Город в целом

Панов Л. Ценные признания Михаила Ветошкина //Вологодские новости. – 1998. – 6-12 августа.

---

Ценные признания Михаила Ветошкина

Послевоенные годы, начало холодной войны... Вологда, где некогда пребывал дипломатический корпус и устраивался «заговор трех послов», вновь привлекла пристальное внимание чекистов. Пусть прошли бури гражданской войны, репрессии двадцатых и тридцатых, а американцы, англичане и французы считались лучшими друзьями, будучи союзниками в борьбе с фашизмом... Расследование заговора продолжалось.

И кто же мог дать лучшее свидетельство о событиях тридцатилетней давности, как не Михаил Кузьмич Ветошкин, в былые времена председатель губкома РКП(б) и губисполкома, впоследствии ставший маститым партийным историком, столичным профессором. Правда, лет двадцать тому назад он уже подробно свидетельствовал о времени и о себе, и даже указал исторические уроки, написав и опубликовав книгу «Революция и гражданская война на Севере» (издание Вологодского истпарта 1927 года). Многие ее главы стали оперативными материалами чекистов. Теперь профессор Ветошкин готовил переработанное издание.
7 апреля 1948 года в своей квартире на Малой Никитской улице в Москве товарищ Ветошкин письменно отвечал на вопросы чекистов.
«С послами, – осторожно заявлял он, ссылаясь, в основном, на уже ставшие к тому времени известными документы, – поддерживали связь следующие лидеры вологодских эсеров и представители контрреволюционных организаций: С. С. Маслов, В. И. Игнатьев, К. Бессонов, А. В. Турба, Мощенко».
Итак, Сергей Семенович Маслов – первый в списке. Агроном, кооператор, бывший ссыльный, редактировал в Вологде газету «Вольный голос Севера» и журнал «Северный хозяин», печатал статьи, готовил к изданию книгу по сельскому хозяйству, вышедшую в свет как раз к лету восемнадцатого... Задержанный ЧК в начале двадцатых и допрошенный, он, опытный конспиратор, скажет, что занимался в Вологде литературной работой. Это же как будто подтвердит и Ветошкин, отметив, что Маслов «жил легально, делая вид, что стоит в стороне от политической работы». Но тут же оговорится: «Нелегально был главным руководителем эсеровского заговора, держал тесную связь с послами и получал от них деньги на заговорщическую работу». И, предвидя упрек, как же он, председатель губисполкома, терпел заговор у себя под носом, добавит: «Его причастность к этой работе стала нам известна после отъезда послов из Вологды, когда Маслов бежал в Архангельск, где стал членом белогвардейского правительства после переворота». Добавим то, чего Ветошкин знать не мог или не хотел: в двадцатые годы Маслов эмигрировал, жил в Париже, сотрудничал в газетах, писал книги, во время второй мировой войны участвовал в движении Сопротивления. По некоторым сведениям, в 1945 году был доставлен на Лубянку, где и погиб вскоре...
А в ноябре 1917-го он был первым в эсеровском списке кандидатов в Учредительное собрание от Вологодской губернии, получившем шесть мест из семи (седьмым оказался сам Ветошкин, большевик). Напомним, что те выборы проводились по партийным списком по пропорциональной системе; вся губерния, подавляющую часть населения которой составляли крестьяне, была единым избирательным округом, а это значило, что примерно восемьдесят процентов избирателей Вологодчины, а на селе еще больше, отдали предпочтение эсерам.
Правда, один из шести, В. В. Расчесаев, еще до выборов склонялся перейти к большевикам. В доверительных беседах последние убедили пожилого крестьянина сначала «избраться» по перспективному эсеровскому списку и только затем объявить во всеуслышание, какова на самом деле его партийная физиономия, что и было исполнено. Так большевики устраивали свою будущую парламентскую фракцию, которая все же оказалась слишком мала, и Учредительное собрание, не вписавшись в новую политическую ситуацию, оказалось обреченным на разгон.
Зато другой вологодский эсеровский депутат, ученый-социолог Питирим Александрович Сорокин, прибыв в Петроград заранее (он, впрочем, и жил там, будучи университетским приват-доцентом, а затем и профессором), в Таврический дворец не попал, хотя и находился неподалеку, в ином памятном месте – Петропавловской крепости, куда его, не посчитавшись с мандатом, засадили большевики. Несколько месяцев спустя, Сорокин выехал через Вологду в город, который считал родным, – Великий Устюг «в связи с подготовлявшимся переворотом и высадкой союзников в Архангельск». Там, и особенно в соседнем Котласе, скопилось огромное количество военного снаряжения и боеприпасов, вывозимых Кедровым из Архангельска. «Подготовительных дел» было более чем достаточно», – вспоминал Сорокин, однако в конце июня он получил из Вологды телеграмму о том, что оттуда отправляется на пароходе в Архангельск намеченный в председатели будущего правительств Н. В. Чайковский, а он, Сорокин, намеченный в члены правительства, должен к нему присоединиться в пути...
Вернемся к ответам Ветошкина. Он упомянул К. В. Бессонова (почему-то с некоторых пор так стали писать фамилию Безсонов), члена эсеровского губкома. «Жил легально в Вологде и работал в кооперации. Свою контрреволюционную работу он сам раскрыл на процессе эсеров в 1922 г. Этот Бессонов ухитрился потом пролезть в партию, учился в Институте красной профессуры и был на ответственной советской работе, но был разоблачен, расстрелян как троцкист». Нет нужды добавлять, что Безсонов пострадал не за троцкизм, а за свою былую принадлежность к эсерам. Во время «большого террора» оборвалась среди прочих жизнь и еще одного вологодского деятеля 1917-1918 годов – Василия Федоровича Макеева, одного из лидеров местных левых эсеров, приверженцев знаменитой Марии Спиридоновой. Бывший политссыльный, он стал видным в предреволюционной Вологде адвокатом, присяжным поверенным. В начале восемнадцатого, после раскола в губернской эсеровской организации, он вместе с другими левыми эсерами вошел в состав временного Вологодского губисполкома, возглавив отдел юстиции. В январе он выезжал в Великий Устюг, где подавил беспорядки и наладил работу новой власти... Союз большевиков с левыми эсерами, как известно, был недолог; впоследствии Макеев вернулся к своей профессии и в тридцатые годы по-прежнему выступал адвокатом в суде. Защищая мелких правонарушителей, он ссылался на трудные условия жизни, и это было сочтено клеветой на советский строй...
В июле Маслов и некоторые другие руководители вологодского антибольшевистского подполья перебрались в Архангельск, но само подполье, возглавлявшееся остальными из списка названных Ветошкиным заговорщиков, ждало часа выступления...

Л. ПАНОВ