И.М. Долгорукий
Прогулка в Кускове
Дворец роскошного вельможи,
Москвы любимый вертоград,
Где жизни день бывал дороже
Среди бесчисленных отрад,
Чем год в иной стране прекрасной!
Тебе ли знать удел несчастной?
Но время, лютый враг всего,
Щадить не любит ничего.
Земли лоскутик драгоценный –
Кусково! Милый уголок,
Эдема сколок сокращенный,
В котором самый тяжкий рок
В воскресный день позабывался
И всякой чем-нибудь пленялся!
Но время, лютый враг всего,
Щадить не любит ничего.
Восторги новые всечасно
Менялись там, как облака;
Кусково было всем запасно, –
Проси хоть птичья молока:
Куда пять пальцов ни протянешь,
Везде приятности застанешь.
Но время, лютый враг всего,
Щадить не любит ничего.
Свобода, мать увеселенья,
И роскошь с нею заодно
Изобретали наслажденья
Для тех, кому судьбой дано
Кидать сребра и злата кучи,
Как сыплют град небесны тучи.
Но время, лютый враг всего,
Щадить не любит ничего.
Завяли мягкие равнины,
Цветами воздух не курят,
Лужайки, тропочки, долины
Мальчишки всячинкой сорят,
Валятся стены зал огромных,
И в них не слышно звуков стройных.
О, время, лютый враг всего!
Щадить не любит ничего.
Театр волшебный подломился,
Хохлы в нем опер не дают,
Парашин голос прекратился,
Князья в ладоши ей не бьют, –
Умолкли нежной груди звуки,
И Крез-меньшой скончался в скуке.
О, время, лютый враг всего!
Щадить не любит ничего.
Пустыни нету для капризу,
В которой множеством пружин
Могли наверх подняться с низу
Без лестниц гость и господин
И молча требовать оттуда
В звонок на стол различны блюда.
О, время лютый враг всего!
Щадить не любит ничего.
Иссякли мраморны фонтаны,
Нептунов сух водопровод,
И брызгов челюсти медяны
Не шлют столпом в небесный свод;
Прохлады нет при солнце яром,
И зной полдня варит все варом.
О, время, лютый враг всего!
Щадить не любит ничего.
Подохли карпы златоперы,
Которых звон в колокола
Сзывал на край пруда матерый;
Волна их сизая несла;
Нырнут на пристань – ус разложут
И хлеб из рук господских гложут.
О, время, лютый враг всего!
Щадить не любит ничего.
Цари, царицы, посещая
Москву, старушку иногда,
Как боги в самом недре рая,
В Кускове тешились всегда;
И там веселой черни смехи
По рощам разносили эхи.
О, время, лютый враг всего!
Щадить не любит ничего.
Куда владыко твой девался,
Кусково, царство всех страстей?
Граф Петр Борисович казался
Бессмертным быть на тверди сей;
Его печали не касались
И все затеи удавались.
О, время, лютый враг всего!
Щадить не любит ничего.
И ты, сей точки обладатель,
Великолепнейший богач,
Столицы всей очарователь,
В улыбку превращая плач –
И ты с Кусковым распростился,
В землянке тесной уложился!
О, время, лютый враг всего!
Щадить не любит ничего.
От всхода солнца до заката,
Промча в забавах жизни круг,
Последний вздох пустил на злата:
Готовил пир – и умер вдруг!
Москва вотще твой прах блажила,
Лобзала, пела и кадила,
Но время, лютый враг всего,
Щадить не любит ничего.
Ни ленты разного покрою,
Алмазны звезды с жемчугом,
Ни груды денег за тобою
Не шли вослед в твой новый дом.
Урок дан сильный Небесами,
Чтоб не пленяться суетами;
Что время, лютый враг всего?
Щадить не любит ничего.
Так в свете слава, честь, порода –
Все гибнет волею Творца!
Ветха становится природа;
Мгновенье общего конца
Во всеобъемлющем пожаре
Постигнет вещи все и твари;
И само время, враг всего,
С руля свернется своего.
Текст: Долгоруков. Т. 1. С. 148-153.
Усадьба: Кусково, подмосковное имение графов Шереметьевых. Впервые упоминается в конце XVI в. как владение боярина Ивана Васильевича Шереметьева, во владении Шереметьевых оставалось вплоть до 1917 г. Расцвет усадьбы связан с жизнью графа Петра Борисовича(1713-1788), сына Бориса Петровича Шереметьева, фельдмаршала Петра I. При нем в 50-70-е годы создавался ансамбль Кускова как загородной увеселительной резиденции, где задавались пышные празднества, где принимали императрицу Екатерину П.
Усадебный дом создан в барочно-рокайльном стиле серединыXVIII в. Дворец был сооружен в 1774 г. по проекту французского архитектора Шарля де Вальи на берегу большого пруда с искусственным островком. Перед ним был разбит регулярный парк, центральная аллея которого, украшенная мраморными статуями, вела к большому зданию оранжереи с башенкой. В парке находились Голландский домик, Итальянский домик, павильон Эрмитаж, павильон Грот, позади пруда располагался канал, берега которого по вечерам освещались огнями, за каналом располагались зверинец и Охотничий домик в виде небольшого готического замка. Беседки парка имели названия: «Храм тишины», «Дом уединения», «Философский дом», «Львиная пещера», «Турецкая киоска», «Хижина», «Найтить здесь спокойствие». Н.М. Карамзин писал: «В садах гремела музыка, в аллеях теснились люди, и Венецианская гондола с разноцветными флагами разъезжала по тихим водам большого озера... Спектакль для благородных. Разные забавы для народа и потешные огни для всех составляли еженедельный праздник Москвы».
В «Повести о моем рождении, происхождении и всей жизни» (с. 145) И.М. Долгорукова есть следующее упоминание о смерти П.Б. Шереметьева, во многом объясняющее тон его стихотворения: «30 ноября скончался почти вдруг граф Петр Борисович Шереметев, богатый Лазарь древней столицы. Он готовился дать пир в самой этот день андреевским кавалерам, на позолоченном сервизе, и вместо того обратился сам в злосмрадный кадавр. Казалось невероятным, что он умер, так привыкли все почитать его по богатству полубогом. Он оставлял сыну своему знатнейшее имение в России, и мудрено ли, когда отец его, сей славный витязь, а потом и он без уважения к родству и к правам естественным обогащались чужими достояниями, никому ничего не выделяя и все оставляя за собой?». После смерти графа П.Б. Шереметьева его сын, владелец Останкина, вывез туда театральную труппу, мастеров и часть предметов обстановки, и Кусково стало быстро терять свой блеск. В 1812 г. усадьба была разграблена французами.