У вологжанки Ларисы Окуневой, собственно, две точки соприкосновения с биографией писателя. В Тридцатые годы она вместе с мужем была репрессирована, прошла тюрьмы, этапы, Карлаг. С самим писателем никогда не встречалась, но хорошо знает то, о чем он писал в «Колымских рассказах». А встреча ее с семьей Шаламовых состоялась в Вологде в 1927 году. 

- Осенью 1927 года мне довелось недолго жить в семье Шаламовых. Случилось это гак. Сестра Варлама Тихоновича Наташа и моя родная сестра были замужем за братьями Сучковыми. Муж Наташи Шаламовой Николай Васильевич Сучков приезжал в деревню к моим родителям и я его знала. В ту пору мне было шестнадцать и я хотела учиться, хотела поступать после сельской семилетки в педагогический техникум. Приехала к Н.В. Сучкову, единственному человеку, которого знала в Вологде. Там впервые встретилась с Наташей, Натальей Тихоновной. Она была еще молодая, меньше тридцати лет, красивая, элегантная, добрая. Жили они на бывшей улице Калинина, где теперь спортивный зал политехнического института. У них была одна комната, тесно, я несколько дней ночевала на кухне, а потом они сказали, что есть возможность устроиться более удобно, поскольку мне нужно готовиться к вступительным экзаменам. 

Наталья Тихоновна повела меня, куда я сама не знала. Помню величие большого храма и колокольни - так я в первый раз увидела Софийский собор. Мы пошли не туда, где теперь дом IIIаламова, a напротив, в Воскресенский собор. Там было полуподвальное помещение, где жили родители Шаламовых. Как я понимаю, их тогда уже выселили из своей квартиры. В прихожую ко мне вышел среднего роста худенький, одетый и неношеную рясу человек с крестом на груди. Он был в темных очках. Показал мне жестом на дверь в комнату, где стояли кровать и деревянный диван с постелью. Сказал: «Вот диван для тебя, а кровать занимает квартирантка». Я помню какое-то чувство подавленности от его сурового вида, от необычности обстановки - каменные своды, тишина, все это было в диковинку деревенской девушке. Но это чувство быстро прошло.

Я стала называть хозяина, как и квартирантка, «отец Тихон». Вначале я даже не заметила, что он слепой. Ходил он не спеша, но уверенно. Он сам ухаживал за козой - она была близко, в пристройке, сам доил ее, носил дрова к печке. С женой его Надеждой Александровной я общалась мало. Она была очень больна. Соседка мне сказала, что у нее водянка и порок сердца. Она почти все время лежала, а когда вставала и ходила, то сильно задыхалась. Я по ее просьбе приносила ей капли.

Жили они очень скудно. Я помню, что когда мой отец из деревни привез к ним мешок картошки и корзину с какой-то деревенской снедью, отец Тихон принимал это с растроганной благодарностью, но с достоинством. Он никогда не жаловался, хотя их всячески притесняли, унижали. Мой отец с большим почтением отнесся к нему, склонился над рукой для благословения. И сказал мне: «Не балуй слушай отца Тихона».

Отец Тихон был молчалив, не навязывался для беседы. Я тоже вела себя сдержанно, робела, тогда шла борьба с религией, и я думала: «О чем можно говорить со священником?» Однажды отец Тихон пригласил меня к себе в комнату и подвел к огромному, до потолка, стеллажу с книгами. Я никогда раньше столько книг не видела.

- Ты любишь книги?- спросил.
- Я в школьной библиотеке все книги перечитала.
- Выбери себе, что хочешь. Только не трогай верхние полки - это книга сына-студента. А вот с этой полки можно. Здесь найдешь книгу в красном переплете.

Я взяла. Это оказался томик рассказов Чехова. Я очень увлеклась чтением. Прочла тогда впервые «Обломова» и другие вещи. Но больше всего полюбился Чехов. Когда отец Тихон узнал это во время нашего прощания, он подарил мне эту книгу в красном переплете.

Я прожила у Шаламовых недолго, недели две. После поступления меня поселили в общежитие и я больше к ним не заходила, стесняясь беспокоить. А Наталья Тихоновна с мужем вскоре уехала в Москву.

* * *

-«Колымские рассказы» Шаламова я прочла, когда лежала в больнице. Мне их принесли друзья. Казалось бы, от пережитого мною в лагере, от свирепого унижения человека у меня должен быть иммунитет на все страшное. Но эмоциональные ожоги трудно зарастают. Прочитав Шаламова, я перестала спать. Книгу от меня унесли.

Я считаю, что творчество Варлама Тихоновича - это серьезный урок для живущих и будущих поколений. Его жизнь – героическая. Если бы я не была атеистом, я считала бы его, великомученика, достойным быть причисленным к лику святых. Его книги учит бдительности, человечности доброте. И мы должны гордиться, что наша земля дала миру такого талантливого человека.