Партийная жизнь, пропаганда и агитация

Конец Вологодской демократии // Русский Север – 1991 – 5 ноября.

---

КОНЕЦ ВОЛОГОДСКОЙ ДЕМОКРАТИИ

Открытия в исторической теме рождаются неожиданно. Начиная заниматься темой пребывания иностранных посольств и миссий в Вологде в1918 году, я совсем не предполагал, что приду к неожиданному выводу, о котором в советское время никто не писал. Вывод такой: наш город являл собой своеобразное, даже по-своему уникальное явление в 1918 году. Он был, писала одна из оппозиционных большевикам газет, «очагом демократии» в стране. И это не миф. В то время, когда в большинстве городов, где действовала советская власть, уже устанавливалась жесткая диктатура большевиков. А в Вологде по существу имело место «двоевластие». Формально власть принадлежала большевикам, но продолжали действовать прежние органы самоуправления – городская дума, земства. В Вологде открыто существовали все партии, которые были враждебны по отношению к большевикам. Выходили газеты всех партий. В городе был большой наплыв интеллигенции из других городов и офицеров, настроенных антибольшевистски. Это объясняется тем, что большевистская власть в городе и губернии была слаба. И важное значение имеете то, что с конца февраля здесь находились посольства и миссии многих стран мира, и большевики не решались открыто в условиях большого города прибегнуть к диктатуре и террору. А послы открыто демонстрировали, что они, в свою очередь, признают и считают законными прежние органы, избранные демократическим путем. Но постепенно обстановка накалялась. Вот хроника событий первой половины 1918 года… Пестрый хаотичный калейдоскоп, но за ним стоит свой многозначительный подтекст... Разруха, падение нравов, рост насилия, невежество – все это подрывало демократию и постепенно вело к диктатуре. Итак – отдельные факты.

Нравы смутного времени

В газете «Известия» Вологодского губисполкома опубликовано сообщение: «Кемь. В связи с объявлением Соловков народным достоянием и решением организовать там трудовую коммуну, в Кемь прибыла делегация Соловецкого монастыря для участия в разработке плана перехода монастырского хозяйства на коммунистические начала. В Соловки назначается советский комиссар. Уездный совдеп опровергает провокационные слухи о якобы готовящемся разгроме народной святыни».
А вот из газеты «Северное эхо» (она скоро будет закрыта). «Удар, направленный по церкви, больно ударил и кирху, и костел, и синагогу. Почувствовалась общая опасность, и возникло какое-то своеобразное соединение церквей – точно нашла себе осуществление заветная мечта Владимира Соловьева и родственных ему религиозных мыслителей.
Мятется человечество. Жуть проникает в сердца. Вздымаются гигантские волны, все ходуном ходит, и опрокинуты все устои, все надежные скрепы и связи. Душа обращается к Богу. Уста шепчут моления. От непереносимой муки ищешь убежища в религии. Чтобы спасти от потопа, нужен ковчег».
Но увы! Пока все проблемы решались насилием. У населения было множество оружия. И оно при случае пускалось в ход.
«В 2 часа дня на Обуховской улице зверски убит выстрелом из револьвера в ухо член исполнительного комитета К. Колыгин...».
В Череповце на уездном съезде Советов комиссар Башмаков в ответ на критику, рассвирепев, выхватил револьвер. В зале началась паника. «У выходов образовалась ужасная давка, выскакивали из окон, выбивая стекла. В это время на улице у здания театра, где заседает съезд, среди толпы бегущих разорвалась бомба».
Повсеместно – революционный энтузиазм. Митинги. Призывы к мировой революции. И упадок нравов.
В Великом Устюге при разгроме винного склада погиб 51 человек. Арестанты бегут из тюрем. Множество убийств, грабежей, краж.
«Неизвестными злоумышленниками у члена американского посольства г-на Р. Симонса, проживающего по Дворянской улице, в доме Галкина, квартира Макеева, похищено из квартиры через незапертую дверь: мужской костюм, стоящий 500 рублей, золотые часы с массивной цепочкой, стоящие 2000 рублей, 1000 норвежских крон, 300–400 русских рублей и много других предметов».
Говоря попросту – обчистили, а по-революционному – экспроприировали.
«Раскрыта компания, продававшая золотые и серебряные деньги, иностранную валюту (стерлинги), золотые изделия и кредитные билеты старого образца. При обыске отобрано ценностей на сумму около 150000 рублей».
«Из магазина Миренского украдено золотых и серебряных вещей на 25 тысяч рублей».
Да, пока есть что воровать… И воруют.
Таковы нравы. На таком фоне идет и политическая борьба. Оппозиция также готова пустить в ход оружие...
Наш земляк, уроженец Кириллова И. М. Майский (в то время – видный деятель партии эсеров) в своих воспоминаниях объяснял, почему эсеры начали борьбу с советской властью. По его словам, их партия официально высказалась «за борьбу против коммунистической диктатуры, как ведущей страну к гражданской войне, политическую свободу – к смерти, народное хозяйство – к разрушению... Исходя именно из этих соображений, мы с первого дня революции стояли на платформе демократии, а не «диктатуры пролетариата», полагая, что хорошая демократия – это максимум, на который может рассчитывать Россия при современном уровне ее исторического развития».

Ставка – террор

Большевики смотрели на это иначе. С прибытием в Вологду наркома Кедрова в городе многое изменилось. Его приезд означал наступление – с «вольным городом Вологдой», «демократическим оазисом», «буржуазным» его духом и двоевластием решено было кончать.
И вскоре Вологда почувствовала железную руку наркома. Были национализированы местные филиалы частных банков, реорганизована городская милиция. Подвергся ревизии первый Вологодский советский полк. Губернский военный комиссар М. Волков арестован. Арестован и видный меньшевик В. Трапезников «за контрреволюционную деятельность и призыв к неповиновению советской власти, к ее свержению». Пошли и другие аресты.
А самое главное для советской ревизии – это ликвидация «двоевластия», городских органов самоуправления. Поводов к тому более чем достаточно. Вот один из них – резолюция, принятая Особым латышским батальоном 21 июля 1013 года.
«Хищники и мошенники без всякого сожаления расстреливают и душат рабочих. Старая контрреволюционная городская дума должна быть давно уже распущена. Рабочий класс не может терпеть своих угнетателей и предателей. Но городская дума, этот волк в овечьей шкуре, решается ввести в заблуждение часть несознательных рабочих и устроить резню между рабочими, чтобы, воспользовавшись этим, восстановить старые ненавистные рабочему классу порядки. Она обзывает красноармейскую часть латышских стрелков наемной силой – чистейшая клевета, за что всех сочинителей ее необходимо предать революционному трибуналу.
Приближается день решительного боя... Да будет мировая революция!
Председатель комитета Р. Рихтер».
И Вологодская городская дума разогнана.
Послы не признают законным разгон самоуправления. Они продолжают общаться с деятелями думы и земств как с представителями городской власти. Но это уж их дело. По отношению к послам в Вологде теперь проводится четкая и жесткая политика.

В Вологде – большевистская диктатура

Обстановка обострилась, стало меняться настроение рабочих. Голод, разруха сделали свое дело. А послы обещали хлеб. И возникало раздражение против советской власти: почему она так непримирима? В Вологде такие настроения стали распространяться все шире. Это показало, в частности, собрание рабочих железнодорожных мастерских 18 июля.
«Вольный голос Севера» так описывал его: «Радек (представитель правительства, прибывший в Вологду – В.А.), как передают, заявил на собрании коммунистов, что он уведет послов в Москву силою. Кроме того, он заявил, что сбросят союзников в море... Радек в заключительном слове заявляет: «Анархисты и с.-р. льют крокодиловы слезы... Если рабочие считают, что мы должны уйти, то пусть помнят, что большевики власти без боя не сдадут». (В зале поднимается сильный шум, крики: «Везите сюда пушки!». «Зачем вы с револьверами пришли, ведь мы без оружия!». «Мы вас не боимся!»).
Выступает представитель ВЧК. Он говорит: «Близок час, когда короны европейских монархов полетят, как грибы».
Голос оратора тонет в гуле возмущения.
Выступает анархист Федоров. Под гром аплодисментов он требует «прекращения гражданской войны и восстановления свобод».
Подавляющим большинством принимается резолюция против политики советского правительства, «творящего именем рабочего класса противорабочее дело». Резолюция требует: отставки правительства, освобождения политзаключенных, «прекращения злоупотребления нашим именем, ибо мы, рабочие, считаем, что под флагом власти Советов и диктатуры пролетариата всюду осуществляется диктатура над пролетариатом», принятия помощи бывших союзников.
Казалось, почва под ногами большевиков колеблется. И рабочие уже против их.
Но с отъездом послов из Вологды в конце июля большевики снова овладели обстановкой. А когда началась интервенция союзников на Севере – сыграли на патриотических чувствах, призывая отразить иностранное вторжение».
В Вологде введена система заложников. Вот одно из сообщений в «Известиях Вологодского Совета рабочих и крестьянских депутатов…
«Объявляется список лиц, взятых заложниками гор. Вологды и Вологодской губернии из числа буржуазии и офицерства с тем, что в случае выступления против рабоче-крестьянского правительства все нижепоименованные лица будут немедленно расстреляны.»
Таковы отдельные факты… Они не претендуют на полноту картины. Но свидетельствуют, как наступала диктатура летом–осенью 1918 года.
...Запрещены все партии, кроме большевистской. Закрыты оппозиционные газеты. Оставлена лишь одна большевистская газета.
Деятели оппозиции арестованы. Часть из них расстреляна.
Так была подавлена вологодская демократия.