М.М. Херасков
Епистола к...
Когда с Помоною здесь Бахус обитает
И сельских жителей обилием питает,
В приятной тишине мой сладкий век течет.
Спокойства в городах, о! Друг любезной! Нет.
И верь мне, что твой друг жилища не покинет,
Доколь не придет хлад и осень здесь не минет.
Не слыша клеветы и шума, веселюсь,
В убежище моем играю, сплю, смеюсь:
То прозою пишу в сем доме, то стихами,
И беспристрастными гляжу на все очами;
Без долгу, без детей, без тяжбы, без суда
Не воздохну в моей пустыне никогда.
Пускай Дамис сады в статуи убирает,
Простой мой огород пускай он презирает:
Пусть новым откупом и титлами раздут,
Покоится в одре, когда в передней ждут.
Пусть дом уборами, а стол наполнит сластью,
Я не завидую его такому щастью.
Збирать имения для предков не хочу,
То завтра проживу, что ныне получу.
Мой разум проискам к богатству непокорен,
И мой убогой стол друзьям моим отворен,
Питаясь тем, что нам природа подарит,
Мы все то говорим, что сердце говорит.
Согласны с пищею сердца у нас простые.
Гуляем, пьем и дни проводим золотые.
А мой сосед того не видит и во сне,
Сидит у золота уныл наедине;
И бледен от поста, что съест, о том жалеет,
О деньгах думает, кому же он радеет?
Он сыну оказать старается любовь,
А сын его мешкам давно пускает кровь:
Обоих к горести приводит равна глупость,
Беспутство одного, другого злая скупость.
Когда скупой читать стихи мои начнет,
За мысли таковы меня он проклянет,
И выучат детей бранить меня принудит,
Я слышу, он кричит, терзается и судит:
Он скупость самую зовет прямым добром,
Мы честны, вопиет, лишь златом и сребром.
Пускай безумныя себя на скупость бесят
А ныне всех людей по деньгам только весят.
При деньгах кажется приятен людям свет,
И кто имеет их, тот прямо и живет.
Но каждой своему последует хотенью,
Поставить не могу плотины я именью.
Не знаю, буду ль тем нещастен иль щастлив,
Мне в деньгах все одно, прилив или отлив,
В пременах такова дивна ли непременность,
Когда известна мне сребра и злата тленность.
При том на что хотим сокровище копить,
Коль может человек доволен малым быть?
Что мы желаниев своих не насыщаем,
Причина, что всего неправильно желаем.
И жадности своей не ведая конца,
Терзаем и свои, и ближнего сердца.
Три вещи нужны нам к довольствию природы,
Одету, сыту быть, закрыту от погоды:
Но роскошь нам вложа в сердца свой вредный яд,
Произвела от трех вещей развратных чад,
Которых вся краса, которых все приятство
Склоняет нас к тому, чтоб сыскивать богатство.
Но сыскивать его весьма обманчив путь,
Плыви за золотом на Океян тонуть,
Иль сохни день и ночь барышник из алтына,
И будь не человек, будь мучена скотина.
Иль хлеб с водою ешь и золото копи,
И вечной бедностью имение купи.
Век мучиться – когда ж нам наслаждаться?
На что мне к золоту всем сердцем пригвождаться,
Не много деньгами прямых находим благ.
Что ж думать мне о них, иль сам себе я враг?
Чтоб мысли устремя в волнующеся море
Дни века проводить в опасности и в горе.
Нельзя ли в радостях такому жизнь провесть,
Кому посредственной доход на свете есть? .
Кто лишнего бежит и следует за нужным,
Благополучием не льстит себя наружным,
В приятной тишине умеренно живет,
То щастлив в жизни сей, и мудрым прослывет.
Текст: журнал «Свободные часы». 1863. Май. С. 308-310, за подписью М.Х.
Автор: Михаил Матвеевич Херасков (1733-1807) происходил из родовитой валашской семьи Хереско, переселившейся в Россию при Петре I. Получил образование в Сухопутном шляхетском кадетском корпусе, в 1751 г. выпущен в армию поручиком, в 1755 г. перешел в статскую службу, а уже в начале 1756 приехал в Москву и поступил ассессором в недавно открытый Московский университет. Херасков возглавляет университетскую библиотеку, вскоре становится попечителем типографии, а в 1764 г. директором университета. В 1770 г. Херасков назначен президентом Берг-коллегии и переезжает в Петербург, где в1772-1773 гг. кружок близких ему молодых литераторов издает журнал «Вечера». В 1775 г. он был уволен в отставку без сохранения жалованья, очевидно, за свое увлечение масонством. Но в 1779 г. после выхода в свет его эпической поэмы «Россиада» опала была снята и он стал куратором Московского университета. Он открывает Университетский благородный пансион, передает университетскую типографию в аренду Н.И. Новикову; в отставку выходит в 1802 г.
Литературная репутация М.М. Хераскова держится на его эпических поэмах «Россиада» (1779) и «Владимир» (1785) на темы русской истории, его литературное наследие составляют также эпические поэмы «Плоды наук» (1761), «Чесменский бой» (1771), трагедии, драмы, комедии.
Усадьба: В стихотворении изображен пейзаж вблизи усадьбы Гребнево, расположенной к северо-востоку от Москвы по старой Стромынской дороге на левом берегу маленькой речки Любосивли недалеко от впадения ее в Ворю. Село Гребнево имело многовековую историю3[3 Баев М.С. Второе открытие села Гребнева. Фрязино-Щелково, 2002]. В1760-1770 годы Гребнево принадлежало князю Никите Юрьевичу Трубецкому (1699-1767). Его жена Анна Даниловна – в первом браке Хераскова: она вышла замуж за Трубецкого в 1735 г., через год после смерти первого мужа, и Михаил Матвеевич вырос в семье отчима, будучи особенно дружен со своим сводным братом Николаем Никитовичем Трубецким. Никита Юрьевич вступил во владение Гребневым в 1761 г., причем сам он предпочитал жить в Москве, в то время как Анна Даниловна проводила много времени в подмосковном имении, куда на лето наезжали ее сыновья со своими многочисленными друзьями.
Усадебный комплекс Гребнева формировался в 30-40 годы.XVIII в., при Анастасии Ивановне Трубецкой, вышедшей в 1738 г. замуж за принца Гессен-Гомбургского. Созданный с размахом ансамбль в классицистическом стиле, с трехэтажным главным корпусом, тремя флигелями, готическими въездными воротами, обширным регулярным парком, копаными прудами и оранжереями, трудно было поддерживать позднейшим владельцам с более скромными финансовыми возможностями.