Литературная жизнь

Ехалов А. «На горе стоит береза…» / А.Ехалов // Русский Север. – 1997. – 22 апреля.

«На горе стоит береза…»

Графоман – человек по-особому талантливый. Ну скажем, многие ли смогли бы ради издания своих виршей продать автомобиль и превратиться из автолюбителя в просто пешехода? А я такого человека знаю. Чтобы издать вторую книжку, несчастный непризнанный поэт продал квартиру, перебравшись в родительский дом. Теперь он намерен издать третью книгу и подыскивает покупателя на дом. Видимо, третья книга превратит его в вокзального бомжа.
Но чего не сделаешь ради возвышенного поэтического слова, несмотря на то, что у этого слова почитатель единственный – сам творец?
В середине 70-х к нам к нам в редакцию «Вологодского комсомольца» пришел человек с написанной от руки поэмой. Поэма была весомой – килограмма в два-три бумаги, перевязана дратвой, которой перевязывают валенки. Видно, что поэма уже давно шествует по редакциям и издательствам. Бумага уже истрепалась, листы выгорели на солнце, видно рукопись долго лежала на подоконнике.
Дело происходило в секретариате, народу там толклось много. Редактор Володя Шириков взял у посетителя рукопись и стал читать наугад:

На горе стоит береза,
Под березой гриб растет...
Из соседнего колхоза
Стадо дойное идет...

Далее в рукописи повествовалось, как животноводы и пастухи борются за достойную встречу XX... съезда КПСС.
Но тут же чтение прервалось телефонным звонком. Звонил Валерий Ганичев, бывший в ту пору редактором «Комсомольской правды». Он сообщил Ширикову, что собирается приехать в Вологду, и просил посодействовать ему в одном деле. Ганичеву нужно было купить для жены шубу, а он вот уже сколько времени не может в магазинах попасть на шубное поступление.
Да, времена были непростые: у редактора “Комсомолки", газеты, имевшей самый высокий тираж в мире, жена ходила в простом пальто.
Шириков обескураженно положил трубку и обратился к присутствующим:
Надо бы помочь хорошему человеку, а как – ума не приложу. Может, у кого есть в торговле связи?
Никто не откликнулся. Журналисты такими связями не располагали в те времена.
И тут вперед выступил автор поэмы.
У меня жена работает на пушно-меховой базе! – весомо сказал он. – И я смогу достать шубу для жены Ганичева. Но только с одним условием – Ганичев напечатает в «Комсомолке» мою поэму «Души прекрасные порывы».
У Ширикова отвалилась челюсть.
Знаете, – сказал он, – даже если бы это была царская мантия, и то Ганичев не стал бы печатать вашей поэмы. Он и у классиков-то поэм не берет.
Автор почесал в затылке.
Ладно, – сказал он. – Согласен на вашу газету. Но только чтобы целиком. А шуба вам хоть завтра будет.
Шириков молча стал листать поэму. На лице его воцарилась тоска.
Печатать эту галиматью было делом невозможным, оскорбительным для читателя. Но хотелось и товарищу помочь.
Хорошо, – снова отозвался дядька. – Согласен на главу. Но с портретом.
И тут в секретариат, словно ясное солнышко, закатился поэт Сергей Мухин. Улыбающийся безмятежно, с заметным уже кренцем, он весело сообщил с порога:
На горе стоит береза...»
Братцы! А вы чего тут сидите? Все давно уже у Марьи Александровны пиво пьют. Тетя Маша – радость ваша!
На ловца и зверь бежит! – обрадовался Шириков. – Сережа, помоги товарищу переписать заново главу, чтобы мы могли это напечатать. Что тебе стоит?
Напишем! – сразу же согласился Чухин. – Гонорар – через лавку. Это ты, дяденька, поэмы сочиняешь? Давай ее сюда!
Толстая кипа бумаги исчезла в бездонной глубине желтого чухинского портфеля, и оба они тоже исчезли. Наверное, пошли к тете Маше.
...Шубу для жены Ганичев купил. Поэму так и не напечатали. Даже не напечатали и маленькой главки. Потому что свой бездонный портфель Чухин в тот день потерял. Вместе с поэмой, написанной от руки, без черновиков, в единственном экземпляре.
Но каждый графоман по-своему талантлив.
Спустя пятнадцать лет довелось мне посетить в Германии Бохумский университет. Немцы готовились к визиту русских и сделали в фойе выставку имеющихся в университете русских книг. Каково же было мое потрясение, когда я увидел здесь самиздатовскую книжицу с названием «Души прекрасные порывы», стоившую автору в наше демократическое время квартиры. Поэма была восстановлена по памяти, правда, с небольшими коррективами. Доярки и пастухи в ней готовились уже не к встрече очередного съезда, а к президентским выборам.
Один графоман написал в свое время гениальные строки:

Наша родина прекрасна
И цветет, как маков цвет.
Окромя явлений счастья,
Никаких явлений нет.
Актуальны они и по сей день.

Анатолий Ехалов.