Н.П. Николев
Послание к князю
Николаю Михайловичу Голицыну
Из Горок, где весной и летом
Предмет я вижу за предметом
Ко утешенью моему,
Где всей природой веселюся,
По всем красам ея делюся,
Зрю пищу сердцу и уму;
Здесь холю цветники мне милы,
Искусством прибавляю силы
Сокам составленной земли,
И одностебельны цветочки
Преобращаются в кусточки,
На коих кудри расцвели;
Там кустари мои цветные
Сажаю в клумбы я густые,
Калину, бузину, синель;
А тамо ручейки сребристы
В проводы пропускаю чисты,
Творю из них и глубь и мель.
Или подрезав мшисты кочки,
Исторгнув с репеями терн,
Очистя, укатая дерн,
Являю бархатны лужочки.
Или излучиной веду
Мои Китайские дорожки,
По коим в буерак иду,
Не замарав хозяйской ножки.
Или средь сосен и елей,
Где громко свищит соловей,
Несусь дорогою прямою
К пустыньке, хижинке, к покою;
И миру поклонясь всему,
Или – не кланяясь ему,
Там всех Зоилов презирая,
Вкушаю плод сердечна рая!
Из Горок – из отрады сей.
Пишу к тебе, сосед любезной,
Но, ах! не в час веселых дней,
В часы природы мрачной, слезной,
В которые и Горки мне
Казались бы как край постылой,
Когда б сосед мой доброй, милой,
Голицын не был в их стране;
Когда б была Везема дале!
Пишу из Горок, но уж где
Природа предо мной в печале
И мертвы образа везде!
Не токмо нет прекрасной розы,
Ниже одной зеленой лозы,
На коей был бы цвет живой;
И там, где взор прельщался мой
На каждом шаге всем, что видел,
Там тот же взор, предметы все,
Как не причастные красе,
Презрел – а я возненавидел!
Наставь, Голицын! дай урок,
Чем в Горках мне теперь заняться,
Где птицы и скоты томятся,
Где щекотанья лишь сорок;
Где нужды прихотлива мира
Велят мне осень проживать;
Где часто с грусти плачет лира,
А скука мне велит зевать,
Иль в сладком сне позабывать
Определения все рока,
Где ветр от севера, востока,
Пустя теперь свой рев и свист,
С такой свирепостью бунтует,
Что в уши мне сквозь окны дует
И под руками движет лист,
На коем Музам я внимая,
Не ждав бессмертного венца,
Пишу стихами воспевая
Из моего к тебе сельца.
Наставь, наставь, сосед безмездный,
Почтенья моего предмет!
Ты стал уже на путь надежный,
Пройдя чрез опыт много лет;
Ты мира дела и безделья,
Заботу, скуку и веселья
По пальцам все пересчитал,
Довольно книжек прочитал,
Довольно видел ты и слышел,
А в Бригадиры не шутя,
Не кланяяся и не льстя,
А службою своею вышел;
Тебя и Фридерик Второй,
Хоть цепкие имел он длани,
Не испугал, любезной мой,
Во время семилетней брани!
Как в младости еще своей
Там Панин, Чернышев, Румянцев,
Из неприступных батарей,
Чрез рвы, валы, с редутов, шанцов
Гоняли Прусских кубарей;
Ты знаешь, горячи ли пушки
У братии наших Русаков;
Из богатырской сей игрушки
И сам бивал ты Прусаков;
Как доброе и злое мира
Ты взвесил на весах ума,
Узнал богатова и сира,
И ябеда кому кума,
Судей кривых, сужденье криво,
Когда им ничего не дашь,
Как пули, ядры и палашь
Давно в глазах твоих не диво.
А после мнения сего,
И кое о тебе имею,
Уж ли не скажешь ничего
Соседу ты не лиходею
Из тайн знанья своего?
Уж ли хозяйственной науки,
К которой опытом ты шел,
С которой ты не знаешь скуки,
И много выгоды нашел,
Не уделишь своей приязней
Соседу, мучимому казней,
От праздности в осенний день?
Уже шатаюся как стень –
Уже не движится ступень!
А ежели куда и ступит,
Так взор – так взор себя потупит,
Чтоб на природу не глядеть!
И льзя ль ее спокойно зреть?
Она бледней дебелой лени,
Печальней горестной любви;
Нет краски уж в ее крови,
Все замерло – все в смертной тени!
Красы лазури без лучей,
Уж нет блестящих тех очей,
Которые всю землю грея,
Живили корень, стебелек,
Которыми нарциз, лилея,
Граветачка и василек
Весной и летом оживлялись,
А мы их видя любовались!
Мелькнут – и тотчас нет уж их,
Среди полудня без сиянья,
Един туман для глаз моих,
А для стесненнова дыханья
Едина влага, сырость, хлад,
И слух, и зренье без отрад;
Здесь проливает реки слезны,
Там ветрами колеблет бездны,
То вой, то стон, то шум, то рев,
Везде печаль ее иль гнев;
Зрю страх, иль смерть на каждом роде,
Зрю цепь – и на самой свободе!
Едва зима открыла дверь
Плаксивая Сатурна дщерь,
Едва сердитой, седобровой,
Любовник осени суровой,
Плодов, покушать захотел,
Без зову в Горки налетел.
Любовь-природа – охладела!
Краса-природа подурнела!
Хоть зрю прелестницу мою,
Но уж ее не узнаю –
Как зверя лютова боюся,
Бегу в избушку – хоронюся!
Иль храбрость духа возвратя –
Борюсь с Бореем за стеною –
Иль томной-томной вздох пустя,
Берусь за лиру, лады строю,
И так к Голицыну пишу,
И так соседу повторяю,
Я в осень дни мои теряю,
И скукою теперь дышу.
Наставь меня, сосед любезной!
Наставь науке той полезной,
Которой в осень и зимой,
Заняв заботной разум свой,
Без скуки дни свои проводишь,
Забаву с пользою находишь
В различны года времяна.
Здесь разбираешь семяна,
Заводишь клевер многоплодной
Иль накопляешь свой природной,
Что Руской дятлиной зовет,
И дома не купя найдет;
Там землю для весны готовишь,
Все выдумки для пользы ловишь;
То рода новаго брана,
К смягченью пашни создана,
Испытанна, определенна,
В употребленье введенна;
То севоральник, иль самсев,
То некое полей гладило,
Удобство всех вещей прозрев;
Хозяйство всем тебя снабдило:
И ты земли не погубя
Затеями хозяев модных,
Держась подчас примет народных,
Зришь торжествующим себя
В хозяйственных своих работах,
В полезных отчеству заботах.
Хоть во сто раз пшеница, рожь
В твоих полях и не родится,
Голицын, презирая ложь,
Приплодом вправду богатится.
Но я, хваля твои труды,
Последовать им не умею,
Хотя стараюсь, хоть радею,
Самдруг – вот все мои плоды!
Но ах! вотще меня наставить
Прошу хозяйство я твое,
Не лучше ль прежде мне исправить
Слепое зрение мое?
Или не к Музам ли под крышу? –
Всего умней сей голос слышу,
Голицына ответ такой:
«Без глаз хозяйство сонна греза;
Без глаз не будешь с долей Креза,
Прости ж, сосед – твой труд не мой».
Текст: Николев. Т. 5. С. 120-132.
Адресат: Николай Михайлович Голицын (1727-1786), владелец усадьбы Большие Вяземы, был тайным советником, а в 1773-1782 гг. обер-гофмаршалом Высочайшего двора. Усадьба Большие Вяземы, бывшая вотчина Бориса Годунова, в 1694 г. была пожалована Петром Iсвоему дядьке князю Б.А. Голицыну и до 1917 г. находилась во владениях этого рода. При князе Николае Михайловиче здесь был построен двухэтажный каменный дом в стиле французского классицизма с двумя флигелями. Перед господским домом был разбит регулярный липовый парк, другой парк устроен на противоположном конце пруда.
...тебя и Фридерик Второй... – Н.М. Голицын принимал участие в Семилетней войне 1756-63 гг., в которой Россия вместе с Францией, Швецией и Испанией выступала на стороне Австрии, воевавшей с Пруссией. Фридрих II Гогенцоллерн (1712-1786), прусский король с 1740 г., считался талантливым полководцем и просвещенным монархом.
...там Панин, Чернышев, Румянцов... – Петр Иванович Панин(1721-1789), младший брат видного государственного деятеля и дипломата Никиты Ивановича Панина, принимал участие в Семилетней войне, а также в русско-турецкой войне 1768-1774 гг., дослужился до звания генерал-аншефа. Граф Захар Григорьевич Чернышов (1722-1784)участвовал в Семилетней войне в чине генерал-фельдмаршала. Граф Петр Александрович Румянцев (1725-1796) – блестящий полководец екатерининской эпохи.