С Александром Яшиным мы одновременно учились на литературном факультете Вологодского пединститута, он шел на курс раньше. Ряд лекций по новой истории, древнегреческой и римской литературе мы слушали вместе, потому что курсы объединяли, когда из Ленинграда приезжали профессора Михайлов и Семенов (своих специалистов по этим дисциплинам не имели ни наш, ин Ярославский институты). Александр Яковлевич Попов уже тогда писал и печатал стихи, но с самых первых публикаций он взял псевдоним Яшин. «Ну, какой я Попов? Никто из поповского звания у нас не был. Я – Яшин». Этот псевдоним он взял в честь своего любимого отца.
Литературную группу Вологды тогда возглавлял Борис Сергеевич Непеин. И мы, студенты литфака, ходили в дом партпросвещения к нему на консультации. Там начинающие поэты и писатели читали свои стихи, очерки, рассказы. Но собрания были небольшие –человек 10–12, и потому разбор и критика произведений были нелицеприятные. То есть, проще говоря, никому спуска не давали: хорошее хвалили, плохое оценивали прямо и подчас резко. Но главное – это анализ стихов н рассказов: на этом мы учились. Там я хорошо понял, какой вес имеет подлинно художественное слово в стихах и прозе и что значит отточенный, краткий и доходчивый стиль. На этих собеседованиях не раз читал свои еще пока не напечатанные новые стихи А. Яшин. И, как правило, им давали положительную оценку. Помню, как читал свой очерк Александр Шкутов «Самочерпка № 3» (о бумагоделательной машине на Сокольской бумажной фабрике). Стихи Яшина и очерк Шкутова были напечатаны в альманахе «Искры Севера». Еще будучи студентом пединститута, Яшин в краевом издательстве напечатал первый сборничек стихов «Песни Севера». Был он тогда молодым, энергичным и веселым парнем.
23 апреля 1932 года ЦК ВКП (б) принял постановление «О перестройке литературно-художественных организаций». По этому постановлению отменялись всякие литературные организации типа РАПП, МАПП, ЛАПП и мелкие группки и группировочки и создавался единый Союз советских писателей CCCР. В организации Союза принимал самое активное участие Алексей Максимович Горький. И под его руководством проводилась подготовка к Первому Всесоюзному съезду писателей.
В августе 1934 года в Москве в торжественной обстановке проходил этот съезд. Знаю, что от вологодской группы были там Непеин и Яшин. В конце августа, в воскресенье, к нам в комнату общежития (деревянный дом рядом со старым зданием пединститута, на берегу реки Вологды) пришел Александр Яковлевич. Все мы трое: Николай Одинцов, Павел Галкин и я – были очень рады. Яшин только что прибыл из Москвы и был полон впечатлений от съезда. Полдня мы беседовали по душам, но больше мы слушали, а он рассказывал. Он был в восторге от Горького, человека простого, общительного и внимательного. Он слушал основополагающий большой доклад Горького и отмечал, что великий писатель говорит по-вологодски, на чистое круглое «О» (актер Н. Черкасов, исполняя роль Горького в фильме, пытался этот говор передать: «Милой мой чоловек...»).
Встречался А. Яшин с молодыми московскими поэтами, беседовал с А. Жаровым. Видел он и иностранных гостей – прославленных писателей европейских стран. Очень живо описал он датского пролетарского писателя Мартина Андерсена Нексе, улыбающегося, веселого, дружески настроенного к нашей стране, к писателям, к советской литературе. Нексе выступал на съезде. Немецкий пролетарский писатель Оскар Мариц Граф провел такую же сложную трудовую жизнь, как и Горький. Яшин о нем рассказал: «Фамилия странная – Граф, а он с лицом простого рабочего. Когда мы были в парке культуры и отдыха, то этот Оскар на детской площадке такую шумную игру затеял, что детишки отпускать его не хотели. Он их катал на себе и сам смеялся по-детски вместе с киндерами (с детьми)».
В конце 1934 года А. Я Яшин уехал в Москву и поступил там в Литературный институт. С тех пор я с ним больше не виделся, только в журналах встречал его стихи. В этом году 27 марта ему исполнилось бы 70 лет.