Комсомольская жизнь

Никитин А. Три взгляда на одного мальчишку / А.Никитин // Известия. – 1977. – 14 сентября.

Три взгляда на одного мальчишку

У него синие глаза, длинные волосы цвета спелой ржи. Он напоминает того «лежебока» с дудочкой, что в нашем универмаге стоит между церквей, пушек и прочих атрибутов вологодской старины. Мальчику четырнадцать лет. Отец – плотник, мать – техничка.  Старший брат осужден за воровство. У самого Кольки судимости нет. Пока нет: он на учете в детской комнате милиции. В школе он неуспевающий с 1 класса. Только по двум предметам пятерки: по пению и по физкультуре. Не могу похвалиться, что мне удалось очень уж разговорить его: «Да», «Нет», «А я чиво – я ничиво». Вот и все.
Куда больше мне дало знание обстоятельств его жизни дома, в школе и на улице, чтение милицейских протоколов. Если собрать всё, что я и читал о нем, Колькин рассказ мог бы прозвучать так: вот прихожу я домой. Батя пьяный, мебель перевернута, стаканы битые, мать плачет,  в угол забилась. А у него в дневнике запись:  «Тов. Малышев! Обратите внимание на поведение сына!» Он и «обратит». Схватит за волосы, поднимет над полом: «Обормот,  меня позоришь!» Вот после одного концерта рванул я на улицу. В подъезде уже все собрались: Бугор, Кроха, Цупа. Настрекали у пацанов взяли две бутылочки красного. Идем – песни орем, уже к одиннадцати. Навстречу дядечка – я к нему: «Дайте прикурить». – «Молодой ещё  – побереги здоровье». «Парни, он мне грубит!».  Бугор ему подножку – раз! Кроха с Цупой схватили по штакетине и давай его метелить. Ну, дальше? Мужик в больницу.  Парней в колонию, а  мне ещё четырнадцати не было, на учет поставили...
Три стороны жизни трудных ребят, три общественных сферы, где они становятся трудными. Семья, школа, улица. Сегодня важно нащупать в этой цепочке самое слабое звено и сосредоточить на нем свои усилия.
Может быть, семья? Взял я наугад 25 подростков, стоящих на учете в детской комнате милиции заречной части Октябрьского района. Одиннадцать отцов пьют постоянно, трое – выпивают, пятеро ребят без отцов. Что делать с этими людьми, которые день изо дня превращают подростка в живую мину, заряженную «беспредметной, немотивированной» злостью?
Ужесточить законы об ответственности родителей? Но вначале, не следует ли поэнергичнее применять те, что уже существуют? За прошлый год число правонарушений в микрорайоне Вологодского подшипникового завода снизилось на... В опорном пункте, в парткоме завода меня просили не называть цифру: «Нас примут за очковтирателей». Между тем ничего особенного там не изобрели. Просто каждую такую семью общественность микрорайона и завода держит под жестким контролем. Заходят, вызывают, беседуют, предупреждают. Наказывают. Кстати, оказалось, что домашние дебоширы в большинстве своем не алкоголики, а просто распущенные люди, которые вполне могут себя обуздывать. О том же говорит неожиданное наблюдение судьи К. М. Соколовой: в старых, неблагоустроенных домах, оказывается, скандалов меньше, чем в новых квартирах. Боятся потерять очередь на жилье...
Да, семьей можно и нужно заниматься. Но вряд ли семья – самое поддающееся звено в цепи детской преступности. В том же микрорайоне ГПЗ почти 40 процентов трудных ребят – отцы ушли из семьи. Есть и другие причины, по которым семья не препятствует, а скорее способствует педагогическим перекосам. Тут и малодетность – отсюда индивидуализм ребят. И быт, почти исключающий их нормальную трудовую деятельность.
Теперь возьмем школу. Здесь проблема трудных – это проблема отстающих. Пока в школе есть отстающие, она вносит свой пай в детскую преступность. Раз ребенок отстал, он не понимает, что происходит на уроке, раз не понимает, ему неинтересно, а раз неинтересно, он хулиганит. Школа зачастую весь упор делает на последнем: «хулиганит». Раздраженные записи в дневниках, списки трудных – иногда раза в три длиннее, чем в милиции, стремление всеми правдами и неправдами сплавить «трудного». Нет, школа – отнюдь не самое легкое звено.
Остается улица, где мы и оставили Кольку Малышева. Здесь у него есть «коллектив», в котором он может проявить себя – в. озорстве, драках, вымогательстве денег у малышей. Такое Колькино самоутверждение, понятное дело, никого не устраивает. Общество берет улицу под свой контроль. Это значит, что каждую неделю Кольку навещают или приглашают: участковый, совет общественности, шефы-комсомольцы. Смотрят дневник, интересуются, куда ходит, с кем дружит, заставляют родителей по вечерам гнать его домой. Словом, загоняют парня в рамки. Но стал ли он счастливее? Я с некоторой опаской задаю этот вопрос: есть граждане, которых возмущает сама постановка вопроса о Колькином счастье. Рецепт перевоспитания у них один: строже, еще строже!
Самые же трудные ребята говорят, что им надо дать цель, занять свободное время. Причем ребята подчеркивали: речь идет не о пустых забавах – нужно увлечение, которое захватило бы душу, дало бы возможность проявить себя, обогатить ум и сердце, принести пользу. Конкретных предложений у ребят почти не было – может, потому, что им не на что опереться: опыта нет. Да и откуда ему взяться? Хоть в той же Вологде.
Вологда – город сравнительно небольшой. Что предлагает он для досуга молодежи? Спорт, художественную и техническую самодеятельность, клубы по интересам? Город всем этим еще не богат. И все же... Можно было бы при большом желании пристроить в секции и кружки подростков из неблагополучных семей. Просто никто не ставил перед собой эту задачу. Клубы и секции – сами по себе, детские комнаты с их беспокойными питомцами – сами по себе.
Я не раз участвовал в организации детских технических клубов. Более горячих, более бескомпромиссных сторонников дела, чем в милиции, мы не встречали. Никогда ни в чем не откажут: передать ли мототехнику из ГАИ или организовать безопасный проезд ребячьей колонны по улицам города, создать курсы по подготовке к сдаче экзаменов на право вождения или отвести место для тренировок... Не потому ли, что понимают: душевную энергию трудного подростка можно использовать «в мирных целях».
А ведь в тех же клубах юных техников постепенно формируются любопытные педагогические коллективы. Типичная фигура – молодой рабочий. Коммунист или комсомолец. Среднетехническое образование, две-три профессии и миллион умений. К примеру, вологодский клуб «Мы сами» недавно обзавелся комиссаром – Ю.И. Тучковым. Слесарь-лекальщик завода «Дормаш», рационализатор, ударник коммунистического труда, заместитель секретаря парткома, председатель комиссии партийного контроля, Юрий Иванович был наставником молодежи у себя на заводе, и ему удалось не одного трудного парнишку направить на путь истинный...
Этих Людей можно назвать энтузиастами, но все построенное на голом энтузиазме  без плана, зарплаты, материального снабжения – им резонно кажется построенным на песке. Они считают свое дело не менее серьезным, чем школа или производство, и требуют к себе серьезного отношения. На словах это все признают, а на деле... Вот станция юных техников облоно. Регламент работы кружков – два раза в неделю по 2 часа. Норма на преподавателя – 105 мальчиков. Как увлечь трудного за 4 часа в неделю? О каких индивидуальных занятиях можно говорить при таком мельтешении «ребят? А здесь ведь не школа – здесь учреждение добровольное. Не будешь заниматься с каждым – разбегутся все.
В стране свыше 2.000 КЮТов. На Вологодчине два и то недостроенные. В индустриальном Череповце ни одного. Уже года три вопрос о клубах не сходит с повестки дня. Сколько было совещаний, кто только клубами не занимался! На практике же каждый шаг вперед многого стоит. Почему? Объекты неплановые...
И все-таки клубы живут, развиваются. Моим друзьям, работникам клубов, в дымке будущего видится моторизованная ребячья республика. Обязательно труд, свое подсобное производство. Пусть хоть на бензин себе парни зарабатывают – не все же на шее профсоюза сидеть. И постепенный, исподволь, переход от забавы к серьезной, взрослой рационализации на заводе или в подшефном совхозе. Мото- и просто спорт – для всех, а не только для «перспективных». Веселье, танцы, музыка – без драк и выпивок. И хозяин всего – мальчишка. Не паинька, не тихоня – обычный вологодский подросток вроде Кольки Малышева. Получится ли задуманное? Надо, чтобы получилось!

* Имена и фамилии подростков изменены.

А.Никитин,
соб. корр. «Известий».
Вологда