Средства массовой информации

Северов Ф. Как делается «Красный Север» //Красный Север. – 1926. – 17 января.

---

Как делается «Красный Север»

Большая стрелка редакционных часов уперлась прямо в зенит, а маленькая стала под углом в 90 градусов и указала на цифру 9. В тот же момент одна половинка входных дверей распахнулась и впустила маленькую фигуру в «деми сезоне», полосатой кэпи и с портфелем под мышкой. Со старого проломанного инвалида-дивана, немого свидетеля безвозвратно минувших редакционных эпох, поднялась взъерошенная грива, и голос сказал:
– Однако, пора вставать...
– Дяде Саше – почтение!
Стрелка часов поползла от 12-ти вниз.
Двери уже почти не закрываются. Впускают все новые и новые фигуры.
Вот в поддевке из шинельного сукна прошел сам редактор – главный повар всей редакционной кухни.
Вот обмерял по комнате метры молодой зам.
Как товарный поезд с уклона, промчался секретарь.
Пробежала машинистка, смущенно поглядывая на часы («разве я виновата что у нас часы вперед на пять минут забегают?»).

* * *

Почти не умолкая, трещит телефон. Бешено стрекочет «Ундервуд». Взапуски с ним бегают перья, по бумаге.
Над каждым столом склоненная голова.
«Радистка» диктует только что принесенные со станции, самые свежие радио-телеграммы.
Секретарь с головой завяз в охапку столичных и провинциальных газет.
Редактор нервничает:
– Поскорей, ребятки… Дачку в типографию сдавать пора…
Хроникеры (редакционные пчелы, собирающие самый злободневный свежий материал), прикорнув где-нибудь на кончике стола, приводят свои заметки в удобоваримую форму...
В рабоче-крестьянском отделе, как всегда, оживление.
Приходят рабочие, крестьяне из деревни, случайные сотрудники. Одни с жалобой, другие – за советами, третьи со своими корреспонденциями. Их приветливо принимают. Внимательно выслушивают, дают справки, указания, разъяснения.
– Так вы товарищ, будьте покойны... Мы запросим самого вашего заведующего... И ответ напечатаем в газете.
– А вам что, товарищ?
– Ридахтор вы будите?..
– Нет – не я... А у вас что: статья или заметка?
– Да нет... Нам бы вот... Насчет конской книжки пропечатать... На базаре вытащили.
– Это не здесь. Вам в контору надо.
– А-а-а! Рабкору Гайке... Вас-то нам и нужно. Ну, как сверло в мастерскую дали? Наконец-то!..
– Опровержение здесь печатают?
– Садитесь... Расскажите, в чем дело...
– Да вот, во вчерашнем номере напечатали (я-то знаю, чьих: это дело рук) – будто я (завхозом я состою), забрал себе целую квартиру, а рабочих стеснил... А промежду прочим у нас существует жилищная комиссия...
– Скажите, сколько комнат у вас в квартире?
– Три...
– А членов семьи?
– Я и жена... Двое.
– Ну, а по скольку человек рабочих помещается в каждой комнате?
– Этого, к сожалению, не могу сейчас сказать вам точно...
– Ну, так это мы вам скажем... От 9 до 12 человек в одной комнате. И напрасно вы, товарищ, бумагу портите...
– Так... Значит, не поместите опровержения. Ну, а могу я узнать, фамилию автора?
– Обратитесь в суд. Псевдоним открываем только через суд.

* * *

Большая стрелка редакционных часов сделала уже семь полных кругов по своему циферблату, когда в редакции начинает чувствоваться затишье. Через редакторский, и секретарский стол бегут в типографию, в набор, последние статьи и заметки... Редактор садится за «передовицу».

* * *

Внизу, в первом этаже, как раз под редакцией, наборная. Здесь до позднего вечера также идет спешная работа.
Электрическое солнце льет с потолка свет на фигуры наборщиков, стоящих у касс. Бегают руки, звякают буквы в верстатках, гранки растут...
В воздухе, пропитанном насквозь скипидаром и краской, летают хлесткие шутки и задорный смех.
Здесь статьи разрозненными листочками разлетаются по кассам и снова сливаются в стройные свинцовые гранки и тяжелые газетные полосы.
Здесь – жилище бесчисленной трудовой армии букв, которые каждый вечер уходят на работу, и каждое утро снова возвращаются, всякая в свою собственную, отведенную ей раз навсегда, комнату – ячейку наборной кассы.
Монотипное отделение. Здесь работают три наборных машины. Работа этих машин (с первого поверхностного взгляда напоминающих своей клавиатурой обыкновенную пишущую машинку) заключается в том, что на особых бумажных лентах выбивают значки-дырочки.
Затем уже другие буквоотливные машины по этим лентам с дырочкам как по нотам, отливают автоматически соответствующие буквы, слова, целые заметки и статьи. А вот и сама буквоотливная машина.
Штука замечательная! Сейчас расплавленный свинец. А через секунду – буква.
Буква за буквой. 100 в минуту! Сами укладываются в строчки. А строчки сами строятся в ряды.

* * *

Глухая поздняя ночь. Все в городе давно уже мирно спят, но в окнах типографии свет. Спешно отливается стереотип сегодняшнего номера газеты «Красный Север». Расплавленную массу металла вливают в матрицу с оттиском букв и рисунков. И когда металл остывает, получаются готовые для печати формы. По ним можно уже прочесть все, что будет в газете.

* * *

Ротационка... Двухэтажная громадина! Огромный маховик с бегущим ремнем... Валы и валики...
Вот повернули рычаг.
– Пошел!
Зашумело, загрохотало... Визжит мотор, стучат шестерни...
С одного конца развертывается с барабана чистая, белая бумага... Она уходит, уплывает между валиками вглубь машины.
С другого конца выскакивают уже готовые газеты... Отпечатанные и сфальцованные по страницам, они аккуратно складываются в стопки. Только бери и читай!
10.000 штук в час!

* * *

Газетчики бегут по городу с пачками свежепахнущего краскою «Красного Севера».
В жел. дор. мастерские, в депо ТЧ13, на «Красный Пахарь», по квартирам рабочих и служащих...
На почте заклеивают пачки газет для отсылки в деревни...
Газетные киоски открывают свои двери...
Отрываются и редакционные двери, впуская спешащих газетных сотрудников.
Редакционная машина, сделав полный оборот, снова начинает свою работу.
– Даешь материал к новому номеру!

Ф. Северов