Культура

Мацнев Ю. Как живется в памятнике? / Ю.Мацнев // Вологодский комсомолец. – 1987. – 16 декабря.

---

Как живется в памятнике?

Дискуссионная проблема – как совместить жилой город и исторический. Ведь облик любого города – это память, а ее надо сохранять, это проблема нравственная, а не градостроительная.
Трудно не согласиться с мыслью академика Д.С. Лихачева, изложенной в подзаголовке. Трудно и признать, согласиться даже в самой малости с тем, что в нашем городе, историческом по сути, дела с памятью не вызывают тревоги.

1. Свои – чужие в городе.

Истина в том, что Вологда входит в число сорока наиболее исторически ценных городов, охраняемых законом. Особенность города в уникальности, он сумел сохранить планировочную структуру центра, представляющего собой характерный образец русского классического градостроительства. Надо увидеть это – реку в ожерелье церквей и не менее красивых старинных особняков, и лучи-улицы, отбегающие от Кремля и Софии.
Старый центр как раз и составляет ту пространственную среду, чем ценна Вологда, среду, характерную только для нее, среду, определяющую весь ее художественный облик. Облик города-памятника.
Еще одна истина – всякий город не может не развиваться, раз его населяют горожане-граждане, нуждающиеся в крыше, а помимо жилых крыш им необходимы еще крыши как производственные, так и для отдыха-быта. Только одна цифровая иллюстрация для примера: если сорок лет назад Вологда имела 445 тысяч метров жилья, то за нынешнюю пятилетку число необходимо удвоить. Такие, вот перспективы!
Если применять подход к разрешению такой задачи слишком прямолинейно, то город сам исключит себя из числа памятников. А прямолинейно, то есть держать на уме и повторять одно: надо строить, строить много, строить быстро.
Суть и кроется в противоречии – сохраняя строить. Хотя, и это надо признать, само противоречие надуманно. Впрочем, сейчас говорить надо о событиях пятнадцатилетней давности. Так будет понятнее.
Год законного рождения генплана города – 1973. Тогда еще общественный центр предусматривался на территории исторически сложившегося, малоэтажного. И тогда он уже предназначался под застройку зданиями в... 12-14 этажей, в основном зданиями административно-производственными. Если перевести на нормальный язык – отводилось почетное место для обкома партии, горкома и облисполкома.
Правда, все эти задумки спокойно заговаривались утверждением, будто и Кремль и София должны по-прежнему смотреться архивысокими, мол, не затеряются среди новых зданий.
Прошу прощения за явное противоречие в мною же сказанном, но следую букве документа (генплана) и хронологии.
Попробую объяснить! Итак, в начале 74-го был объявлен конкурс на проект детальной планировки, а буквально на следующий год ленинградцы («Ленпроект») предлагают оригинальное решение: исторически сложившийся центр оставить в покое, а новый административный спланировать в Заречье.
Идея не находит поддержки. Отказ мотивируется не менее оригинально, якобы неудачное место, прямо через реку, напротив – Софийский собор...
Тогда побеждают вологжане (!?) «Вологдагражданпроект» и другие ленинградцы («Ленгипрогор»), планирующие новый центр на месте старого. Вышло, так, что два института должны были заниматься ПДП, но фактически ленинградцы станут работать одни, выполняя все рекомендации хозяина города, горисполкома.
Разработки проекта так и продолжаются до сегодняшнего дня и все из-за дополнений да корректировок, которые по-своему трактуют охранные зоны. Естественно, не согласно с этим Министерство культуры, его не устраивает такое, мягко говоря, вольное обращение с охранными территориями.
Городу проект детальной планировки необходим, ПДП нужен горисполкому, нужен прямо-таки позарез! Отсутствие его не дает развернуться градостроительству, к тому же палки в колеса постоянно суют охранители памятников.
Но как, например, согласиться с постоянными сносами в старом центре, согласиться с вовсе уж наплевательским отношением к истории, когда взамен возводятся многоэтажные громадины, когда автотранспорту отдается преимущество, когда планируются миллионы на бетонные берега реки, если не хватает не только жилья, но и детских больниц. А попросту – нет внимания к рядовым горожанам-гражданам.
Тут и неблагоустройство улиц вокруг центра и отсутствие всякого внимания к жилому фонду самого центра, не говоря уже, что за ним...
Прежний главный архитектор Н.Г. Луценко корреспонденту «Комсомольской правды» объяснял: «Зоны сохранения старой застройки не должны потерять за «спинами» высотных зданий. Поэтому многоэтажное строительство мы оттеснили на задний план, отведя его к окраинам». Здесь, как видим, просто неправда. Сказано осенью 76-го, сразу после утверждения генплана, когда многоэтажка облисполкома уже получил право на существование.
А вот еще одно интервью корреспонденту АПН Анатолию Комракову. Его осенью 84-го дал уже Леонид Александрович Тихомиров, который называет деревянные дома прямо-таки...
Однако прислушаемся к их беседе. Комраков: (как бы переспрашивает) сетовал лишь на одно – родная Вологда не баловала изысканностью архитектурных форм, большинство – деревянные дома? Тихомиров: это я по молодости так думал. Не понимал, что многие из этих деревянных домов – национальное достояние... Попробуйте, отыщите оппонента главному архитектору!
Однако, само слово достояние понимается им по-своему, то есть как что-то ненужное, как наследство от дальнего и бедного родственника (досталось!), когда не знаешь, куда это наследованное кинуть.
…С нынешнего лета Вологде пошел 841-й год. Естественно, время не пощадило многое из веков прошлых, но и при нас уже случилось столько потерь, что лицо города изменилось, дедовская Вологда для нас уже в полумаске. Открытым ее лицо можно видеть лишь в местах избранных, пока градостроительством не задетых: чуть-чуть в начале улицы Маяковского еще на Воровского, Клары Цеткин и отдельными ликами по Ленинградской, Герцена, Калинина, пожалуй, и Батюшкова. Есть и целые кварталы, это уже в Заречье, увы, смотрятся они жалко, аварийность домов переходит всякие нормы.
Рассказать бы, как хорошо становится на душе в таких старых и уютных уголках города, но и боюсь, не все поймут, особенно это относится к любителям свежекаменной Вологды. Тем более и случай не тот сейчас, не время переводить разговор на лирику. Лучше скажу о вещах всем понятных и многих затрагивающих.
Да, старые вологодские дома, что называется, сыплются, в труху превращаются. И – никаких ремонтов! И напрасно обращение в инстанции, определенные законом для пригляда за ними. В лучшем случае – придут с проверкой, посочувствуют хоть, но в худшем, и как правило, – пообещают письмом ремонт в течение пятилетки, и как правило, – следующей. Потому и счастливчиками считают себя те, чьи дома сносятся. До памяти ли тут!
К старикам Васькиным, проживающим по Менжинского в доме 69 «А», было несколько визитов. По словам Веры Васильевны, раз семь приходили, Смотрели, что-то говорили. Живет она с мужем, инвалидом II группы, в этом доме более двадцати лет. И как полуслепой Виктор Алексеевич выходит наружу из своей квартиры, как спускается со второго этажа – уму непостижимо, хотя и можно понять. Но трудно понять: зачем столько визитов из райисполкома, когда раз сюда придешь – день душа ныть будет. «Внуки к нам просятся, к бабушке хотим, а нам пускать их сюда не хочется. Сами видите, куда...».
Видел... Страшнее условий в центре города, в минутах ходьбы от райисполкома, хуже не видел. Тут не просто натура для съемок фильма о горьковских босяках, ведь эта натура – жизнь двух старых людей.
Вот, видите, возрадуется сторонник вологодских сносов, люди жилья нормального хотят, а вы за сохранение старых домов ратуете, как-то с логикой не вяжется?
А я скажу, конечно, если жилфонд до такого положения из года в год доводить, верно, не до памятников. И пример со стариками Васькиными, как и еще с одной семьей, живущей под ними, пример этот – лучшая защита сторонников сносов, ведь они, естественно, о людях заботятся. Да, к Васькиным – комиссия за комиссией, а старинам зиму снова замерзать. Как смотрится тут забота, в чем она?
Сколько раз, например, потомственные горожане Ренатовы обращались в исполкомы с просьбой – всего лишь! – разрешить ремонт своего дома, это – Калинина, 3 «Б». Нет, отвечали домовладельцам, здесь будет зеленая зона, по генплану – на снос ваш дом...
Давно Ренатовы квартиру с удобствами получили, а дом и, без крыши теперь, без рам-дверей, дом этот – укор глобальному градостроительству.
Дальше по Калинина еще два дома до сих пор стоят, окна досками забиты, у одного крыша наполовину сброшена... На их месте Агропрому желательно свою выставку устроить, а служба охраны памятников запрет наложила – неприкосновенная зона и сносить дома нельзя. И что же? Теперь дома и не сносят, и не восстанавливают...
Другие зоны для деревянных домов городских у УВД. Строители этого управления возводят жилье для своих работников, которые желают иметь его в центре. Потому и отводит горисполком участки с деревянными домами да с наибольшим количеством квартиросъемщиков в этих домах, иначе – двух зайцев бьет: раз УВД сносит, то УВД будет и квартирами выселенных снабжать.
Сегодня УВД примерились еще на троечку деревянных особняков, два по Ворошилова и один на Копанке. Кстати, в одном из этих домов располагается епархиальное управление, и управляющий Вологодской епархией архиепископ Вологодский и Великоустюгский Михаил Мудьюгин обращался к властям с просьбой, в общем-то понятной по-человечески, пересмотреть вопрос о сносе, в свою очередь управление обязуется полностью восстановить эти три дома, то есть оставить в городе еще один уголок вологодской старины.
Обращались и радетели памятников к Владимиру Ивановичу Базлову, начальнику ОКС УВД, мол, вы-то будьте патриотом родного города, но разговор уже ничего не решал. Начальник ОКСа объяснил, мол, о выделении иного места для застройки не может быть речи, а людям нужны квартиры. И квартиры, как бы подчеркнул Владимир Иванович, только в центре.
...Кто-то уже говорил до меня, что сегодня складывается интереснейшая ситуация, когда исполком не принимает никакого мнения, расходящегося с его точкой зрения. Интересно, задумывается ли там хоть кто-нибудь об этом, когда переступается Закон Союза Советских Социалистических Республик об охране и использовании памятников истории и культуры?
И еще, пожалуй, не слишком второстепенное, связанное с воспитанием самого младшего поколения. Понятно, что все мы, за исключением разве только незрячих, без особого труда отыщем разницу между петергофским Самсоном и вологодским Фонтаном, который возле универмага. Но как объяснить эту разницу юному созданию, ведь он посчитает данное сооружение произведением искусства, а как же иначе, если Фонтан работает в общественном месте?
Знаете, становится страшно за будущее тех детей, чье детство мучается в стенах вологодских памятников, в гнилых, сырых, ржавых стенах. Попробуйте, объясните юному горожанину, чем ценен его родной дом, когда явна разница между его родовым гнездом и комфортабельной квартирой одноклассника... И какими они вырастут, своими или чужими в городе, равнодушными или совестливыми, наконец, гражданами ли своего Отечества?

2. Умножение с вычитанием

Хорошо бы поставить крест на барачной застройке, которая составляет большой процент из четырех с лишним тысяч деревянных домов областного центра. Ан нет, разноведомственные коммуналки продолжают тянуть свой век с мужеством, хотя первородный материал стен некоторых из них сегодня трудно отыскать за неоднократными заплатами, по которым можно проследить историю развития нашей индустрии стройматериалов.
Нет, под лом и топор, а случается, и под огонь, идут дома видные, богатые архитектурой и историей, и стоять бы им так до упаду, но разваливают их наравне со всякими малоценными... Памятники – зачем?
...Оппозиция сторонникам разрушения старой Вологды растет. С чего бы, взяло и родилось осознание нелепости такой градостроительной политики? Не сегодня это осознание родилось, множество людей думали, говорили и пытались даже бороться с такой политикой. Правда, пытались что-то предпринимать         уже немногие.
Вся «вина» роста оппозиции ложится на демократизацию общественной жизни.
Противников разрушения города могло случиться еще и больше, но беда наша пока в том, что множество людей только говорит о перестройке, а по сути – бубнит, как бы таит «крамолу» на уме. Мысль подспудно держится, вдруг за критику с места уйти придется, а куда мне со своим руководящим и организующим опытом, ведь иное дело уже в руки не пойдет, знал да разучился, подзабыл...
Вадик... Бог с ней, фамилией! Строит себе дом Вадик на Гоголя, почти в двух шагах от улицы Чернышевского. Не один строит, здесь по вечерам да выходным целая бригада собирается. Дом для них родное объединение «Вологдамежхозлес» перевезло с Октябрьской, задумана операция для уменьшения очередников на квартиру. И у них тут получается своеобразный МЖК, только последняя «К» обозначает не комплекс, а скорее – кооператив.
Наблюдал я за стройкой долгонько, как-то осмелился, протиснулся в щель меж створками ворот. Сразу он подошел, Вадик. Поздоровались без долгих церемоний – рука в руку. Поговорили.
Кратенько смысл сказанного Вадимом: знаешь, первое дело, конечно, квартира, у всех семьи, но и другое важно. Ну, в самом деле, глаза устали от единообразия, надоело типовое многоэтажье! Жить-то можно, но в деревянном и воздух легче, и для души как-то уютнее, а еще – если не из овощей что посадить под окном, так просто кустик для пейзажа. И вообще – зачем сплошь каменной серятиной застраивать городские кварталы?
Эх, Вадик, даже сам твой вопрос не вяжется с глобальными планами наших городских служб! Да, там знают, что Вологда не на последнем месте среди исторически ценных городов. Да, всем в этих службах известно – всего таких городов в стране сорок один. До недавнего времени писалось – 40, а сейчас прибавился еще Тобольск. Знают, получается, и все равно отношение к памяти плохое. Собственно, в чем причина сбоев по проекту детальной планировки (ПДП) старого центра? Объяснение проще простого – ПДП задумывался в прошедшем времени, но упорно проталкивается сегодня, а все корректировки службы охраны памятников в разной мере отвергаются соответствующими службами исполкома горсовета.
«В Вологде более 4,5 тысячи деревянных домов, из них более 1900 аварийных. Причем большинство из них находится в охранной зоне, признано памятниками или их историческим окружением». Цитата взята из недавнего газетного выступления главного архитектора города.
«Деревянных памятников архитектуры в Вологде всего 89, а ценных домов 300». И эта тоже из его выступления, но уже перед работниками Вологодского оптико-механического завода.
Итак, разные цифры. Почему?
В первом случае устрашающие цифры призваны оправдать невнимание вообще к городскому жилищному фонду и к деревянному, в частности. Сами видите, мол, каковы объемы ремонтных работ, какие же средства надо иметь. Тут не указывается даже минимум отремонтированных деревянных, не называются денежные суммы на «ложное» благоустройство. Для справки: ложным или ненужным прямо-таки рекомендую считать облицовку плиткой фасадов старинных домов в центре, тоже – мостов через Золотуху, а еще – смену поребрика, особенно невидную на Каменном мосту, безобразно выполненную и безобразно дорогую по цене.
Да, о ремонте не говорится, но о дальнейшей судьбе деревянных упоминается так, цитирую: «Полностью вывести из эксплуатации или снести жилые дома, находящиеся в аварийном состоянии, а также имеющие высокую степень износа».
И это не просто слова, а планы программы «Жилье 2000 года», значит, такова перспектива у вологодских деревянных, и что вести разговоры об историчности, если новый век рекомендовано Вологде встретить уже другой, чистой и светлой, без единого старого бревнышка.
Согласны мы на это? Тут не знаешь, право, нам твердо сказать, если требуется войти в положение тех сограждан, которые десятилетиями ждут если не ремонта, то известия на переезд в благоустроенную квартиру. Сыпать соль на раны – называть их дома памятниками.
...Вторые цифры, 89 и 300, произносятся с трибуны, значит, надо в глаза спрашивающим глядеть, потому и говорить приходится ближе к истине, ведь на устрашающие цифры могут последовать новые вопросы, и вопросы неприятные...
Нет, по-видимому, не хочется что-то менять в отлаженной механике градостроительства, такой проверенной и надежной. Тут ведь, право, как просто, когда сам решаешь, накую дешевизну наперед поставить. Люди выражают несогласие со старыми принципами градостроительства, называют его градоразрушением, но тогда им говорят: мы-де пока не готовы к демократии, не научились правильно вести дискуссии. А это «мы» надо понимать более чем широко, разумеется, не относить его к представителю исполкома. Да, жить в условиях демократии нам предстоит учиться всем вместе. И не один день. Но уже сегодня мы должны понять, что умножение жилого фонда идет за счет вычитания культуры, духовности. Минус ее, минус!
Все высокие достижения местной строительной индустрии, говоря откровенно, здорово проигрывают при Учете потерь культурных. Мы уже лишились очень многих памятных домов, связанных с именами наших известных земляное, с именами видных деятелей отечественной культуры. Достаточно сказать, что с экскурсионной карты Вологды стерт такой маршрут, как места литературные. Что у нас здесь осталось? Дом поэта К. Батюшкова, пожалуй, и все!
...Ладно, мы теперь знаем, кто у нас при памятниках, и что у НАС с памятниками. Не правда ли, знаем, хотя и в общих чертах. А как бы вот дела с ними поправить?
Здесь нам снова придется поминать Вадика с его строительством, да и не только его...

3. Можно обойтись без минуса

Как мы уже знаем, дом Межхозлес строит для Вадика и строит руками этого же парня. Значит, Межхозлес через своего работника становится домовладельцем.
Но и город тоже не остается в накладе, ведь дом остается в городе, остается обновленным и без дополнительных трат из городского кошелька.
Кстати, велики ли вообще затраты и стоит ли сия овчинка выделки?
– Два этажа типично вологодского дома, общая площадь где-то под триста метров... значит, делаем реконструкцию с полной перепланировкой, с подводкой всех инженерных сетей, и конечно, по нормативам реставрации...
Тут Георгий Александрович снова делает паузу, как бы перепроверяет себя, и только затем итожит: – Будут стоить от 90 до 100 тысяч.
– Если сравнивать стоимость «квадратов»...
– Ну, в пятиэтажке по нашему городу считается 250 рублей.
Считай не считай, а в деревянном и цена-то выше на полста рубликов, а никак не в три-четыре раза, как пугают сторонники высотного строительства.
– И хотя подороже будут, а надо их оставлять, – без доли сомнения говорит Волков.
Если уж специалист так заговорил, то подвижка в наших умах наблюдается значительная. Побольше бы таких оргвыводов!
– Раньше я думал по-другому, – потянуло на откровенность Георгия Александровича. – Как и передумал? А хотите случай, есть желание слушать?... Читал недавно в «Советской России», как жители многоэтажек восстали против сноса деревянного микрорайончика, тот совсем обложенным-обстроенным оказался высотниками. Эти москвичи зашевелились, народ дружный попал, мол, зачем от нас такую красоту убирать, мы-де гуляем здесь. Короче, отстояли. Есть о чем задуматься, не правда ли?
Расчетам волковским поневоле можно поверить, дело человек знает. Если не ошибаюсь, на той же Гоголя должен встать еще дом, недалеко от Вадика, и этот «строил» Георгий Александрович еще на бумаге. Его этот проект, Волкова. По большому счету – гражданский взнос на пользу города от бывшего сторонника сносов. Так-то!
– ...Интересно, а еще желающие есть, кто берется за подобную стройку? – единственный вопрос мне был задан в конторе автомолбазы. Единственный, потому как все вопросы после него оставались уже мои. Вопросов накопилось у меня много. А отвечали двое, главный инженер Сергей Иванович Петухов и главный механик Александр Михайлович Юхно.
Как раз Юхно и ведет теперь здесь строительство жилья, разумеется, при полном несении своих основных обязанностей. Но и стройка, понятно, не из гигантских!
– У нас все есть на автобазе, все – кроме жилья. Вот и взяли три старинных дома, один перевозили, а два будем восстанавливать на месте. Как надумали? Узнали адреса, наперед осмотрели предложенные дома, ну и стали пробивать разрешение. Первый начали на Маяковского. Для нас что главное? Наша первая, обязанность, так это облик сохранить, а внутри – как хотим. Думаем так: какая семья у очередника – такую квартиру и делаем. Теперь эти три нам очередь наполовину сократят...
Да, так «раздавать» дома – тоже выход, но и отчасти. Может быть, как полумера. В идеале, ежели бы все 400 – 450 деревянных в старом центре и поделить по предприятиям? Да, если учесть, что немалое число в каком-то ремонте или уже отремонтировано, то не каждому и достанется даже один. Я не имею на уме барачную застройку, а здания имею в виду либо уникальные или средовые, но которые уже вместе составляют исторический облик нашего города. А всю барачную застройку – под бульдозер. А что мешает?
Только ли средства тут препятствие? А меня давно в бок подталкивают: почему приведение в порядок всех этих домов надо обсчитывать по дорогим расценкам реставраторов?
Взять срубы. Они по сути одни и те же у особняков уникальных, что и у средовых. Значит, обыкновенная бригада плотников может равно делать те и другие по нормальным расценкам строителей. Вот декор – другое дело, извольте приглашать реставраторов. И про расценки тут разговора быть не может, пусть занимаются по своим...
И все-таки надо начинать с проблем главных. Итак, в первую очередь не принимать скорых решений на сносы, решений против законодательства. Пока, к сожалению, отдел облисполкома по делам строительства и архитектуры, как и юрисконсульт облисполкома же, не контролируют «разрушительные» бумаги из горисполкома, передают эти списки сносимых зданий без своих замечаний, пропускают на подпись без необходимых правок. Даже как-то неловко напоминать статью 35-ю Закона СССР об охране и использовании памятников истории и культуры, а ведь в ней говорится о необходимости согласования любых работ в зонах охраны. Ладно юрисконсульт, но начальник отдела Леонид Николаевич Рагутский, ведь на нем все строительные и архитектурные вопросы, что думает главный архитектор области? И закон говорит: есть ответственность!
Но, позвольте, почему до сих пор мы разрешаем себе не иметь комплексные планы ремонта и реставрации, разве в этом нет необходимости?
Получается, что аппарат управления в них не нуждается, лишь единственное управление культуры выступает «за». Остальные, начиная с аппаратов райисполкомов, рассуждают, по-видимому, просто, а именно: пока-де стоят деревянные, ну и ладно, а мы постепенно их в списочек да на подпись, разрешите снос...
И какое уж тут соблюдение зон регулирования, если новая застройка нагло вылезает среди старой: этажность – какая хочется, фасад – на сколько протянется, цвет – чем покроют.
Совсем не так делается, к примеру, в старом Владимире. Сделал московский институт ширпотребовский проект застройки, а они отвергли такой. Сами взялись делать. Руководил группой разработчиков Игорь Столетов, архитектор из реставраторов. И получилось у людей!
А у нас даже ни градостроительный совет, ни художественный по-настоящему собраться не могут. Почему и пролезают на вселюдское обозрение разные дикости, вроде вологодских фонтанов и аляповатых избушек. «Мама, здесь баба-яга живет?» – при мне спрашивала девочка-малютка на улице Мира.
А у нас главный архитектор города готов навешать на восстановленные деревянные дома декор (наличники) а-ля клюква! Правильно, о вкусах не спорят, но – позвольте! – декор должен восстанавливаться на принципах научной реставрации. И зачем тиражировать пошлость?
И еще. Вопрос с финансами. Наверно, самый трудный у нас. Один из возможных источников – отчисления от средств капстроительства, но такой вопрос по– настоящему и не ставился. Трудно собраться и решить?..
Нет, владимирский Столетов для наших чиновников не указ! Тут и пример не в пример, и брать такой не хотим. Лучше как-нибудь примитивненько, по-своему, в узком кругу. Сами с усами!
Помнится давняя история, как главный инженер горкомхоза ездил в Орел и смотрел... урны на орловских улицах. И что? А ничего, привез «идею», стояли какое-то время ведра по-орловски. Далеко мы ушли от тех времен в смысле примеров?
Тогда, может быть, стоит послушать по такому поводу мнение из соседнего нам Архангельска? Давайте, начну цитировать «Советскую Россию» за 17 октября (не самая старая публикация!).
«К сожалению, многие шедевры северного деревянного зодчества не сохранились, – говорит председатель горисполкома С. Потемкин. – Часть сгорела в войну, во время бомбежек, остальное порушили сами, стремясь идти «в ногу со временем». Поэтому так важно сегодня сберечь то немногое, что осталось».
Из этой же публикации: «Этим летом, например, в городе на Северной Двине состоялось совещание, организованное Союзом архитекторов РСФСР, тема его – «Формирование исторических центров городов Северо-Запада на примере Архангельска с учетом сохранения городской застройки».
Выли ли там наши земляки? Если были, то как не стыдно брать опыт у соседей, которые «остальное порушили сами»? И свой ведь такой есть, и он не меньше, тоже «похвастать» есть чем...
О чем мы говорим? Мне советуют: объясни проще, если хотим сохранить город, лицо его, облик, а потому – и весь вопрос! – большинство домов в старом центре нуждается в обыкновенном ре-мон-те. И все!
А уже эти ремонты проводить необходимо по согласованным проектам и под архитектурным надзором... А ты здесь столько всего наговорил!
И на самом деле, зачем взрослым людям объяснять давно им известное? Вот и я говорю – зачем?..

Юрий Мацнев