Производственная жизнь

Волков Н. Две трудовые книжки / Н.Волков // Блокнот агитатора. – 1963. – №22. – С. 38-48.

---

Две трудовые книжки

В отделе кадров вологодского завода «Северный коммунар» мне попали на глаза две трудовые книжки. Они лежали на столе рядом и были так непохожи одна на другую. Первая привлекала свежестью своей обложки и казалась совершенно новенькой. Вторая...
Впрочем, мне захотелось взять в руки вот эту опрятную книжечку и узнать, кому она принадлежит. Конечно, ее владельцем является какой-то молодой рабочий. Может быть, вчерашний выпускник средней школы или недавно окончивший училище профессионально-технического образования.
Но каково же было мое удивление, когда я прочитал, что она заполнена двадцать пять лет тому назад, а ее хозяин Геннадий Александрович Сапогов – рабочий инструментального цеха завода. На первых страницах книжки в разделе «Сведения о работе» записано «4.X. 1930 года зачислен в качестве разнорабочего». Чуть пониже вторая запись: «10.11.1931 года переведен в механический цех на должность токаря». Вот и все, если не считать еще двух записей, зафиксировавших даты присвоения Сапогову очередных производственных разрядов.
– Да, это один из заслуженных ветеранов нашего предприятия, – с уважением говорит о Геннадии Александровиче начальник отдела кадров Борис Николаевич Фарунцев. – Вся его жизнь отдана родному заводу, пример для многих. А уж скромен, исполнителен – таких поискать...
Позднее мы встретились с Сапоговым в цехе. Невысокого роста, коренастый, с коротко остриженными волосами и не по годам моложавым лицом, он чуть склонился над токарным станком, внимательно наблюдая за тоненькой змейкой-стружкой, вьющейся из-под резца. Вот обработка детали закончена. Токарь быстрым движением рук выключает мотор, вынимает из зажима поблескивающую втулку, а на ее место ставит другую. И снова мягко, монотонно гудит станок, из-под резца бежит змейка-стружка.
Смотришь со стороны на Геннадия Александровича и кажется, что он не работает, а играет. Все у него получается просто, легко, даже красиво. Ни одного лишнего движения, напрасного оборота станка – каждый взмах руки, поворот головы рассчитаны, оправданы. Именно поэтому на столе быстро растет стопка готовых втулок. К концу смены почти в полтора раза выполнена норма выработки.
Сапогов до последней пылинки обметает щеткой станок и неторопливо рассказывает:
– В нашем деле нужна сноровка. А это нажитое не сразу приходит. Я ведь тоже когда-то портил детали. Да, всякое бывало... – Старый токарь на минутку останавливается, вспоминает. – Тогда ведь и детальки-то не такие были – попроще... Это тридцать три года тому назад. В то время еще и завод наш назывался «Красный пахарь». На берегу реки Вологды, между Красным и Октябрьским мостами, стояли маленькие, задымленные мастерские по выпуску разной хозяйственной утвари. Вот туда и пришел я деревенским парнем, не имеющим никакого представления о заводе, о станках.
Геннадия Александровича приняли разнорабочим. Сапогов делал все, что заставят: убирал двор, перетаскивал детали, материалы, а когда на новом месте построили первые цехи теперешнего «Северного коммунара», на лошади перевозил туда оборудование. Станков стало больше, а народу не прибавилось. Сапогову предложили попробовать учиться на токаря.
– Вот тут-то мне и пришлось попотеть, улыбается Геннадий Александрович. – Делать надо, а не умею. Брал упорством: по три-четыре раза принимался за обработку иной детали, а своего добивался. Теперь молодежи куда легче привыкать к заводу. Есть всякие курсы, школы передового опыта.
Через год Сапогову присвоили разряд. Вместе  с тем прибавилось и хлопот. Во-первых, мастер стал давать на обработку более сложные детали, а во-вторых, повысилась ответственность за их качество. Молодого токаря это увлекало, заставляло искать более выгодные, совершенные приемы труда. После смены он часто оставался в цехе, чтобы смастерить или испытать какую-либо новинку. Времени для этого не жалел, так как оно окупалось в работе.
В феврале 1931 года Сапогова перевели в механический цех. К тому времени завод начал выпускать новые виды продукции и в цехах комплектовались целые бригады по механической обработке деталей. Здесь еще больше стало простора для творческой инициативы. Геннадий Александрович вскоре вступил в ряды ударников пятилетки, его фамилия появилась в списках передовиков предприятия.
Прошел год. Токарь Сапогов сдал зачеты на очередной разряд и прочно закрепился в рядах ударников. Десятого января 1932 года за лучшие показатели но выполнению производственного задания, высокую производительность труда и снижение себестоимости продукции премирован десятью метрами мануфактуры. Позднее эту запись из приказа занесли в раздел трудовой книжки «Сведения о поощрениях и награждениях».
– В то время, – вспоминает старый токарь, – это был большой подарок. Мануфактуры в магазинах не хватало, а одеваться надо... Вот и ввели такую меру поощрения.
Потом Геннадия Александровича много раз награждали денежными премиями, Почетными грамотами, объявляли благодарности. Для записи их на страницах трудовой книжки не хватило места, поэтому пришлось в нее вложить специальный вкладыш.
– Каждое поощрение радует сердце, – говорит Сапогов, – каждое трудовым потом добыто, но особенно дороги те, что получены т время Великой Отечественной войны. Мне не пришлось побывать на фронте и ходить на врага с оружием в руках, но через наш завод проходила передняя линия трудового фронта. Мы работали с единой мыслью: «Все для победы». Работали, не придерживаясь смен, не зная выходных дней.
Да, токарю Сапогову есть чем вспомнить те огневые годы. Через его руки прошли тысячи больших и малых деталей, нужных для выполнения срочных военных заказов. Его станок не знал покоя ни днем, ни ночью. Можно представить, какие усилия требовались для того, чтобы в течение нескольких лет подряд в среднем выполнять по две нормы. Но для Геннадия Александровича это было непреложным законом: две – и не меньше! За свои ратные подвиги в труде он награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-45 гг.».
Закончилась война, а дел на заводе не убавилось. После огромных разрушений войной стране нужно было много новых станков и машин, чтобы выпускать больше продукции для восстановления народного хозяйства. «Северный коммунар» начал специализироваться на изготовлении оборудования для предприятий лесопильной и деревообрабатывающей промышленности и получал заказ за заказом. Расширялись, становились мощнее цеха завода. К тому времени Сапогова перевели в инструментальный цех и, как специалиста высокой квалификации, поставили на обработку особенно ответственных деталей. Нет необходимости говорить о том, что он оправдал это доверие. Не было случая, чтобы по его вине задержалось выполнение какого-либо задания.
Хочется сказать другое: Геннадий Александрович все больше проникался заботой о передаче своего опыта другим, особенно молодым производственникам. «Годы уходят, – раздумывал он наедине, – надо готовить себе смену». А смена приходила. На завод поступало много юношей и девушек, которым нужны были технические знания, практика. И вот на выучку к Сапогову пошла молодежь. Первой около ого станка остановилась Тамара Загайнова, только что закончившая школу.
– Хочу быть токарем, – сказала девушка. Научите. Буду хорошо работать...
Через три месяца Тамара уже самостоятельно могла обрабатывать несложные детали, а еще через полгода стала что называется заправским токарем. Она и теперь трудится в инструментальном цехе. Токарному делу у Сапогова обучались молодые производственники Дюпин, Аксенов и многие другие.
Вполне понятно, что за ударный труд и рабочую скромность Геннадия Александровича на заводе ценят и уважают. В 1950 году его имя занесено в заводскую Книгу почета. В .1959 году коллектив инструментального цеха с большими почестями отмечал пятидесятилетий со дня рождения Сапогова. В торжественной обстановке ему преподнесли Почетную грамоту и денежную премию.
И вот последняя запись в его трудовой книжке: «Признан победителем в предмайском соревновании 1961 года. Постановлением Вологодского совнархоза присвоено звание «Лучший токаре. Свидетельством тому служит и значок отличника социалистического соревнования РСФСР, врученный токарю на рабочем собрании.
Со своей семьей Геннадий Александрович многие годы жил в заводской квартире в деревянном доме. А недавно завком профсоюза и администрация предприятия предоставили ему уютную квартиру в новом большом благоустроенном доме. Старый токарь от души благодарит партию и государство за заботу и, немного волнуясь, говорит: – Спасибо, за все спасибо. Но в долгу я не останусь. Пока есть во мне силы, буду и впредь также старательно трудиться на заводе, ставшем дли меня родным домом...
Сапогову можно верить! Он еще немало поработает на общее благо. И, видимо, еще не одна благодарственная запись будет занесена в его Трудовую книжку.

* * *

А вот и вторая трудовая книжка. Грязная, потрепанная и измятая, она словно обижалась на свою судьбу. На ее страницах не хватило места для записей сведений о работе ее владельца, поэтому пришлось вложить дополнительные листки. Зато раздел «Сведения о поощрениях и награждениях» был чист.
Да эти и понятно: Борис Андреевич Соколов за свою жизнь немало поколесил с завода на завод в поисках «счастья» (Заметим кстати, что он моложе Г.Сапогова на шестнадцать лет!). А счастье попадало ему в руки не однажды. Государство дали Соколову возможность учиться в общеобразовательной школе, затем окончить школу фабрично-заводского обучения и получить хoрошую специальность. Иди работай, добывай честным трудом все, что надо...
Борис поступил на Вологодский паровозо-вагоноремонтный завод. Первое время работал неплохо, но потом все пошло под гору. Однажды его прихватили при весьма неприятном «деле», после чего пришлось отбывать наказание. В 1952 году Соколов пришел на «Северный коммунар». В механическом цехе приветливо встретили новичка, доверили токарный станок. И опять вроде парень начал работать. Но через три года вдруг уволился по собственному желанию и уехал в Актюбинск. Товарищам по цеху объяснил, что уезжает туда потому, что в Вологде не имеет квартиры.
«Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше», – тешил себя мыслью Борис, отправляясь в далекий путь. Соколов поступил работать слесарем на водочный завод. Сейчас трудно судить, как его там приняли, однако через полгода уволили за прогул.
В августе 1956 года он переметнулся на другое предприятие, но и тут не понравилось. Летом следующего года Борис ушел «по собственному желанию», а в начале 1958 года поступил токарем в строительно-монтажное управление «Актюбволстрой». Не работалось и на новом месте. Через два с половиной месяца опять уволился «по собственному желанию» и перешел токарем в Актюбинскую промыслово-кооперативную артель...
Одним словом, и «длинные» рубли тоже в руки не давались. Вдоволь намотавшись на различных предприятиях, Борис Андреевич в ноябре 1961 года вновь приехал в Вологду. Пришел к машиностроителям с поклоном:
– Возьмите на работу!
Но брать не хотели. Кому нужен летун? Теперь постоянных рабочих хватает. И только потому, чтобы выручить из тяжелого положения, Соколова приняли токарем механосборочного цеха. Казалось, наступил конец мытарствам, надо браться за ум и за дело. Борису создали все условия для плодотворного труда и творческой инициативы, открыли дверь в активную общественную жизнь коллектива.
Соколов крепко усвоил одну сторону дела: заработок. Закон его жизни такой: пришел на смену, «сорвал» пятерку, вычистил станок и – домой. Причем всегда выбирает работу повыгодней. По этому поводу мастер участка Сим Васильевич Изюмов рассказывает:
– Прежде чем дать ему наряд, – надо подумать. Бывают случаи, когда Соколов со скандалом берется за выполнение задания. На днях понадобилось обработать партию валиков к рольгангу «СБР-4-2». Детали эти что называется «крепкие», около них надо попотеть. Токарь Александр Кудряшов без единого слова принялся за дело, а Соколов зашумел и лишь только но распоряжению старшего мастера начал обточку валиков.
В личных беседах, на рабочих собраниях Бориса справедливо упрекают в том, что он раньше времени уходит на обед и опаздывает после обеда. Соколов работает без огонька, без живинки в деле. Он не внес ни единого предложения по улучшению организации труда или совершенствования технологии производства.
А сколько уговаривали и уговаривают товарищи Бориса принимать участие в общественной жизни. Участок и цех борются за звание коллектива коммунистического труда, здесь ключом бьет творческая инициатива и развиваются многие общественные начала, только токарь Соколов стоит в стороне.
Но коллектив участка не махнул на него рукой, а продолжает настойчиво воспитывать в духе принципов морального кодекса строителей коммунизма. Будет хорошо, если с помощью товарищей Борис Соколов найдет свое место в жизни, станет активным членом коллектива машиностроителей.
Вот о чем рассказали нам две трудовые книжки, принадлежащие людям одной профессии с одного завода.

Н. Волков