Социальная жизнь

Максим Зубастый. О «чиновниках» и больных детишках…: (История на тему: «жилища – рабочим») //Красный Север. – 1925. – 21 октября.

---

О «чиновниках» и больных детишках…

Приводимый ниже случай наводит на грустные размышления. Не знаем, вперед возмущаться или удивляться тому сухому чиновничьему формализму, той хладнокровной бессердечности, с которой относится некое учреждение к целой рабочей семье. Передо мной груда документов. Целая куча исписанной бумаги, которая отдельными фактами рассказывает всю историю. Читаем:
Рабочий ТМВ Смирнов, обремененный кучей ребятишек, втиснутый волею судеб в жилище (если его так называть), принадлежащее гражданке Корякиной на Обуховской ул.,  дом 34-б. С самого начала въезда у Смирнова с домовладелицей неурядицы. Какая выгода держать сей «почтенной даме» рабочего, платящего за квартиру гроши, который кроме того посягает еще на расширение своего жилья (по заключению санитарного инспектора от 16 сентября 1924 года и акту технической комиссии от 19 сентября того же года, квартира, занимаемая семьей Смирнова, признана тесной и мало пригодной для жилья).
И вот рабочий Смирнов просит уступить ему еще одну комнату, бывшую до того времени торговым ларьком. Смирнов знает тяжелый жилищный кризис города и согласен на эту «конуру», берясь даже отделать ее за свой счет. Но не так легко сдается домовладелица. Пускается старый, испытанный способ выселения неудобных жильцов.
«Дом идет на слом» – заявляет она в ГОМХ.
Однако, жилищный отдел и совещание по частному строительству при ГОМХе  разрешает рабочему Смирнову остаться в указанной квартире и произвести ремонт за счет квартирной платы. Гр. Корякина таким решением, конечно, не удовлетворена, всеми силами, всеми способами старается она выселить упорного жильца.
Дошло дело до того, что в конце прошлого года Смирнов подает на Корякину в суд. А советский суд, известно, всегда встанет на защиту интересов рабочего. Это поняла домовладелица, и до суда заключила со Смирновым перемирие.
Казалось, рабочий победил, но это только казалось. Когда был произведен ремонт, по инициативе Корякиной созывается новая комиссия, которая признает дом для жилья непригодным и... нуждающимся в сломе.
Это после того, как двумя комиссиями Смирнову был разрешен ремонт(?).
Домовладелица торжествует. Рабочий бежит в жилотдел. А тот, конечно, к нуждам рабочего относится «очень сочувственно», и 18 августа с.г. Смирнов получает ордер на повое помещение по Афанасьевской ул., д. №1, принадлежащее ГОМХу, где все хорошо, только никаких следов печки. Даже нет дымохода.
Спрятал Смирнов ордер подальше в карман и решил дожидаться на старой квартире, пока ГОМХ в новом помещении сложит печку... Прошел месяц, второй... Корякина зашевелилась. Никак рабочего не выселить, и в конуре, да живет. Но способ выселения явился сам собой.
6 октября с.г. ГОМХ отдает распоряжение о запрещении топки печки в квартире Смирнова, как опасной в пожарном отношении. 12 октября по требованию милиции жена рабочего Смирнова даст расписку, что топить печи под страхом уголовной ответственности не будет.
И нетопленная, сырая квартира дала результаты гораздо более скорые, чем все хитроумные способы домовладелицы Корякиной. Сперва слегла жена Смирнова. Затем один за другим отправлены в больницу трое застуженных детишек, а теперь сам Смирнов по болезни лишен возможности работать.
История приближается к концу.
Но спасти семью рабочего Смирнова и дать новое, годное для жилья помещение – неотложная обязанность ГОМХа.

Максим Зубастый