Л.Володина. Ценностные ориентации дворянской семьи конца XIX – начала ХХ века в сфере духовно-нравственного воспитания детей: (на материале Вологодской губернии)

// Дети и молодежь – будущее России: Материалы Второй Российской научно-практической конференции. – Вологда, 2004  

Для каждой исторической эпохи характерны свои особенности социально-экономического и культурного развития. Поэтому воспитываемый в ее рамках тип человека имеет в структуре своей личности как систему ценностей своего времени, так и актуализированные исторические пласты с присущим им аксиологическим содержанием.

Поскольку в основе исследуемой проблемы лежит исходное понятие «ценностные ориентации», правомерно обратиться к его сущности.

В научной литературе существует достаточно много определений феномена «ценность». В педагогической аксиологии данная дефиниция представлена как значимые духовно-нравственные качества человека, определяющие его отношение к окружающей действительности и подлежащие воспитанию (И.Д. Пушников, Н.Н. Никандров, В.А. Сластенин и др.). Ценностные ориентации же предполагают способ ориентировки в каком-либо виде или группе ценностей и признаются в качестве стратегических жизненных целей.

К сожалению, в отечественной историко-педагогической мысли недооценивалось реальное знание о духовно-нравственном воспитании детей в дворянской семье, его опыте и ценностных аспектах. Причина этого видится, прежде всего, в доминирующем утилитарном представлении о данном сословии. Представляется возможным доказать противоположное.

Дворянское сословие в Вологодской губернии, как и в целом по России, было не однородным. Разница в социальном и экономическом положении, влияя на мировоззрение отдельных его групп (дворцовая аристократия, служивая – занятая в военной и бюрократической сфере, помещики и др.), определяла в целом воспитательно-образовательный уровень дворянина. Она была ощутима на всем протяжении XIX в., однако к началу XX в. на первый план вышли не социально-экономические различия, а то единство мировоззрения, которое позволяло дворянам считать себя определенной составной частью социокультурной среды.

Круг исторических материалов для исследования ограничен в силу того, что многие личные архивы дворянских семей были либо уничтожены в годы революции, либо вывезены за пределы России, либо не имели достаточных сведений по интересующим нас вопросам. В данной работе представлен анализ документов дворян, занятых на военной службе, и главным образом поместного дворянства. Он позволяет утверждать, что дворянское воспитание в рассматриваемом пространственно-временном отношении представляет собой умелое сочетание особенностей уклада жизни с сознательно поставленной педагогической системой.

Социальная роль и общественно необходимая задача поместного дворянина XIX в. заключалась в заботе о процветании как своего имения, так и хозяйств подчиненных ему крестьян, что отвечало экономическим интересам государства, становясь частью дворянской идеологии. Критиковалась не леность или неумение крестьян работать, а нежелание помещика правильно организовать свое хозяйство.

Так, в Устюженском уезде у некоторых крупных землевладельцев, по мнению исследователей края, «земля обрабатывалась так тщательно, что при ходьбе по заборованному полю вся ступня уходит в землю» [11, Л. 1]. Это было показателем развитого чувства хозяйственной предприимчивости главы дома. В дневниках по полевым работам В.У. Сипягиной-Лилиенфольд мы находим данные о сроках посева различных сельскохозяйственных культур в соответствии с природными условиями и народным календарем. Ежедневные пометки позволяют проследить рост хлебов, причины замедления или ускорения темпов их роста в сравнении с предыдущими годами. Ведение подобных дневников было характерно для многих помещиков [8, 10, 12, 13].

Развитое чувство «добропорядочного хозяина» не исчезло с событиями 1917 г., когда все помещичьи земли были национализированы: «Пускай же извлекают всю возможную пользу с земли нашей те руки, которые будут на ней трудиться. А тут мне радости будет смотреть, как закипит работа на многие количества лет», – пишет В.У. Сипягина-Лилиенфольд, надеясь на такое же отношение к своей земле. Ревностно следя за тем, как «кучка новых хозяев», «лодырев-разбойников» постепенно «разваливает» плоды долгой кропотливой работы, Вера Уаровна, с болью в сердце, просит «обчество» «вести его (хозяйство) по-старому».

Понятие о рачительном ведении своего хозяйства, таким образом, пронизывало весь семейный уклад жизни помещика. Труд выступал важным средством нравственного воспитания детей. Это можно было объяснить несколькими причинами, одной из которых является попечительство о родовых почестях. Поскольку по традиции в военную и государственную службу допускались лишь только потомственные дворяне [1, 52], не вызывает удивления некоторое тщеславие в отношении своего социального происхождения, передаваемого по наследству:

Другой причиной можно назвать происходившие в русском обществе с середины XIX в. модернизационные процессы, требовавшие осознания необходимости личного участия в экономической жизни страны. Несоответствие идеалам добропорядочного хозяина, «склонность к праздности» воспринималось как поведение недостойное, заслуживающее общественного порицания [17, Л. 9]. Поэтому понятие о том, «как надо уважать любой труд», воспитывалось с детства [14, Л. 25].

Дворянские дети воспитывались в обстановке повышенной требовательности, что определялось социальной ролью сословия. С наибольшей строгостью относились в семьях к нравственному воспитанию мальчиков. Это диктовалось образом их жизни, поскольку базовой чертой менталитета русского дворянства была идея осмысленной, добровольной и инициативной государственной и военной службы. В результате, у детей стремились воспитывать следующую систему нравственных качеств: преданность Государю и Родине до самоотвержения; дисциплина; вера в нерушимость, святость приказания; храбрость (решительность, неустрашимость); решимость безропотно переносить труды, холод, голод и все нужды солдатские; чувство взаимной выручки [2, 653]. Сформированность данных качеств позволила бы успешно осуществить свое жизненное предназначение с пользой для общества и для себя, в рамках приемлемого для данного сословия поведения.

О том, какие пороки пресекались, можно судить из архивных материалов под названием «Формулярный список службы и достоинства». В них строго фиксировались все личные документы, по которым можно охарактеризовать личностные качества дворянина. Подделки в нем строжайше преследовались и грозили исключением со службы [1, 112]. В графе «Был ли предан суду: как и за что именно: оправдан, признан виновным или невиновным» отражены проступки, за которые дворяне несли строгую ответственность. В просмотренных делах зафиксировано несколько серьезных нарушений, которые не связывались с понятием дворянской чести. Это злоупотребление властью (продажа в солдаты дворового) и воровство. В первом случае в формулярный список заносился строгий выговор со следующими замечаниями: «Такие действия со стороны дворянина и помещика не только неблаговидны и в высшей степени неприличны его званию, но и противны закону» [5, Л. 4]. Во втором случае ставился вопрос о лишении дворянства М.Д. Филимонова. По итогам голосования Вологодского дворянского депутатского собрания его было решено «исключить из дворян Вологодской губернии, о чем сделаны надлежащие отметки в дворянской родословной книге» [6, Л. 7об.]. Таким образом, в нравственном воспитании детей неустанно подчеркивалось, что главными качествами человека являются честность и гуманные отношения к людям, которые должны лечь в основу кодекса чести.

Дореволюционное офицерство составляло неотъемлемую часть образованной России, входило в состав русской интеллигенции. С этой целью офицерским детям стремились дать наилучшее образование, уровень которого определялся экономическими возможностями семьи.

Получив начальное образование в домашнем кругу, мальчики поступали либо в учебные заведения губернии, либо в престижные столичные и заграничные. Так, находим, что для подготовки «к испытаниям студенческих знаний» сын богатых дворян Шелиховых-Булдаковых посещает четырех профессоров философского факультета и слушает лекции по математической и физической статистике российской, обучается «французскому штилю и латинскому», посещает учителей по рисованию, музыке на фортепиано и на флейте, сверх чего «для манеру» обучается у себя на квартире фехтованию. Столь огромный перечень отвечал потребностям той социально-культурной среды, где знания «употребительны во всяком благородном звании» [7, Л. 9|.

В основе духовно-нравственного воспитания девочек лежало формирование умения нравиться, располагать к себе собеседников, стремление сделать приятным пребывание в обществе для себя и окружающих. Энергичность, скромность, нерасточенная ласка и любознательность, посильная помощь в трудную минуту, заботливость, сдержанность, свойство никому не изменять в своем расположении – вот те качества, которые стремились сохранить женщины-дворянки, приобретая в конце жизни статус «счастливой старушки и в 72 года окруженной всей своей семьей» [14, Л. 1].

Представления о ценностных ориентациях, значимых в укладе жизни, дают стереотипы повседневного общения в кругу семьи: «Вся атмосфера в доме в общем-то была христианская, построенная на любви к ближнему. Она была наполнена терпимостью. Это передавалось всему следующему поколению» [14, Л. 13]. Доброжелательные отношения распространялись не только на представителей своего сословия. Картина взаимоотношений вырисовывается из анализа стихов П.А. Межакова: «Я раздаю одежду погорелым, подбору престарелым, приют осиротелым, прохожим уголок. Утеху огорченным, защиту угнетенным и нищему кусок» [3, 224-225].

На дворовых распространялся и педагогический талант старших представителей дворянской семьи. Жившие в усадьбе девушки, приобретая опыт «хороших хозяек», «считались завидными невестами», поскольку «были обучены шитью, рукоделием и по хозяйству», что воздавалось впоследствии по заслугам [14, Л. 11]. Так, потеряв свое имение, в котором основательно налаженное хозяйство являлось практически единственным источником дохода, некоторое время Калитеевские жили на то, что всегда при посещении привозили им крестьяне.

Жизнелюбие, умение радоваться и восхищаться, яркие традиции русского гостеприимства умело сочетались с европейскими нормами церемониала, позволявшими «проводить любое время гораздо осмысленнее и разнообразнее: давались домашние спектакли, разыгрывались шарады на французском языке, оркестр играл серьезную музыку и аккомпанировал пению». Любовь к театру, театральным представлениям спасала в то время, когда знания дворян становились невостребованными для России. Собственными силами организовывались концерты для местных крестьян. С этой целью, имея определенный запас знаний, обучали как свою, так и местную детвору танцам (русским, испанским, украинским, японским), учили их шить костюмы из «остатков гардеробной» [УКМ. Ф. 3. Оп. 41. Д. 48. Л. 15]. Будучи профессиональной пианисткой, В.У. Сипягина-Лилиенфольд в самые трудные, пожалуй, для нее годы жизни – с февраля 1918 по 1921 – бесплатно музицировала сначала для узкого круга людей, для тех, кто разбирался в музыке, а затем стремилась помочь молодежи Устюжны «созреть душой».

К середине XIX в., под влиянием социально-экономических изменений, в первую очередь распространения просвещения, межличностные отношения в семье постепенно гуманизировались. К концу XIX в. влияние матерей было очень существенным: они воспитывали в детях чувство личности, самостоятельности и собственного достоинства. Уважительное отношение мальчиков к матери, бабушке становилось основой уважительного отношения и к своей жене. Гармонизация межличностных отношений между супругами, таким образом, становилась нормой дворянского самосознания, не случайно создавались «исключительно дружные, преданные друг другу» браки [12].

Таким образом, как показало исследование, ценностные ориентации в нравственном воспитании детей представляют собой комплекс духовных детерминант педагогической деятельности дворянской семьи конца XIX – начала XX в. Они обусловлены многообразием социальных связей, имеют конкретную историческую функциональность и выступают в качестве общественных идеалов, интересов и стереотипов.

Конечно, архивные материалы нескольких дворянских семей не могут в полной мере отразить идеалы воспитания всего сословия. Но и они позволяют судить о значении формирования нравственного самосознания представителей элитарного (по мнению К. Д. Ушинского) сословия России, «на нравственное достоинство которых преимущественно опирается наша государственная служба, наша литература и наше общественное образование» [4, 398].

ЛИТЕРАТУРА

1. Деникин И. Старая армия. – Париж, 1930. – 150 с.

2. Драгомиров М.Н. Вопросы воспитания и обучения войск // Избранные труды. – М.: Воениздат, 1956. – 688 с.

3. Литературная деятельность Павла Александровича Межакова // Русское обозрение. – Спб., 1895. – Январь. – С. 224-225.

4. Ушинский К.Д. О нравственном элементе в русском воспитании // Избр. пед. произв. – М., 1968. – С. 284-304.

Государственный архив Вологодской области (ГАВО)

5. Ф. 32. – Оп. 1. –Д. 201. «О наказании помещика Бартенова В. М. за продажу в солдаты дворового Кондратьева», 1851 – 1853 гг.

6. Ф. 32. – Оп. 1. – Д. 508. «Об исключении из дворянского рода Вологодской губернии Леотафтина Алексея Платоновича», 1900 г.

Вологодский государственный исторический архив 
художественного музея заповедника (ВГИАХМЗ)

7. Ф. 10. (Семейный фонд. Шелиховых-Булдаковых). – Оп. 1. – Д. 46. «Письма воспитателя сына Григория Ивановича Шелихова Василия – Никиты Боначевского», 1799 – 1808 гг. – Л. 1 – 8.

8. Ф. 11. (Семейный фонд Брянчаниновых) – Оп. 1.-Д. 12. «Письма Александру Семеновичу от дочери Марии Куприяновой», 1830 –1840 гг. – Л. 1.- 15.

9. Ф. 11. – Оп. 1. – Д. 15. «Письма Алексею Семеновичу от дочери Елизаветы», 1830- 1840 гг. – Л. 1-18.

10. Ф. 12. (Родовой фонд грязовецких помещиков Сапоговых-Гилленшмидт) – Оп. 1. – Д. 5. «Письма Анне Александровне от сына Александра», 1898 – 1902 гг. – Л. 1-35.

Архив краеведческого музеи г. Устюжны

11. Ф. 3. – Оп. 37. – Д. 30/2. «Общий взгляд на Новгородскую губернию», 1849. – Л. 1- 11.

12. Ф. 3. – Оп. 8. – Д. 35. «Личные дневники Сипягиных», 1870 – 1880. Л. 1-58.

13. Ф. 3. – Оп. 9. – Д. 49. «Личные дневники В. У. Сипягиной-Лилиенфольд», 1899- 1913. – Л. 1-65.

14. Ф. 3. – Оп. 41. – Д. 78. «Калитеевские» (без даты). – Л. 1-25.

Володина Лариса Олеговна – старший преподаватель кафедры педагогики и методики начального образования Вологодского государственного педагогического университета.