Средства массовой информации

Кузнецов В. Первая командировка / В.Кузнецов // Красный Север. – 1997. – 30 апреля.

---

Первая командировка

Декан отделения журналистики, обаятельнейший Давид Петрович Прицкер, поздравил нас с успешной сдачей экзаменов и объявил, что в августе нам предстоит пройти практику в редакциях газет.
– Не хочу навязывать вам адреса, выбирайте сами, куда поехать. Но в Африку все же не советую, – усмехнулся он, – так как там, как утверждает Корней Иванович, большие, злые крокодилы.
Многие мои друзья предпочли «юга», рассчитывая таким образом совместить полезное с приятным. Я же, считая, что после завершения учебы придется работать в своей области, избрал местом практики Вологду.
Редактор областной газеты «Красный Север», куда я прибыл в начале августа 1963 года, А.С. Марьин, узнав, что до учебы я вел сельскую тему в районной газете, предложил мне практиковаться в сельхозотделе.
– Сейчас там не хватает сотрудников, к тому же заведующий новый. Считай, что тебя направляем на укрепление отдела, – с заметной иронией закончил он.
Заведующий отделом, молодой, кудрявый, симпатичный Н.М. Цветков, встретил меня без особого восторга, но и без раздражения.
В тесной комнате стояли четыре стола. За один из них, около двери, усадил меня Николай Михайлович. Порывшись в папке, положил передо мной рукопись на четырех страницах, исписанных мелким, убористым почерком. «Как подготовить комбайны к жатве» – бросился в глаза заголовок.
-Надо быстренько подготовить, уборка уже началась. Постарайся сделать так, чтобы было интересно читать, – сухо сказал Цветков.
Легко сказать – «интересно», если вся статья – сплошные технические советы. Но я все же постарался. Переписал статью заново, сократил, по крайней мере, вдвое. Затратил на это целый день. Цветков прочитал мое «творение», удовлетворенно хмыкнул:
– Неплохо. На первый раз сойдет.
После такого прозрачного намека на перспективу я загрустил, нелегкая предстоит мне доля. А Цветков тем временем подбросил мне еще один материальчик для обработки.
Сижу я, исхожу в творческих муках, пытаясь письмо до «ума довести и стиль соблюсти», и вдруг дверь с шумом распахивается, в комнату вваливаются двое молодых, плечистых, веселых мужиков. Одного из них, Энгельса Федосеева, я знал, встречался с ним, когда работал секретарем кома комсомола, а он был редактором «Вологодского комсомольца».
Увидев меня, он расплылся  в широкой улыбке.
– А ты что здесь делаешь? Уж не на работу ли к нему нанялся? – кивнул он на Цветкова.
– Да нет, – смутился я, – на практику приехал.
– Так какого хрена тут сидишь, штаны протираешь, в командировку надо ехать. Коля, – повернулся он к Цветкову, – что ты парня держишь тут на привязи. Ему материал собирать, писать, гонорар зарабатывать. У него, поди, и денег-то нет.
– Пусть немножко тут посидит. Я хоть пригляжусь к нему, а то потом, после командировки, и не признаю, мой ли это практикант.
– Да брось ты, Коля, – вмешался рыжеватый, с красным, обветренным, словно у моряка, лицом Шабалин, – что, забыл, как сам практику «отматывал»?
– Да не забыл я, Боря, – шутливо оправдывался Николай Михайлович, – отправлю я его. Иди, – повернулся он ко мне, оформляй командировку в Тотьму до субботы. И сегодня же выезжай.
– Вот видишь, как быстро мы решаем проблемы, – захохотал Федосеев, хлопнув меня по плечу, – с первого гонорара с тебя пузырь, старичок!
С немалым трудом добыв билет, я в тот же день впервые отправился вниз по Сухоне на восток области. Вечером следующего дня наш пароход отдал швартовы в Тотьме. Поместили меня в местной гостиничке, в одном номере с двумя такими же, как и я, командированными из Вологды. Они и сказали мне, что в гостинице остановился также заместитель заведующего сельхозотделом обкома КПСС С.А. Осминин. Я подумал: «Хорошо бы с ним познакомиться». И надо же такому случиться – вечером, когда мы вышли погулять, а погодка была великолепная, неожиданно встретили в скверике Станислава Александровича. Мои попутчики познакомили меня с ним. Не скажу, что он обрадовался мне, но был приветлив и охотно отвечал на вопросы. Прощаясь, сказал, что утром у первого секретаря райкома совещание по уборке урожая, и пригласил меня присутствовать на нем. Это была удача, о которой я даже и не мечтал.
Утреннее совещание оказалось недолгим. Первый секретарь Н.И. Постников, энергично жестикулируя одной рукой, – рукав второй был заткнут под ремень, – четко, по пунктам определил задачи на ближайшие дни. В заключение отрубил:
–  Закрепленные за хозяйствами на период страды сегодня же отправляются по местам.
После совещания С.А. Осминин представил меня секретарю. Николай Иванович тепло поздоровался. Узнав о цели моей командировки, посоветовал побывать в двух соседних хозяйствах – «1 Мая» и «Сигнал».
Не теряя времени, сразу же после совещания, я снова на пароходе отправился вверх по Сухоне. В Тотемском районе она была тогда, пожалуй, единственной надежной дорогой. Через пару часов пароход причалил в Усть-Печеньге – центре небольшого, но крепкого колхоза «1 Мая».
В конторе, обычном крестьянском доме, было пусто. Хозяйка сообщила, что председатель Н.Н. Юрзин ускакал на коне в Слободинскую бригаду. Весь день я бродил по полям, побывал на зернотоках, потолковал с комбайнерами. Только в сумерки уставший, голодный, но довольный вернулся на центральную усадьбу. В конторе, за стареньким столом, устало склонился над бумагами молодой, примерно моего возраста, человек – сам председатель Н.Н. Юрзин. Он был на слова скуп, на улыбки не расточителен и, кажется, даже обрадовался, когда отправил меня на ночлег в соседний дом.
На следующий день, до прибытия парохода, несмотря на сильный дождь, я еще походил по полям. За местной церквушкой наткнулся на участок, убранный небрежно. На стерне валялось немало колосков, кое-где торчали узкие полоски несжатых стеблей. Теперь стыдно признаться, а тогда я даже обрадовался – еще бы, такой факт!
До колхоза «Сигнал» добирался сначала на пароходе, потом пешком, пока меня не подобрал сжалившийся надо мной шофер попутного грузовичка, спешащего в «рубцовскую Николу». Стемнело, когда я, наконец, переступил порог колхозной конторы. Здесь было многолюдно и шумно – шло заседание правления колхоза. За председательским столом сидел крупный, суровый на вид мужчина средних лет. На первый взгляд, совещание казалось неорганизованным и бестолковым, мужики горячились, перебивали друг друга, матерились, наседали на председателя. Накричавшись, правленцы угомонились.
Председатель, не вставая, заговорил:
– Согласен с вами, у нас много всяких непорядков. Я и собрал вас для того, чтобы потолковать об этом. Вижу, вы правильно оцениваете обстановку. Предлагаю... – председатель немногословно изложил свою «программу», жестко покритиковал провинившихся.
Я насторожился: ну и начнется теперь перепалка. Но ошибся. В наступившей тишине прозвучал голос:
– Правильно говоришь, Владимир Анатольевич. Давайте принимать решение.
После того, как люди разошлись, я представился председателю.
– Ну что ж, корреспондент, пошли ко мне ночевать. За ужином и потолкуем.
Когда мы сидели на кухне, наслаждались свежими грибками и беседовали, к нам заглянул рослый, серьезный паренек.
– Сын, Борис, – кивнул на него Владимир Анатольевич, – наследник мой.
Вот так произошла моя первая встреча с ныне хорошо известным руководителем совхоза «Тотемский», депутатом Законодательного Собрания области Борисом Владимировичем Ждановым. Покойный ныне В.А. Жданов был прав: сын оказался достойным наследником его дела, которому он отдал всю свою яркую жизнь.
На следующий день мы с председателем объездили весь колхоз. Побывали на фермах, полях, зернотоках, в мастерских. Я поражался образцовому порядку, слаженной, четкой работе людей, механизмов, ухоженности домов, улиц. Уборочный комплекс был хорошо организован, действовал без сбоев.
Вечером Жданов подбросил меня на своем «Газике» на пристань, к прибытию парохода. Со светлым чувством покидал я этот колхоз.
Два дня, не расклоняясь, работал я над первым материалом, привезенным из командировки. В понедельник передал его Валентину Аруеву, замещавшему уехавшего в командировку Н.М. Цветкова. Ему мой материал понравился. Сказав об этом, он заметил:
– Для пущей убедительности я бы на твоем месте привел расчеты, какие потери могут составить, если на стерне останется, скажем, три колоска на квадратном метре. Александр Степанович любит такую конкретику.
Мне этот совет понравился. Сходил в областную семенную инспекцию, там мне «колосковые» расчеты сделали, и я их вставил в свою корреспонденцию.
В конце дня пригласили к редактору.
– Молодец, – похвалил меня Александр Степанович, – толковый материал сделал. Хвалю за въедливость, но твои расчеты потерь по колоскам лишние. Во-первых, они утяжеляют материал, а во-вторых, расчеты твои, мягко говоря, спорные. Ведь урожайность-то разная, значит и вес колоса разный. Поди, колоски-то, – хитровато прищурился, – не из Тотьмы привез?
– Нет, – признался я, – за Прилуками сорвал.
– Ну тем более, – засмеялся он и вычеркнул все мои «колосковые расчеты».
На этой же неделе мой первый, довольно крупный материал был опубликован. На редакционной летучке он был отмечен одним из лучших за неделю. Кстати говоря, в коллективе «Красного Севера» той поры очень заботливо, взыскательно, но не обидно, относились к начинающим журналистам, помогали им «встать на крыло».
В газете было помещено еще несколько моих публикаций из этой первой командировки. Потом были поездки в Улому, Междуречье, публикации материалов, привезенных оттуда. Появилась уверенность, родились задумки. Но практика подходила к концу. Когда я собирался покинуть уже успевший стать родным «Красный Север», Николай Михайлович совершенно неожиданно предложил мне должность разъездного корреспондента отдела.
– Но ведь я же еще не закончил учебу...
– Не беда, – успокоил он, – я уже говорил об этом с редактором. Если ты дашь согласие, то может решиться вопрос отзыва, точнее говоря, перевода тебя на заочное отделение.
Поразмыслив, я дал согласие. Уж не знаю, как это происходило, но решение об отзыве меня из школы на работу было принято.
Заместитель директора Ленинградской ВПШ Л.С. Лопухов, к которому меня пригласили после возвращения с практики, предложил мне не оформляться на заочное отделение, а продолжать изучение программы самостоятельно и сдавать курсовые экзамены со своей группой. Не согласиться с таким заманчивым предложением было бы глупо.
Словом, мне удалось довольно удачно сочетать работу с учебой. Об этом свидетельствует то, что курсовые, а затем и государственные экзамены я сдал успешно и получил «красный» диплом.
Вот так уж случилось, что эта моя первая командировка положила начало моей многолетней работе в «Красном Севере». Ну, а что касается «пузыря» с первого гонорара, то этот «социальный заказ» Энгельса Федосеева и Бориса Шабалина, царство им небесное, я выполнил.