Правосудие и охрана правопорядка

Ольгин Б. Перст судьбы: Фельетон / Б. Ольгин // Известия. – 1964. – 3 октября

---

Перст судьбы

После суда прошло семь месяцев. Дело Савченко успело покрыться архивной пылью, а в Вологде и по сей день о нем говорят без умолку. Говорят и воздаются. Многие задают вопрос: Чему скамья подсудимых в тот оказалась столь короткой, вместила только одного человека?
История этого судебного дела о взятке несколько необычна. Рабочий локомотивного депо, рабкор, коммунист Федор Корюкин получил от одной газеты поручение расследовать письмо о неприглядных делах в Вологодском горпищеторге. Речь шла о том, что на складе торга, сгноили сотни тонн овощей, загубили свыше 200 тонн сахара, о порочных методах работы директора торга Полетаева, о его крайне неприглядном моральном облике.
Первые же шаги Ф. Корюкина по расследованию разоблачительного письма вызвали у Полетаева и его заместителя Птичкина тревогу и раздражение. Много бы отдали они за то, чтобы узнать фамилию рабкора – автора разоблачительного письма.
И случай представился.
В Вологду приехал некто Ф.П. Савченко. Оставив все деньги в дорожном ресторане. он нанес свой первый визит руководителям торга.
– Приехал к вам писать сценарий и очерки о лучших людях торговли, так сказать, о маяках прилавка... Только, знаете ли, в пути я несколько поиздержался, хочу просить у вас о займе. Мнё, конечно, ненадолго, получу деньги из Москвы и сразу рассчитаюсь.
За деньгами дело не станет, – любезно ответил директор торга, сразу увидевший в появлении «литератора» перст судьбы. Вот чьими руками можно раздобыть проклятое письмо у Корюкина.
И тут Полетаев и Птичкин стали рассказывать гостю о миссии Корюкина. При этом директор торга недвусмысленно намекнул, что щедро одарил бы того, кто достал бы хоть на часок письмо, попавшее в руки Корюкина. Формула была предельно ясной и откровенной: вам нужны деньги, мне – письмо.
Савченко оказался не из тех, кого нужно долго и нудно уговаривать. Поторговались немного и ударили по рукам. За 170 рублей этот «сценарист» взялся раздобыть у рабкора злополучное письмо, а заодно разведать его дальнейшие намерения.
Директор торга дал команду продовольственному магазину немедленно доставить в кабинет водку и закуску.
– Придешь к человеку не с пустыми руками, – сказал он Савченко, – а как порядочный... Коллега по перу,.. Не грех и пропустить по рюмке за знакомство. Понял?
Савченко понял.
– Федор Корюкин был тронут вниманием столичного гостя, встретил его весьма радушно, пригласил за стол, повел откровенный разговор и…доверчиво рассказал о письме и о первых результатах расследования, подтверждающих неблагополучие дел в торге.
Савченко сделал вид, что письмо его мало интересует, но в порядке профессиональной помощи коллеге по перу он, опытный литератор, готов принять участие в разоблачении темных дед.
– Здесь не место и не время заниматься этим, – сказал он.
– Я, пожалуй, возьму письмо, встречусь с его автором, а завтра верну...      
А через час заветный листок уже был в руках Полетаева и Птичкина.
В условленном месте, у театра, Полетаев вручил Савченко обещанные деньги. И тут же вышел из игры, кликнув милиционера.
Савченко был задержан. Началось следствие по делу о взятке. Казалось бы, в ходе следствия должны были обнаружиться все скрытые пружины, на которых зиждилось это дело, разоблачена вся его механика. Можно было надеяться, что получат заслуженную оценку грязные махинации с рабкоровским письмом.
Ничего подобного не служилось. Весь огонь следствия был сосредоточен на Савченко и на Корюкине. Вопрос о Савченко предельно ясен. Он подучил взятку и заслуживает строгого наказания. Серьезную ошибку допустил и не в меру доверчивый Федор Корюкин. Но его подозревали не в ошибке. Следствие позволило себе предположить, что он отдал Савченко письмо в расчете получить половину взятки и что он действовал в сговоре с Савченко. Но ни на предварительном следствии, ни на суде не говорили о безобразиях, послуживших поводом для письма, за которым так усиленно охотились два деятеля.
Полетаев проходил на суде в качестве свидетеля и чуть ли не главного разоблачителя преступления (взятки). А Корюкину трепали нервы. Его не раз допрашивали, не скрывая намерения посадить рядом с Савченко на скамью подсудимых.
Суд вынес приговор. Савченко по заслугам приговорили к лишению свободы. А письмо, раскрывавшее положение дел в торге, подшили к делу и упрятали в архив. Финал, вполне устраивающий Полетаева и его друзей.
Вы понимаете? Суду все ясно: и то, что письмо представляло для Полетаева и Птичкина такую ценность, что за него стоило посулить взятку. И то, что Савченко продавал этим людям не кота в мешке, а реальную возможность избежать ответственности за безобразия. Не ясно суду только одно: что за дымовой завесой дела о взятке ушли от ответственности Полетаев и Птичкин.
В частном определении суда записано, что Корюкин заслуживает взыскания за потерю бдительности и выпивку е Савченко. Партийная организация объявила ему за это строгий выговор.
Ну, а как же Полетаев и Птичкин? О, они чувствуют себя отлично. Рядом с Савченко их не посадили, частного определения о них не вынесли. И самое главное письмо, которое вскрывало безобразия в торге, оказалось накрепко упрятанным в архивах городского суда. И в этом Полетаев с Птичкиным не могут снова не видеть перст судьбы. Но известно: судьба – злодейка. Она бывает весьма переменчива.
История рабкоровского письма, послужившего предметом грязной возни и спекулянтского торга, говорит не только о необходимости привлечь к ответу тех, кого письмо разоблачало. Гораздо важнее другое – негосударственное отношение к тревожному сигналу рабкора. Ведь именно этот сигнал должен был стать главным предметом рассмотрения не только судебных, но и партийных и советских организаций Вологды.
Надо надеяться, что вологодские товарищи сумеют дать правильную оценку этой истории и извлечь из нее урок на будущее.

Б. Ольгин