Религия

Окунев И. Миша ушел из школы… / И.Окунев // Семья и школа. – 1963. – №5.

---

Миша ушел из школы…

«Сам признался!»

Симпатичный парнишка, живой, умный, общительный. Как и его сверстники, посещал школу, готовил уроки, занимался в кружках. Но... «Нечего ему ходить в нашу школу, да еще с ребятами дружить, – решили педагоги вологодской средней железнодорожной школы. – Отец у Миши не тот, какого подобает иметь советскому школьнику».
Из одного факта Мишиной биографии преподаватели сделали своеобразный вывод:
если отец Миши, М.Н. Чавчавадзе, служит секретарем вологодского епархиального управления, следовательно, его сын верит в бога. Пошли и дальше в своих логических построениях: Миша всегда окружен товарищами – значит, он оказывает на них пагубное влияние. В пятнадцатилетнем подростке взрослые люди нашли себе идейного противника и начали на него развернутое наступление.
Миша дружил с Сашей Тихоновым. Ребята сидели на одной парте, но по-настоящему их сблизил интерес к искусству. Вместе ходили в кино, театр, на концерты, оба участвовали в художественной самодеятельности.
Во, Дворце культуры железнодорожников хранится альбом с восторженными отзывами работников линейных станций, куда школьники приезжали с концертами. Непременным участником всех выступлений был Миша. Он вел конферанс, а отрывок из романа «Молодая гвардия» – «Руки матери» читал так проникновенно, что многие плакали... До сих пор в школе помнят сценку «Толстый и тонкий» (по рассказу А.П. Чехова) в исполнении Саши и Миши, которую выдвинули на смотр художественной самодеятельности...
Но однажды Сашу вызвали к директору Л.П. Сухановой.
– Зачем ходишь к Чавчавадзе?
– Он мой товарищ.
– Нечего с попами дружбу водить. Не товарищ он тебе.
В III четверти вызвали к директору Мишу.
– Почему пропускаешь занятия?
Раньше Миша часто не приходил в школу из-за болезни печени. Но теперь пропуски участились, и причина была другая. У Миши пропал интерес к школе. Общительному подростку стало невмоготу ощущать на себе косые, подозрительные взгляды. Его самолюбие и гордость не могли смириться с мыслью, что ребята с ним продолжают дружить, просто чтобы не обидеть. Он стал прогуливать: бродил по городу, просиживал часами в кино...
Он и не собирался скрывать этого от директора. Тогда та решила поговорить с ним «откровенно».
– Знаешь, Чавчавадзе, давай, наконец, поговорим откровенно. Мы считаем, что ты пропускаешь школу по религиозным убеждениям. А каким ты себе представляешь бога? Это кусок? Он что – смотрит на нас и крылышками помахивает?
– Вы как-то странно спрашиваете, – улыбнулся Миша.
– Спрашиваю как надо. Ты пионер? А пионерская организация атеистическая. Значит, обманул ты товарищей. Ведь ты верующий?
Миша ничего не ответил.
– Ну, скажи мне, где бог? Если он есть, авось и я его увижу.
Не помня себя от возмущения, Миша закричал:
– Бог везде! Здесь, там, тут.
Он махал руками и показывал во все углы. Мальчик дрожал. Его смуглое лицо стало мертвенно-бледным.
– Да ты не волнуйся, – равнодушно и спокойно сказала Суханова. – Видишь, я была права – ты верующий. Сам признался!
Учился Миша довольно ровно и успешно. Были у него свои любимые предметы – гуманитарные. Но было и слабое место – черчение. И вот благодаря стараниям преподавателя В.Чичкарева Мише дают по черчению переэкзаменовку, а затем оставляют в 8-м классе на второй год...
Гордый и самолюбивый мальчик не хотел быть на положении изгоя и ушел из школы. Он предпочел остаться сыном своих родителей. Ведь дети, как известно, папу и маму не выбирают.

Открытый дом

С тех пор как отец Миши, Михаил Николаевич Чавчавадзе, начал служить в «системе» православной церкви, «святые отцы» вологодской епархии Волонсевич, Мудьюгин, Бобров и другие стали завсегдатаями в квартире своего гостеприимного и радушного секретаря.
Школьные товарищи, приходившие в гости к Мише и его старшему брату Зубару, волей-неволей встречались в их доме с попами. Даже на дни рождения братьев и другие семейные торжества приглашались и те и другие. Священники играли с ребятами в шахматы, шашки, лото, карты, беседовали о литературе, истории, международных событиях, последних научных достижениях, не исключая запуска искусственных спутников Земли. Попы казались школьникам вполне добропорядочными и культурными людьми, а совсем не такими невежественными и зловредными, какими они их себе представляли до сих пор.
А супругам Чавчавадзе было невдомек, что не они выгодно устроились в епархии и ловко используют знакомство с епископом Волонсевичем, а их самих святые отцы используют в весьма неблаговидных целях. Через семью секретаря, его детей-школьников Волонсевич, Мудьюгин, Бобров хотели сблизиться с местной молодежью и таким образом «обрабатывать» ее в религиозном духе.
Постепенно от ничего не значащих разговоров попы перешли к вопросам веры. Делали это тонко, деликатно, не навязывали своих мнений, а только пробуждали замечаниями, брошенными как бы невзначай, сомнение в тех знаниях, которые ребята получают в школе. Разве вопросы, заданные Мишей лектору-атеисту, не явились результатом такой религиозной «обработки»? Разве о ней не свидетельствует тот факт, что Тоня Маришина перед окончанием школы приняла крещение? Разве не под влиянием соответствующих бесед Миша Пысин решил отпевать в церкви умершего отца-коммуниста? Наконец, разве не домашняя обстановка оказала столь сильное влияние на приемную дочь Михаила Николаевича Ольгу, что она после десятилетки поступила работать бухгалтером в одну из церквей?

Ретивые администраторы

Педагогический коллектив не мог равнодушно взирать на все это. И, безусловно, школа была права в своей настороженности. Однако действия, которые педагоги предприняли, чтобы оградить школьников от религии, были далеко не педагогичными.
Рассказывает преподаватель физики А.Е. Васюков об электричестве, молнии, дожде, свете – а сам нет-нет да и взглянет на Мишу. Алексею Ефремовичу все время кажется, что этот парнишка с черными лукавыми глазами не верит ни одному его слову. Очень хочет он показать Мише и другим ребятам нелепость библейских версий о происхождении явлений природы. Но как?
Чувствовала острую необходимость в атеистическом воспитании учащихся и преподаватель литературы А.Зарубина. Но она тоже не была подготовлена к тому, чтобы использовать для этой цели богатейший материал своего предмета.
И вот, вместо того чтобы вести кропотливую повседневную антирелигиозную работу, научными знаниями опровергая церковные догмы и неопровержимыми фактами разоблачая истинное лицо местного духовенства, педагоги пошли совсем по другому пути, стали действовать бестактно и грубо. Именно так принялся доказывать неоспоримость и незыблемость законов физики А.Е. Васюков. Он собрал ребят и предупредил, чтобы они отказывались, если Миша станет угощать их сладкими пирожками: «Это он хочет вас подкупить».
В том же духе действовали другие педагоги, не исключая старого, опытного преподавателя географии, а ныне директора школы Александры Павловны Сухановой. Неужели многолетний опыт не подсказал ей тактичного, педагогически верного подхода к подростку? Ведь умела она находить ключ к сердцу учащихся, умела завоевывать их расположение, пользовалась уважением, авторитетом и доверием.
Если бы учителя пристально изучали внутренний мир каждого школьника, они без труда поняли бы и Мишины настроения, его истинные интересы. Тогда они смогли бы по-настоящему противостоять влиянию «святых отцов». Но педагоги не собирались бороться с самой религией. А сила религии как раз и заключается в равнодушии тех, кто призван с ней бороться. Куда проще объявить подростка источником всех зол.
Школа оттолкнула Мишу исходя из предположения, что он верующий. А так ни в коем случае не следовало поступать, если бы даже педагоги были твердо убеждены, что перед ними человек, который на самом деле верит в бога. Как раз в этом случае нужно было сделать все, чтобы именно школа стала родным домом Миши, а учителя – его духовными отцами.
Педагогический коллектив школы допустил большую ошибку. И она могла привести лишь к обратному результату – толкнуть школьников к тем, кто приветливо принимает их, не унижает, относится «со вниманием». К счастью, на сей раз так не случилось, и то только потому, что супруги Чавчавадзе перестарались. Сами того не сознавая, они своим поведением отталкивали от себя детей.
Уже уехал из дома старший сын. Его, воспитанника советской школы, не могли не тяготить образ жизни родителей и атмосфера, которую они создали дома. И Михаил, когда станет старше, лучше начнет понимать, что ему с попами не по пути. Мне очень хочется верить, что ему, жизнерадостному, веселому, любящему искусство, чужд затхлый мир родного дома.
Миша продолжает учиться самостоятельно. Он, безусловно, получит аттестат зрелости. И я, собственно, написал эту статью не для того, чтобы «защитить» его. Дело в том, что случай этот может послужить поводом для больших педагогических раздумий...

И. Окунев
Вологда – Москва