М.Ильюшина. Две усадебные библиотеки

 // Французская культура в русской провинции. – Вологда, 2000 

Данная статья – это попытка проанализировать состав зарубежной части некоторых усадебных книжных коллекций, хранящихся в Вологодской областной библиотеке, попытка установить связи между книгами и их владельцами.

В фонде областной библиотеки находится около 5 000 изданий XVII-XIX веков на французском языке. Книги на иностранных языках поступили в Советскую публичную библиотеку, преемницей которой стала губернская, затем областная библиотека, разными путями. Много было приобретено на средства, полученные от «Северосоюза», со складов в Петрограде, куда свозились реквизированные частные библиотеки. Немало было читательских даров; поступили в фонды библиотеки книги из частных публичных библиотек (кабинетов для чтения) Е. П. Тарутиной и В. Я. Маслениковой, библиотек духовной семинарии, мужской и женской гимназий, тюремной библиотеки. Большую часть зарубежного фонда составляли книги, свезенные в 1918-1919 годах из брошенных помещичьих усадеб.

Далеко не все книги дошли до наших дней. Немалое количество погибло в 20-30-е годы XX века от небрежного хранения, и что это были за книги, мы никогда не узнаем, поскольку они не дожили до этапа инвентаризации. Часть книг осталась на местах и, видимо, погибла [1]. Начиная с 1931 года, проводились массовые списания, частично – по идеологическим соображениям. Самые ценные издания передавались в крупные библиотеки Москвы и Ленинграда (так, в 1950-х годах была передана почти вся зарубежная часть богатейшей семинарской библиотеки – сотни книг на латинском, греческом, немецком, французском языках издания XVI-XVII веков). К счастью, сведения об исключенных из фонда изданиях сохранились в инвентарных книгах библиотеки, в очень подробных записях, выполненных на высочайшем профессиональном и общекультурном уровнях. Эти записи были привлечены в качестве материалов для написания статьи.

Книги, находящиеся в зарубежной части фонда областной библиотеки, никогда не изучались на предмет их судьбы, не выявлялись их владельцы. Такая работа начата в 1999 году. Были выявлены основные усадебные библиотеки, библиотеки семинарии, мужской гимназии, тюремная и некоторые другие.

Ниже представлены самые предварительные замечания о двух усадебных библиотеках: библиотеке Резановых-Андреевых (с. Спасское-Куркино Вологодского уезда) и библиотека Межаковых (с. Никольское Кадниковского уезда). Эти библиотеки выбраны потому, что они многое говорят о своих владельцах. Данные о составе библиотек сопоставлялись со сведениями о владельцах, содержащимися в записках Алексея Резанова и очерке Ивана Евдокимова (Резановы-Андреевы) [2], в книге Л. И. Андреевского и изысканиях В. А. Кошелева, 0. И. Шафрановой (Межаковы) [3]. Некоторые характерные черты этих библиотек раскрываются в «Общем очерке усадебных библиотек» Л. Кевролевой-Коноплевой [4].

Количественно обе библиотеки близки друг другу: выявлено 420 названий книг из библиотеки Спасского-Куркина и 579 – из библиотеки с. Никольского. Во всем остальном они сильно разнятся.

И Резановы, и Андреевы были служилыми людьми, однако большую часть времени они проводили в своем имении, которым гордились и которое всячески украшали. Историю имения условно можно разделить на период до 1860-х годов как Резановых и далее до 1917 года как Андреевых. Иван Евдокимов отмечает в качестве главной заслуги Резановых создание гармоничного и удивительно красивого комплекса построек в сочетании с прекрасным парком. Великолепным было внутреннее устройство дома, где располагалась и библиотека, небольшая, как пишет Евдокимов – всего 3000 книг (!). Конечно, при Резановых книг было гораздо меньше.

И Евдокимов, и Андреевский, введший в оборот записки Алексея Резанова, обратили внимание на контраст между красотой, великолепием имения, убранства дома, наполненного произведениями искусства, книгами, и повседневной жизнью владельцев имения в том виде, как она отразилась прежде всего в записках Алексея Резанова. Оба автора сочли эту жизнь немногим отличающейся от существования дворовых и крестьян, нашли в ней много грубости, невежества, предрассудков. Не обошлось здесь без господствовавшего в 20-х годах вульгарного социологизма, но и рациональное зерно в этих рассуждениях есть. И обучение, как оно описано в записках, не позволяет предполагать у Резановых глубокой образованности, утонченности вкусов. Но все же французский язык они знали, по-французски читали. Как пишет в своей статье М. Е. Даен, «можно говорить о контрастных столкновениях культур в этой вологодской усадьбе ... автор (А. Резанов – М. И.) противопоставляет «варварский дискант преглупых песен» дворовых людей, собравшихся в усадьбе, чтобы отметить праздник Троицы, «волшебным звукам флейты и кларнета», исполненным профессиональными музыкантами, светские балы, на которых собирался весь цвет провинциального дворянства, и деревенские посиделки с подвыпившими парнями и красавицами, разряженными и разукрашенными подобно деревянным куклам. Именно принадлежность к промежуточным формам культуры, находящимся на стыке профессионализма и фольклорности, определяет менталитет усадебной среды, в которой воспитывался молодой помещик» [5].

Анализ зарубежной части книг, оставшихся собственно от Резановых, в чем-то подтверждает вынесенный им суровый приговор. Книг этих не так много, около 90 названий, и подбор их весьма пестрый: несколько языковых словарей, никаких серьезных справочников (одна карманная энциклопедия 1758 года), две явно случайные книги по медицине (XVIII век), общехозяйственный учебник-справочник, Библия, псалмы, Коран. Классическое произведение Дж. Локка о воспитании, Гельвеции, 9 томов «Всеобщей истории» аббата Мийо, географические словари, несколько описаний стран и путешествий, мемуары Наполеона Бонапарта, французские кодексы. Из художественной литературы можно назвать произведения Гомера, Горация, Сенеки, Плавта (издание 1683 года!), Лафонтена, Вольтера, Руссо, Л. Стерна, Ж. Санд. Каждого автора по одной – две книги, не более (за исключением Руссо, его побольше). И – легкое чтение того времени, вроде: «Муж» графини Дэш, «История леди Люси Рентон», «Письма англичанки», «Несчастья от непостоянства», несколько комедий конца XVIII века. Стремление к глубокой образованности здесь как-то не обнаруживается.
Описывая имение Резановых, И. Евдокимов вспоминает поместье Лариных. Можем и мы вспомнить Татьяну, ее любимого «Мартына Задеку», сонник, который она выменяла у «кочующего купца»:

Те же пестрота и случайность. Но на этом выросла Татьяна Ларина.

Поскольку у Дмитрия Федоровича Резанова не было наследников мужского пола (брат его Алексей, записки которого дали так много для понимания стиля жизни Резановых, умер молодым в 40-х годах XIX века), имение перешло к дочери его Анне, бывшей замужем за Николаем Федоровичем Андреевым. Затем владельцем стал их сын Николай. Отец и сын Андреевы служили на гражданской службе в Вологде, занимали довольно высокие посты.

Андреевы тоже подолгу жили в Спасском-Куркине. Со сменой владельцев изменился и стиль жизни в имении. «Кто видел Спасское-Куркино с его прекрасным тенистым парком и прудами, с его просторным, задумчивым и стильным домом, кто знал некоторых представителей семьи его владельцев, кто читал и разбирался в его библиотеке – тот назовет этот стиль тургеневским» [6]. Это были вполне либеральные баре, что вполне подтверждает их библиотека. Ее характер меняется. Книг приобретается больше, основная их характеристика – современность. Андреевы часто ездили за границу, что подтверждает наличие путеводителей (Baedeker) по Гер-мании, Франции, Италии, Бельгии, Швейцарии, Австрии, Чехии, Греции и Константинополю, читали об экзотических в XIX веке странах – Японии, Мексике. Их интересовало современное состояние наук – дарвинизм, политическая экономия, сельскохозяйственная экономика. Приобрели они очень интересную книгу – «Очерк неравенства человеческих рас» предтечи расизма М. А. Гобино. Из теологии Л. Фейербах и Э. Ренан, из философии – П. –Ж. Прудон, материализм и наука, политическая философия, современная им французская философия. Андреевых интересовала прежде всего современная им история, в том числе русская, ее острые вопросы. В их библиотеке – запрещенный Герцен, его «Полярная звезда», «Колокол». Здесь книга маркиза де Кюстина «Россия в 1839 году», запрещенная в России, книги о польском восстании 1863 года, о русском царизме. Царь и Государственная Дума, Китай и Европа, современные им Франция и Англия, Наполеон III, знаменитая книга А. де Токвиля «Демократия в Америке» и т. д. В этом разделе библиотеки преобладают книги, написанные во время или сразу после событий, представлен широкий спектр вопросов, но по одной книге, не более.

И в области художественной литературы Андреевы предпочитали современную беллетристику, новинки, в основном так называемое «легкое чтение», модные романы. Таковы произведения Поля Бурже, чрезвычайно модного в конце XIX века романиста, которого интересовали прежде всего вопросы пола, но подходил он к ним больше с интеллектуальной стороны (в библиотеке – 6 романов). Дюма читали, видимо, и Резановы, и Андреевы, читали они Густава Эмара, Поль де Кока. Есть Доде, Флобер, Мопассан, Золя, но нет А. Франса, видимо, его находили слишком серьезным. Гюго представлен только как оппозиционер политическим памфлетом. Основная же часть этого раздела библиотеки – любовные романы.

Такой предстает перед нами библиотека Резановых – Андреевых, библиотека дворян средней руки.

Совсем другое впечатление оставляет библиотека семьи Межаковых из с. Никольского. Межаковы представляли иной стиль жизни, обусловленный не в последнюю очередь их состоянием. И Резановы, и Андреевы – отнюдь не бедные люди, но Межаковы были богаты. Другим был и круг общения как в Петербурге и Москве, так и в Вологде – круг образованных людей высокой культуры.

Библиотека Межаковых характерна прежде всего своей фундаментальностью, она поражает не количеством, но качественностью своего состава. В очерке Кевролевой-Коноплевой говорится, что в Советскую публичную библиотеку из с. Никольского поступило 3 000 томов, 1 000 названий. В фонде отдела литературы на иностранных языках областной библиотеки выявлено 579 названий и 1 825 экземпляров книг из библиотеки Межаковых, что говорит о многотомности большинства изданий (следует отметить, что тогдашняя многотомность сильно отличалась от сегодняшней: полиграфические возможности в XVIII – первой половине XIX веков были иными, и многие тома того периода сейчас свободно размещаются в одном томе). Отличалась библиотека и отменным внешним видом, прекрасными переплетами. Во всем чувствовалось богатство.

Начало библиотеке положил Александр Михайлович Межаков, убитый в 1809 году своими крепостными. Крупнейший помещик губернии, он очень широко вел свое большое хозяйство и заложил основу того немалого состояния, которое его потомки в основном тратили. Не всегда можно отделить, что приобретено при Александре Михайловиче, а что его потомками. Так, например, на книге но математике 1774 года издания есть роспись Павла Александровича Межакова, родившегося в 1788 году. Во всяком случае, в библиотеке насчитывается не более 100 изданий, вышедших до года гибели Александра Михайловича, это примерно одна шестая всего собрания.

В основном библиотеку создали Павел Александрович и Александр Павлович Межаковы. У них были очень разные интересы. Павел Александрович писал стихи, еле удерживаясь на тонкой грани, отделявшей его поэзию от графоманства и эпигонства, переводил зарубежных поэтов, был своим человеком в петербургской литературной среде, устраивал литературные вечера. Знавший его Н. Колюпанов вспоминал, как «обширная родня Межакова собиралась в его Никольском и проводила время гораздо осмысленнее и разнообразнее, нежели на обширных помещичьих съездах: давались домашние спектакли, разыгрывались шарады на французском языке, оркестр играл серьезную музыку и аккомпанировал пению. Межаков дал блестящее воспитание своим детям» [7]. Судя по подбору поэзии в библиотеке, его любимцами были классические, спокойные поэты-лирики: Феокрит, Гораций, Тибулл, Проперций, Вергилий, Камоэнс, Буало, Торквато Тассо, Поуп. Очень индивидуальный выбор.

Александр Павлович был естествоиспытателем, занимался орнитологией, ихтиологией. Его занятия нашли отражение в составе библиотеки.

Но состав библиотеки гораздо шире, и нам трудно догадаться, кто – отец, сын, кто-то другой из семьи – уделял серьезное внимание широкому кругу вопросов. Кто, например, занимался матема-тикой, физикой, химией, астрономией – среди книг труды Беккереля, Эйлера, Лакруа? Кто так увлекался описаниями кругосветных путешествий, путешествий в Арктику, серьезными книгами об экзотических странах? Здесь и Индия, и Сирия, и Аравия, и Китай, и Абиссиния, в Европе – Скандинавия, Ирландия, Греция. Причем многие книги носят научный характер (а путеводителей мало!). Кто отдал щедрую дань модному увлечению «животным магнетизмом», иначе называемым месмеризмом или гипнотизмом (около десяти книг)?

Очень основательно представлены гуманитарные науки – философия, право, история. Подбор весьма солиден – Монтескье, Монтень, Бентам, Гельвеции, Гердер, Паскаль и т.д. Очевидно, вопросы религии не сильно волновали обитателей усадьбы: стоит отметить лишь 26-томную библиотеку произведений отцов церкви. Очень любопытна книга «Самые секретные таинства высших масонских разрядов» 1760 года издания (а в качестве места издания указан Иерусалим!).

Обширен и очень представителен раздел истории, здесь почти все серьезные авторы XVIII – первой половины XIX века, и очень широкий охват – история Франции, Англии, Италии, Испании, Португалии, Швеции, Ливонии, Эстляндии, а также Ганзейского союза, арабского владычества в Испании, история Суматры и Индии, Персии и Афганистана, Иерусалима и крестовых походов, и т. д. и т. п. Представлена и Россия.

Энциклопедий всего две: 16-томная энциклопедия Байля (1820 г.) и немецкий «Conversation – Lexicon» в 12-ти томах (1833 г.).

Раздел художественной литературы также поражает строгим отбором, все известные имена: Боккаччо, Сервантес, Рабле, Корнель, Расин, Руссо, Л. Стерн и т.д. Собрание сочинений Вольтера в 92-х томах и 21 название произведений Ф. Купера. Любовь к театру проявилась в 51-томном «Репертуаре французского театра» (1813 г.) и двадцати томах сочинений французского драматурга Эжена Скриба.

Расцвет библиотеки пришелся на первую половину XIX века, во второй половине французских книг приобреталось совсем немного. Видимо, интерес перешел на русские книги, да и богатство было уже сильно растрачено. Осталось свидетельство человека, знавшего последнего из рода Межаковых по мужской линии – Александра Александровича: «Никольское, несмотря на «трудные времена», поддерживалось на известной высоте до 80-х годов прошлого столетия, т.е. до самой смерти правнука его устроителя. Я помню его прекрасно. Это был яркий представитель уже отживающего типа поместного дворянина эпохи «великих реформ». От своего свободомыслящего, несколько надменного, с деспотическим характером предка им было унаследовано некое вольтерьянство в мыслях, оно самым приятным образом сочеталось в нем с любовью к книге и к старине, с замашками барина – эпикурейца. Надо было слышать, с какой горечью он говорил о необходимости продать ту или иную старинную картину из галереи Никольского, или с какой радостью сообщал, что ему удалось спасти какое-нибудь ценное издание из чудной библиотеки усадьбы. Его погубили красное вино и сидячий образ жизни. Но, благодаря этой любви к старине и к «орудиям мысли», наследники его имели возможность получить если и не совсем благоустроенное имение, то много ценной домашней обстановки, старинную мебель Екатерининской и Александровской эпох, много хрусталя, фарфора, бронзы, коллекцию, старинных английских гравюр и весьма ценную библиотеку. К сожалению, в последние годы все это было продано за бесценок маклакам» [8].

Книги, на счастье, пропали не все. И свидетельствуют не только о своих авторах, своем времени, но и о своих читателях, тех, кто любовно перелистывал их страницы.

Примечания:

1 Демидова Е. Л. Книжное дело Вологодской губернии (1917-1929): Дисс. ...капд филологии. Наук. – М., 1998.

2 Андреевский И. И. Образование и воспитание в барской семье Вологодской губ. в начале XIX века: (Из архива Спасского-Куркина) //Север: Издание Вологодского Общества изучения Северного края. – 1928. – N 7/8. – с. 17-19; Евдокимов Иван. Куркино – Б.м.: Б.и., 6.г. – Ксерокоп. с машинописного текста.

3 Андреевский Л. И. Очерк крупного крепостного хозяйства на Севере XIX века: По данным архива с. Никольского Волог. Губ. – Вологда: Волог. обл. отдел гос. изд., 1922.
Кошелев В. А. К истории русской усадебной культуры: ( Вологодский поэт П. А. Межаков) //Вологда: Ист.-краевед. альм. – Вып.1. – Вологда, 1994 – с.195-207.
Шафранова О. И. Литературное гнездо: Среди озер, среди лесов, в стране уединенной // Красный Север. – 1990. – 15 авг.
Шафранова О. И. «Демутов трактир» //Красный Север. – 1989. – 14 окт.

4 Кевролева-Коноплева Л. А. Общий очерк усадебных библиотек //Вологодская публичная Советская библиотека: Год работы (9 февраля 1919 г. – 9 февраля 1920 г.), – Вологда: тин. «Северосоюза», 1920. – с. 24-40.

5 Даен М. Е. Мир усадьбы глазами вологодского помещика А. Ф. Резанова // Послужить Северу : Ист.-худ. и краевед, сборник. – Вологда, 1995. – с. 118.

6 Кевролева-Коноилсва Л. А. Указ.соч. – с. 33.

7 Колюпанов Н. П. Из прошлого: (Посмертные записки) //Русское обозрение. – 1895. – т. 31. – N1. – с. 249.

8 Камелов Никита. Усадьбы Вологодской губернии //Столица и усадьба. –1917. – N 81/82. – с. 10.