Р.Лазарчук. «Охранительная опись движимого имения, оставшегося в сельце Хантанове после умершей пошехонской помещицы Варвары Николаевны Соколовой… как источник по истории русской усадебной культуры XIX века»

// «Недаром помнит вся Россия…»: Материалы Всероссийской научной конференции. – Череповец, 2003
  

Опись движимого имения Варвары Николаевны Соколовой (урожденной Батюшковой) [1] составлена 15 мая 1881 года, через шесть дней после смерти помещицы. Младшая сестра поэта лишилась матери в три с половиной года, и поэтому «участь» Вареньки была для Константина Николаевича «всего драгоценнее в мире» [2]. В.Н. Соколова умерла «от старости», не дожив до своего 90-летия всего полгода. Она скончалась 9 (21) мая 1881 года [3] вдали от своих родных. Этим обстоятельством определяется характер описи: она производится с целью «охранениям имущества и обеспечения прав наследников. Ее копию [4] мы обнаружили среди документов, поданных в Ярославский окружной суд племянником Варвары Николаевны, сыном ее родной сестры Анны Николаевны, Г.А. Гревенсом (1803 – около 1887). Однако «ходатайство» «статского советника Григория Абрамова Гревенса об утверждении его в правах наследства к половине движимого имущества, оставшегося после умершей вдовы коллежского асессора Варвары Николаевны Соколовой» [5], не было удовлетворено. Согласно завещанию покойной ее «движимое имение» перешло в собственность второго племянника, сына сестры Елизаветы Николаевны, – полковника Леонида Павловича Шипилова [6].

Опись недвижимого имения В.Н. Соколовой произведена судебным приставом Смекаловым в присутствии щетинского волостного старшины Петра Ивановича Балашова. «При описи находился и копию описи получил статский советник Григорий Абрамов Гревенс» (л. 15 об.). Оценка описанного имения «учинена личным почетным гражданином Николаем Павловичем Поройковым и крестьянином деревни Хантоново Арсентием Варламовым» (л. 15).

«Движимое имение» В.Н. Соколовой оценено в 1109 руб. 50 коп. серебром. Добавим к этому кредитные билеты и 5-процентный банковый билет (всего на сумму 2555 руб. 60 коп.). Этот капитал был найден в комоде покойной (л. 15 об.). Соотнесем указанную сумму со стоимостью коровы (35 руб.) или племенного быка (50 руб.). Думается, В.Н. Соколова жила в достатке.

Уже самое беглое (предварительное) ознакомление с «Охранительной описью» обнаруживает нетрадиционность ее оформления. Опись включает 117 наименований. Они даются единым списком, без рубрикации, принятой в документах подобного рода («кожная сбруя», «господский скот» и т.д. [7]). Отсутствует даже графа «имущество», призванная отделить духовное (святые образа) от материального (мебель, одежда, посуда) и тем самым снять неоправданность (точнее, случайность) появления в описи единственной рубрики («Святые иконы»).

В культурном контексте русской дворянской усадьбы икона всегда была связана с памятью о родителях и предках, важных событиях в жизни семьи, традициях рода. Это чаще всего самый старый и самый оберегаемый «культурный слой», окруженный особым благоговейным отношением. Обитатели Хантонова разделяли эти чувства. Напуганная известиями о начавшейся войне с французами, поспешившая вслед за гостившими у нее Шипиловыми в Вологду, сестра поэта Александра Николаевна «за долг себе поставила взять с собою благословление <...> родителей» [8].

Судя по описи, в божнице хантоновского дома В.Н. Соколовой было семь святых образов. Их состав довольно традиционен: Спаситель, Рождество Богородицы, всенародно прославленная и почитаемая Казанская икона Божией матери (с ней связан Храмовый праздник сельца Хантонова, приходящийся на 8 июля; может быть, потому эта икона представлена и в простом, и в нарядном оформлении), святитель Николай Чудотворец (память о небесном покровителе отца и сына Варвары Николаевны). С иконой «Взыскание погибших» традиция связывает «последнюю надежду потерянных людей» вернуться «в число <...> живущих здоровой жизнью» [9]. Не к этому ли образу Пресвятой Богородицы обращала Варвара Николаевна свои мольбы о душевнобольном брате?

Восьмым в «Охранительной описи» значится «небольшой восьмиконечный деревянный крест». С девятого номера начинается перечень имущества.

Опись включает большой и разнообразный материал – от святых образов до съестных припасов. Объектом нашего изучения станут те записи публикуемого документа, в которых зафиксирована «вещная» среда хантоновского дома.

Предметный мир является одним из важнейших «вещных» компонентов культуры дворянской усадьбы. Он обладает своей «смысловой нагрузкой» [10], становясь не только свидетелем жизни, быта, вкусов своих владельцев, но и «"вещным" знаком ушедшего» [11]. Конкретизируя историческое время – 1850-1880-е годы (именно в этот период похоронившая мужа и сына В.Н. Соколова возвратилась в родовое имение Бердяевых, своих предков по материнской линии, где прошла ее юность, и не покидала Хантоново до конца своих дней), мы не должны забывать о том, что «возраст» вещей, зафиксированных в описи, отнюдь не совпадает с указанным временем. Они могли принадлежать нескольким поколениям семьи Бердяевых-Батюшковых, какие-то вещи Варвара Николаевна могла привезти из сельца Жукова Пошехонского уезда Ярославской губернии, имения своего мужа А.А. Соколова. Едва ли публикуемая опись дает полное представление о вещном мире этой дворянской усадьбы. Приближаясь к своему смертному часу, Варвара Николаевна не могла не думать о сохранности особо ценных или дорогих ее памяти семейных реликвий и поспешила передать их племянникам. В описи не значится ни одной книги. А они, несомненно, были. Варвара Николаевна получила образование в петербургском пансионе мадам Эклебен и почти всегда писала брату по-французски [12].

Реконструируя предметный мир хантоновского дома, ограничим свою задачу. Нас будет интересовать та часть его материальной культуры, которая связана с интерьером и костюмом.

Характер интерьера определяется назначением комнат. «Высочайше утвержденное положение о порядке описи, оценки и публичной продаже имуществ» от 19/31 июля 1849 года (а именно им должен был руководствоваться судебный пристав Стрекалов) предписывало «вещи, принадлежащие к домашнему употреблению, как-то: хлеб, посуда, мебель, домашний скот, вносить в опись при самых тех зданиях, в коих они находятся» [13]. Однако в публикуемом нами документе пространство хантоновской усадьбы представлено нерасчлененным: в нем не обозначены не только переходы внутри дома (из одного жилого помещения в другое), но и за его пределами (от скотной избы к каретнику и амбару). Это, безусловно, осложняет нашу задачу. Определяя назначение жилых комнат, будем опираться на то, что за каждым типом помещения (гостиная, кабинет, столовая, спальня) закреплялись особые виды и типы мебели [14]. Реконструируя внутреннее убранство покоев хантоновского дома, будем исходить из того, что «интерьер – не сумма отдельных вещей, это сложный организм, где между вещами возникают связи» [15].

Единство интерьера гостиной усадебного дома дворянки, считавшейся до крестьянской реформы 1861 года мелкопоместной, создавалось подбором мебели «под орех»: «шесть стульев под орех с камышовыми решетками», два зеркала в рамках, оклеенных орехом, стекла длиною двенадцать и шириною восемь вершков (скорее всего, они висели в простенках между окнами: этого требовала традиция). «Под орех» окрашен один из столов. С середины XIX века в богатых домах стала модной мебель из орехового дерева, в дворянской усадьбе «под орех» подкрашивали и «вощили» березу или сосну. Вряд ли в хантоновском доме была диванная. Единственный (по описи) диван, «мягкий старый, обитый ситцем, с двумя перяными небольшими подушками в таких же наволочках», конечно же, находился в гостиной. Он стоял у глухой стены, как было принято в то время. Три дубовых кресла заняли отведенные им места. («Средняя ширина простенка между окнами примерно один метр: для кресел и стульев это как раз впору» [16]. Замечание исследователя относится к среднестатистическому дому в Москве и провинции – «одноэтажному <...> в семь окон с мезонином и антресолями» [17]). На креслах – ситцевые подушки – подробность, напоминающая о вкусах и любимых привычках брата. «Стулья без подушек» – одна из многочисленных деталей, определяющих «непривлекательность» дома (I, 295). Батюшков пишет об этом в «Прогулке по Москве». Новый хантоновский дом, мечта о котором возникает у поэта как раз в это время (в 1811-1812 годах), конечно же, обустраивался сестрами Александрой и Варварой Батюшковыми не без участия брата.

В описи упомянуты часы «стенные попорченные с боем». Порядковый номер, под которым они значатся в документе (18), близкое соседство к мебели, образующей, по нашему мнению, интерьер гостиной, позволяют предположить, что они висели именно в этом покое.

Интерьер спальни Варвары Николаевны очень скромен. Простая кровать, окрашенная суриком (то есть красно-оранжевой или красно-коричневой краской), белый гардероб, комод в пять ящиков, оклеенный орехом. Здесь же должен находиться и «туалет красного дерева, стекло длиною 9, шириною 5 вершков». В хантоновском доме это единственный предмет, изготовленный из ценной импортируемой и потому дорогостоящей породы древесины. Темно-красный, желто-красный, золотисто-красный, коричнево-красный – такова цветовая гамма мебели, популярность которой в России приходится на I четверть XIX века и связана с классицизмом [18]. В 1840-х годах мебель красного дерева выходит из моды [19].

Рискнем высказать свою версию происхождения упомянутого в описи «туалета красного дерева». 16 февраля 1812 года К.Н. Батюшков писал сестре Александре Николаевне: «Он <Абрам Ильич Гревенс, муж покойной сестры Анны Николаевны> меня просил отписать к тебе, не нужны ли вам его мебели красного дерева, о которых я реестр к тебе прислать хотел. Возьми их, любезный друг, первое – потому что они годятся для дому, а второе – потому что они некогда принадлежали сестре и нам ее напоминать будут. Горестное и приятное воспоминание» (II, 204). Судьба остальных вещей из этого гарнитура неизвестна. Возможно, они были вывезены из Хантонова еще в начале 1830-х годов, когда Александра Николаевна заболела душевной болезнью. (В описи «движимому и недвижимому имению», оставшемуся после смерти A.H. Батюшковой, составленной в июне 1842 года, значится только один предмет мебели – «туалет со стеклом простого дерева» [20]). Если наша версия верна, то «туалет красного дерева» – единственная вещь, связанная не только с Варварой Николаевной, но и ее великим братом. Отметим еще одну любопытную подробность. В нанятый для душевнобольного поэта дом вологодского священника Петра Васильевского племянник К.Н. Батюшкова, его опекун Григорий Абрамович Гревенс купил мебель красного дерева (диван, кресла, стол) [21]. Наверное, он надеялся на то, что знакомая обстановка вызовет у больного дяди хантоновские воспоминания, врачующие душу.

Думаем, что в спальне находились и «три шкатулки, простые и оклеенные орехом и березой». Определить их место в интерьере трудно. В описи числятся «пятнадцать разных столов, из коих пять окрашены под орех, а остальные разными красками». Каковы их назначение, размеры, форма? Небрежно составленная опись об этом умалчивает. Однако традиция ансамблевого расположения мебели позволяет предположить, что столы, крашенные под орех, могли находиться в гостиной и спальне. В спальне, у кровати, лежал подножный войлочный ковер.

Настенное украшение гостиной и спальни состояло в четырнадцати картинах. Закон требовал описывать картины подробно, «с показанием <...> их меры, предмета и имени мастеров, если сие известно» [22]. Только некомпетентностью или небрежностью судебного пристава Смекалова можно объяснить чрезмерную лаконичность этой записи в документе: «Четырнадцать разной величины и названий картин в простых рамках со стеклами и без оных». Она не поддается расшифровке, а могла бы рассказать о многом... Батюшковы любили картины. В усадебном доме села Даниловского, принадлежавшем деду поэта Л.А. Батюшкову, картины висели везде: в зале, спальне и предспальне Льва Андреевича, столовой, спальнях его сыновей Павла и Николая, в «децких горницах», девичьей, лакейской, сенях и даже в «беседке, в новом саду». Это портреты князей и царей, «рожи» Димитрия Самозванца и Емельки Пугачева, картины исторические, «картины разные» на полотне и бумаге, «рисованья» Анны Николаевны (старшей сестры поэта) и «шитые детьми», «за стеклами» и без них [23]. Одиннадцать картин и семь портретов предлагала приобрести в 1926 году Вологодскому музею внучатая племянница поэта Екатерина Леонидовна Шейбер (урожденная Шипилова). Происхождение и содержание их нам неизвестны. Е.Л. Шейбер пишет об этих картинах как о том немногом из вещей, связанных с памятью К.Н. Батюшкова, что было спасено ею после разгрома имения в селе Скуратове Орловской губернии в 1918 году [24]. «Движимое имение» В.Н. Соколовой, согласно воле покойной, наследовал ее племянник Леонид Павлович Шипилов, отец Екатерины Шейбер. Значит, именно Шипиловым перешли и те «четырнадцать разной величины и названий картин», которые висели в хантоновском доме. По-видимому, Варвара Николаевна очень дорожила этими семейными реликвиями и не захотела расстаться с ними при жизни.

В обстановке хантоновского дома остро ощущается отсутствие тех милых «мелочей», благодаря которым в скромных жилых комнатах создавалась атмосфера уюта и тепла. Нет изделий из фарфора или керамики (вазочек, статуэток), нет комнатных цветов (с середины XIX века они стали «непременной принадлежностью» жилого интерьера) [25]. Оконные шторы (по описи их шесть) сшиты из коленкора. Эта тонкая хлопчатобумажная ткань изготовлялась только гладкокрашеной – белой или цветной – и быстро теряла свой товарный вид: крахмал, которым она пропитывалась, осыпался в процессе носки и стирки. Видно, что пережившая всех своих близких, одинокая, убитая горем женщина давно утратила интерес ко всем мелочам внутреннего убранства дома. О прошлом, о домовитости и гостеприимстве хозяйки теперь напоминает лишь количество столового белья: тридцать две салфетки, десять столовых скатертей разной величины, двадцать посудных полотенец.

Дом освещался только свечами. Они подавались в подсвечниках. Их шестнадцать: десять медных, два деревянных; четыре из шестнадцати названы составителями описи «оплековыми» (возможно, от оплеко – «ветхое, худое, старое» – яросл.). Свечи сальные. Они изготовлялись из говяжьего, бараньего и козьего сала и требовали постоянного присмотра. Чтобы избежать копоти, с сальных свечей специальными щипцами снимали быстро образующийся нагар. Освещение одного жилого помещения в доме хозяина среднего достатка чаще всего сводилось к одной свече. В описи движимого имения В.Н. Соколовой значится подносик для свеч. Думается, что им давно не пользовались: ведь не случайно же он оказался в самом конце списка (№ 111). Переписчики обнаружили эту забытую вещь среди съестных припасов (гречи, чая, сахара), хранившихся где-нибудь в амбаре или кладовой.

Во второй половине XIX века уже появились керосиновые лампы, еще раньше (с 1830-х годов) – масляные. Но, кажется, в хантоновском доме с их покупкой не спешили. Запас сальных свечей, судя по описи, составил 20 фунтов (примерно 5 кг). Чем объяснить подобный «консерватизм»: привычкой, следованием сложившейся традиции или соображениями экономии? Сальные свечи были дешевы.

Третье – безошибочно угадываемое помещение хантоновского дома – кухня. В ней находились три посудных шкафа («под ясень, орех и красный») и три «туборетки».

Большая часть посуды изготовлена из меди, красной и желтой: два подержанных самовара желтой меди, в ведро и полведра (может быть, один из них – тот самый, что в январе 1815 года Константин Николаевич отправил из Петербурга в Хантоново сестре Александре Николаевне (II, 319-320)), умывальный таз, шесть кастрюль разной величины до полуведра, чайник такой же емкости, два кофейника, яндова, четырнадцать разных формочек.

О среднем достатке В.Н. Соколовой свидетельствует отсутствие фарфора и хрусталя. (Между тем в доме деда Л.А. Батюшкова был и саксонский фарфор (двенадцать чашек больших с красными цветами, шесть синих), и китайский (две чашки синих). Некоторые из этих предметов старые, «склеенные» или «разнокалиберные» [26]. Тогда фарфор воспринимался как предмет роскоши и стоил дорого). В хантоновском доме пользовались фаянсовыми тарелками (их 25), мисками и блюдами, стеклянными графинами, рюмками, стаканами и бокалами. По-видимому, каменная, то есть глиняная, посуда (тарелки, миски, блюда, кружечка) предназначалась для дворни.

Определить назначение других жилых комнат оказалось трудно. Возможно, в доме была столовая. В таком случае именно здесь должны были находиться разнокомплектные стулья («четыре с подушками и пять с решеткой») и столы, а на стене висели часы с боем. Здесь же, скорее всего, хранилось столовое серебро, общим весом до трех фунтов (примерно 1,3 кг). Оно оценено в 86 руб. 40 коп. и представлено двумя полными комплектами (двенадцать столовых и двенадцать чайных ложек) и несколькими разрозненными предметами: две десертные ложки, чайная чашка, разливной ковш. Если наши предположения верны, то обстановка столовой была самой непритязательной.

Четырнадцать наименований описи относятся к гардеробу Варвары Николаевны. Вещей немного. Их назначение, материал, из которого они изготовлены, «выдают» возраст владелицы усадьбы и рассказывают о ее образе жизни. Почти вся одежда домашняя. Шесть ситцевых капотов (так называлась просторная женская одежда с длинными широкими рукавами и сквозной застежкой спереди), две кофты, сатиновая и люстриновая (это шерстяная или полушерстяная ткань с глянцевой блестящей поверхностью, то есть с лоском)... Юбок четыре, из них три легких, летних (из коленкора) и одна из «помазеи», то есть бумазеи, мягкой теплой хлопчатобумажной ткани с начесом.

Одежда для улицы представлена двумя пальто, люстриновым и фланелевым, а также тремя маленькими шерстяными платками. Думается, Варвара Николаевна давно не покидала дома. В описи числится лишь один предмет, относящийся к обуви, – манчестеровые сапоги. Это обувь из хлопчатобумажного бархата или атласа, название которой происходит от места ее первоначального производства – города Манчестера в Англии.

Праздничная, нарядная одежда представлена тремя шерстяными платьями. (Возможно, одно из них – «синее с белым отложным воротничком и цветным бантиком в полоску в виде бабочки, приколотом у шеи наподобие броши» [27], – то самое, в котором Варвара Николаевна изображена на акварельном портрете А.И. Ягодникова). Этот наряд дополняли обязательный для замужней дворянки головной убор – чепчик из кисеи, очень тонкой, прозрачной ткани (судя по описи, их было десять), – и фуляровый платок. Мягкая, легкая ткань из шелковых некрученых нитей различного переплетения с разнообразным (геометрическим или растительным) орнаментом, фуляр появился в России в конце 1820-х годов. Со второй половины 1850-х годов он вышел из моды. Теперь предметом изысканного вкуса стали считаться платки из белого батиста. О прошлом Варвары Николаевны напоминает и атласная поношенная шуба на лисьем меху с кункис-воротником. Определить характер меха воротника оказалось достаточно трудно, возможно, кункис – искаженное «скунс» – хищное млекопитающее из семейства куньих с густым, длинным и пушистым мехом.

Из писем К.Н. Батюшкова известно, что он подарил Варваре Николаевне «на память» бриллиантовый перстень, полученный от императрицы Марии Федоровны за «маленькую драму для праздника в Павловском» (II, 299). По-видимому, этой реликвией младшая сестра поэта распорядилась при жизни. В описи имущества В.Н. Соколовой драгоценности не значатся.

В пояснениях к публикуемому документу есть интересные детали, позволяющие проследить дальнейшую судьбу вещей из хантоновского дома. «Описанное имение с № 11-33, с 35 по 44 и 49 на хранение принял<а> и выписку с описи получила крестьянка дер<евни> Петряево Евдокия Филиппова» (л. 15 об.). Именно она ухаживала за барыней последние годы и именно ей (по завещанию от 20 августа 1879 года) [28] было отказано имущество в 225 рублей. По-видимому, к Авдотье (Евдокии) Филипповой (после завершения процедуры вступления в наследство) и должны были перейти не только вещи из гардероба Варвары Николаевны, но и посуда, «попорченные часы», туалет красного дерева, три дубовых кресла, «мягкий старый, обитый ситцем, диван», кровать, комод, «оклееный орехом», стулья. Из имения, принятого на хранение («с платою» судебному приставу Смекалову «по четырнадцати руб<лей> в месяц с обязанностью доставить отчет и выписку с описи») отставным унтер-офицером Ильей Степановым, наибольшую ценность представляют иконы и картины (№№ 1-10). Что из движимого имения пошехонской помещицы В.Н. Соколовой осталось на хантоновской земле и, быть может, все еще хранится у кого-то из местных жителей, неизвестно. Публикуя этот документ, мы надеемся не только на рассказы-воспоминания (хотя бы!) о некоторых вещах сестры К.Н. Батюшкова, но и (быть может!) на их обнаружение.

Примечания:

1 См. о ней: Лазарчук P.M. Сестра поэта, помещица сельца Хантонова (из архивных разысканий о В. Н. Соколовой, урожденной Батюшковой) // Батюшков. Исследования и материалы: Сб. научных трудов. Череповец, 2002. С. 158-186.

2 Батюшков К.Н. Соч.: В 2 т. М., 1989. Т. II. С. 461. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте, в скобках указываются том и страница.

3 См.: ГАВО. Ф. 496. Оп. 66. Ед. хр. 217. Л. 26 об.; РГИА. Ф. 577. Оп. 48. Ед. хр. 2114. Л. 7 об.

4 ГАЯО. Ф. 346. Оп. 5. Ед. хр. 1880. Л. 13 – 15 об. В дальнейшем ссылки на рукопись даются в тексте.

5 Там же. Л. 23 – 23 об.

6 РГИА. Ф. 577. Оп. 48. Ед. хр. 2114. Л. 7.

7 См.: «Опись <...> движимому и недвижимому с людьми и со крестьяны имению, оставшемуся после покойной помещицы из дворян девицы Александры Николаевны Батюшковой...». – Материалы об усадьбе Батюшковых в Хантонове (публикация В.А. Кошелева) // История в лицах: Историко-культурный альманах. Череповец, 1993. Вып. 1. С. 138-141.

8 См. письмо А.Н. Батюшковой брату Константину от 29 июля 1812 года. – Из писем родных к К.Н. Батюшкову (публикация П.Р. Заборова) // Батюшков. Исследования и материалы. С. 252.

9 Богоматерь. Полное иллюстрированное описание ея земной жизни и посвященных ея имени чудотворных икон: В 2 ч. / Под ред. Е. Поселянина. Репринт, изд. Киев. 1994. Ч. I. С. 152.

10 Панченко А.М. Вещь в культуре // Кирсанова P.M. Костюм в русской художественной культуре 18 – первой половины 20 вв.: Опыт энциклопедии / Под ред. Т.Г. Морозовой, В.Д. Синюкова. М., 1995. С. 3.

11 Малкович В.М. Предметы мебели XVIII – первой четверти XIX века в системе «вещных» знаков русской усадебной культуры // Карамзинский сборник. Россия и Европа: Диалог культур. Ульяновск, 2001. С. 315.

12 См. об этом: Из писем родных к К.Н. Батюшкову (публикация П.Р. Заборова) // Батюшков. Исследования и материалы. С. 234.

13 См.: Полн. собр. законов Российской империи. Собр. второе. СПб., 1850. Т. XXIV. С. 558. № 23405.

14 См. об этом: Бытовая мебель русского классицизма. М., 2000. С. 7-8.

15 Николаев Е.В. Классическая Москва. М., 1975. С. 217.

16 Там же. С. 206.

17 Там же. С. 201.

18 Бытовая мебель русского классицизма. См. таблицы 17 – 24, 26, 29, 31, 32, 34, 36-40, 42, 45-50, 53.

19 Николаев Е.В. Классическая Москва. С. 215.

20 См.: Материалы об усадьбе Батюшковых в Хантонове (публикация В.А. Кошелева). С. 139.

21 Батюшков К.Н. Бумаги, относящиеся к опеке над его имуществом. 1833-1854. – Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский Дом). Ф. 19. Ед. хр. 56. Л. 10.

22 Полн. собр. законов Российской империи. Т. XXIV. С. 557.

23 См.: Опись имения Батюшковых в селе Даниловском (публикация В.А. Кошелева) // Устюжна: Историко-литературный альманах. Вологда, 1993. Вып. II. С. 196-200.

24 См. об этом: Чекалова И.В. Новые материалы к биографии родственников К.Н. Батюшкова (по документам Государственного архива Вологодской области) // Батюшков. Исследования и материалы. С. 370.

25 Кириченко Е. Русский интерьер 30 – 60-х годов XIX столетия // Декоративное искусство СССР. 1970. № 7. С. 45.

26 Опись имения Батюшковых в селе Даниловском (публикация В.А. Кошелева). С. 203.

27 Даен М.Е. Он рисовал сестер К.Н. Батюшкова... (забытый художник А.И. Ягодников) // Батюшков. Исследования и материалы. С. 191.

28 РГИА. Ф. 577. Оп. 48. Ед. хр. 2114. Л. 8.

ПРИЛОЖЕНИЕ
Копия
л. 13

ОХРАНИТЕЛЬНАЯ ОПИСЬ

движимого имения, оставшегося в сельце Хантанове [29] после умершей пошехонской помещицы Варвары Николаевны Соколовой, произведенная 15 мая 1881 года судебным приставом при пошехонском съезде мировых судей Смекаловым по предписанию мирового судьи 2 участка от 11 мая за № 253-м* [Печатается с сохранением характерных особенностей орфографии оригинала]

Святые иконы

1. Святой Троицы, в простой киоте [30] за стеклом.
2. Казанской <иконы> Божией Матери, в такой же киоте за стеклом.
3. Взыскание погибших, в серебряной ризе [31], длиною 4 и шириною 3 вершка [32], в такой же киоте за стеклом.
4. Казанской <иконы> Божией Матери, в серебряной ризе с позолоченным венчиком [33], длиною 7, шириною 6 вершков, в такой же киоте за стеклом.
5. Рождества Богородицы, в такой же ризе, длиною 4, шириною 3 вершка, в такой же киоте за стеклом.
6. Спасителя, в серебряной вызолоченной ризе, длиною 5, шириною 4 вершка в киоте, оклеенной орехом, за стеклом.
7. Николая Чудотворца, без оклада [34] и киоты.
8. Небольшой восьмиконечный деревянный крест.
9. Четырнадцать разной величины и названий картин в простых рамках со стеклами и без оных – один рубль 40 копеек.
10. Два зеркала в рамах, оклеенных орехом, стекла длиною 12 и шириною восемь вершков – шесть рублей.
11. Туалет красного дерева, стекло длиною 9, шириною 5 вершков – два рубля.
12. Подержанный самовар желтой меди в ведро – восемь рублей.
13. Два железных, большой и средний, подносы – один руб<ль>.
14. Мягкий старый, обитый ситцем, диван с двумя перяными небольшими подушками, в таких же наволочках, – пять рублей.
15. Три дубовых кресла с ситцевыми подушками – три рубля.
16. Шесть стульев под орех с камышевыми решетками три руб<ля>.
л. 13 об.
17. Три стола, из коих один складной, из них два окрашены дикой [35] краской и один под орех, – два рубля.
18. Стенные попорченные с боем часы – два рубля.
19. Три шкатулки, простые и оклеенные орехом и березой, – три руб<ля>.
20. Чугунные ступки с пестиком – один рубль.
21. Медные тазик и четыре подсвечника – два рубля.
22. Две фаянсовые миски, два блюда, шесть тарелок и шесть чайных чашек с блюдечками – четыре рубля.
23. Шесть чайных стеклянных стаканов – шестьдесят копеек
24. Посудный двойной шкаф, окрашенный суриком [36], – четыре руб<>ля.
25. Три пуховые подушки в белых наволочках и перяная перина в полоситой [37] холщовой [38] наволоке – пятнадцать руб<>лей.
26. Простая кровать, окрашенная суриком, – один рубль.
27. Комод, оклеенный орехом, в пять ящиков,
28. Медные умывальник с тазом на железном треножнике – три руб<ля>.
29. Десять кисейных [39] чепчиков – один рубль.
30. Двадцать четыре женских полотняных и коленкоровых [40] рубашек – 24 рубля.
31. Двадцать пять полотняных полотенец – двенадцать рублей пятьдесят копеек.
32. Шестьдесят пять таких же носовых платков – шесть рублей пятьдесят копеек.
33. Три фуляровых [41] платка – один рубль пятьдесят коп.
34. Три шерстяных вязаных платка маленькие, один большой и один большой же невязаный – шесть рублей.
35. Десять столовых скатертей разной величины – пятнадцать рублей.
36. Тридцать две салфетки – восемь рублей.
37. Девять пар шерстяных и семь пар бумажных чулок – четыре рубля.
38. Шесть коленкоровых оконных штор – три рубля.
39. Четыре помазейные [42] дамские панталоны – два рубля.
40. Одна такая же и три коленкоровых юбки – четыре рубля.
41. Пять ситцевых и одно байковое одеял – шесть рублей.
42. Двадцать полотняных наволочек – девять рублей.
43. Двадцать посудных полотенец – два рубля.
44. Три шерстяных платья – шесть рублей.
45. Войлочный ковер подножный – три рубля.
л. 14.
46. Маншестеровые [43] сапоги – два рубля.
47. Два, люстриновое [44] и фланелевое, пальто – четыре рубля.
48. Две люстриновая и сатиновая кофты – два рубля.
49. Отлисная [45] поношенная шуба на лисьем меху с кункис [46]-воротником – восемьдесят рублей.
50. Шесть ситцевых капотов [47], из коих три новые, – девять рублей.
51. Пятнадцать разных столов, из коих пять крашены под орех, а остальные разными красками, – пятнадцать руб<лей>.
52. Три посудные шкафа, из коих один под ясень, орех и красный, – шесть рублей.
53. Два простые комоды, в три ящики, – шесть рублей.
54. Медный умывальный таз – один рубль.
55. Девять стульев, из коих 4 с подушками и 5 с решеткой, – четыре рубля пятьдесят копеек.
56. Гардероб белый – четыре рубля.
57. Три туборетки – шестьдесят копеек.
58. Двенадцать подсвечников, из коих 4 оплековых [48], больших и малых, 6 медных и 2 деревянные, – шесть руб.
59. Часы стенные с боем – два рубля.
60. Самовар желтой меди, подержанный, в полведра, – пять рублей.
61. Пять графинов стеклянных разной величины один рубль пятьдесят копеек.
62. Четыре бокала, двенадцать рюмок и столько же стаканов стеклянных – два рубля.
63. Каменная [49] кружечка – десять копеек.
64. Судок [50] из трех стеклянных графинчиков и фаянсовой горчичницы – шестьдесят копеек.
65. Каменный таз с умывальником – один рубль.
66. Два большие и два маленькие железные подноса – два рубля.
67. Серебряные: разливной ковш, две кофейные, двенадцать столовых, две десертные, двенадцать чайных ложек и чайная чашка – всего примерно до трех фунтов [51] – восемьдесят шесть руб<лей> сорок копеек.
68. Две маленькие шкатулочки, оклеенные орехом и буком, – два рубля.
69. Шесть каменных мисок – один рубль восемьдесят коп<еек>.
л. 14 об.
70. Шесть таких же и три фаянсовых блюда – один руб<ль> восемьдесят копеек.
71. Двадцать пять фаянсовых и семь каменных тарелок – три рубля двадцать копеек.
72. Шесть медных с крышками кастрюль разной величины, до полуведра,
73. Два кофейника красной и желтой меди – два рубля.
74. Кострульки, красной и желтой меди, для молока – двадцать коп<еек>.
75. Четырнадцать медных разных формочек – один руб<ль> сорок копеек.
76. Медная жировенка [52] – двадцать копеек.
77. Меленка кофейная – десять копеек.
78. Шестнадцать пар вилок с ножами – четыре рубля.
79. Две жестяные воронки – двадцать копеек.
80. Чайник красной меди, в полведра, – четыре рубля.
81. Сани троешны [53], с верхом, – десять рублей.
82. Карета на рессорах, дышловая [54], с фонарями, – пятьдесят рублей.
83. Два железные ящики – семь рублей.
84. Три оголовки [55], без гужей [56], а два и без шлей [57] – 3 р<убля>.
85. Две пары ременных постромок [58] – пятьдесят коп<еек>.
86. Три мерина безгодовые: бурый, с звездочкой, карий [59] – оба роста два аршина [60] – и вороной, [61] росту 1 ар<шин> 15 вершков – сто пятьдесят рублей.
87. Корова красная, белохребтая, белоголовая, 6ти телят, – тридцать пять рублей.
88. Четыре коровы: из коих черная 12ти, такая же белоногая и белоголовая 8, чернопестрая 11 и краснопестрая, белоголовая, 9 телят, – сто рублей.
89. Красный 3х-денный бычок – пятьдесят копеек.
90. Четырнадцать бревен длиною 12 арш<ин> 2 ½ вершка в отрубе [62] – два рубля.
91. Старый разобранный двор с поветником [63] на дрова, длиною 17 и шириною 5 саж<ен> [64] – сорок рублей.
92. Сена для корма скоту до десяти возов, двести пудов [65] – тридцать рублей. 
93. Соломы два овина [66] – два рубля пятьдесят копеек. 

л. 15

94. Овса до пятнадцати четвертей [67] – девяносто пудов – сорок пять рублей.
95. Ржи три четверти двадцать четыре пуда – восемнадцать рублей.
96. Муки ржаной до двадцати пяти пудов – двадцать рублей.
97. Балинс [68] и пять пудов тридцать пять фунтов старых и новых гирь – девять рублей.
98. Пятнадцать мешков – один руб<ль> пятьдесят копеек.
99. Две косули [69] с лемехами [70] и отрезами – три рубля.
100. Навозная телега с еловыми шиновиными – десять руб<лей>.
101. Рученек восемь и шлечка [71] – один рубль.
102. Масла скоромного [72] до пяти пудов – сорок рублей.
103. Пятнадцать фунтов варенья малинового, крижовникового и черносмородиного – три рубля.
104. Шесть старых и одна новая кадки – один руб<ль> сорок коп<еек>.
105. Три кадки капусты серой [73] и белой – один руб<ль> пятьдесят копеек.
106. Солонины [74] до пяти пудов – десять рублей.
107. Картофеля до полутора четвертей – три руб<ля> шестьдесят коп<еек>.
108. Яндова [75] красной меди – три рубля.
109. Мыла белого с красниной шестнадцать фунтов – один рубль шестьдесят копеек.
110. Гречневой крупы до одного пуда – два рубля.
111. Подносик для свеч – тридцать копеек.
112. Два чугунные утюга – пятьдесят коп<еек>.
113. Три фунта чаю – четыре рубля пятьдесят коп<еек>.
114. Сахару голова [76] двадцать пять фунтов – пять руб<лей>.
115. Семь подушек в разных наволоках – четырнадцать руб<лей>.
116. Свеч сальных двадцать фунтов – три рубля.
117. Три матраца – десять рублей.

Итого – 1109 руб<лей> 50 коп<еек>.

29 Сельцо – крестьянское селение без церкви, в котором была барская усадьба. Хантаново – такое написание названия села сохранилось среди местных жителей до сих пор. 

30 Киот – остекленный ящик или шкафчик для икон.

31 Риза – часть оклада, фигурная металлическая накладка на иконах, которая прикрывает изображение одежд и оставляет открытыми только изображение лица и рук.

32 Вершок – старая русская мера длины, равная 4,4 см.

33 Венчик (уменьш.) – венец – часть оклада, украшение вокруг головы на месте изображения нимба на иконе.

34 Оклад – накладное украшение из металла, жемчуга, бисера или золотного шитья, прикрепленное к иконе поверх красочного слоя.

35 Дикая (о краске) – сероватая, серая, пепельная (Даль В. Толковый словарь живого великорусского языка. М., 1955. Т. I. С. 436).

36 Сурик – красно-оранжевая или красно-коричневая краска.

37 Полосатая.

38 Холст – льняная ткань полотняного переплетения, обычно кустарной выделки.

39 Кисея – очень тонкая хлопчатобумажная ткань полотняного переплетения.

40 Коленкор – тонкая хлопчатобумажная ткань, отбеленная и накрахмаленная в процессе отделки.

41 Фуляр – мягкая и легкая ткань из шелковых некрученых нитей различного переплетения.

42 Бумазея – бумажная ворсистая ткань.

43 Манчестер – хлопчатобумажный бархат; хлопчатобумажный атлас, более плотный и жесткий, чем сатин (последний применяется для домашней одежды).

44 Люстрин – шерстяная или полушерстяная (т.е. с добавлением другого волокна, например хлопка) ткань с глянцевой блестящей поверхностью, т.е. с лоском.

45 Отлас (атлас) – плотная шелковая ткань с глянцевитой лицевой поверхностью (лоском).

46 Кункис-воротник – возможно, искаженное «скунс» – хищное млекопитающее из семейства куньих с густым, длинным и пушистым мехом.

47 Капот – женская просторная одежда с рукавами и сквозной застежкой спереди. С 1840-х годов капот становится только домашней женской одеждой.

48 Оплековый – возможно, от «оплеко» – «ветхое, изношенное, худое, старое» (Ярославский областной словарь: Учебное пособие. Ярославль, 1988. Т. О – Пито. С. 50).

49 Каменный – глиняный (о посуде) // Ярославский областной словарь: Учебное пособие. Ярославль, 1986. Т. К – Лиова. С. 17.

50 Судок – столовый прибор с небольшими сосудами для уксуса, перца и т.п.

51 Фунт – русская мера веса, равная 409,5 г.

52 Жировенка, жировик – каганец, плошка, в которой горел фитиль, опущенный в жир.

53 См. у Даля: сани троичные, парные, одиночные (Т. IV. С. 137).

54 Дышло – толстая оглобля, прикрепляемая к середине передней оси повозки, при парной запряжке.

55 Оголовок – оглавок узды; хомутные деревянные клешни (Даль, Т. II. С. 643).

56 Гуж – кожаная петля в хомуте, которой с помощью дуги прикрепляют оглобли к упряжке.

57 Шлея – часть сбруи, ремень, прикрепленный двумя концами к хомуту и проходящий по бокам и спине лошади. В парной упряжи: широкие лямки, заменяющие хомут.

58 Постромка – ремень (веревка), соединяющая валёк (толстую палку у передка экипажа) с хомутом при дышловой запряжке или у пристяжной.

59 Карий – темно-коричневый (масть лошади).

60 Аршин – русская мера длины, равная 0,71 м.

61 Вороной – масть лошади с черным цветом шкуры, гривы и хвоста.

62 Отруб – место, по которому отрублено дерево (в поперечнике).

63 Поветник – крытое место, помещение под навесом.

64 Сажень – русская мера длины, равная трем аршинам (2,13 м).

65 Пуд – русская мера веса, равная 16,3 кг.

66 Овин – строение для сушки снопов перед молотьбой.

67 Четверть – мера, первоначально равная четвертой части какой-нибудь единицы измерения.

68 Балинс (баланс) – равновес, коромысло весов.

69 Косуля – тяжелая соха или легкий плуг с одним лемехом, с отрезом или отвалом (Даль, Т. II. С. 174).

70 Лемех – сошник, т.е. часть плуга или косули, подрезающая пласт земли снизу и передающая его на отвал.

71 Шлечка (уменьш.) – шлея, часть упряжки, которая удерживает хомут на месте.

72 Скоромный – пища, дозволенная в мясоед и частью на масляну – мясо, молоко, масло, яйца (Даль, Т. IV. С. 204).

73 Капуста серая – наружные листья кочана или вилка (Даль, Т. И. С. 88).

74 Солонина – засоленная говядина.

75 Яндова – низкая, большая братина, с рыльцем, для пива, браги, меда (Даль, Т. IV. С. 678).

76 Голова – пищевой продукт в форме шара, конуса.