Культура

Шабашова Т. Застывшая какофония / Т.Шабашова // Крокодил. – 1985. – №20.

---

Застывшая какофония

Великий князь всея Руси И.В. Грозный планировал превратить Вологду, город, известный с 1147 года и гостеприимно лежащий на северных водных торговых путях, в свою резиденцию. Задумал – и дал команду понастроить здесь все, что требуется для места жительства царской фамилии и царского двора.
Скликали умельцев. Застучали топоры, завизжали пилы, забегали туда-сюда тачки с наилучшими стройматериалами.' Размахнулось грандиозное строительству Иван Васильевич самолично следил за ходом работ. В кратчайшие сроки – первый русский царь зело нетерпелив был! – заложили и возвели величавейший Софийский кафедральный собор, Спасо-Прилуцкий монастырь с Трапезной палатой, Введенской церковью, Спасо-Прилуцким собором и разными прочими постройками несказанной прочности и красоты.
Ахали соплеменники и гости заморские, глядючи на восхитительные по гармонии и живописности архитектурные ансамбли – Вологодский кремль и Спасо-Прилуцкий монастырь.
И ежели бы не досадная оказия – шальной кирпич, свалившийся на монаршую голову в 1555 году со стены Вологодского кремля, – не быть Москве, а быть Вологде стольным городом государства Российского..
Но суеверный, богомольный самодержец почел дерзновенный кирпич сей за упреждение свыше, за божью сигнализацию: «Не стой, мол, под стрелой!» – и столицу в Вологду не перенес.
Навещал сии места и Петр I, жили и творили здесь поэт Батюшков, художник Верещагин, писатель Гиляровский.
Издревле многославна вологодская земля и зело знаменита своей архитектурой. В XVIII веке вымахали здесь каменные красавцы дома, сочетающие в себе черты древнерусской и пышной барочной архитектуры. В веке XIX явилось миру другое дивное диво – деревянные дома, сотворенные в классическом стиле, о двух этажах, с балконом, украшенные, как тончайшим кружевом вологодским, резными наличниками, фризом с орнаментом и карнизом узорным.
Не пожалели труда и таланта искусники русские, не поскупились на выдумку, убирали каждый дом, что тебе невесту!

И оценили благодарные потомки беззаветный труд предтечей своих, мастерство их затейливое, несравненное! Внесли город Вологду в число 115 исторически ценных городов РСФСР!
Оставим день вчерашний города Вологды; его уж не воротишь – и взглянем на день сегодняшний, когда в кресле главного архитектора восседает молодой и горячий Л.А. Тихомиров. Лихо прикладывает он молодую и быструю руку свою к своим же приказам: «Снести!»
Не препятствует ему, а по-отечески поощряет председатель горисполкома А.Н. Плеханов. Непосредственно же всеми градостроительными (и градоразрушительными!) вопросами ведает его зам В.В. Егоров, являющийся одновременно председателем вологодского Общества охраны памятников.
«Охраняет» памятники милейший Виктор Васильевич довольно своеобразно.
– А не снести ли нам пару-тройку домишек по улице М.И. Ульяновой? – бросает в телефонную трубочку Л.А. Тихомиров. – Заодно и по Советскому проспекту? А?
– Почему бы не снести, если можно снести! – дружелюбно отзывается на другом конце провода В.В. Егоров.
И летит в тартарары дом №60 по Советскому проспекту, дом – кружевной красавец... Летит, несмотря на письмо, замминистра культуры РСФСР тов. А.И. Шкурко, несмотря на протесты общественности. В том же направлении летит и дом №18 по ул. Чернышевского. Этот, что называется, вырван «с мясом» из заповедного ансамбля деревянной застройки. Куча мусора красуется на улице Марии Ульяновой на месте дома №10, дома-крепыша, обследованного ЦНИИПом градостроительства и рекомендованного к переносу (а не к сносу!). Разворочен и превращен в груду бревен двухэтажный дом-памятник архитектуры по ул. Пушкина, 24/9, и дом №68 по ул. Мира, и это несмотря на громоподобные телетайпограммы в горисполком Плеханову из Главного управления охраны памятников Министерства культуры. РСФСР: «Не сносить!» Под угрозой бульдозерного ковша находится и могучее здание бывшей пересыльной тюрьмы (ул. Марии Ульяновой, 23). Неужели запамятовали или по простоте душевной не ведают уважаемые отцы города, что в вологодской ссылке были М.И. Ульянова, А.В. Луначарский, В.А. Карпинский, М.С. Урицкий, В.Н. Подбельский, В.В. Боровский и многие другие видные большевики, чей подвиг забывать нам негоже! И многие из них прошли через вологодскую пересыльную тюрьму!.. Так не справедливее бы было создать тут музей революционной славы?
Но создавать хлопотно, ломать сподручнее. И распыляются дома – ценные и бесценные, – быстренько и без затей, если под «затеями» иметь в виду соблюдение закона. На представительном собрании в кабинете у Егорова в присутствии корреспондента Крокодила замначальника Управления культуры Вологодского облисполкома Роза Ивановна Козлова горько упрекала главного архитектора:
– Что это вы, Леонид Александрович, стали делать? По телефону дома сносить? Не полагается так, да еще без документов на снос, без ничего!
Но что ему, молодому и горячему, чьи-то упреки? Умеючи можно и закон обхитрить! Статья 35 закона «Об охране и использовании памятников истории и культуры» предупреждает:
«В пределах охранных зон, зон регулирования застройки запрещается производство земляных, строительных и других работ, а также хозяйственная деятельность без разрешения соответствующих органов охраны памятников Союза ССР и РСФСР».
«Хозяйственная деятельность» запрещается, а про бесхозяйственную не говорится ни словечка! Таковая и разворачивается. В самой что ни на есть музейной, исторически ценной центральной части Вологды закипает бурная, противозаконная, домосшибательная деятельность. С оглушительным ревом сокрушают в охранных зонах старинные строения нахрапистые бульдозеры, давят, подминают под себя, соскребают с лица земли тот самый «неповторимый ансамбль», коим знаменита Вологда и о коем печется закон. Набирают амплитуду и бабахают о заповедные стены каменные «бабы», как при катаклизмах вселенских летят балки да бревна, в щепу разбиваются резные фронтоны да кружевные наличники, несется по округе прощальный стекольный звон... Застилая белый свет, стоит пыль коромыслом!.. А посередь всего этого апофеоза, не щадя живота своего/мечутся защитники ценнейшего наследства, забегают поперек бульдозеров, лезут в самое пекло, трубят во все концы (устно и письменно), молят слезно:
– Остановитесь! Стойте! Не рушьте! Город и так понес уже уйму невосполнимых потерь! Пощади-и-те!!!
– Ах, оставьте, – вальяжно отмахивается от настырных ходатаев зампредседателя горисполкома Егоров, одновременно являющийся председателем вологодского Общества охраны памятников. Что «щадить»? Да кто со всем, этим хламом будет возиться? Наши реставрационные мастерские маломощны, ассигнований, извините, кот нарыдал. Мы и так поиздержались, позолотили вон купол кремля! Чего вам еще?
– Да! Мы уничтожаем старое, чтобы строить новое! – выбрасывает обкатанный до скользкости аргумент главный архитектор Тихомиров – Мы решаем жилищную проблему!
– Решайте! Стройте! Только зачем же в исторической части города, в заповедном центре?! Стройте чуть сбоку!
– Не желаем сбоку! Желаем в центре! Я сказал!
Уже давно уразумел расторопный Леонид Александрович, что слово – великая силища. Что иная удачная формулировочка оградит от любых нападок. Пусть кто-то хлопочет за «национальное богатство», за «композиции», «ансамбли», «шедевры зодчества», «памятники истории, культуры, революционной славы», он, Тихомиров, имеет в запасе свои волшебные слова! Он окрестит все это ретро «рухлядью», «развалюхами», «трущобами», «аварийными объектами, грозящими обвалом» – и порядок. Не подкопаетесь. Можно крушить. Неудобно, конечно, бывает, когда об «труху» раскалывается каменная «баба» и бульдозер пять раз захлебнется и покорежится, а бульдозерист припомнит всех святых в единоборстве с «ветхой городской средой». Эх, среда, среда! Кто тебя выстроил? Век стояла ты и еще три простояла бы без единого гнилого бревнышка!
Да что там деревянные! Кирпичные пускают в распыл:
«Заместителю начальника Главного управления охраны, реставрации и использования памятников истории и культуры Министерства культуры РСФСР тов. Булочникову В. А.
Волевым решением горисполкома предпринята попытка разрушить ценный памятник архитектуры, находящийся в охранной зоне, – кирпичный дом № 11 по ул. Марии Ульяновой. Горисполкомом составлен график разрушения этого памятника, сняты с занятий курсанты школы МВД во главе с лейтенантом, который расписался в горисполкоме под приказом о сносе домов № 11 и № 13.
Уже сорваны кровли, обрешетка, увезены стропила. Разрушение памятника приостановлено благодаря вмешательству органов госохраны и общественности города. Причем дом № 11 только что был отремонтирован горжилуправлением на сумму 30 тысяч рублей.
Строительство в Вологде ведется по неутвержденному проекту детальной планировки (ПДП). Изуродованные улицы – жалкий итог деятельности Тихомирова и Егорова. Рушится город. В эти минуты рушат два дома по Советскому проспекту. №43 и №60...»
Это, дорогой читатель, только крохи из всего громадья переписки, одолеть которую невозможно и за год круглосуточного чтения и от которой в горисполкоме ни холодно, ни жарко. Бьют тревогу местные органы охраны памятников, представители общественности, специалисты-архитекторы, художники, искусствоведы, историки, реставраторы, рабочие, бульдозеристы, которые отказывались крушить. Вологодские писатели – лауреат Государственной премии СССР В.И. Белов, лауреат Государственной премии РСФСР О.А. Фокина, лауреат премии ЦК ВЛКСМ имени Фадеева В.В. Коротаев, член правления Союза писателей РСФСР А.А. Романов, ответственный секретарь писательской организации В.А. Оботуров и другие побросали свои художественные произведения м пишут коллективные послания в горисполком: «В последнее время складывается впечатление, что кому-то очень хочется нанести непоправимый ущерб Вологде. Только в последние недели снесен дом №33 по Советскому проспекту, назначенный к обследованию по Своду памятников РСФСР, продан на слом дом №51 по ул. Менжинского и многие другие. Это проделано без разрешения органов госохраны.
Мы выражаем серьезное опасение, что реализация существующих архитектурных замыслов по сносу ансамблей в районе улиц Первомайской – Урицкого, Урицкого – М.Ульяновой, по ул. Менжинского и другим, снос улицы Чернышевского, помимо неоправданных материальных затрат, приведет еще и к тому, что к 2000 году Вологда может стать примером того, как нельзя вести застройку исторических городов».
И вот что интересно. В то время, когда люди, наделенные знаниями и национальной гордостью, кидаются в неравный бой за свои исконно русские богатства, чтобы сберечь их для потомков, замминистра культуры РСФСР А.И. Шкурко в своих письмах в Вологодский горисполком... просит. Александр Иванович вежливо просит отцов города не орудовать самовольно, а СОБЛЮДАТЬ ЗАКОН, точнее, даже не «соблюдать», а не слишком закон нарушать. Так, в письме Плеханову замминистра просит не сносить, а сохранить дома №43 и №60 по Советскому проспекту. Александр Иванович не только просит, но еще и разъясняет терпеливо:
«Формирование архитектурного облика центральной части города на основе сохранения и активного использования существующей исторической застройки требует в каждом отдельном случае всестороннего рассмотрения с участием специальных уполномоченных организаций».
В свете этого весьма ценного сообщения замминистра о «необходимости в каждом отдельном случае всестороннего рассмотрения» да вдобавок еще и «с участием специальных уполномоченных организаций» не забавно ли, мягко говоря, выглядит ответ председателя горисполкома Плеханова от 13 – марта 1985 года:
«Вологодский горисполком сообщает, что дома №43 и №60 по Советскому проспекту снесены Советским райисполкомом... по устному согласованию (разрядка моя. – Т.Ш.)».
«Устное согласование»!.. Не гложет ли вас, читатель, здоровый интерес? (Автора гложет!) Так хочется узнать, как и где происходило это «устное согласование»? В служебном кабинете или в уютных кулуарах? Дома за чашечкой чая? Или в пивбаре за кружечкой пива? Со свежими креветками согласование должно бы пройти неплохо. А может, быть, по телефону? И хорошо ли высокие «устно договаривающиеся» стороны слышали друг друга? Любопытно также узнать, достаточно ли прочно это новаторское «устное согласование» внедрено в повседневную практику горисполкома?
Во всяком случае, не надо удивляться тому, что в летописях и песнях воспетая Вологда-гда вместе со своими «резными палисадами» теряет свое милое, красивое, единственное в мире (!) лицо. Плешеподобные пустыри и свалки на месте снесенных домов, типовая застройка, безжалостно – и безграмотно! – втиснутая в музейную часть города, привели к архитектурным гримасам, к эклектизму, а если вспомнить, что архитектура – это застывшая музыка, то и к застывшей какофонии.

г. Вологда.