Литература об отдельных участниках Первой мировой войны
Репнин О. Солдат Первой мировой войны
«То, что России не повезло в XX веке, факт. История ее – сплошные неприятности. Бесконечные жертвы, террор, потери, поражения и... победы. Были и они... А где твои герои, Россия? Помнишь ли ты о них? Посеребренными гипсовыми истуканами стоят по дорогам памятники «неизвестному солдату», да в парках Победы мокнут под дождями и выгорают на солнце бюсты Героев Великой Отечественной...
Память о них, как вода сквозь пальцы, уходит, и лишь десятилетия спустя, может быть, вспомнят о героях русско-японской, гражданской войны, об участниках «финской кампании» и о тех, кому больше всех не повезло – о героях первой мировой, империалистической. О тех, кто вынужден был прятать свои награды, добытые кровью. О тех, которым нет ни памятников, ни монументов...» (Лев Аннинский).
Участником первой мировой войны был устюжанин Александр Иванович Репнин, мой родственник. Родился он в 1892 году в семье мещанина города Великого Устюга Ивана Васильевича Репнина. Семья проживала в собственном доме во второй части города на улице Пески. Отец – Иван Васильевич – работал мастером на Строительстве каменных домов и ремонте церквей в городе и уезде. Под руководством архитектора Владимира Николаевича Курицына участвовал в возведении здания окружного суда (городская поликлиника), в строительстве здания женского епархиального училища.
В 1914 году Александру исполнилось 22 года. Он был грамотным, физически развитым молодым человеком. О начале войны с Германией узнал от священника Георгиевской церкви. В те дни по всей России происходя подъем патриотических настроений. «27 июля на соборной площади Устюга после обеда при громадном стечении горожан Преосвященнейший Алексей, епископ Великоустюгский, при участии всего городского духовенства совершил молебен о здравии Государя Императора и о даровании победы русскому воинству. После молебна многотысячная толпа устроила шумную патриотическую манифестацию с национальными флагами и с оркестром духовой музыки». (ВУФ ГАВ0.3531 л. 86 сб.).
В августе 1914 года Александр добровольцем пошел на военную службу. Отправка мобилизованных сопровождалась молебнами и напутственными речами священников. Матери и жены благословляли новобранцев, вешали на шеи ладанки с зашитыми святынями и иконки, наивно и горячо веря, – они уберегут от пули «моего». Оркестр играет «Боже, царя храни!» У многих слезы на глазах в эту торжественную минуту. Затем звучит марш «Прощание славянки». Этот марш с августа 1914 года стал необычайно популярным. Под неописуемо скорбные звуки его уходили из русских городов на запад бесчисленные полки великой русской армии.
Новобранцев отправили в Вологду. В губернском городе Александр Иванович был зачислен в 86-ю пешую Вологодскую дружину. Здесь молодых солдат обучали военному делу. После двухмесячной подготовки солдат направили в действующую армию. Александр Репнин и еще несколько десятков вологжан оказались в городе Ярославле в резервном батальоне 50-го Сибирского стрелкового полка.
В казармах новобранцев распределили по ротам. Александр Иванович был зачислен стрелком 4-й роты 3-го взвода. Выдали обмундирование: мундир, состоящий из фуражки, куртки, шаровар и сапог. Двубортная куртка с 12-ю пуговицами и шаровары из темно-зеленого сукна. Фуражка с лакированным козырьком и околышем алого цвета. Шинель серого цвета, однобортная, на 6 пуговицах с отложным воротником. Погоны на мундире и шинели алого цвета.
Вооружение стрелка состояло из магазинной винтовки образца 1891 года (винтовка Мосина) с прикладом и ложей коричневого дерева, с ремнем из кожи и четырехгранного штыка, примкнутого к винтовке. В амуницию входили черный кожаный пояс с «орлиной» бляхой и патронная сума на пояс. Походной принадлежностью были вещевой мешок, фляга, медный котелок. Для спортивных и полевых занятий стрелки получили рубаху-гимнастерку защитного цвета с двумя карманами на груди и стоячим воротником на двух пуговицах.
После строевых и тактических занятий учили устав и наставления русской армии. Взводный спрашивал: «Что значит солдат и какое его назначение?» И тут же следовал ответ: «Солдатом называется и первый генерал, и последний рядовой великой русской армии, которому вверена защита святой Веры, Царского Трона и родного края от внешних и внутренних врагов, поддержка в государстве порядка, определенного законами...»
Далее разъяснялось: «Присяга есть торжественное обещание, данное лично самому Господу Богу. Она есть клятва, данная перед лицом Божиим на Кресте Спасителя и на Святом Евангелии в том, что обещаешься служить Богу и Государю верой и правдою, смело идти в бой за Царя, Русь Святую и Веру православную».
...Навсегда Александру Ивановичу запомнился ритуал принятия присяги, так как отличался он особой торжественностью. Перед казармами выстроился резервный батальон. Барабанщики трижды били «повестку». Затем ротные командиры давали команду: «Вперед, на линию – марш!» и доводили подразделение до первой линии. Роты выстраивались, образовывая квадрат. В центре стояли офицеры и знаменосцы. Лакированные козырьки фуражек, блестящие штыки, развернутое знамя с надписью «С нами Богъ» и иконой со Спасом Нерукотворным придавали солдатам строгий и внушительный вид.
Принятие присяги было обставлено и выполнено очень торжественно. Слова клятвы полковой священник читал проникновенно, пел хор, красиво стояли офицеры, поблескивая золотом погон и эфесами сабель. После принятия присяги священник произнес небольшое, но прочувствованное слово к «защитникам нашей великой Родины, христолюбивому воинству».
В начале октября 1914 года резервные батальоны были погружены в вагоны и по железной дороге отправлены на фронт в действующую армию. 50-й стрелковый полк входил в состав 13-й Сибирской стрелковой дивизии VI Сибирского корпуса под командованием генерала Васильева. Корпус находился в резерве первой русской армии генерала Рен- ненкампфа.
Шесть суток эшелоны с людьми 50-го Сибирского полка двигались по России на запад. Маршевики в вагонах, уходящих на запад, заливались гармониками-«ливенками», гремели песнями – и никакого не чувствовалось в этом надрыва, напротив: заливались и гремели от чистого сердца и не спьяну, водкой ведь их никто не поил.
В Белостоке полк выгрузили и походным порядком направили к Варшаве. Неожиданно прерванная поездка вызвала много разговоров у солдат: говорили, что дальше по железной дороге ехать нельзя из-за немецких дирижаблей, бомбивших эшелоны, что немцы прорвались к Варшаве. На самом деле все было проще: мобилизация и перевозка войск на запад перегрузила железные дороги. Не хватало вагонов и паровозов для переброски войск.
...Начало службы на фронте Александр Иванович запомнил дальними пешими переходами по грязным, разбитым тысячами ног дорогам.
Настроение солдат и офицеров, подавленных превосходством врага, холодом и грязью, кровью и страданием, было тяжелым. В ротах был зачитан Приказ командующего армией: «...Стойкость, мужество и героическая храбрость русского воина были известны с самых древних времен, имя русского чтилось и уважалось даже нашими врагами. За полтораста лет до этой войны мы также дрались с немцами, но тогда о сдаче в плен не было и речи, напротив, немецкий король говорил тогда, что русского солдата мало убить, его надо еще и повалить...»
Артиллерия немцев зимой 1914/15 г. господствовала на фронте. На одну нашу очередь немцы отвечали десятью: шрапнелью и гранатами по нашим окопам, а тяжелыми снарядами – «чемоданами» по резервам и штабам. Но иногда тяжелый «чемодан» попадал и на передовую...
«Сидишь в грязном, холодном окопе, слышишь где-то у немцев тупой звук далекого выстрела, потом ухо улавливает звук приближающегося снаряда, режущий воздух и хрипящий звук «хрр-о-о» где-то высоко в небе, все усиливающийся, ближе, ближе и все ниже!.. На мгновение этот звук замирает ...вместе с ним замирают наш слух и дыхание... И затем: «Тра-а-ах!!» – взрыв. Трясется земля. Видишь огромный столб земли, дыма, огня, высоко поднявшийся к небу, разрушивший все, что было живого и неживого на месте взрыва... Впечатление от рук, ног и прочих частей человеческого тела, разбросанных взрывом снаряда, невыносимо для человека, оставшегося в живых. Душераздирающие крики и стоны тяжело раненных завершают его страшный эффект...», – вспоминал А.И. Репнин.
Под такими обстрелами Александр вспоминал мать, отца, семью, молился, прижавшись к стене окопа, целуя иконку Прокопия и Иоанна Устюжских, которую повесила ему на шею мать перед отправкой в армию.
Зимой часто приходилось останавливаться в лесу под высокими деревьями. Расчищали от снега землю, разводили костер, набирали сухого валежника на всю ночь и, усевшись вокруг костра, рассказывали о своей довоенной жизни. Перед сном готовили себе пищу из продуктов, выданных на руки: из муки пекли лепешки на саперных лопатках, помазав их американским салом. Было вкусно, сытно. Спали на ельнике. Один бок греет костер, а другой замерзает...
В начале весны 50-й Сибирский стрелковый полк получил приказ перейти реку Равку, закрепиться на вражеском берегу и с приходом 49, 51, 52-го полков 13-й Сибирской дивизии продолжить наступление. Речка Равка небольшая, но весной широко разливается. Чтобы ее преодолеть, необходимо найти брод или удобное место для переправы. Командир 50-го полка полковник Авдиев поручил ротным найти «охотников» для выполнения задания. Вызвались несколько солдат. Одним из них был стрелок 4-й роты 3-го взвода Александр Иванович Репнин.
8 марта 1915 года в полночь в трех разных местах от берега отошли лодки с разведчиками и быстро пересекли реку. Первая и вторая партии успеха не имели – их сразу обнаружили, и под вражеским огнем им пришлось возвратиться. Третья партия, в которой был наш земляк, не смогла без шума преодолеть проволочные заграждения.
В темную ночь 11 марта лодка с разведчиками вновь отошла от берега. С неприятельской стороны раздалось несколько выстрелов. Прапорщик Максимов, находившийся на берегу в «дозоре», велел остановиться. Напряженно ждали и в лодке, и на берегу. Немцы больше не стреляли, и гребцы взялись за весла. Лодка бесшумно двигалась к левому берегу Равки, разведчики измеряли глубину реки. Минут через десять лодка подошла к берегу. Вновь раздалось несколько ружейных выстрелов, по-видимому, случайных, скоро стрельба прекратилась.
Над рекой стояла тишина. Выждав, пока немцы успокоятся, стрелки двинулись вперед, но идти было топко, и пришлось обходить болото. Осторожно подошли к проволочным заграждениям и начали резать колючую проволоку. Очевидно, шум привлек внимание немецких солдат. В небо одна за другой поднялись осветительные ракеты. Немцы открыли ружейный огонь. Наш фельдфебель Воскресенский бросил несколько гранат. По всей вероятности, гранаты попали в цель, так как стрельба прекратилась, но в это время дозорный сообщил, что слева от разведчиков подходит большой отряд немцев.
Стрелки перебежками отступили к лодке и под сильным оружейным огнем, но без потерь, переправились на свой берег. За этот бой наш земляк Александр Иванович Репнин был награжден Георгиевской медалью 4-й степени за номером 441815. В представлении командира роты написано: «...за то, что во время разведки под действительным огнем противника определил брод на реке Равке, 8 и 11 марта 1915 года».
В 1915 году немцы решили разгромить Россию, заставить ее выйти из войны. На Восточный фронт были переброшены новые дивизии. Немецкие армии наступали. Александр Иванович принимал участие в оборонительных боях в Прибалтике. На мой вопрос: «Сколько ты убил немцев?» он обычно отвечал: «Не знаю, не считал. Стрелял из винтовки, бросал гранаты, видел, что падают вражеские солдаты, но не знаю, от моих ли пуль».
Весной и в начале лета 1915 года превосходство врага было тройным в пехоте и в пять раз в артиллерии. Сотни орудий немцев «затопили» огневым морем неглубокие окопы русских войск, затем пехота ринулась на штурм. Против каждого нашего корпуса было по армии, против каждой нашей дивизии – по корпусу, а против каждого нашего полка – по дивизии. Ободренный молчанием нашей артиллерии, враг считал все наши силы стертыми с лица земли.
Но из разгромленных окопов поднимались кучки полузасыпанных землей людей – остатки обескровленных, но несокрушенных полков русской армии. Они предотвратили катастрофу всей российской вооруженной силы. В этих боях в июле 1915 года Александр Иванович Репнин попал в плен к немцам.
На снимке: А.И. Репнин
По рассказам Александра, он оказался в лагере Кридхен, а затем был отправлен в рабочую команду на сельхозработы.
Военнопленных хорошо кормили, одевали и даже платили деньги от 30 до 50 пфеннигов в день. Через охранников разрешалось делать покупки в немецких магазинах. Сохранились три фотографии Александра Ивановича.
Первая – общая фотография военнопленных лагеря. На ней 64 человека – русские, французы, англичане, негры, арабы. На второй – военнопленные на работе 5 июля 1917 года. На третьей – 5 русских военнопленных с надписью на обороте: Пинкевич, Зуев, Репнин, Рудслиевский, Шевченко.
...В плену наш земляк пробыл до 1918 года. Вернувшись на родину, Александр Иванович работал до выхода на пенсию на судостроительно-судоремонтном заводе.
О. Репнин,
учитель истории, школа № 3.
Источник: Репнин О. Солдат Первой мировой войны / О. Репнин // Советская мысль. – Великий Устюг, 2004. – 4 августа. – С. 3 : фот.
▲