П.А. Межаков
     
      К Другу
     
      Ты за чем, мой друг, оставил
      Слишком рано мирный кров,
      Где ты нам так мило славил
      Тень прохладную лесов,
      И от тихих берегов
      В шумный город путь направил?
      Или скуку ты нашел
      В сем убежище Поэта?
      Иль разсеяния света
      Тихой жизни предпочел?
      Песни радостной свободы
      Променял на модный свет,
      И веселый пир природы
      На печальный этикет?
      Иль какой-нибудь Сирены
      Всемогущий нежный глас
      Отозвал тебя от нас?
      Или ты, страшась измены
      Наших ветреных цирцей,
      Полетел к ким поскорей?
      Но за чем искать там тайны,
      Где о тайне ты не мнил?
      Верно твой отъезд случайный
      Строгий долг определил.
     
      Если б с девою прелестной
      Я в стихах сих говорил,
      Я бы силою чудесной
      В плач и траур повсеместной
      Всю природу нарядил;
      Я б ее уверил смело,
      Что здесь все осиротело,
      Все заглохло, опустело
      И что все об ней грустит:
      Что ручей уж не журчит,
      Что Амуры сиротеют,
      Что Зефиры здесь не веют,
      Эхо смолкнуло в горах,
      Розы вянут и бледнеют,
      И что птички петь не смеют
      В страшно воющих лесах!
      Но как ето все похоже
      На пустяк – а пустяков
      Ты не любишь, и я тоже;
      Так скажу без лишних слов,
      Что безсменное Веселье
      Наш кружок всегда живит;
      Смех невинный веселит
      Всюду скучное Безделье;
      Что не редко при столе
      Тешит нас игрунья Шутка,
      И морщины на челе
      Разправляет у Разсудка;
      Радость резвая венком
      Мудрость строгую венчает;
      Мудрость между тем тишком
      Цепью Радость обвивает;
      А Забава гонит прочь
      С должностью однообразной,
      Злую Скуку, жизни праздной
      Неотвязчивую дочь.
      Всякой тешится по воле:
      Тот с ружьем гуляет в поле,
      Тот на шатком челноке
      Разъезжает по реке,
      С равнодушием счастливым
      Правя легкой свой челнок,
      Ловит парусом игривым
      Переметной ветерок;
      Тот поет, другой играет;
      Тот задумчиво срывает
      Для красавицы цветок.
      Если ж тьма и холодок
      Манят нас из поля к дому,
      Мы веселию другому
      Посвящаем время там:
      Или избранным певцам
      С восхищением внимаем;
      Или нежно повторяем
      Песни сельским красотам.
      Несравненнаго Крылова
      Басни на изусть твердим,
      И опять читаем снова –
      И опять дивимся им.
      То Жуковский, верный житель
      Тайных областей небес,
      Манит нас с собой в обитель,
      Райских полную чудес;
      Или Батюшков согласной
      Пламень неги сладострастной,
      Как волшебник в душу льет,
      И умы к себе влечет;
      Или Пушкин своенравный,
      Одному себе лишь равный,
      Мощный властелин сердец,
      Рвет у всех из рук венец.
      То наш Вяземский веселый,
      Враг посредственности смелый,
      Сыплет щедро остроты;
      Гнедич в песнях возвышенных
      Вновь для нас холмов священных
      Открывает высоты;
      То Давыдова лихова
      В полных жизнию стихах,
      За стаканом и в боях
      Видим прямо удалова;
      Или развернув Козлова,
      В песнях милого певца
      Слышим стоны Чернеца.
      Так мы вечер провождаем,
      И совсем не замечаем,
      Что небесные весы
      Перешед уж Феб румяный,
      Лика светлаго красы
      Прячет в серые туманы,
      И дрожащий, бледный луч
      Кажет из-за парных туч.
      Но пускай густеют тучи,
      Нам не страшен ветр ревучий,
      Нам и осень не страшна.
      Там, где царствует свобода,
      Там всегда цветет природа,
      Там безсменная весна.
      Что холодному невежде
      Прелесть дивная небес?
      Мир в торжественной одежде –
      Он не зрит его чудес.
      Для него тенистый лес –
      Из ветвей сплетенны своды;
      Он в прозрачном ручейке –
      Видит льющиеся воды,
      И прохладу – в ветерке.
      Сын любимый вдохновенья,
      Так ли чувствует Поэт?
      Он сквозь призм воображенья
      На прекрасный смотрит свет.
      Он приветствует Наяду,
      С резвой встретившись волной;
      Под древесною корой
      Слышит скрытую Дрияду;
      В развернувшемся цветке
      Узнает любимца Флоры;
      Слезы нежныя Авроры
      Видит в каплях на листке;
      Гибкия ль качнулись лозы –
      То Зефир махнул крылом;
      Сам Амур вкруг юной розы
      Здесь кружится мотыльком.
      Но за чем, мой ум игривый,
      В необдуманных стихах
      Вслед за Музою болтливой
      В сих теряешься мечтах?
      Вкус наш слишком прихотливой
      Строго древности счастливой
      Отвергает чудеса.
      О, священные леса!
      О желанная обитель!
      В вас другие красоты
      Сыщет мудрости любитель.
      Ваш невинный, добрый житель,
      Сын любезной простоты
      Есть единственный хранитель
      Древних нравов чистоты.
      Здесь Покой и Мир сердечный,
      И прилежный, легкий Труд
      С Истинной чистосердечной,
      С Откровенностью безпечной
      И с Любовию живут;
      Здесь безвестна жажда славы,
      Здесь невинные забавы
      Прямо к счастию ведут.
     
      Здесь и я был счастлив точно
      Но увы! ничто не прочно!
      Радость улетит стрелой;
      Время острою косой
      Обнажит поля и горы,
      Хлад безжалостной рукой
      Погубит убранство Флоры,
      И безжалостно грозит,
      Что прелестнейшие виды,
      Как волшебный сад Армиды,
      Он мгновенно истребит.
      И тяжелою гурьбою
      Скоро следом за тобою
      Мы потянемся тишком;
      И забыв о красном лете,
      Явимся в блестящем свете,
      В вашем обществе большом.
     
      Текст: Стихотворения Павла Межакова. СПб., 1828. С. 89-98.
      Автор и усадьба: См. с. 155-156.