Литература об отдельных участниках Первой мировой войны

Семейное гнездо

Дом И.С. Конева разделен на две части. В одной размещаются выставочные залы, лекторий и библиотека, а другая представляет собой восстановленный исторический интерьер крестьянской избы конца XIX – начала XX века.

Жизнь по вековым традициям

Жилое помещение в доме восстановлено в том виде, каким оно было, когда здесь обитала большая семья Коневых. Иван Степанович, дед маршала, строил его по всем традициям, принятым в деревнях. Он имел сени, хозяйственные пристройки и большую жилую горницу, разделенную на кухонную и спальную части. Большинство предметов в этом доме сохранилось здесь еще со времен Ивана Степановича, некоторые вещи были собраны по домам деревни Лодейно или окрестных сел. Здесь есть старинный резной буфет с посудой XIX пека, медный умывальник, состоящий из таза на высоких ножках и кувшина-поливалки, часы с кукушкой, большой самовар, возле которого могло пить чай все семейство Коневых.

Планировка горницы соответствует принятым обычаям. Как правило, жизнь крестьянской семьи была сосредоточена вокруг печи. Обычно она располагалась в правом дальнем углу от входа. Неслучайно о ней еще в старину придумали загадку: «Чего из избы не вытащишь?» Печь служила источником тепла и света, в ней готовили, на ней спали, а еще, по народным поверьям, именно за печью жил домовой – покровитель домашнего хозяйства.

Большое значение в доме имел красный или парадный угол. Он был расположен по диагонали от печи и всегда хорошо освещался. Этот угол всегда выделялся из общего интерьера, его старались украсить цветами, вышивками, позднее – лубками или открытками. Но главным украшением красного угла являлась божница – угловые полочки, покрытые красиво вышитыми рушниками, с иконами и лампадкой. Из-за этого угол еще называли святым. Стол тоже традиционно располагался в красном углу. Здесь проходили будничные трапезы семейства, а также отмечались все значимые события и праздники.

С красным углом было связано множество примет и обычаев, установленных еще в древности. Он считался самым почетным местом в доме. Согласно традиционным представлениям, пришедший в дом гость мог пройти туда только после приглашения хозяев. Здесь совершались ежедневные моленья, перед тем как домашние принимались за повседневную работу.

В противоположной от красного угла стороне стоит кровать. Этот предмет мебели появился в крестьянских домах довольно поздно. В старину крестьяне спали на печах, сундуках, полатях и лавках, которые днем играли роль сидений. Даже в XIX веке, когда кровати уже появились в деревенских жилищах, они долгое время играли чисто декоративную роль.

Кровать, стоящая в доме Коневых, – это, конечно, не просто украшение, так что она определенным образом указывает на то, что интерьер принадлежит к началу XX века. Декоративную функцию выполняют простыни с нарядными подзорами, яркое лоскутное одеяло и красные подушки.

Полы в доме застелены половиками. Как правило, их изготавливали из ставших ветхими тканей, которые разрывали на тонкие полоски, а потом сшивали в узкие дорожки. В доме Коневых полы застелены полностью, хотя в старину так делали только по большим праздникам.

Большое семейство

У деда военачальника было четверо сыновей и дочь. Впоследствии дом вместе со всем хозяйством перешел к старшему из них – Степану. Рассказывали, что в молодости он обладал гордым нравом. И как-то раз, будучи сильно пьяным, за игральным столом он бросил своему сопернику Пашко Рыкову фразу: «Я не только вам, шантрапе, но и самому государю императору не уступлю». Тот обозлился и написал на Степана донос.

Через три недели в Лодейно из Никольска приехали жандармы. Старший из них два часа беседовал в горнице с отцом Степана, а потом вызвал к себе Рыкова и стал допрашивать его: «Павел Рыков, как Конев Степан сказал в вашем споре с ним: «Самому государю императору не уступлю, или только самому государю императору уступлю?». Тот еще раз подтвердил свои слова, мол, с ними много людей было, они тоже слышали слова Конева. Но офицер, который прекрасно представлял, что может грозить человеку за неосторожно оброненные в пьяном кураже слова, предложил Рыкову подумать еще. «Другие не писали, – сказал жандарм, – а ты ведь был к тому же и пьян, вот иди, посиди и подумай».

Жандармские унтеры вывели Рыкова на крыльцо, сели с двух сторон, чтоб не сбежал, и уже вскоре доносчик «вспомнил» и доложил офицеру: «Ваше благородие, простите, спьяну перепутал, Степан сказал, что только самому государю императору уступлю». «То-то же, – ответил офицер. – На вот лист бумаги и напиши, что ты на него по злобе донес».

Офицер взял эту бумагу, зашел в горницу к Ивану Степановичу, и вскоре жандармы уехали. Гроза миновала. Однако такое понимание со стороны жандармов стоило отцу Степана целого мешочка с золотом – почти всех его накоплений за целую жизнь неустанной работы.

Видимо, такое потрясение оказалось для Ивана Степановича слишком тяжелым испытанием. Он заболел, слег и через некоторое время умер. А его жена, словно не в себе, все пересчитывала вместе с работницей Анюшкой оставшиеся в старом мешочке золотые монеты. Вскоре она тоже скончалась, ненадолго пережив супруга.

То, что эта история действительно имела место, подтверждается рассказами племянника Степана – Василия Федоровича Конева. По его словам, дядя Степа иногда приходил в гости к брату, они выпивали, а после ссорились, и Федор Иванович упрекал его: «Ты убил отца и разорил нас». Степан на это ничего отвечал, только плакал. Видимо, это происшествие наложила отпечаток на его характер, потому что впоследствии его знали как хорошего справедливого человека.

Остальные домочадцы после смерти отца постепенно разъехались. Федор и Григорий отделились и жили со своими семьями в другом доме. Как и многие молодые люди Вологодской губернии, Федор служил в Петербурге. Он был красивым видным парнем с голубыми глазами. За эти физические данные и отчасти за то, что он был сыном торговца, его определили в императорскую гвардию, в Кавалергардский полк, где он успешно дослужился до младшего унтер-офицера.

Он вернулся со службы с положительной аттестацией, и при постановке на воинский учет в Никольске уездное начальство рекомендовало его урядником в родную Щёткинскую волость. Деревня Лодейно тоже входила в нее, причем в ту пору она была самой большой в волости, в ней располагалось порядка 80 дворов. Она оставалась самым большим населенным пунктом даже после революции, когда административное деление края изменилось, и Лодейно вошла в Подосиновский район Архангельской, а затем Кировской области.

У Федора было пять сыновей, он прилежно вел свое хозяйство и при этом не оставлял должность урядника, верой и правдой служа императору. Хотя неизбежность социальных перемен он понимал, а потому после революции 1917 года против новой власти не выступал. Он в ту пору ходил в бекеше без погон, и всегда носил с собой кистень и тесак. Все об этом знали и, хотя косились на бывшего унтер-офицера, но с претензиями к нему никто не совался. Вел себя спокойно, подати платил исправно, а неприятности никому не были нужны.

Только когда в 1918 году в деревню приехал его племянник Иван Степанович Конев, которого отправили подавлять кулацкий бунт в нескольких волостях Никольского уезда, между ними разгорелась нешуточная ссора на почве разногласий по поводу революции и нового правительства. По свидетельствам родственников, они чуть не поубивали друг друга. Только вмешательство Григория Конева спасло их от трагической развязки.

В коммуну, которая была создана в Лодейно, Федор тоже не пошел. К тому времени его от природы суровый нрав стал еще более жестким. Он срывался на родных и стал бить жену. Однажды, когда Федор уехал на дальний сенокос, к нему в дом пришел следователь и уговорил его супругу подписать донос, который послужил поводом для его ареста и отправки в тюрьму в Великом Устюге.

Григорий Иванович Конев так же, как и Федор, долгое время служил в императорской гвардии, тоже дослужился до звания младшего унтер-офицера и даже был удостоен чести стоять на посту № 1, то есть охранять спальню императора Николая II.

В царские покои вел длинный коридор, а перед входом стоял офицерский караул. В спальню императора дозволялось входить только императрице и министру внутренних дел, которых часовые знали в лицо. По праздникам император здоровался со своими часовыми за руку и дарил каждому серебряный рубль. Однажды такой рубль в подарок получил и Григорий Иванович Конев.

Потом он бережно хранил его и показывал гостям, как реликвию.

Григорий Иванович планировал продолжать службу в императорской армии. Он отличился во время Первой мировой войны, когда Николай II послал собственную гвардию на ликвидацию прорыва в районе Мазурских болот. В том сражении погибло много офицеров, и Григории Иванович взял на себя командование ротой, успешно проведя две атаки. За этот подвиг он был награжден двумя Георгиевскими крестами и медалями, а потом направлен на обучение в школу прапорщиков. Получив новое звание, Григорий Иванович был назначен на Юго-Западный фронт, где заслужил третий Георгиевский крест, медали и звание подпоручика. Его дальнейшее продвижение в армейской иерархии прервала Февральская революция. После этого он оставил карьеру военного, вернулся домой, женился и провел остаток жизни, занимаясь крестьянским хозяйством и лесозаготовками.

Что касается еще двух детей Ивана Степановича Конева – Дмитрии и Клавдии, они рано покинули родное гнездо. Дмитрий уехал сразу же после смерти отца, поселился в Архангельске, начал работать на лесной бирже и больше никогда не возвращался в Лодейно. Говорят, что причиной послужило то, что от отца ему не досталось никакого имущества, и потому он был обижен на братьев. Хотя, когда к нему на заработки еще до революции приезжал его племянник Иван, он с готовностью помогал ему устроиться.

Клавдия тоже принимала участие в судьбе будущего маршала. Маленький Иван рано потерял мать, так что нянчила его тетка, которая в ту пору сама была подростком. Ну а 18 лет она вышла замуж и вслед за Дмитрием покинула Лодейно навсегда.

Новые комнаты в старом доме

Помимо исторических интерьеров в доме Коневых были устроены выставочный зал и лекторий, где располагаются экспозиции, посвященные жизни и деятельности маршала Ивана Степановича Конева. Здесь собраны вещи маршала – его военная форма, ордена и медали, карты основных операций, которые проводились под командованием Ивана Степановича, книги из его личной библиотеки, подарки друзей и множество фотографий с различных событий. В совокупности все экспонаты музея составляют достойную картину жизни маршала.

Источник: Семейное гнездо // Дворцы и усадьбы. – 2013. – №121. – С. 12-17.