Литература об отдельных участниках Первой мировой войны

Сивкова А. Песни и слезы Анны Ивановны

Все время, пока длился наш разговор, Мария Ивановна проплакала. Вытрет слезы и снова продолжит рассказ. Трудно поверить, что это та самая Машенька Багаева, чей звонкий, красивый голос десятки лет был на Вашке украшением праздников, концертов, посиделок. Ее возили в Сыктывкар и даже в Москву, где она с высоких сцен покоряла зрителей мелодиями своей затерявшейся в тайге родины.

Песни придавали силы. А слезы силы отнимали. Расслабиться, предаваться печали ей было нельзя. Иначе жизнь задавила бы. Родители на что сильные, крепкие люди были, а не выдюжили. Что уж говорить о ней, сиротинке.

Самое яркое впечатление из детства – самое непонятное, страшное. Куда-то отлучилась из дому, возвратилась, а в комнатах – пусто. Даже ухваты возле печки куда-то подевались. Одни лавки по стенам и остались. Надрывается – плачет бабушка. А Маша понять не может, куда же все добро подевалось.

Вскоре семью Багаевых выгнали из пустых стен. Выселили лишь детей, Машу с братом Ваней. Отца, Ивана Григорьевича, еще до этого арестовали, приговорили к 10 годам лагерей. На пять лет отправили в тюрьму и маму, Веру Федоровну.

И.Г. Багаев

Помнит Маша, как ее, сиротинушку, повезли из родного села Чупрово в Выльгорт, где жили дедушка с бабушкой. «Все плачут вокруг, а я пою. Еще не понимаю горя», – снова смахивает слезы пожилая женщина.

До сих пор не понимает она, за что же пострадали родители. И находит единственную причину для расправы над ними: «Справно жили». Иван Григорьевич – большой, кряжистый мужик, прошел через фронты империалистической войны. Набрался не только всяких жизненных навыков, но грамоте обучился. После всех лихолетий поставили его в Чупрово бухгалтером в сельпо. Цифирь он знал отлично, никаких недостач за ним не числилось. Но не зря говорят, что «злые языки страшнее пистолета». Кому-то ненароком дорогу перебежал. Возвели напраслину. И в каталажку.

Но все обвинения лопнули, словно мыльные пузыри. Ивана Григорьевича отпустили на все четыре стороны. В родное Чупрово возвращаться после всех унижений было выше сил. Немой укор – обобществленный дом – не дал бы промолчать, оставаться спокойным. Удорский мужик принял решение покинуть Коми край. Жену его тоже оправдали, отпустили из лагеря. Супруги поехали в Архангельск.

В конце 30-х годов, обретя в Соломбале кров над головой, Багаевы попросили приехать к ним детей – Машу и Ваню. Семья по тем временам жила в достатке. Отец работал в радиоузле, с ним считались. Мама домохозяйничала. Но жизнь Багаевых вдали от дома не избавила их от печали. Родители, особенно при детях, боялись лишний раз вспомнить родной край. Ведь каждое слово отзывалось яростью, оцепенением, болью.

Вдруг Маша заболела. Кто-то подсказал, что лечить ее надо коровьим молоком да травами, а еще лучше климат поменять. Решили снова отправить ее в Выльгорт, к дедушке с бабушкой. Два года, проведенные семьей Багаевых вместе, стали последними. Там, в Соломбале, вскоре друг за другом и ушли старшие Багаевы из жизни.

Мария Ивановна сколько помнит себя – столько и работала. И всегда пела. У девчат на маслозаводе кипит работа. Вдруг кто-то бросил взгляд в окно, а там председатель идет. Верный знак: нужно запевать. Подходит председатель к дому, а из окон песня выливается. Самый сочный, громкий голос – у Багаевой. «Ну и веселая девка!» – разносит молва Марьино богатство.

«Жизнь прожить – не поле перейти», – вдогонку той молве падают слова пожилой женщины. Рассказывает, как во время фронтового отпуска познакомилась с будущим мужем Александром Сивковым. Он вскоре снова на войну поехал. А она, как жена, перешла жить в его дом. Жила и ждала. И он вернулся с Победой. Двое сыновей родились. Обжилась в Выльгорте. А родное Чупрово все как-то отдалялось, становилось чужим. «Как жить и спокойно смотреть в окна отцовского дома. Ведь нам его так и не возвратили», – вздыхает Ивановна.

Доверив отцовские фотокарточки – самые дорогие реликвии, Мария Ивановна, как и многие мои пожилые собеседницы, спрашивает: «А что, уже и про империалистическую войну можно писать? А ведь не разрешали. Была война, а как бы ее и не было. Что говорить – во всем так. Стояли села – теперь пустуют. Были колхозы – распались. А люди какие жили! Не чета нынешним. Но нету никого. Сгинули».

Семья Багаевых в Архангельске

Анна СИВКОВА.
д. Выльгорт, Удорский район
«Дым Отечества», 17 апреля 2004 года.

Источник: Сивкова А. Песни и слезы Анны Ивановны / А. Сивкова // Дым Отечества, 2004-2005. – Сыктывкар, 2010. – Вып. 5. – С. 549-550 : фото.