Образование. Наука

Малевинская Ю. Организация дисциплины и внимания учащихся на уроке / Ю. Малевинская // О мерах повышения качества учебно-воспитательной работы в школе. – Вологда, 1940. – С. 55-64.

Организация дисциплины и внимания учащихся на уроке

Народный учитель советской школы призван выполнить ответственнейшую, почетнейшую задачу – дать учащимся необходимые знания по основам наук; воспитать в них марксистско-ленинское мировоззрение, воспитать все наилучшие качества полноценного человека: терпение, выносливость, вежливость, культурность, скромность, интерес, внимание, и активность в работе, точность, исполнительность и преданность делу партии Ленина–  Сталина.
Над разрешением этой задачи некоторые из нас, учителей, работают по 10, 20, 30, лет, и все же разрешить эту задачу так, как требуют от нас партия, правительство, как требует сама жизнь, до сих пор еще не смогли, – об этом говорит количество второгодников, выпускаемых нами из года в год.
На мою долю выпало счастье поделиться опытом моей работы. Опыт работы сравнительно небольшой, 31 год, но все же и за этот период непрерывной работы с детворой у меня выработались некоторые приемы, навыки.
Применяя их на практике, я добилась того, что на протяжении последнего десятка лет не имела второгодников в своем классе.
Успех нашей работы во многом зависит от того, насколько мы, учителя, сумели организовать класс на работу, сумели пробудить и удержать интерес и внимание учащихся к учебному предмету на протяжении всего урока. Учитель из повседневного опыта знает, что учебный материал, который изучается с интересом, лучше воспринимается и усваивается детьми.
Существенное значение имеет интерес и в воспитании воли, характера и внимания ученика. Занимаясь интересным делом, школьник легко преодолевает трудности и сосредоточивает на них все свое внимание. Мастерство педагога играет решающую роль в воспитании воли, в пробуждении и развитии интереса, в поддержании внимания на протяжении всего урока.
С первых же дней прихода детей в школу я ставлю перед собой задачу: воспитать в детях все эти качества показом хороших примеров. Как известно плохие примеры заразительны, они часто не воспитывают ученика, а влияют на него отрицательно.
Хороших примеров в жизни нашей родины, в жизни наших великих людей очень много. Детство В.И. Ленина, его школьные годы, детство И.В. Сталина, жизнь пионера Павлика Морозова, подвиги нашей Красной Армян и других героев – вот примеры, на которых я воспитываю свою маленькую семью.
Я считаю своим долгом ежедневно прочитать или рассказать страничку из жизни перечисленных мною героев, воспроизвести в памяти картины из просмотренных кинофильмов и наблюдаю, что у детей возникает большое желание подражать во всем выведенным героям и самим стать такими же честными, трудолюбивыми, терпеливыми, отличниками учебы патриотами.
Припоминаю такой факт. Прочитали книгу, как помогал Володя Ульянов отстающим товарищам, смотрю – дети поднимают руки. Спрашиваю: «Что хотите сказать?» Один заявляет: «Я буду помогать Тобику Коновалову». Другой – «Я буду помогать Вите Валькову». Третий заявляет: «Буду помогать Зое Комаровой», и т.д. И они, действительно, помогали друг другу и в школе и на дому. «А на уроках, – заявили дети, – будем сидеть и слушать так, как сидел и слушал Володя Ульянов». И, действительно, подражают Володе Ульянову, сидят так, что лучшего и желать не надо, и на наших уроках – нет помина о дисциплине. Первое время забывались, но стоило сказать: «А как сидел на уроках В. Ульянов?» – сейчас же встрепенутся, сядут стройно и ни звука. Лучшие герои нашей страны повседневно в памяти учащихся всего класса.
Я стараюсь воспитывать детей на примерах отличников нашей школы, лучших учеников своего класса. Никогда не выставляю перед детьми плохих поступков учащихся, наоборот, стараюсь затушевать их и повседневно привожу только хорошие примеры. Передаю детям решения и суждения педсовета о том или другом ученике-отличнике. Бывая на уроках своих товарищей, стараюсь подметить у них лучших учащихся и рассказать о них своему классу; передаю отзывы коллектива наших учителей, стенгазеты о лучших учениках. Говорю, каким авторитетом и уважением пользуются среди учителей и товарищей ученики-отличники.
Например: воспитанник моего класса (I-а) Геня Панов развитой, способный мальчик, учится отлично. Был Геня большой драчун, особенно любил обижать девочек на пути домой из школы. Я старалась влиять на него всячески, но Геня не исправлялся, ежедневно из-за него плакали дети.
Однажды, в конце последнего урока, встает девочка и заявляет: «Боюсь идти домой, так как Панов обещал наколотить дорогой».
Я говорю ей: «Что ты сказала? Разве мыслимо, чтобы Панов, отличник, такой выдержанный мальчик, и стал драться? Уж если и напугал тебя, то шутя. Геня у нас давно уже стал умником и позорить себя дракой с девочками не будет, иди спокойно домой».
Геня покраснел, встал и сказал: «Я пошутил только. Извини, Лида!» С этих пор Панов ни разу не обидел товарищей по классу и стал примерным мальчиком.
Выдвигаю, как образец, старательных учеников. Удачно вы полненная письменная работа, хороший ответ ученика, четкость и чистота в выполнении домашних заданий, умение прямо сидеть на уроках и внимательно слушать, вежливость в обращении с товарищами и со старшими служат ежедневным показом для всего класса.
Таких учащихся, как Г. Панов, Добрякова Слава, Денисов Юра, Владимирова Люба и др., которые отлично сидят на уроках: не сгорбившись, руки на столе, внимательно слушают, я посадила на видные места с той целью, чтобы они для остальных служили образцом, как следует сидеть на уроках. И если ученик забывается, сидит сгорбившись, неуклюже поднимает руку, я тотчас взглядом показываю на сидящих впереди при мерных учеников, а пример для ребенка – лучшее средство воспитания.
Я стараюсь воспитывать детей своим личным примером и вижу в них свое отображение. Зорко слежу за собой и критически отношусь к своим движениям на уроке, к словам и поступкам. Да иначе и быть не может: если я требую от учеников быть отличниками, то прежде всего это требование я должна предъявить к себе.
Прав был один из учащихся моего класса Виноградов Геня (класс IV-б), который в прошлом году однажды сказал мне: «Вы требуете от нас, чтобы мы были отличниками, а скажите: вы – отличница?» Я ответила: «Нет, ребята, я не отличница», – и, не обдумав, продолжала свою мысль: – потому и не отличница, что вы не отличники». А он мне в ответ: «Может, мы не отличники потому, что вы не отличница».
Конечно, он был прав: уж если требовать от учеников от личной подготовки к уроку, то прежде всего следует отлично готовиться самой; если требовать от учеников внимательного слушания на уроке и учителя, и ответов учеников, то и самой нужно быть внимательной и с уважением, терпеливо, не нервничая, выслушивать каждый ответ ученика; если я требую от учеников на уроке сидеть прямо, не сгорбившись, не кривляться, не шататься при ответах и разговорах с учителем и со старшими, вставать быстро, не задевая парту, то прежде всего подобные правила повседневно нужно выполнять и самой. Хождение по классу с опущенной головой и руками назади считаю нарушением дисциплины со стороны учителя.
Мое место у учительского стола. Урок веду всегда стоя, руки держу либо вдоль тела, либо на столе, в зависимости от того, в какой момент и какие требования предъявляю ученикам. Если начинаем беседу, я сажусь на минуту, сажусь прямо, руки кладу на стол и на примере, без слов, показываю учащимся, как надо приготовить себя к беседе.
На уроке учащиеся не спускают с меня глаз, так как им приходится следить за моими действиями. Избегаю лишних раз говоров, чтобы не рассеивать внимания класса.
Мы, учителя, часто на уроках не проявляем выдержки, и сами рассеиваем внимание учащихся. Приведу пример: звонок, дети мчатся в класс, стараясь обогнать учителя, а за ними входит  учитель, угрюмый, чем-то расстроенный. Идя к столу, учитель небрежно кивает головой и монотонно произносит: «Здравствуйте, ребята!» А дети – в тон, кто стоя, а кто сидя, полустоя: «Здравствуйте!»
Не обращая внимания на выправку, на их поведение в очень важный момент начала занятий, учитель достает из портфеля, все нужное для урока, раскладывает на столе, раскрывает книги, и ученики вторят учителю: с шумом, стуча партой, достают необходимое к уроку, перелистывают книги, тетради. Подготовка проходит уже во время урока, и нетерпеливый учитель, не выждав полной тишины, под шум начинает урок.
Такое начало дезорганизует урок. Учитель вызывает ученика. Тот излагает интереснейший материал: «Детство Максима Горького». Класс не слушает. Заняты, кто чем: одни рисуют, другие читают посторонние книжки, третьи изготовляют под столом бумажные стрелы и пускают их вверх. Учитель, излагая урок, то и дело оборачивается или же смотрит в окна.
Причина недисциплинированности класса коренится в самом учителе. Он, склонив голову и закинув руки за спину, ходит по классу, или же, подойдя к окну, задумчиво смотрит на улицу. Создается впечатление, будто учитель только присутствует в классе, а думает о чем-то постороннем. В таком поведении учителя проявляется неуважение к классу. Дети предоставлены самим себе и занимаются, кто чем хочет.
Я организую детей к уроку следующим образом. Прихожу в класс к 7 часам утра (начало занятий с 8 часов). Навожу по рядок на своем столе: раскрываю журнал, книжки –на тех страничках, где намечены чтение или решение задач, с той целью, чтобы дети видели сами, какую открыть страничку. Приготовив стол, тщательно линую доски, одну – в клетку, другую – продольно, пишу дату, текст, задачу, тщательно выводя каждую букву, каждую цифру, каждую точку, так как считаю, что все это воспитывает детвору и приучает тщательно выполнять работу.
Подготовившись к уроку, встречаю детей. Наблюдаю, как они здороваются. Здороваться кое-как, небрежно не разрешаю, но требую: остановись у двери, скажи: «Здравствуйте!» и проходи на свое место. Наблюдаю, все ли дети опрятны. Неисправных призываю к себе и тихо делаю замечание, или помогаю им при вести себя в порядок.
Дети, придя в класс и видя учителя вполне готовым к уроку, начинают готовиться и сами: достают все необходимое: тетради, книжки открывают на той страничке, где предстоит чтение или письмо; дежурный проверяет: все ли достали книги, готовы ли тетради, на своем ли месте ручки, перочистки, есть ли указки; выявляем – кого нет в классе, по какой причине. Санитары выполняют свою работу.
Звонок... В классе водворяется тишина. Все встали, на средину класса выходит дежурный и, если все в порядке, говорит: «Здравствуйте, ребята, класс к занятиям готов, грязных нет, не явились на уроки такие-то ученики»; если знает причину неявки – скажет. Все садимся. На минуту сажусь и я, чтобы показать детям, как надо сидеть.
Был такой случай: в конце учебного года, в последние дни занятий, я как-то пришла в класс по обыкновению в 7 часов, положила портфель и спешно ушла в учительскую, забыв, что мой стол в классе не приведен в порядок.
Звонок к уроку. Бегу в класс. Открываю дверь – тишина, дети, как и всегда, приветствуют меня, а я – их. На средину класса выходит дежурная Зимина Инуся и говорит: «Здравствуйте, ребята! Класс к занятиям сегодня не готов!» Я взволновалась – в чем дело? Дежурная продолжает: «Ребята к уроку готовы все, а не готова Ю. Н. У нее на столе непорядок, книги в портфеле, журнал не раскрыт, тетради не разложены». В этот момент вошла в класс зав. учебной частью и вывела меня из затруднения: «Дети, это я виновата, я задержала сегодня Ю. Н.; допустим, я думаю, ее до занятий, ведь это, наверно, единственный случай». Дети отвечают: «Допустим, допустим, – это первый раз во всю зиму». Вот что значит привычка, видеть учителя к уроку всегда готовым.
Частенько в классе дети рассаживаются так, как им нравится, – приятели, товарищи по дому, товарищи по квартире, товарищи, по улице и позволяют себе разговоры на уроках, шушуканье, а учитель то и дело покрикивает: «Тише, не разговаривайте, слушайте внимательно», призывая учащихся к порядку. На момент затихают, потом разговоры возобновляются, и окрик «тише» уже не действует, дети привыкают к одергиваниям и окрики учителя пропускают мимо ушей.
Таково нарушение дисциплины класса самим учителем: требуя от детей тишины, сам кричит на весь класс. Все, кто работал с классом, знают, что стоит только одернуть, окриком призвать к порядку ученика, сидящего позади, и на первых партах начнут оглядываться: чем же провинился сидящий позади ученик.
В моей практике выработалось понимание детей. Я как-то чувствую, когда ребенок думает о постороннем, когда намеревается побеседовать с товарищем, и я стараюсь вовремя предупредить детей.
На нарушителей дисциплины я действую не окриками, а взглядом, или же, в крайнем случае, тихо подойду, остановлю рукой, либо незаметно даже для соседа сделаю вежливое замечание на ухо. Дети научились понимать и мой взгляд, и мои движения; а теперь и этого не нужно, так как дети вполне привыкли к порядку и сидят безукоризненно. Изредка лишь случается, что ученик, забывшись, сядет сгорбившись, не положит руки на стол, и тогда я сама взглядом и позой показываю ему, что от него требуется.
Принимая участие в комиссии Наркомпроса по обследованию школ, я наблюдала такой факт нарушения дисциплины самим учителем.
Урок грамматики начался шумно. Учащиеся долго не умолкали, несмотря на окрики учителя, но к моменту выполнения самостоятельной письменной работы все же утихли. Однако учитель сам нарушил тишину. Один из учащихся заявил: «Не буду писать, ручку дома забыл». Учитель вместо того, чтобы тихо подойти и подать ученику запасную ручку, начал громко бранить ученика и, кроме того, обратился к классу: «Ребята, у кого есть лишняя ручка, дайте ему». Человек десять соскочило с криком: «У меня есть, у меня есть!» Застукали партами, доставая ручки, и потянулись через парты, стараясь подать ручку учителю.
Внимание класса учителем было нарушено, и уже под шум закончился урок, тогда как на уроках письма особенно нужна тишина, и требуется, чтобы учащиеся даже чернила брали не слышно для товарища: дети особенно любят ударять в чернильницу пером, ударит один – получается гул, а ударят сорок чело век – уже создается большой шум.
Как пользоваться ручкой и чернилами на уроке письма, я показываю на личном примере. Обращаюсь к детям: «Смотрите на меня». Сажусь за стол, беру ручку, чернила и пишу, а дети наблюдают за мной, потом я проверяю, как они выполняют то, что видели.
Если мне нужно пройти по классу – иду на носках, показывая детям, что и я соблюдаю тишину и от них требую ходить не слышно, чтобы не мешать работать. К этому дети привыкли,и теперь если кто-либо по неосторожности стукнет партой, то встанет и скажет: «Извините!»
У меня на уроках заявлений о том, что забыл ручку, карандаш, не бывает, так как дежурный следит за подготовкой класса к уроку и своевременно, до начала занятий устраняет упущения того или другого ученика. Нет на столе ручки – заставит достать из портфеля; если ученик забыл ее дома, – скажет мне до урока, но это очень редко бывает, так как дети хорошо помнят наказ учителя: готовить портфель к урокам с вечера, а не поутру.
Был такой случай в IV классе. Шел урок письма, вдруг раз дались всхлипывания. Оказалось, плакал Еня Балин. Спрашиваю, что случилось? Молчит, а на ребят робко поглядывает. Подхожу к нему и тихо спрашиваю: «О чем плачешь? Еня подвинулся ко мне и тихо-тихо, почти на ухо, сказал: «Ручку дома забыл». Ене стыдно было перед товарищами за свою неаккуратность. Нарушают внимание класса излишние разговоры учащихся с учителем на уроке: переспросы, вопросы не по существу, жалобы. Отвечая на них, учитель прерывает ход своей мысли.
Мои ученики разговаривают со мной на уроке только с раз решения и то в исключительных случаях. Например, сделав ошибку при письме, ученик поднимает руку и говорит, «Извините, ошибку допустил». Я подхожу, и вместе тихо исправляем ее. Чтобы исправить неточность в ответе товарища, ученик поднимает руку. Иногда с моего разрешения попросит у соседа промокашечку. Такое поведение приучает ученика внимательно относиться к каждому своему поступку, слову и действию, приучает внимательно слушать учителя, ответы товарищей на протяжении всего урока, а умение слушать во многом решает успех нашего дела.
Особенно возбуждающим внимание класса моментом на моих занятиях является вызов ученика. Пусть это будет урок истории, географии, русского языка, арифметики. Вызванный стройно вы ходит на средину класса, становится лицом кучащимся; я также стою лицом к классу и внимательно слушаю ответ, наблюдая за поведением класса. И если замечаю, что кто-нибудь из учащихся думает о постороннем, это бывает редко, я сейчас же,, на законченной, конечно, мысли прерываю ответ ученика и обращаюсь к задумавшемуся: «Леня, продолжи рассказ», этим самым направляя волю и внимание ученика на нужный предмет.
Таким образом я предупреждаю могущие возникнуть на уроке нарушения дисциплины, проверяю знания учеников, делаю вы вод о выполнении ими домашних заданий и даю сигнал каждому: быть к ответу готовым в любой момент. А вопросы ставлю так, чтобы всколыхнуть весь класс.
После ответа я не отсылаю вызванного ученика на место до тех пор, пока не оформлен и не обобщен его материал всем классом ответами с мест. Обращаюсь к классу: «Дополним рас сказ Миши”. Поднимается много рук. Каждому хочется дополнить, уточнить рассказ Миши, оценить и высказать свое мнение. Дети так внимательно слушают, что ни один не повторит уже сказанного, а каждый старается дополнить, уточнить рас сказ новым материалом из слышанного прежде, из просмотренных кинокартин, из прочитанной книжки или газетки.
Читали (в 1 классе) рассказ: «Без земли вырос», где описывается, как луковка росла на воде без земли. Передавая содержание рассказа, девочка Нина допустила неточность: «Что ни день, крепче становится луковка». Смотрю – с мест поднимаются руки. Встает Слава Терехин и говорит: «Нина сказала не верно: она говорит, что крепнет луковка, – луковка не крепнет, а мякнет, разбухает, крепнут стрелочки – зеленые перышки».
Преобладающим методом на моих уроках является социалистическое соревнование.
Мы соревнуемся на уроках. Вызывая ученика, я обязательно спрошу: «А с кем соревнуешься?» – и следующим вызываю его товарища.
На уроках же соревнуемся и колонками. Выявляем, которая колонка активнее, которая быстрее решит тот или другой вопрос.
С особенным подъемом соцсоревнование проходит накануне памятных дней, например: дня 60-летия И. В. Сталина, 50-летия В. М. Молотова, дня Красной армии и др. Соревнуемся и вне школы, главным образом с родителями.
Вот социалистический договор ученицы I класса Гали Варламовой с мамой:
1. Я, Галя, обязуюсь учиться только отлично.
2. Домашние задания выполнять отлично и чисто.
3. Маму, папу слушаться, не капризничать, помогать бабушке, уважать старших. Не обижать Лилю сестренку.
4. Ежедневно чистить зубы, мыть шею, уши.
5. Ежедневно по утрам здороваться с соседями по квартире, а также со знакомыми на улице.
6. План дня выполнять точно.

Я, мама, В. Варламова обязуюсь:
1. В учреждении работать тоже отлично.
2. Помогать Гале заниматься дома.
3. Посещать все родительские собрания и бывать на уроках.
4. Быть взаимно вежливыми, не грубить друг другу, что просит Галя – выполнять.
5. Я Гале на 1 мая обещаю купить новую кроватку.
6. Наш договор попросим проверять учительницу Юлию Николаевну
Подписи: В. Варламова (мама). Варламова Галя.

В моей практике имели место факты соревнования учащихся со стахановцами социалистических полей, с бойцами Красной армии. Бойцы брали на себя обязательства по выполнению боевых заданий, по заочному обучению, а учащиеся – по успеваемости и поведению. Учащиеся гордились тем, что соревнуются с бойцами Красной армии, и старались выполнить свои обязательства безукоризненно. Соревнуются между собой и родители учащихся.
Несколько примеров того, как я борюсь с дезорганизаторами класса.
За 30 лет работы встречались мне дети, трудно поддававшиеся на первых порах моему влиянию. Геня Виноградов, воспитанник IV класса, прибыл из другой школы. Ростом всех выше, упрямый, грубый; много раз срывал уроки, но не сам лично, а собрал вокруг себя группу ребят и через них вредил моей работе, Умел влиять на весь класс, а класс для меня был новый. Ухарство Гени ребятам нравилось.
Был такой случай: Виноградов при письме на доске допустил много ошибок. Ребята засмеялись. Со злости Геня схватил большой кусок мела и что есть силы бросил в доску. Мел разлетелся вдребезги. Осколки полетели и в глаза, и в головы, сидевших на ближайших к доске партах, осколок попал и мне в лицо. Потом Виноградов повернулся к классу, стиснул зубы и, сжав кулаки, прошел на свое место. Все испугались; я ожидала еще худшего, думала – возьмет стул и изобьет нас, но Геня приник лицом к парте и не встал до конца уроков.
Глубоко продумав поступок Виноградова, я решила не жаловаться директору, а испытать еще один метод воспитания: завести с родителями Виноградова тесную дружбу, чтобы они видели во мне не только учителя своего сына, но и доброго товарища, хорошую знакомую, друга. Стала бывать у родителей очень часто и в разговорах меньше всего вспоминала Геню, а если и говорила о нем, то только что-нибудь хорошее. Интересовалась их бытом, давала им советы и так поставила себя, что родители считали меня незаменимым товарищем и другом, а Геня, видя это, начал меня как-то стесняться, меньше стал безобразничать. Я очень часто в перемены спрашивала его: «Ну, Геня, как Зина поживает (Зина – его маленькая сестренка), как здоровье папы, мамы?»  И замечаю, что Геня становится со мной вежливым и даже более того – болеет о моих невзгодах.
Однажды поздно вечером я зашла к Гене на квартиру; он знал, что я дома обед не готовлю – некогда, а хожу с сыном в столовую; домой приходилось возвращаться ночью. В этот вечер, совершенно для меня неожиданно, Геня сказал: «Мама, ты бы варила Юлии Николаевне чугун супу, чем им ходить в столовую по ночам; они мимо нас ходят домой, зайдут и отобедают».
И с этого момента Геня стал неузнаваем: вежливый, ласковый, только и норовит сделать мне что-нибудь приятное, сделался прекрасным помощником в моем классе, в моей работе. Всех ребят, осмеливавшихся огорчить меня нарушением дисциплины, Геня призывал к порядку.
Большими друзьями стали мы с Геней, и сейчас я радуюсь встрече с ним.
Близость учителя с родителями – могучее средство в деле воспитания детворы.
Приведу еще другой пример воздействия на недисциплинированного ученика.
Леня Смирнов, тоже воспитанник IV класса, украдкой курил, пил вино, играл в карты, много раз с уроков сбегал. Боролись с его недостатками и я, и дирекция школы, но Леня не исправлялся.
Однажды иду я на квартиру к одному из своих сотрудников, смотрю – Леня сидит с товарищами на улице, нога на ногу, играет в деньги и папиросу курит. Я говорю: «Ах, Леня, Леня, чем занимаешься в свободное время, – нехорошо! Ты бы не в карты играл, а книжечку или газетку читал. Я пожалуюсь завтра же на тебя товарищам в классе и расскажу ребятам, чем ты занимаешься». И прохожу дальше. Слышу, следом за мной кто-то идет, смотрю – Смирнов, печальный такой, и говорит мне: «Юлия Николаевна, не говорите ребятам, я больше так делать никогда не буду». Я отвечаю: «Не верю тебе, все равно расскажу ребятам о твоем поведении». Тогда Смирнов сквозь слезы: «Даю честное слово, что больше не буду, только не говорите ребятам». «Ну, хорошо, поверю тебе, не скажу, только смотри, ты сам не проболтайся, а то нехорошо выйдет: ребята узнают, что я скрываю твои плохие поступки».
На следующий день Смирнов, чувствуя себя провинившимся, неуверенно входит в класс. Я знаками подозвала его к себе и говорю: «Я ведь ребятам о твоем поведении ничего не рассказала, а вдруг о тебе расскажут ребята, с которыми играл ты в карты?» Леня обрадовался и говорит: «Нет, они-то не скажут, они и сами играют часто и все курят». «Ну, смотри, не проболтайся сам и выдержи данное мне слово, а я умолчу» 1[Примечание редакции: Приведенный пример т. Малевинской хотя и достиг поставленной цели, однако редакция считает, что надо учить детей не тому, чтобы они скрывали свои проступки, а наоборот воспитывать в них чувство откровенности, честности и правдивости.]
И что же получилось? Смирнов перестал и в карты играть, и курить. Даже родители удивились происшедшей с Леней перемене.
Он привык книжки читать и стал хорошим пионером. Дружба ребенка с учителем в данном случае оказала сильное влияние. Леня видел во мне не только учителя, но и хорошего товарища, между нами появились даже секреты.
Могучим средством воспитания детворы является пионерский галстук. Я всегда стараюсь высоко поднять авторитет пионерского галстука.
Был случай: мальчик плохо поддавался моему влиянию, напроказил, а был пионером. Я в присутствии всего класса рассказала о его плохом поступке и говорю ему: «Соколов, ведь надо бы тебя крепко-крепко побранить за плохое поведение, а как же я тебя могу бранить, когда вижу на тебе пионерский галстук, разве можно пионера бранить, разве может пионер заслуживать, чтобы кто-нибудь бранил его? Нет, и допустить этого нельзя, галстук не позволяет бранить тебя». И пионеры поняли, что галстук – это знамя пионера, и уж если учитель говорит, что даже побранить нельзя мальчика ил» девочку в галстуке, то значит и заслуживать этого нельзя; и действительно: пионерский галстук дисциплинирует ребят, внушает им, что пионер – это образец прекрасного.
Все приемы, которые применяла я в деле воспитания детворы, описать трудно, их так много, но все они преследовали одну цель – повысить успеваемость учащихся. Результаты налицо: к концу истекшего учебного года класс пришел с хорошими показателями. Неуспевающих детей нет. Отличников 15, дисциплина отличная, класс организованный, и на будущий год есть все возможности работать без посредственных оценок.
В заключение скажу, что требовательность, чуткость, любовь к детям и к своему делу, повседневное внимательное изучение каждого ученика позволяют учителю умело направлять волю, внимание и интерес учащихся в соответствии с задачами, поставленными партией и правительством перед школой, с задачами воспитания нового человека, достойного Сталинской эпохи.