Независимо от оценки его историко-публицистического труда, должно признать в Данилевском человека самостоятельно мыслившего, сильно убежденного, прямодушного в выражении своих мыслей скромные, но бесспорные заслуги в области естествознания и народного хозяйства».

Вряд ли правильно называть Данилевского предшественником Освальда Шпенглера и Арнольда Тойнби. Тойнби «Россию и Европу», конечно, читал. А читал ли Шпенглер? Сакраментальный французский перевод «России и Европы» был опубликован в 1890 году. А на немецком языке все книги Данилевского были изданы в 1920 году в Штутгарте. Через два года после публикации книга Шпенглера. Правильнее сказать, что Данилевский получил в XX веке всемирную известность, благодаря шумному успеху сначала «Заката Европы» Шпенглера, а затем работ Тойнби.
Тот же Соловьев писал, что свои «культурно-исторические темы» Данилевский заимствовал у немецкого историка Генриха Рюккерти. Были, конечно, и другие немецкие историки – их имена Данилевский упоминает в тексте «России и Европы». В общем, Данилевский был знаменит и поэтому заслуживает отдельной главы в этой книге.

Биография его в некотором роде типична: от радикала к либералу или консерватору. Сын генерала, родился в провинции, в детстве много болел, был слаб, на лице нечто вроде «пляски святого Витта». Учился в Царскосельском лицее – кузнице кадров для высшей администрации Российской империи. Типичный представитель «золотой молодежи». Затем – фронда, увлечение социалистической системой Шарля Фурье. После окончания Лицея – учеба вольнослушателем на факультете естественных наук Петербургского университета. Данилевский стал одним из руководителей радикального подпольного кружка М.В. Буташевича-Петрашевского (1846–1848 гг.). Одним из членов кружка был Ф.М. Достоевский, только недавно получивший инженерное образование и позднее ставший знаменитым писателем. Впоследствии сам же он дал кружку свое знаменитое определение – «нигилевщина». В то время Данилевский был атеистом и одним из троих в России лучшим экспертом по социализму. Два других – Н.А. Спешнев и К.И. Тинковский (Ставрогин в «Бесах» Достоевского). В его квартире на Васильевском острове дебатировали о Фурье, Сен-Симоне, французской революции. Между тем Данилевский получил степень кандидата по математике, выдержал магистерский экзамен по биологии, влюбился во вдову генерал-майора Веру Николаевну Беклемишеву (урожденная Лаврова), сделал ей «предложение» и, получив согласие, был «на седьмом небе», как писал в мемуарах его друг будущий знаменитый географ Петр Семенов. Окончание университета Данилевский и П. Семенов-Тян-Шанский (который в то время был еще просто Семеновым) отметили пешим путешествием из Петербурга в Москву. В 1849 году вместе с Петром Семеновым Данилевский занимался изучением черноземных районов России по направлению Свободного экономического общества. И был арестован в Туле по «делу Петрашевского».

Всего по делу привлекли 252 человека. Крупнейшая подпольная организация со времен декабристов. 21 человека приговорили к смертной казни. На Семеновском плацу им зачитали приговор, но был совершен только обряд гражданской казни, а затем объявили о помиловании и отправили на долгие годы на каторгу в Сибирь. Еще 23 человека, в том числе и Данилевский, предстали перед юридической комиссией во главе с Я.И. Ростовцевым и получили меньшее наказание. Комиссия даже рекомендовала освободить Данилевского, но Николай I приказал сослать генеральского сына в Вологду. Все-таки 100 дней в Петропавловской крепости Данилевский отсидел и так навсегда распрощался со своим юношеским радикализмом. В крепости он читал Библию, к нему вернулась религиозность его детских дней, а атеизм, приобретенный в «западническом» Лицее, исчез. Он пришел к выводу: «Надо быть полезным отечеству и себе».

Вологда издавна была местом ссылки. Через 50 лет после Данилевского сюда оказался сослан Николай Бердяев, посвятивший Данилевскому в своей «Русской идее» главу. Здесь Данилевский провел три года, работал в канцелярии местного губернатора, писал статьи для «Вологодских губернских ведомостей» о гидрографии, климате и статистике губернии. В сентябре 1852 года к нему приехала невеста Вера Беклемишева, и они поженились. В ноябре того же года Данилевского перевели в ссылку в Самару. Здесь опять работа в канцелярии губернатора. Жизнь вроде бы начинала складываться, но 10 июня 1853 года от холеры умирает Вера, и 30-летний Данилевский впадает в глубокую депрессию. Длилась она недолго, уже в июне Данилевский принимает участие (в качестве статистика) в организованной Географическим обществом для исследования рыболовства на Волге и Каспийском море «Каспийской экспедиции». Длилась она три года, возглавил ее крупнейший ученый не только России, но и всей Европы Карл Эрнст фон Бэр. После ее окончания Данилевский провел год в Петербурге, обрабатывая собранные экспедицией статистические данные. А затем причисленный к Департаменту земледелия, он отправился руководителем подобной экспедиции на Белое море и Северный Ледовитый океан. Новый, 1861 год встречал в Тронхейме (Норвегия), там же и Пасху.

А в России в это время освободили крестьян. В марте 1816 года экспедиция закончилась, но тут же началась новая, а затем другая. Азовское и Черное моря, Днепр, Маныч, Кубань, Дунай, Архангельск, снова Астрахань, Крым, Псков, Чудь, Урал, так вплоть до середины 1870-х годов. Географическое общество за выдающиеся заслуги наградило Данилевского своей высшей наградой – Константиновской медалью, и в середине 1870-х бывший государственный преступник составил «законодательство по части рыболовства во всех водах Европейской России», просуществовавшее некоторое время еще и при большевиках. Еще в октябре 1861 года Данилевский вновь женился. На своей знакомой по Вологодской ссылке Ольге Александровне Межаковой (она родила Данилевскому пятерых детей), дочери предводителя Вологодского губернского собрания, помещика села Никольское Кадниковского уезда. В 1867 году он купил в Крыму, между Ялтой и Севастополем, усадьбу Мшатка и, как правило, проводил там зимы, отдыхая от летних экспедиций.

К этому времени он уже уважаемый и респектабельный член общества. Еще в 1857 году, сразу после окончания Каспийской экспедиции он стал получать регулярное жалование в качестве чиновника Департамента земледелия Министерства государственных имуществ. На службе Данилевский преуспел и дослужился до чина действительного статского советника (что соответствовало званию генерал-майора). Как питомец Царскосельского лицея, он имел, конечно, хорошие связи в высших и самых различных кругах – правительственных, научных, деловых, общественных.

Его друзья – либеральный военный министр Александра II Дмитрий Милютин, создатель Русского географического общества Карл-Эрнст фон Бэр, Петр Семенов-Тян-Шанский (однокашник Данилевского по университету), его брат Николай Семенов* [Он играл важную роль в подготовке реформы 1861 года, в 1868 году стал сенатором].

В своей профессии Данилевский в 1840–1860-е годы добился высоких результатов (В.Соловьев, правда, как говорилось выше, называл их «скромными».) В конце 1850-х– начале 1860-х он стал интересоваться панславизмом и страстно его поддержал. К 1868 году зимними вечерами в Мисхоре в Крыму им была написан знаменитый труд «Россия и Европа», первое и, вероятно, единственное изложение взглядов панславизма. Американский историк польского происхождения Анджей Валкцкий писал в своей книге «История русской общественной мысли»: «Наиболее динамичной и в некотором отношении наиболее современной версией русской реакции в 1870-е был панславизм. Движение, направленное заставить царское правительство проводить более агрессивную и шовинистическую иностранную политику, особенно к Турции, чтобы создать мощную федерацию славянских государств во главе с Россией».

Главным активистом в этом движении был Иван Аксаков, а к панславизму Данилевский пришел с помощью своих коллег из этнографической секции Географического общества Н.И. Надеждина (когда-то он публиковал Чаадаева, а в конце жизни стал официальным националистом), А.Ф. Гильфердинга, В.И. Лиманского и других.

Данилевский детально изучил европейскую историю. Если есть Германский союз, то должен существовать и Славянский, со своей столицей – Царьградом (Москва остается столицей России) и династией Романовых во главе. В Славянском Союзе Россия должна сыграть роль Пруссии в Германском – объединить русскую империю с чехо-моравско-славацкими, сербо-хорвато-словенскими, мадьярскими, румынскими и греческими территориями. Польшу, «потерявшую свою славянскую душу», Данилевский в Славянский союз не включил – вопрос о ней оставил открытым.

«Россия и Европа» была опубликована в 1869 году в 10 номерах нового ежемесячного журнала «Заря», редактором которого был друг Ф.М. Достоевского Н.Н. Страхов. В 1871 году она вышла отдельной книгой тиражом в 1200 экземпляров и медленно распродавалась в течение 15 лет! Соратник Данилевского по кружку Петрашевского Достоевский прочитал номер «Зари» с началом «России и Европы» во Флоренции, где заканчивал «Идиота», и пришел в восторг. 20 марта 1869 года в письме к племяннице С.А. Ивановой он писал: «Это редкая вещь. Данилевский был прежде социалист и фурьерист, замечательнейший человек и тогда еще, когда попался, двадцать лет тому назад, по нашему делу; был удален и вот теперь воротился вполне русским и национальным человеком. До сих пор он ничего не писал. (Его статью я Вам особенно рекомендую)». Более развернуто Достоевский писал Страхову: «Статья же Данилевского, в моих глазах становится все более и более важною и капитальною. Да ведь это – будущая настольная книга всех русских надолго <> Она до того совпала с моими собственными выводами и убеждениями, что я даже изумляюсь, на иных страницах сходству выводов». Далее Достоевский писал: «Я все еще не уверен, что Данилевский укажет в полной [силе] окончательную сущность русского призвания, которая [есть] состоит в разоблачении перед миром Русского Христа, миру неведомого, и которого начало заключается в нашем родном Православии. По-моему в этом вся сущность нашего будущего цивилизаторства и воскрешения хотя бы всей Европы и вся сущность нашего могучего будущего бытия». И далее: «Не может такое строгое, такое русское, такое охранительное, зиждительное направление журнала не иметь успеха и не отозваться радостью в читателях, после нищего, жалкого, напускного с раздраженными нервами, одностороннего и бесплодного отрицания».

Но в обществе книга успеха не имела. (Второе субсидированное издание вышло только в 1888 году, через три года после смерти Данилевского.) Панславизм Данилевского оставался пустой мечтой до тех пор, пока не началось восстание балканских христиан против Турции. Зимой 1876–1877 года славянофил Кошелев записал в дневнике: «Никогда не было в России так много славянофилов, как теперь».

Панславизм на короткое время получил поддержку в российском обществе. Его страстно поддерживал Достоевский. Иван Аксаков стал ведущей общественной фигурой. Эйфория быстро прошла. Правительство объявило войну Турции, но панславизма не только не приняло, но выслало Аксакова из Москвы и распустило Славянский комитет. Отвергли панславизм и малые нации. Идеи панславизма некоторым образом осуществил впоследствии лишь Сталин. Американский историк чешского происхождения Ганс Кон* [Кон вырос в Праге – «поле битвы германской и славянской цивилизации», в 1915–1928 годах находился в Сибири как военнопленный и член Чехословацкого легиона, затем слушал лекции в Праге, Париже, Лондоне, Шлет жил в Иерусалиме, где написал несколько книг о национализме на Среднем Востоке, с 1933 года – профессор в США] писал в своей книге «Панславизм. Его история и идеология»: «Границы Панславянского Союза, предложенные Данилевским, совпали с границами 1945 года. Сталин сделал на один шаг больше, захватив Кенигсберг. То, что Греция и Константинополь не вошли в эти границы, не сталинская ошибка». Сталин, конечно, пытался (с помощью греческих коммунистических партизан и угрожающих дипломатических нот Турции) захватить эти страны, но перед «доктриной Трумэна» пришлось отступить.

Американский социолог и мыслитель русского происхождения Питирим Сорокин* [В 1922 году Сорокина выслали из Советской России вместе с историками А. Кизеветтером, В. Мякотиным и другими 500 видными русскими учеными, писателями, общественными деятелями – противниками большевиков] согласен с Гансом Коном: «Если выбросить марксистскую терминологию и другие второстепенные детали из политики и идеологии советских лидеров, можно обнаружить, что идеи Данилевского и советских лидеров существенно схожи.

В этом смысле наиболее консервативные славянофилы и члены Коммунистического Политбюро могут пожать друг другу руки. Возможно, этот факт имеет гораздо больше симптоматических совпадений, чем только исторические совпадения».

Гораздо больший отклик, чем панславизм Достоевского, имела его теория культурно-исторических типов цивилизации. Но в целом, конечно, картина европейской и мировой мысли, не будь «России и Европы» Данилевского, осталась бы той же самой.

Отбросив традиционное деление истории на древнюю, среднюю и новую, Данилевский выделил десять самобытных цивилизаций или культурно-исторических типов и расположил их в хронологическом порядке:
1. Египетский.
2. Китайский.
3. Ассирийско-вавилоно-финикийский, халдейский или древне-семитический.
4. Индийский.
5. Иранский.
6. Еврейский.
7. Греческий.
8. Римский.
9. Ново-семитический или аравийский.
10. Германо-романский или европейский.

По мнению Данилевского, только народы этих культурно-исторических типов были положительными деятелями в истории. К этим десяти культурно-историческим типам Данилевский добавляет еще два, с его точки зрения сомнительных: американский и перуанский. Данилевский сделал псевдонаучный «антропологический» анализ славянства.

«Европеизм» господствует в России 200 лет», – пишет он. Уже названия глав книги полемически заострены: «Почему Европа враждебна России?» (глава II), «Гниет ли Запад?» (глава VII), «Европейничанье – болезнь русской жизни» (глава XI) и т.д.

Данилевский выступил пророком русского мессианизма, признавая четыре разряда культурно-исторической деятельности: религиозный, культурный, политический и социально-экономический, он считал, что культурно-исторические типы могут проявить себя только в одном–трех видах культурно-исторической деятельности, но только Россия может осуществить все четыре вида деятельности.

История показала, что Данилевский ошибся и в отношении Америки, и в отношении России. С 1940-х годов XX века развитие мира осуществилось под «знаком США», и в ХХI веке они остались единственной супердержавой.

Стоит попутно отметить любопытную деталь. Данилевский считал, что Америка права, и призывал следовать ее примеру. Он писал: «Америка считает между своими великими людьми одного человека, который не освободил ее от чужеземного ига (как Вашингтон), не содействовал к утверждению ее гражданской и политической свободы (как Франклин, Адамс, Джефферсон), не освободил негров (как Линкольн), а произнес только с высоты президентского кресла, что Америка принадлежит американцам, – что такое вмешательство иностранцев в американские дела сочтут Соединенные Штаты за оскорбление. Это простое и незамысловатое учение носит славное имя учения Монро и составляет верховный принцип внешней политики Соединенных Штатов. Подобное учение должно бы быть и славянским лозунгом...»

В современной России книгу Данилевского «Европа и Россия» переиздают довольно часто. Только в 2002–2003 годах вышло как минимум три ее издания. С самыми комплиментарными предисловиями.

В русском зарубежье творчеством Н.Я. Данилевского занимался американский профессор Юрий Иваск. Еще в 1966 году он опубликовал «Россию и Европу» на русском языке в США. Во вступительной статье он определил место Н.Я. Данилевского так: «Шпенглер духовнее, культурнее Данилевского. Он выдающийся европейский гуманист, и Данилевский только ученик-естественник, политический публицист и практик-хозяйственник».

Один из лучших знатоков России, немецкий историк Клаус Гротузен назвал Данилевского: «Дюрер русского панславизма». В общем, споры продолжаются.

Литература

Семенов-Тян-Шанский П.П. Мемуары. Петроград, 1917.

Десницкий В.А. Дело петрашевцев. М., 1941. Т. 2.

Страхов Н.Н. Жизнь и труды Н.Я. Данилевского // Данилевский Н.Я. Россия и Европа. 5-е издание. СПб., 1895. С. IX–XXXI.

Достоевский Ф.М. Письма. Т. II. 1867–1871. Под ред. и с примечаниями А.С. Долинина. М.-П., 1930.