Производственная жизнь

Саблин В. Об одной забастовке (1919 год) //Вологодские новости. – 1991. – 2 марта.

Об одной забастовке

Как-то не принято было у нас писать о рабочих выступлениях и забастовках времен гражданской войны. О «кулацких» мятежах и восстаниях – пожалуйста! Но трудно было представить, что и пролетариат мог выступить против своей рабочей власти или потребовать у нее улучшения своего положения.
Кто, к примеру, знает, что в Вологде 27-28 января 1919 года в главных железнодорожных мастерских произошла забастовка, грозившая «вылиться в анархическую остановку движения на всем железнодорожном узле»? Хотя факт сам по себе не рядовой. В мастерских в ту пору работала добрая половина всего рабочего люда Вологды. Всегда считалось, что именно здесь позиции правящей партии и Советской власти были наиболее прочными.
С чего же все началось? – примерно такой вопрос задал Антон Осипович, член следственной комиссии Реввоенсовета VI Армии, созданной для разбирательства этого события, Клименту Михайловичу Абаровичу, в ту пору политическому комиссару мастерских. Тот отвечал, что волноваться рабочие начали гораздо раньше. Начиная с 20-х чисел января, было много разговоров, отдельных заявлений, в которых все чаще шла речь о необходимости покончить с войной, о введении свободной торговли продуктами и т.п. В цехах проходили «самовольные» собрания, поговаривали о чьем-то решении увеличить месячную норму отпуска муки до 25 фунтов на одного работающего и 18 фунтов на каждого члена семьи. (Это примерно на 8 фунтов больше, чем рабочие получали до сих пор). «Больше всего возбужденным и разжигающим всегда был токарно-механический цех».
Именно этот цех и явился инициатором забастовки. 27 января в 8 часов утра рабочие пригласили К.М. Абаровича к себе. Никто не работал. Все требовали от него увеличить продовольственный паек. Вряд ли рабочие ждали, что политический комиссар сможет это сделать. Возможно, они надеялись на откровенный разговор по этому больному вопросу. Но разговор не получился. Он заявил, что администрация не в состоянии повысить нормы хлебных выдач, а уходя из цеха, «сказал мастеровым и рабочим, чтобы они или сейчас же приступили к работам, или уходили из цеха». «Когда я ушел из цеха, – продолжал Абарович, – то все мастеровые и рабочие закричали: «На канаву!». И в это время кем-то самочинно был подан гудок. К токарному цеху сейчас же присоединился и паровозный цех, а за ним после гудка присоединились и остальные цехи. 27 января около 9 часов утра состоялась всеобщая забастовка всех цехов главных мастерских».
Примерно в час дня рабочие собрались на общее собрание. Председателем собрания был избран рабочий паровозного цеха Рудзит, секретарем – Колосов. Вскоре создается стачечный комитет, которому и было поручено требовать увеличения норм выдачи муки. Весь день рабочие митинговали, требовали поддержать свой стачком. От участия в забастовке уклонились депо и служба движения. Реввоенсовет VI Армии уже вечером того же дня издал приказ «О прекращении забастовки под страхом привлечения к суду ревтрибунала и немедленном приступлении к работам».
Следующий день, 28 января, начался с митингов, но вскоре было решено возобновить работу. Казалось бы, на этом можно поставить точку. Забастовка носила экономический характер, рабочие требовали улучшения своего положения. Но уже в том же январе кому-то потребовалось усмотреть во всех этих событиях происки политических врагов большевиков. Во всяком случае, именно этой версии придерживались политотдел VI Армии и ЧК. По их мнению, выступление произошло «на почве агитации меньшевиков и эсеров».
Именно в этом направлении, очевидно, и проводила расследование «Особая следственная комиссия», состоявшая из представителей горсовета, губернской ЧК, Совета железнодорожных профсоюзов, Военно-революционного и железнодорожного комитета и штаба VI Армии под председательством К.И. Смирнова. Приказ о ее создании подписал М.К. Ветошкин, который в то время возглавлял губернский исполком.

В. Саблин,
кандидат исторических наук