Правосудие и охрана правопорядка

Кибардина А. Человек шел…/ А. Кибардина // Красный Север. – 1964. – 3 декабря.

---

Человек шел…

Человек шел по улице. Шел неторопливой, чуть рассеянной походкой. Временами он бросал взгляды по сторонам, но чувствовалось, что они лишь скользят по предметам, не останавливаясь ни на чем. Человек думал о своем, радостном, – о том, что теперь у него появился второй ребенок, жена уже поправляется, все идет хорошо...
– А что если купить малышу что-нибудь, – возникла мысль, и счастливый отец завернул в детский универмаг на улице Мира.
– Но что выбрать, трикотажный костюмчик, ползунки, или вот эту шапочку? Ох, трудно мужчине разбираться в таком хозяйстве, как раз принесешь что-нибудь такое, что окажется явно не по назначению!..
У прилавков теснились люди, что-то покупая и мужчине показалось неудобным мешать им, поскольку сам он так ничего и не присмотрел. К тому же он вдруг спохватился обеденный перерыв кончается, а поручение жены – купить лекарство для малыша осталось невыполненным.
– Зайду-ка я на Каменный мост, в магазин санитарии и гигиены.
Но там лекарства не нашлось. Тогда человек пошел в дежурную аптеку № 1 и тоже безрезультатно.
– Вот тебе и на! Где же его искать? На рынок что ли сходить, у лоточниц поглядеть.
Поговорив с одной лоточницей, мужчина задумался, вроде тут еще от другой аптеки лоток стоял... И он медленно пошел вперед, к выходу на улицу Маяковского. Его обгоняли, он обгонял... Человек шел по своим делам...
И вдруг он услышал резкий шёпот—следуйте за мной...
Человек, сбитый с мысли, оторопев, повернулся в обратную сторону, прибавил шагу: мало ли бездельников бродит по людным местам, которые готовы завязать ссору с прохожим, привязаться к нему. Но шепчущий гражданин не отступал, он схватил человека за левую руку: – идите со мной. Человек испугался.
Он отказался идти: зачем, почему, кто вы такой?
– Вам говорят, идите... К первому подошел другой. Он взял человека за правую руку.
– Что же это такое... Люди, помогите, спасите...
На человеке, что называется, лица не было. Собрался народ.
В это время к двум неизвестным подошли еще двое. Четверо на одного! Человека втолкнули в машину и увезли...
Машина остановилась у подъезда... горотдела милиции. «Слава богу, – подумал человек с облегчением, – сейчас все выяснится». Но.., не слушая его просьб, позвонить на работу, послать кого-нибудь домой к жене, после бесцеремонного «осмотра» карманов и изъятия всех находящихся там предметов, его отправили в камеру для задержанных, посадили вместе с хулиганами и пьяницами и продержали там несколько часов.
Наконец, к шести часам вечера, а задержали его около часу, человека вызвали на допрос и грубо заявили, что за крик – помогите, люди, спасите от злоумышленников, –его накажут. Но потом, смилостивившись, сказали, что поскольку у него жена только что вышла из родильного дома, его отпустят, но... от наказания ему не уйти – сообщат на работу о том, что он осмелился кричать, нарушил общественный порядок.
А как бы поступили вы на месте этого человека, когда неизвестные схватили бы вас и повели среди бела дня неизвестно куда и за что?...
И вот печальный итог — человек пережил тяжелое нравственное потрясение, потерял доверие к людям в синих шинелях, в которых он видел до сих пор защитников человеческого достоинства, своих друзей. Ни за что ни про что у него пропала половина рабочего дня. Ребенок в садике, за которым отец все не шел и не шел, плакал, а воспитатели не знали, что и подумать, потому что малыша всегда брали домой вовремя. Нервничала жена, думая, что с мужем случилось несчастье. На работе встревожились, зная аккуратность и положительные качества своего товарища.
А когда они узнали о деталях «происшествия», то и подавно прониклись величайшим негодованием за посягательство на честь и неприкосновенность честного труженика, за незаслуженное оскорбление члена своего коллектива – Георгия Владимировича Казначеева, «человека, не обидевшего никого в жизни, прекрасного семьянина, хорошего товарища, просто хорошего советского человека. Перед ним даже не посчитали нужным извиниться за оскорбление, за то, что оторвали его от работы, за то, что испортили ему и нам всем настроение», – писали в редакцию работники технического отдела локомотивного депо – инженеры Сидоров, Линк, Проворова, техники Тугарова, Кочина, Алексеева и другие. Товарищи в своем письме поднимают очень важный вопрос – кто позволил отдельным работникам Вологодского горотдела пренебрегать нормами законности и почему это не встретило немедленного, самого строгого осуждения в коллективе, в партийной организации?
Почему рабочий, допустивший брак в работе, имеет мужество признаться в этом и определить, что надо сделать, чтобы избежать ошибки в дальнейшем, и почему те, кто совершили ошибку, упавшую тяжелым грузом на жизнь целой семьи, не нашли, не употребили простого человеческого слова – извините нас, тов. Казначеев, за нашу неосмотрительность, легкомыслие...
Наоборот, каждый из принявших участие в «операции», по-своему старался обелить свои действия.
Так, работнику ОУРа Беневу «показалось», что Казначеев, оказавшийся в детском универмаге, «находится возле граждан, очень похож по повадкам на вора-карманника», хотя как сказано в приказе тов. Бланка по горотделу, он не установил ни одного случая попытки кражи. Своими «наблюдениями» Бенев поделился с работником милиции Бороздиным, который приняв «эстафету», пошел за Казначеевым. Увидев, что на рынке тот «всматривается в толпу», решил его проверить... На помощь ему подоспели начальник ОУР капитан Гладков и его заместитель старший лейтенант Никифоров.
В своей объяснительной записке на имя городского прокурора тов. Гладков пишет: «Сразу же о задержании Казначеева было доложено начальнику горотдела тов. Бланку и на его имя написан рапорт с просьбой обсудить поведение Казначеева (вернее было бы поставить тут фамилию самого тов. Гладкова, который показал плохой пример скоропалительности в принятии решения и даже не попытался осмыслить вред, который он нанес своими действиями благородному делу охраны порядка, доверию к работникам милиции со стороны населения).
Что называется, с больной головы на здоровую!
Характерно то, что каждый из «объясняющих» свои действия заканчивает записку словами—в отделе милиции гражданин Казначеев находился около трех часов (хотя пострадавший настоятельно утверждает, что его задержали в час дня, а освободили лишь в шесть часов вечера). Проверить это трудно, поскольку своевременных записей в книге дежурного сделано не было. Старший лейтенант Никифоров ко всему прочему еще присовокупляет: «Считаю, что задержание Казначеева было проведено правильно»...
Вот тебе и логика!
И еще одно, коль такое дело случилось, свое слово обязана была полным голосом сказать партийная организация, высказать свое отношение к поступку товарищей. Но этого не случилось.
Правда, приказом по горотделу начальник его тов. Бланк опроверг оправдательные версии своих сотрудников, назвал вещи своими именами, сказав, что своим поступком тт. Бороздин, Гладков и Никифоров «грубо нарушили социалистическую законность».
Кой-кто может сказать, а стоит ли предавать ошибку огласке! Но ошибка ошибке рознь. Такие «ошибки» не скоро забываются людьми, наоборот, передаваемые из уст в уста рассказы о случившемся обрастают самыми невероятными предположениями. И совершенное одним, двумя людьми приобретают силу обобщения. А ведь обобщения-то не может быть. Безответственность проявили единицы, но она без всякого на то основания, вольно или невольно падает на других, а это тем более обидно, что в целом-то уважаемая народом семья замечательных тружеников в синих шинелях безупречна. Она пользуется доброй славой и любовью населения. На счету каждого работника Вологодского горотдела немало хороших, отважных поступков, за что тепло благодарят их люди, испытывая к ним величайшее чувство признательности. И случившегося с тов. Казначеевым можно было бы легко избежать, отнесись со вниманием к' своим, прямо скажем, многотрудным обязанностям каждый из тех, кто стал персонажами этой истории. Если ошибся один, направил других по ложному следу, то как могли без выяснения обстоятельств, причины подозрения, без немедленного выяснения личности задержанного так вести дело тт. Гладков и Никифоров – люди, имеющие большой опыт работы?
Известно, что орган дознания вправе задержать лицо, подозреваемое в совершении преступления лишь при наличии одного из следующих оснований – когда это лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после его совершения, когда очевидцы, в том числе и потерпевшие, прямо укажут на данное лицо, как на совершившее преступление: когда на подозреваемом или на его одежде, при нем или в его жилище будут обнаружены явные следы преступления...
Нет, что ни говори, а ошибка ошибке – рознь, и тем, кому доверено стоять на страже интересов народа, охранять его права, положено быть принципиальными, достойными этой высокой чести, чтобы люди, всегда могли с гордостью сказать— моя милиция меня бережет!

А.Кибардина.
Зам. редактора П.Д. Михайлов