И.М. Долгорукий
Соседу
Пора, соседушко беспечной!
Пора за ум приняться нам;
Оставим город, друг сердечной!
В нем жить не нашим головам.
Приищем две деревни рядом
С уютным домиком и садом,
Как предки наши заживем.
Чужих обедов не попросим,
Кафтанов шитых не износим,
Рубля копейкой сбережем.
Чего в Москве мы не видали?
Каких еще диковин ждать?
Ужли до сих пор не устали
Людей смотреть себя казать?
Еще ли мира обращенье
Дать может сердцу утешенье
И жизнь приятною творить?
Коварство чувства одолело –
И всем на свете надоело
Друг друга искренно любить.
Хватись-ка, сколько лет с тобою
Я здесь безвыездно живу.
Хоть я не знатного покрою,
Но в людях чем-нибудь слыву:
Иной зовет меня откушать,
Другой «Авось» мой любит слушать,
Друзей, родни собор большой;
А паче пир когда дается,
Тогда чужой в родню причтется:
Беде ль на двор? – друзья домой.
Раздрав завесу заблужденья,
Взгляни, мой друг, прямей на свет;
Везде приметишь обольщенья,
Приязни вид, а дружбы нет.
Не мни, что где тебя ласкают,
Тебя единственно желают,
Ах, нет, то звон пустых лишь слов.
Или твой голос полюбился,
Или в актеры пригодился,
Тебя нельзя – другой готов.
Другой – для тех, кому судьбою
Дано чувствительными быть,
И мысль сия равна с бедою
Меня не трудно заменить.
Я ставлю сердцу в муку люту
Остановиться хоть минуту
На мысли бедственной такой.
Кто душу нежную имеет,
Тот эту язву разумеет,
Тот тяжкой вздох разделит мой.
Театры, балы, маскарады –
Везде с друзьями хорошо;
В самих-то в них мои отрады,
Без них и праздник ни во что.
Взаимность чувств и нравов сходных
Среди обычаев свободных,
В тебе небесный вижу рай.
Но всуе, всуе сим и льститься.
Здесь всякой только суетится
Скакать весь день из края в край.
Не в жизни столько развлеченной
Лежит ко щастью смертным путь.
О щастье, нетчичко вселенной!
Позволь хоть на тебя взглянуть
Хотя в приятном сновиденьи
Яви ты нам свои прелыценьи.
Когда твой день до нас дойдет,
Тебя как тень свою мы ловим,
Бежим, бежим и не нагоним:
Надежда все сулит вперед.
Меня в мой век судьбы качали,
Как ялик на море волна;
To выше бед приподымали,
То мрачна вдруг касался дна.
Упал, и пресмыкаюсь низко;
Но был и я от солнца близко,
Везде встречал я все одно.
Коль солнце чуть кого пригреет,
Тот редко, редко разумеет,
Что многим очень студено.
Кого фортуна отличает
От прочих смертных на вершок,
Тот тем ходули обновляет,
Что всех валит, как кукол, с ног.
Чужих напастей он не смыслит,
Кипящи слезы наши числит
Как будто бисер иль жемчуг,
Которым он блеснуть стремится,
Когда в чертоги появится,
Где полк пред ним трепещет слуг.
Напрасно деды говорили,
Что город-де, то норов свой.
Не в наше время, видно, жили,
И был их нрав совсем иной.
В нестройстве наших общих вздоров
Один теперь повсюду норов;
Ему никто не изменит:
Большой боярин всех толкает,
Богач без умолку болтает,
А бедной, съежившись, молчит.
Склонись, дружище мой любезной!
Вели возок свой заложить;
Разсудка вняв совет полезной,
Умей великодушен быть.
Оставим вертопрашны нравы;
Простимся с скукой у заставы. –
Москве челом, да и качнем.
Полюбишь скоро ты деревню,
Там сердца непорочность древню
И праводушие найдем.
Не встретит глаз наш удивленный
Огромных башен яркой шпиц:
Но сколь прелестный вид почтенный
Крестьянских непритворных лиц.
В семьях у них все ладно, стройно,
В избе тепло, в душе спокойно,
Разсудок бодр и мысль свежа,
Тоска бровей там не насупит,
За грань села никто не ступит,
Его утехи там межа.
Такую красную картину
Вседневно зреть стократ милей,
Чем, дня проспавши половину,
К полночи кучу ждать гостей;
Чем, цуг нанявши по ямскому,
На праздник к барину большому –
Чуть свет – с визитом покатить,
Из дому в дом с билетом ткнуться,
Или по лавкам повернуться,
Чтоб чем-нибудь глаза взманить.
Светила дневна луч янтарный
Когда вселенну озарит,
Сей миг, в природе святозарный,
Никто из нас там не проспит.
Творцу златых небесных сводов,
Царю бесчисленных народов
Хвалы там жертвы воздадим;
Потом беседуя с друзьями,
Язык не спрячем за зубами,
Неправде мы не сноровим.
Когда за стол обедать сядем,
Он там накроется простой;
Его в игрушки не нарядим,
Хоть щей горшок, да сам большой.
Чины Московски позабудем
И цену собственности будем
Там в полной мере ощущать;
Огонь в камине раздувая,
Проказы детства вспоминая,
В избытках сердца хохотать.
В обширной области Природы –
Какое поле для забав!
Вкушая прелести свободы,
Мы свергнем иго лютых прав,
Которы женщинам над нами
Мы безрассудно дали сами.
В чугунных ползая цепях,
От них душа там ныть не станет,
И сердце саднить перестанет,
Исчезнет вероломства страх.
Но ты молчишь, мой друг, вздыхаешь
Ужли испорчен столько ты,
Что правдам сим предпочитаешь
Столичной вихрь и суеты?
Сирен разнеженные взоры,
Уловок полны разговоры
Когда еще тебя манят:
Ищи ж друзей и ошибайся,
В любви всечасно рвись, терзайся,
Змеями ревности объят.
А я, твою познавши цену,
Тиран сердец, прекрасный пол!
Оплакав разных чувств измену,
Хочу спастись от новых зол.
Меня твой ум не обворожит,
Ни взгляд твой больше не встревожит,
Прошу навеки изключить
Из списка тех страдальцов нежных,
Твоих любовников прилежных,
Которых любишь ты томить.
Да что болтать здесь слишком много?
Сквозь слез смеяться тяжело!
Санная выпала дорога,
И мягко ехать и светло.
Прости, сосед! И веселися,
За речь мою не рассердися;
Я правде крепостной слуга. –
Велю впрягать свои клячонки,
В санях укутавшись в шубенки
Урыл – и вся те недолга.
Текст: Долгоруков И.М. Бытие сердца моего. М., 1802. С. 281-290.
Автор: См. с. 147.