На канале «Россия» начинается показ фильма по произведениям Варлама Шаламова

Павел Басинский

18 июня Варламу Шаламову исполняется 100 лет. 4 июня на канале «Россия» стартует показ 12-серийного фильма Николая Досталя «Завещание Ленина» по произведениям писателя (авторы сценария Юрий Арабов и Олег Сироткин). Накануне премьеры корреспондент «РГ» встретился с режиссером.

Российская газета: Вы не первый раз приступаете к экранизации русской прозы ХХ века. Вспоминается ваш прекрасный фильм по повести Михаила Рощина «Шура и Просвирняк», большим успехом пользовался фильм «Маленький гигант большого секса» по повести Фазиля Искандера. У вас какие-то особые отношения с русской литературой?
Николай Досталь: Просто меня как читателя какие-то произведения волнуют, цепляют и затем остаются в памяти. И потом, на мой взгляд, режиссер начинается с выбора материала. Когда я читаю интересный литературный текст, то сразу думаю: как это можно воплотить на экране? Так рождается сценарий. Кстати, у меня еще был фильм «Мелкий бес» по роману Федора Сологуба. А Варлам Тихонович Шаламов для меня не просто писатель, а великий писатель! Это Достоевский XX века.

РГ: Когда вы его впервые прочитали, и когда возник замысел снять фильм по его рассказам? 
Досталь: Прочитал тогда же, когда и все, в конце 80-х. Был потрясен его прозой, а потом и стихами. А вернулся я к нему после моего фильма «Штрафбат». Снимая «Штрафбат», я погрузился в то время, и мне уже не хотелось выходить из него. Еще у меня был документальный фильм «Россия, XX век, взгляд на власть», который мы в 2000 году сделали с журналистом Андреем Черкизовым, недавно скончавшимся. К сожалению, его не очень удачно показал канал НТВ. Меня очень волнует эта тема: «Власть и народ». Такими путями я и пришел к экранизации прозы Шаламова.

РГ: Перед просмотром фильма опасаешься, что это будет кино исключительно о лагерях. Но ваш фильм начинается с конца биографии Шаламова, с Москвы 60–70-х годов, а затем возвращает нас в ее начало: Вологда, Софийский собор, отец-настоятель, удивительная мать будущего писателя в исполнении актрисы Ирины Муравьевой... Вообще это ведь не экранизация «Колымских рассказов», это фильм о Шаламове. 
Досталь: Конечно, это фильм о Шаламове. Но он ведь и был одним из главных героев своих произведений. Как наблюдатель и участник событий, которые он описывает. Поэтому, когда делаешь фильм о нем, получается, что экранизируешь его прозу. И наоборот.

РГ: Почему такое название – «Завещание Ленина»?
Досталь: В первой серии есть сцена: советский историк читает лекцию и рассказывает о времени Сталина, говорит об оправданности репрессий. «А как же завещание Ленина?» – спрашивает его одна слушательница. «Какое завещание Ленина?» – якобы удивляется лектор. Сегодня уже не все помнят о том письме-«завещании», где Ленин осуждал характер Сталина. «Завещании», из-за которого первый раз пострадал молодой Шаламов, получив три года концентрационных лагерей. 

РГ: Шаламов – писатель страшный, безысходный. Конечно, он пострадал больше любого русского писателя, за исключением, может быть, протопопа Аввакума. 20 лет лагерей, смерть в психиатрической клинике... Вам не страшно было это снимать? 
Досталь: Не согласен, что Шаламов – страшный и безысходный. Он писал о страшных вещах, да. В отличие от Солженицына он считал, что лагерь – это отрицательный опыт. Этого не надо видеть, не надо знать. Но если ты видел и выжил, то обязан об этом рассказать людям. Это было стимулом его творчества, и, конечно, этот опыт, им пережитый, может испугать и даже оттолкнуть читателя. Но сам Шаламов был человеком куда более сложным. Он был резким, колючим, не считал себя глубоко верующим, хотя был сыном священника. Но – почему? Потому что месть и вера – вещи несовместные. А он поклялся «всех назвать поименно». Он видел в этом свой долг, но и понимал, что это не христианский постулат. Это страшное внутреннее противоречие и определило его сложную натуру.

РГ: В картине очень интересная линия отца, которого блестяще играет Александр Трофимов. Кстати, как вы подбирали актеров?
Досталь: Я принципиально сторонился «медийных» актеров, которые не сходят с телеэкрана. Мне не нужны были слишком примелькавшиеся лица. Хотя в фильме играет Ирина Розанова, Валерий Золотухин, но в небольших эпизодах.

РГ: Как вы нашли трех актеров, играющих Шалимова в детстве, в зрелом возрасте и в конце жизни? 
Досталь: Владимир Капустин, играющий зрелого Шаламова, впервые снялся в маленькой роли в «Штрафбате», а Игоря Клааса, играющего Шаламова-старика, я вдруг просто вспомнил, забытого нашего замечательного артиста. Вообще поиск актеров бывает непредсказуем. Мальчика Марка Наасона нашли совершенно случайно, он до этого нигде не играл, его привела ко мне ассистент. И я сразу понял, что он годится на роль маленького Шаламова, притом, что отец у Марка – ливанец, работник посольства, а мать – русская.

РГ: Кроме произведений Шаламова, какие документы вы использовали? 
Досталь: Мы использовали замечательный рассказ Георгия Демидова «Дубарь». Это рассказ односидельца Шаламова по Колыме. Из него взята пронзительная история, как главного героя заставили зимой хоронить младенца, которого «нагуляла» одна из работниц лагеря. Все остальное – это рассказы Шаламова и его стихи, которые тоже являются составной частью фильма.

РГ: Наивный вопрос: зачем вы сняли этот фильм?
Досталь: Одна из главных задач моего фильма состоит в том, чтобы после его просмотра люди вновь, а большинство впервые прочитали Шаламова. Мы все еще не готовы взглянуть в лицо своего прошлого. Речь даже не о покаянии, но хотя бы об осмыслении того, что с нами произошло, что мы сделали сами с собой. Отсутствие этого осмысления отбрасывает какую-то мрачную тень на наше и настоящее и будущее. Вы посмотрите: мы исполняем старый сталинский гимн, лишь слегка подновленный. Это же трагифарс, когда Ельцина, отменившего этот гимн, хоронят под его звуки. А накануне Дня Победы я вижу на улице среди других военачальников огромный портрет Ворошилова, «героя Великой Отечественной войны». Ну, какой он герой Отечественной войны! Зато точно известно, что в свое время он обратился к Сталину с предложением распространить репрессии на несовершеннолетних детей, и предложение было принято, был издан указ, что расстреливать можно с 12 лет. Или его активное участие в уничтожении верхушки Красной Армии в 37–38-м годах. Мы же ничего не помним или умышленно искажаем историю.

РГ: Что вы планируете снимать в ближайшее время? 
Досталь: Вместе с петербургским писателем и сценаристом Михаилом Кураевым мы задумали два проекта. Первый – экранизация его повести «Капитан Дикштейн» о Кронштадтском мятеже 1921 года. Второй – многосерийный телевизионный фильм о протопопе Аввакуме, кстати, одной из любимейших исторических личностей Шаламова, которому он посвятил стихотворение «Аввакум в Пустозерске». Это будет фильм не только об Аввакуме, но и о всей эпохе раскола в русской православной церкви в XVII веке.