А. Д. Кантемир
О жизни спокойной
О! коль мысли спокойны зрю в тебе, Сенека!
Ей, ты должен быть образ нынешнего века.
Всяк волен тя презирать или подражати –
Я тебе подобну жизнь хочу провождати.
Пусть клянет кто несчастья, а я им доволен,
И когда мя забыли, так остался волен.
Ах! дражайшая воля, с чем тебя сравняти?
Жизнь, так покойну, можно ль несчастием звати?
Если осталась хотя мала часть наследства,
Живу там, отдаленный, дни текут без бедства;
Когда заря румяна приступит к востоку
И прогонит всю с неба темноту глубоку,
За ней лучи златые солнца воссияют,
Цвет придав всем вещам, их оживотворяют;
Разны птицы под небом лишь любовь запели –
Отложив сон свой спешно, встаю я с постели.
Коль приятно время, иду гулять в поля,
Сто раз в себе размышляю, коль блаженна воля.
Ниже желание чести и богатства мучит,
Покойны во мне чувствы, все мне не наскучит.
Смотрю ль густы леса, верхи их зелены –
Разность несказанну древ и всякой перемены
Исполнила природа обильною рукою,
Дивлюся и говорю тогда сам с собою:
«О, как вся тварь красна есть повсюду доброта!
Боже, неизмерима твоя к нам щедрота!
Неизмерима благость, ты всего начало,
Ты творец от тебе все сие быти стало.
Небесное пространство, купно в нем светилы,
Смертным нашим очам и жизни столь милы,
Движение законы от тебя приемлет,
Всяко тело небесно ум наш не объемлет».
Оставя высокие мысли, мне невнятны,
Еще обращу очи на вещи приятны,
Которыми зрение мое веселится,
И чем место здешнее отвсюду красится.
Малы пригорки зрятся, а при них долины;
Различных трав множество, благовонны крины
Там с прочими цветами растут под ногами.
Страна вдали покрыта темными лесами;
Другая вся отверзта, где стада пасутся
И по лугам зеленым источники вьются.
Вокруг жатва златая места наполняет,
За труды земледельцев та обогащает.
Пройдет довольно время, и мысль веселится,
Когда уже надлежит домой возвратиться,
Где все просто, но чисто; пища мне готова;
Говорю что попало, нет коварна слова,
По обеде ту или другую забаву
Найду, приличную мне и моему нраву;
Иль, чиня брань животным, оных я стреляю,
Либо при огне книжку покойно читаю.
Знав все непостоянство и лесть всего мира,
Не тужу, что мя счастье оставило сира;
Доволен что есть; впрочем, на что затевати,
Коль известная смерть всех имать пожрати.
Текст: Кантемир А.Д. Собрание стихотворений. Л., 1956 (Библиотека поэта. Большая серия. Изд. 2).
Автор: Антиох Дмитриевич Кантемир (1708-1744) не включил это стихотворение в сборник, подготовленный им для печати. Оно впервые было опубликовано Т. Глаголевой2 [2 Материалы для полного собрания сочинений кн. А.Д. Кантемира // Известия отделения русского языка и словесности Имп. Академии наук. 1906. Т. II.Кн. 2. С. 61-62], убедительно доказавшей его авторство. Стихотворение написано не позже 1740 г., так как после этого времени у Кантемира не встречаются силлабические стихи с неупорядоченным предцезурным ударением, но, скорее всего, между 1826-1828 гг., когда поэт наездами жил в подмосковном имении Черная Грязь.
Усадьба: Черная Грязь (Богородское) на реке Городенке в 12 верстах от Москвы была пожалована Петром I Дмитрию Кантемиру, бывшему Молдавскому господарю и князю Валашскому, бежавшему с семьей и свитой в Россию, когда после поражения Петра в Прутском сражении оказалось невозможным освободить Молдавское княжество от Османского ига. Перейдя под покровительство России, Дмитрий Кантемир получил в 1712 г. титул светлейшего Российского князя, дома в Москве и подмосковные, среди прочих и Черную Грязь.
В 1722 г. усадьбу Черная Грязь посетил герцог Голштинский, прибывший в Россию сватать дочь Петра 1. Его приближенный камер-юнкер Берхгольц, который тел дневник, оставил следующее воспоминание: «Дом в Черной Грязи... построен на Китайский манер, с отлогими крышами на два ската, с галереями, по которым можно ходить перед окнами вокруг всего строения, и со многими маленькими башнями, со всех сторон открытыми и обтянутыми только парусиною для свежести воздуха и защиты от солнца. Он весь деревянный, но так как раскрашен и стоит на высоком месте, то кажется великолепным». Раньше это имение, как узнал Берхгольц, «принадлежало князю Голицыну, который был замешан в деле царевны Софьи и сослан к Самоедам, а прежде правил всем государством» (Дневник камер-юнкера Ф.В. Берхгольца: В 4 ч. М., 1901-1902.Ч. 2. С. 165-166). Как доказала P.M. Бабурова, сопоставив описание Берхгольца с описью владений опального князя-боярина Василия Васильевича Голицына 1689 г., эти голицинские деревянные двухъярусные хоромы с поясами-гульбищами, с башнеобразными ярусными композициями над столовыми, с четырьмя крыльцами, по-видимому, под шатровыми завершениями – типичную богатую усадьбу допетровской эпохи, похожую на сказочное Берендеево царство, – иностранцы приняли за китайскую экзотику на русской почве. (Дом 1722 года «на Китайский манер» в Черной Грязи // Русская усадьба. Вып. 5 (21). М., 1999. С. 282-288).
В 1721-1722 гг. князь Кантемир вместо деревянной церкви Пресвятой Богородицы Живоносный Источник, построенной при Голицыне, воздвиг новую, с каменным четвериком и деревянным восьмериком. В1745 г. брат Антиоха Дмитриевича князь Константин возвел на месте прежнего дом в барочных формах, а в 1775 г. Екатерина II, покоренная «райской» красотой этих мест, приобрела Черную Грязь, которая была переименована в Царицыно, где в 1776-1787 гг. был построен знаменитый дворец В.И. Баженовым.
Сенека – Луций Анней Сенека или Сенека Младший (ум. в 65 г. н.э.) по своим этическим воззрениям стоик, хотя использовал и некоторые положения эпикуреизма. «Моральные письма к Луциллию», «О душевном покое», «О досуге», «О счастливой жизни» проповедуют умеренность, уход в частную жизнь, внутреннюю независимость и душевный покой. Сам он, однако, известен как первый интриган при дворе Нерона и человек очень богатый. Поэтому Кантемир и говорит: «Всяк волен тя презирать или подражати».
Содержание этого стихотворения Кантемир развивает в VI сатире «О истинном блаженстве», написанной в 1738 г. в Лондоне, где он пребывал в роли посла с 1732 г.